С Темным Лордом Певереллом шутки плохи!

*** Пожирателей Смерти лихорадило. Изменения в Темном Лорде не прошли даром и для них. Как только мозги Тома более-менее пришли в норму, тот тут же принялся наводить порядок в рядах своих сторонников. Во-первых, полностью изменились методы: полный отказ от террора, запугивания и карательных рейдов. Политический курс достижения власти в Магической Англии был изменен с порабощения на нечто более всего напоминающее закулисное правление серого кардинала. Темный Лорд был намерен полностью подчинить себе Министерство Магии, но так, чтобы никто и не догадывался, к кому перекочевала реальная власть. Не нужно простым людям знать, что именно он, в недавнем прошлом - самопровозглашенный Лорд Судеб Волдеморт, стоит у руля. Нет, вместо этого он был нацелен планомерно продвигать на пост министра и на все остальные ключевые позиции верных ему людей, тем более благодаря компромату, который Тому любезно предоставил Певерелл, это стало более чем возможным. Да, потребуется время, особенно, если он не хочет привлекать ненужное внимание. Но так или иначе, все будет так, как нужно ему. А уж без Дамблдора, вставляющего палки в колеса, все и того проще! Ведь магическое общество давным-давно обленилось, а местами и довольно-таки сильно деградировало, и как бы ни бесило это всегда Тома, но сейчас было полностью ему же на руку. Во-вторых; закоренелых садистов, асоциальных психопатических типчиков, любителей побуянить и просто категорически не согласных с новыми порядками отстраняли от сколь-либо важных постов или заданий. От особо же отличившихся по-тихому избавлялись. Пусть Темный Лорд и стал адекватен, но особым человеколюбием в придачу не обзавелся. Так что пришлось всем ПСам в быстром темпе подстраиваться под новые стандарты и стараться не злить хоть и более (внешне) приятное, но все еще очень пугающее начальство. Но уж кого не беспокоили творящиеся вокруг перемены, так это - Ближний Круг. У них были и более интересные занятия. Например, сплетни. После объявления Тома, что Поттер является его магическим партнером, образованные личности сразу поняли, к чему все идет. А кто не понял, тому объяснили. И даже случай с наказанием не смог их остановить. Слишком всех интересовал вопрос, как же протекают отношения их Господина с сумасшедшим Поттером. А зачастивший с визитами в Малфой-мэнор Певерелл только подливал масла в огонь. Да и не заметить то, насколько лучше становилось настроение их Лорда после таких визитов, тоже было невозможно. Многие уже даже начали делать ставки, когда же им стоит ждать счастливой вести о свадьбе Милорда. Особенно неугомонными в этом плане были Долохов, Белла и, как ни странно, Люциус. Малфоя, как одного из очевидцев, да и в целом сплетника человека, который знал все обо всех об отношениях этих двоих чуть больше остальных, уже давно добровольно-принудительно затащили на посиделки, которые раньше Люциус предпочитал избегать, и хорошенько подпоили коньяком, щедро приправленным зельем болтливости расспросили. А тот, внезапно оказавшись в родной стихии, очень быстро влился в коллективные обсуждения. Белла же через Нарциссу уже во всю подбирала себе, мужу, деверю и лучшей подружке (Долохову) наряды к свадьбе. Энтузиазма ей было не занимать, она бы, может, и Лорду пошла подбирать костюм, но все же некоторые зачатки инстинкта самосохранения у нее еще остались. Поэтому страдали все остальные. В общем, все были при деле. *** Петунья Дурсль была счастлива. Безоговорочно и безраздельно. Такого счастья она не испытывала… да, пожалуй, что лет пятнадцать. С тех самых пор, как у них с Верноном родился их ненаглядный Дадлипусечка. Уставшая от родов молодая женщина стояла, буквально, на пороге новой жизни. Порог этот был одновременно и порогом их нового дома, который Вернон умудрился привести в более-менее приемлемое для жизни состояние за те пять дней, что она провела в больнице. Так совпало, что сделка по покупке их новой недвижимости, их будущего семейного гнездышка, была назначена на три часа пополудни, а в девять утра Петти почувствовала, что пора… пора их крошке появиться на свет. И вот, в полдень двадцать девятого июня одна тысяча девятьсот восьмидесятого года, прижимая к ноющей налитой груди драгоценный голубой сверток, прислонясь спиной к монументальной фигуре любимого супруга, она созерцала видимые в распахнутую дверь прихожую и кусочек гостиной их нового дома, заполненные коробками, мебелью в полиэтиленовой упаковке и… мечтами. Мечтаний этих хватило на один год, четыре месяца, одну неделю и один день. Второго ноября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года от Рождества Христова милые домохозяичьи мечты Петунии Розы Дурсль, в девичестве Эванс, разлетелись на осколки… да что там! На кровавые ошмётки они разлетелись, будучи раздавленными под весом обстоятельств непреодолимой силы. Кстати, вес у обстоятельств был так себе, Дадлипусечка у них повесомее будет. Итак, обстоятельства, а точнее - обстоятельствО, одно-единственное, синело губами на их пороге, завернутое в одно лишь красное байковое одеялко с какими-то крылатыми шариками, от которых так рябило в глазах, что казалось будто крылышки у этих шариков реально подрагивают в быстрых-быстрых взмахах. Крайне раздражающий дизайн! И на фоне этого полного странных движений и яркого цвета одеяльца, неподвижность и бледность ребёнка в него завернутого пугала до… да, будем хоть и не культурны, но откровенны, до усрачки Петти испугалась, глядя на (как она посчитала) детский трупик. В какую-то секунду в мозгу пронеслась мысль, что это Дадли, но нет, слава Господу, нет! Вот, вот же, волосы! Волосы темные, почти чёрные, а у Дидди - золотенькие, как солнышко… Фух! И тут же раздался вой пароходной сирены… ну это ей так показалось. Выла не сирена, вопила сама Петунья. Самозабвенно, зажмурившись и прижав к груди сжатые кулаки, в общем, все как любят истинные домохозяйки. И закрутилось-понеслось… Она видела все кусками, как во вспышках стробоскопа: вот - прибежавший Вернон растирает трупик ребёнка своим шерстяным носком, надетым на руку и смоченным жутко воняющим на всю комнату его коллекционным виски, безжалостно извлеченным с полки бара. Вот - милая соседка миссис Пирс накручивает диск телефонного аппарата, вызывая бригаду скорой помощи. А вот - мистер Пирс, местный полисмен, кстати, разговаривает по рации. Мистер Мэйсон, сосед, адвокат, машет руками на дороге, привлекая к их дому завывающую уже настоящей сиреной машину парамедиков. Миссис Мэйсон укачивает Дадли и пытается всунуть в руки Петунье стакан с чем-то, уговаривая выпить залпом… Это было начало конца. Сам пи… конец наступил два месяца спустя, в чудесный воскресный денёк, третьего января одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года от того же самого Христового Рождества, когда с утра к ним зашла представиться и познакомиться новая соседка, мисс Фигг, пожилая одинокая дамочка, насквозь провонявшая запахом кошачьих меток. Фууу… как только Петунью не вытошнило ей под ноги. Вонючая тетка так и норовила сунуть всюду свой длинный нос, лезла неухоженными пальцами к ее мальчикам, а Гарольд, между прочим, только что из больницы, ещё ему заразы новой не хватало! Еле выдержали этот визит и зареклись пускать на порог пронырливую бабенку. А вечером раздался стук в дверь… А на утро миссис Дурсль поняла, что этот черноволосый подкидыш в их золотоволосой дружной семье раздражающе цепляет взгляд. И вообще, странный он… насколько малыш странный, стало ясно еще через пару месяцев, когда обиженный резко снизившимся уровнем заботы и внимания ребёнок притянул к себе все Дадликины игрушки… с тех пор счастье в сердце добропорядочной домохозяйки миссис Петунии Дурсль больше не захаживало. Там прочно обосновался страх: страх разоблачения перед посторонними, страх потери репутации и охлаждения добрососедских отношений, страх перед визитом каких-нибудь секретных правительственных служб, да, в конце-концов, страх за их жизни! После вспыхнувшей в тарелке подкидыша овсянки-то! Конечно! И вот теперь, спустя столько лет… Спустя тринадцать лет, пять месяцев, три недели и два дня, Вернон в очередной раз привёз никчемного подкидыша на лето из их отсталой, застрявшей в средневековье, как и весь их волшеб… идиотский мирок, школы. И вот, спустя ровно неделю, неделю криков, раздающихся по ночам из комнатушки мальчишки, неделю лицезрения его морды лица с синяками под глазами с полопавшимися капиллярами, неделю нескончаемых размышлений, что же могло привести подкидыша в такое состояние, не дай Бог, опять какой-нибудь… как их там Лили обзывала… поедатели трупов? Неее… ну, не важно, будет она тут ещё время и силы тратить, чтоб каких-то там грызунов-падальщиков правильно назвать, фи! Так вот, второго июля одна тысяча девятьсот девяносто пятого года, в благословенный день воскресения, подкидыш, уйдя в магазин, просто пропал. Петти не волновалась, она вся как-будто заледенела внутри… она чего-то ждала. Ждала, сама не осознавая не только, чего же она ждёт, а и того, что вообще ждёт, что этот лёд внутри неё - как тонкое стекло на ящике с красной кнопкой, которое разбивают, прежде чем сорвать пломбу и вдавить изо всех сил тревожную кнопку… И вот, в понедельник третьего июля, поздно вечером, когда они уже подумывали расходиться от телевизора в гостиной по своим спальням, послышался звонок. И Петунья поняла, что звенит не только дверной звонок дома номер четыре по Тисовой улице, а звенит и разлетевшееся вдребезги стекло-лёд над большущей красной кнопкой, которую вот-вот кто-то нажмёт и… И к чему это нажатие приведёт ее семью - неизвестно. Но отчаянная домохозяйка Петунья Дурсль не стала медлить и трястись от страха и неизвестности и, не дожидаясь, пока ее супруг извлечёт свою внушительную фигуру из кресла, сделала шаг на встречу судьбе, то есть пошла открывать входную дверь позднему визитёру. На пороге стоял… ну, определенно, это был мужчина, то есть пол был ясен, а вот остальное… Высокий, хорошо сложенный, красивый, зеленог… Что??? Незнакомец аккуратно отодвинул замершую женщину в сторонку и шагнул в прихожую. И вот, с этим его шагом, в жизнь Петуньи вернулась, можно сказать, сама жизнь. И теперь, возясь со своими новыми (Гарольд сказал - волшебными) розовыми кустами, в своём новом большом саду, их нового красивого, абсолютно не похожего на соседские, дОма, Петунья Дурсль испытывала чистейшее, ничем не замутнённое счастье! По началу, конечно, были и крики, и истерика, но племянник, поняв, что конструктивной беседы не предвидится, просто их усыпил. А когда разбудил, то мировосприятие было совершенно иным: все трое ужасались. Ужасались всему: своему поведению, внешнему виду, потерянному времени. Меньше всего, пожалуй, пострадали карьера и бизнес Вернона, благодаря тому, что, как сказал Гарольд, ему внушили побольше работать и поменьше бывать дома, где обитал в чулане раздражающий подкидыш. Но… нет ничего невозможного. И вот, спустя тринадцать лет… О, нет! К черту мелочные подсчеты! И вот, после шести недель санатория для людей с расстройствами пищевого поведения, похудевший Даддерс Дурсль идёт в новую школу, в коррекционный класс, нагонять в индивидуальном порядке материал всех бездарно прое… профуканных лет в «Академии Смелтинг’с», Вернон распаковывает велотренажер в подвале нового дома, где он оборудовал им с сыном «мужицкую берлогу», как он это назвал, со спортивным уголком, мастерской и рабочим кабинетом. А переставшая напоминать костлявую клячу, приятно округлившаяся Петунья… Петунья, сажая розы, сдерживает легкий приступ утренней тошноты и робко мечтает, что наконец-то все пойдёт именно так, как виделось ей в восьмидесятом году и ее племянник, добрейшей души мальчик, защитит их ото всех других бородатых беспардонных злых колдунов. *** - Дорогой, о чем задумался? - спросил Гарри, помешивая в кружке чай. На что Том только неопределенно помотал головой. С того самого первого раза Темный Лорд еще не единожды находил у себя в кабинете как цветы, так и их дарителя, Лорда Певерелла собственной персоной. Что до цветов, то иногда это был красный ликорис, как в первый раз, но время от времени его сменял асфодель. На столике возле кровати Тома, уже собрался целый букет, он даже накладывал на каждый цветок стазис, чтобы те не вяли. Хоть и считал, что это глупо. А что до их отношений с дарителем, они больше не переходили черту, только разговаривали, понемногу узнавая друг друга, и медленно, шаг за шагом, становились ближе. Это было странно. Для Лорда Волдеморта уж точно. Но ему нравилось происходящее. Находиться рядом с Гарри было на удивление умиротворяюще, само его присутствие, казалось, успокаивало Тома, убирая напряжение. Да и маску с ним носить не имело смысла. Как оказалось, его жених очень хорошо его знал. Том даже однажды спросил об этом. В ответ получил от Гарри несколько рассказов об их взаимодействии в неслучившемся будущем и собственный довольно точный психологический портрет. Не сказать, что услышанное было приятным, скорее, наоборот. Некоторые его «будущие» поступки привели Тома в полное недоумение, а то и вовсе заставили поразиться идиотизму принятых решений. Ничего удивительного, что, в конечном итоге, это свело Темного Лорда в могилу. Он даже уже не особо злился на Гарри за то, что тот стал причиной его повторной, и на этот раз окончательной, гибели. Скорее, был благодарен за то, что теперь подобное не произойдет. - Тогда что такое? - мягко улыбнувшись, Гарри придвинулся ближе, беря партнера за уже почти человеческую руку. За последние два месяца прогресс был довольно существенным. И восстановление шло куда быстрее, чем изначально предполагал Гарри, но скорее всего этому поспособствовала их партнерская связь, которая и подстегнула процесс. Теперь, если не присматриваться, Том вполне мог сойти за человека. Нос и уши уже почти полностью сформировались, появились брови и ресницы. Также понемногу уходили нечеловеческие пропорции тела и неестественная бледность кожи. Конечно, есть еще множество деталей, которые не дают сказать, что его партнер уже полностью восстановился. Но как предполагал Гарри, еще пара месяцев, и его Том полностью придет в норму, и больше ничто не будет напоминать о неудачной попытке обрести бессмертие. - Ничего, просто думаю о том, как все изменилось. Скажи мне кто раньше, что я буду сидеть в одной комнате с Гарри Поттером и спокойно болтать ни о чем, а не пытаться убить его, я бы посчитал, что у того человека проблемы с головой, - хмыкнул Лорд и, поднеся к губам руку своего жениха, легонько поцеловал пальцы. Пусть большего они не могли себе позволить, но вот такие нежности уже стали почти привычны. Гарри понемногу приучал его к подобным проявлениям любви. И да, Том был готов признать, что это - любовь. А все теории о том, что «дети «Амортенции» не способны на это чувство», пусть катятся куда подальше. Он любил. И его любили в ответ. По-настоящему. И это было просто потрясающе. - Ха-ха, да, пожалуй. Но ведь и так тоже неплохо? - довольно улыбнулся Гарри, и не думая отпускать руку Тома. Гарри тоже был счастлив. Счастлив, как никогда не был в той жизни. И он испытывал искреннюю благодарность Вечной Невесте и Великой Магии за этот шанс. Это оказалось самым настоящим благословением. - Да, определенно неплохо. Но, думаю, может быть еще лучше, - взгляд Темного Лорда как-то неуловимо изменился, как будто бы потяжелел, а в глазах зажглись огоньки. Гарри же только вопросительно изогнул бровь. Но Том не стал ничего говорить, лишь притянул его ближе и поцеловал. Нежно, неторопливо, совсем не так, как в прошлый раз, но от этого ничуть не хуже. - Уверен? - серьезно спросил Гарри, когда, спустя десяток минут и пару расстегнутых и снятых камзолов, они отстранились друг от друга. - Да, - Том облизнул припухшие алые губы, - Все равно, - он провёл языком по краю ушной раковины Гарри и нежно прикусил мочку, - месяца через два сыграем официальную свадьбу, - распутывая тем временем двойной Виндзор галстука жениха. - Через два месяца? Ааа, я понял! - Гарри, не глядя, отбросил снятый с Тома шейный платок. - Ты ждешь… - усмехнулся он, добравшись, наконец-то, до голой кожи партнёра, сливочно-нежной кожи в уголке под челюстью, справа, там у Тома была маленькая темная родинка, которую так хотелось лизнуть… - Ждёшь, пока внешность полностью восстановится… - Кхм… это просто совпадение… - не слишком правдоподобно соврал Том. - Допустим, я тебе поверил. Но давай не здесь. Как по мне, кровать будет куда удобнее. - Как пожелаешь, - Том поднялся с дивана и, потянув Гарри за руку, заставил и его встать на ноги. Повернулся к нему лицом и, чуть согнув колени, подхватил Гарри под ягодицы, вынуждая в поисках равновесия обхватить его ногами за талию, а руками за шею, и понес его к дверям своей спальни. Это крыло Малфой-мэнора было гостевым, а на одном этаже с Темным Лордом никого не посмели поселить, все Пожиратели обитали этажом ниже, так что риск встретить кого-либо был минимален. Но если вдруг и встретят - невелика проблема. Он не собирался скрывать свои отношения с Гарри. Гарри же был слегка удивлен подобными действиям. Он думал, что Том скорее вызовет домовика, чтобы тот переместил их в спальню. Но не сказать, что такой вариант «путешествия» ему не понравился. Даже наоборот, в таком положении было очень удобно целовать партнера. Да и руки Тома на его заднице раззадоривали, заставляя предвкушать продолжение. А когда они оказались в спальне, Гарри не смог не улыбнуться. Том же, заметив его взгляд в сторону вазы с цветами, смутился, да так, что Гарри рассмеялся от охватившего его счастья. - Дорогой, ты, оказывается, у меня такой лапочка, - и обхватив ладонями лицо Тома, стал коротко целовать куда придется: нос, веки, щеки, скулы, подбородок, губы… Гарри было так тепло на сердце, что Том, оказывается, бережно сохранял его маленькие подарочки. Тот же наслаждался россыпью поцелуев на своем лице, пока, внезапно напрягшись, Гарри не прервал столь приятное для них обоих занятие. Он уже хотел было спросить, что же случилось, но… - Блин, Том! - громко воскликнул Гарри. Том аж оторопел от такой резкой смены настроения и действий жениха: - Что случилось? - Родовая Магия случилась! Это же наша первая близость и, скорее всего, с сопутствующим браком! И если она не будет проходить в одном из наших родовых домов, Магия Рода нас не простит! Потратив несколько секунд на осмысление вываленной на него информации, Том кивнул. Он, увлекшись, тоже совсем забыл об этом моменте. - Что ты предлагаешь? - А что тут предлагать? К тебе сейчас пойти не получится, значит - идем ко мне, - тарахтел Гарри, обшаривая карманы своих брюк, в одном из которых должен был находиться портключ в «Замок на Костях», и в процессе так извиваясь, что Том несколько раз его чуть не уронил. - Вот! Нашел! - наконец отыскал маленький брелок-черепушку Певерелл. - Тогда чего ждешь? Вперед, - поторопил Том. - Конечно, - хитро улыбнувшись, тот активировал портключ, перемещая их прямиком в спальню Главы Рода в Певерелл-гарде, благо после столь нелегкого пути к любимой кроватке (после целой ночи ритуалов в Блэк-хаусе), он перенастроил точку выхода сразу в комнату. Том же, даже толком не обратив внимания ни на изменившуюся обстановку, ни на общий жутковатый дизайн комнаты, усадил Гарри на постель и единым слитным движением снял с того уже полностью расстегнутую рубашку. На самом деле, ему уже не терпелось. И некоторая задержка его нисколько не остудила. За последнее время желание обладать Певереллом ничуть не унялось, а только окрепло. Но Том все же старался держать себя в руках. Ему хотелось, чтобы партнер тоже в полной мере наслаждался их первой ночью вместе (да и успев достаточно хорошо узнать характер своего жениха, Том мог с уверенность сказать, что за грубое или небрежное отношение к себе тот позже обязательно хорошенько бы на нем отыгрался). Поэтому он на секунду прикрыл глаза и, глубоко вдохнув и выдохнув, снова взглянул на лежащего перед ним полуголого Гарри, который не спешил предпринимать что-либо, лишь задорно поблескивая глазами. Не помогло… Только сильнее завело… Гарри хихикнул и приподнял бровь: - Дорогой, не занимайся ерундой. Я скажу, если меня что-то не устроит, да и мне вполне хватит сил, в случае чего, тебя унять. Так что прекращай этот аутотренинг и иди ко мне, - подозвал он Тома, протягивая ему руку. Спорить Том не стал и с удовольствием накрыл тело Гарри своим. Только еще раз внимательно посмотрел тому в глаза, Том все еще выглядел так себе. Но так же, как и в прошлые разы там не было ничего, кроме интереса, желания и жуткого собственничества. Правда, по поводу последнего он мог его понять. Сам являлся ужасным собственником, поэтому подобное его не смущало. И уже не сдерживаясь, начал целовать Гарри, понемногу спускаясь все ниже и ниже. Сначала - на линию челюсти, потом - на шею и ключицы и, в завершении, на грудь. Это Тому особенно понравилось, поскольку Гарри оказался очень чувствителен к ласкам сосков и сладостно постанывал каждый раз, стоило Тому слегка сжать бусинку зубами или размашисто лизнуть. Сам же хозяин спальни тоже без дела не лежал и уже успел освободить партнера от рубашки, расстегнуть ему брюки, облапать крепкую задницу и оставить парочку засосов и укусов. А сейчас, нетерпеливо поерзывая, он ждал, когда Том перейдет к самому интересному. Вдоволь наигравшись с сосками Гарри, Том сдернул с него брюки и, рывком притянув за поясницу к себе поближе, уперся стоящим членом в его задницу. Конечно, преграда из тонкой ткани мешала остроте ощущений, но даже так представшая перед ним картина очень понравилась Тому. А явно намеренно опять заерзавший Гарри только подлил масла в огонь, заставив Лорда взрыкнуть и невербально испарить последнюю оставшуюся на нем вещь. И Том должен признать, что едва удержался, чтобы не засадить ему прямо так. Но сдержался и, впившись в уже опухшие от страстных поцелуев губы жениха, занялся подготовкой. Поначалу Гарри несколько раз куснул его за губу из-за не самых приятных ощущений, но пару минут спустя уже и сам с удовольствием подавался навстречу растягивающим его пальцам. И когда три из них уже вполне свободно умещались в теле Гарри, Том решил переходить к главному, тем более его уже начинало потряхивать от перевозбуждения. Окончательно избавившись от брюк и трусов, он стал медленно входить в прекрасное тело под ним. И только войдя на всю длину замер и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Гарри был очень узким, да еще и время от времени инстинктивно сжимал его внутренними мышцами, хоть и пытался расслабиться. - Можешь двигаться, - прошептал Гарри, когда немного привык к Тому внутри себя. И зарылся пальцами ему в волосы, когда тот сделал первый толчок. Сначала, как и с пальцами, было еще немного больно, но чем дальше - тем лучше становились ощущения. С каждым новым толчком оба все больше теряли голову, убыстряя и убыстряя темп. Гарри стонал уже во весь голос, царапая ногтями спину Тома. Том же порыкивал и впивался ему в шею, оставляя багровые пятна засосов и отпечатки зубов. А когда почувствовал скорую развязку, стал вбиваться еще яростнее, обхватив рукой член партнера. Гарри вскрикнул и ещё через несколько толчков они кончили один за другим. В тот же момент в воздухе вокруг них разлилось мягкое желтоватое свечение, и началось формирование брачных браслетов у них на руках. Не удержавшись, оба рассмеялись. - Похоже, ты был прав по поводу нашего везения, - отдышавшись и умостившись сбоку, сказал Том. - Ну, это было достаточно предсказуемо, - расслабленно ответил Гарри, а после, повернув к нему голову, спросил, - Жалеешь? - Нет, - твердо ответил Том и притянул его в свои объятия, - Ни капли. - Хорошо, - улыбнулся Гарри, обнимая своего теперь уже мужа.