Птаха из Стигга

Геральт на секунду прикрывает глаза. Ему показалось, что бард наконец нашёл совесть оставить его в покое. Но чутьё просто вопит, что за его спиной всё ещё кто-то стоит. Он обречённо вздыхает, оборачиваясь. — Я недостаточно ясно... — слова застревают в горле, обрывая фразу на половине. За его спиной стоит не Лютик, и никто другой из его недавних попутчиков. Обладательницу медных, почти красных тяжёлых локонов, что едва колыхались на ветру, он видит впервые. Смуглая кожа, утончённая, но от того не менее складная фигура. Незнакомка была красивой, с этим не поспоришь, но впечатление меркло, стоило заглянуть в её глаза. Ледянисто-серые, казалось, они как вечные льды, в которых застыло время. — Напротив, мальчишка, — она улыбнулась, видя, как скривился ведьмак, услышав подобное прозвище. — Как там тебя?.. Она наклоняет голову к плечу, отчего медных волос будто касается пламя. Геральту показалось, что она не закончила фразу, решив оборвать и оставить так. — М-м-м... Геральт из Ривии? Мясник из Блавикена? Белый Пёс? — смена эмоций на лице неразговорчивого мужчины её смешит, но взгляд девушки снова смещается в пустоту, словно она смотрит сквозь. — Волк, — Геральт решает пока не спорить со странной незнакомкой и поправляет коротко, решая не акцентировать внимание на мяснике. Он не так давно избавился от этого прозвища... Чувство от этой мысли поднимается на редкость паршивое. Оно чем-то напоминает вину или нечто похожее, будто он не заслужил лучшей славы. Где-то на краю крутится мысль, способная объяснить это чувство, но зацепиться за неё не удаётся. К тому же сейчас он слишком сосредоточен на собеседнице. Девушка же на его поправку только фыркает, вкладывая в этот невозможно длинный звук, всю иронию и сарказм. Они будто ощущаются кожей, настолько густые, что кажется их можно рассечь мечом. Это раздражает. Он и так ещё не успел отойти от боли потерь и слепой ярости. — А волк ли? Разве ты не знаешь, что у них нет привычки бросаться на слабого? — голос всё так же был пропитан иронией и язвительностью, но эмоции на её лице скользили, словно тени в сумерках. Их невозможно было понять или уловить. — Мальчишка... Неужели жить с грузом вины легче, чем заткнуть своё потрёпанное эго и, признав свои Грехи, избежать ненужной смерти. "Мальчишка?"... Внимательнее вглядевшись в глаза говорившей, ведьмак нахмурился ещё больше. Отречение от всего, будто человек напротив прожил слишком долгую и утомительную жизнь. Таких глаз Геральт не видел ни разу за всю жизнь. Ни у стариков, ни у мутантов, разменявших несколько столетий. Но при этом, что поразительно, взгляд не был угасшим. "Человек ли она вообще?"... Терпение никогда не было его добродетелью, а в данный момент заканчивалось куда быстрее обычного. — О чем ты? И кто ты вообще такая?!! — Веда, но едва ли тебе это что-то скажет. — Она приблизилась, кажется и вовсе растеряв интерес к ведьмаку. Поддела ногой одну из сумок, отчего-то печально хмыкнула и произнесла куда-то в пустоту: — Снова налегке. Геральт было потянулся за мечом, но амулет молчал, будто перед ним был человек и никакой опасности по близости не было. И пускай новая, теперь уже, знакомая на человека с каждой фразой тянула все меньше, применять оружие он не спешил. Кажется только сейчас он обратил внимание на то, что помимо странной внешности, нежданная "гостья" имела и не менее странный наряд. Больше всего это напоминало облегченную версию брони из цельной кожи, которая в некоторых местах была заменена плетеными из кожи вставками. Пара наручей, небрежно застегнутая перевязь с парой коротких мечей и несколько лезвий, которые она, кажется, и не собиралась скрывать. А ещё его несколько поразило отсутствие на ней обуви... — Ты так и не ответила на вопрос. — Разве? — Тон обращаемый к ведьмаку так и не изменился. — Хорошо, в таком случае я упрощу задачу. Сколько может прожить в горах человек, если у него нет ничего, а Мясник? "Мясник..." - прозвище отдаётся неприятной ноющей болью внутри и все же заставляет потянутся к оружию. Веда вовсе и не думает оборачивается на ведьмака, будто сочтя его недостаточной угрозой. А меж тем сознание мужчины ненадолго мутнеет... — ... о Геральте из Ривии! Мясник из Блавикена! Геральт останавливается и подзывает мальчишку к себе. Будто пряник перед кнутом, ведьмак позволяет себе короткую улыбку. Смотрит в доверчивые, такие горящие живые глаза цвета осеннего моря. Удар под дых и гримаса боли на лице ещё совсем мальчишки. Гримаса сменяется непониманием: за что ему прилетел этот удар? А вместо звонкого голоса, теперь хриплый кашель. Ведьмак уже не видит, как тот падает на колени, как пытается подняться обратно, но ноги дрожат и не держат. Он слышит только возню на дороге позади себя и как с надрывом кашляет, из-за взвеси дорожной пыли, бард. — Идём, Плотва. А юнец остаётся далеко позади... Рука замирает едва коснувшись рукояти стального меча. — Лютик. — Да не ужели, я уже было подумала, что до тебя будет доходить лет так двадцать, — Особа скалится в полуулыбке, краем глаза поглядывая на мужчину. Но её взгляд всё чаще соскальзывает с ведьмака в пустоту, над которой не властно время. Та пустота в которой есть и былое, и нынешнее, и грядущее, но одновременно с этим нет ничего. Геральт мерещится, что в этом отрешенном взгляде читается "Знаю. Я знаю, знаю всё, мальчишка!". Разом становится не по себе, ведь ни у кого не должно, да и быть не может таких глаз. — Может ты наконец ответишь?! — Он все же опускает руку, но голос его звучит устало и раздражённо. — А ты всё ещё здесь? — Она парирует его вопрос очередной порцией сарказма, напоминая о плутающем где-то по горам спутнике ведьмака. — Знаешь ли, мальчишка, душа интересная штука. Одновременно прочная и невероятно хрупкая материя. Если конечно знать, как её сломать. Надломить, заставить пойти трещинами и ударить в нужный момент, заставляя рассыпаться на осколки. Геральт не понимает с чего вдруг она ударилась в философию, ведь до этого она говорила о барде, пытается уличить ведьмака в крайне свинском отношении по отношению к парню. Так от чего же она сейчас заговорила о душе? Имеет ли это какой-то смысл? Где-то внутри появляется что-то смутно тревожное, но понять чем именно это вызвано не получается, он плох в этом. Но с каждым словом Геральт всё больше жалеет и о встрече с медноволосой и о том, что не отказался от охоты, как и планировал в самом начале... — Но напрямую её всё же разрушить крайне сложно. Ведь гораздо легче сломать тело, переломить волю, вытравить суть и ещё много чего о чём ты знаешь и не знаешь. — Она вдруг смотрит на ведьмака, впервые за весь разговор не отрываясь. Смотря в самую суть, заставляя внутренности леденеть от мерзлоты в её глазах. — Такое не заживает, Геральт, это уносится в могилу или же за Завесу Смерти. Тут уже кому, как повезёт. Красивое лицо пересекает кривой ядовитый оскал. Но ясности её слова не приносят, только добавляют вопросов, будто ему и без того мало проблем. Он сильнее сдвигает брови, к холоду добавляется липкое и тошнотворное чувство страха, которое, казалось, было давно забытым. Не самое приятное ощущение, но всего на несколько секунд оно затмевает всё остальное. Что-то случится, что-то что вероятно он будет не в силах исправить... Веда наблюдает за ним, а после снимается с места. — В любом случае, поступай, как пожелаешь. А мне уже пора, бывай. Босые ноги нисколько, кажется, её не беспокоили. Веда ступала с грацией хищницы, перетекая из одного движения в другое. Геральт и не подумал её останавливать, когда девушка прошла рядом, в голове творился хаос, с которым он не знал, что делать. Лишь запоздало обернулся ей вслед услышав, как осыпалась каменная крошка с края обрыва. Но никого не увидел и ведомый каким-то порывом в пару шагов подскочил к краю. Веда будто растворилась оставив только шлейф из вопросов, на которые он не имел ответов и запаха. Запах матери - молоко и тепло, обволакивающее и приносящее успокоение, и оседавшее на корне языка послевкусие из метала и соли. Послевкусие напоминало вкус крови, странное сочетание, не похожее ни на что другое. "Белый Пёс, не Волк... Бросил слабого... Мясник... Зараза!.. Мальчишка... Сколько тогда ей?.. Один в горах... Сколько проживёт..." Голова грозила разорваться. Не к месту вспомнился бард. Взгляд метнулся в ту сторону, куда не так давно ушёл бард. Если догадается наведаться в лагерь, а не уйти тем путем, что пришли Рубайлы, то заберёт свои вещи. Это немного угомонило заворочавшуюся было совесть. Хотя её наличие для мутанта странно уже само по себе. "А если нет?" — Ехидно осведомляется подсознание. Когда только таким разговорчивым стало?! Зараза! *** Вещи в лагере остались не тронутыми, а запах барда ощущался не так сильно, как если бы он побывал тут накануне. Геральт зарычал, Лютик свалил налегке. Слова Веды постепенно стали проясняться. Где-то в горах бродил этот идиот с лютней, без припасов. То что именно он был тем самым слабым, на котором сорвался ведьмак и это он человек оставшийся в горах без ничего. — Лютик, блять!!! Раскатистый рык ведьмака потревожил тишину гор, но едва ли достиг ушей бродячего менестреля. Зато его прекрасно услышал ворон, сидевший на уступе неподалеку. Птица укоризненно каркнула и сорвалась с насиженного места, улетая прочь. Белый Волк вздохнул, даже шатаясь невесть где его друг-идиот умудрялся доставить проблемы... "Уже друг?" — отозвалась ехидна. Откуда только вылез этот голос в его голове. Он был смутно знакомым, но на этот вопрос отвечать не спешил. Это раздражало. Причём молчание на ровне с самим фактом присутствием. И будто ему мало его вдруг разговорившегося подсознания, в голове стали всплывать обрывки фраз Веды. "Неужели жить с грузом вины легче..." — Зараза! Ни сколько. "...чем заткнуть свое потрепанное эго..." Хм?.. "...и избежать не нужной смерти" — Блять... Лютик, даже будучи под присмотром целого отряда из головорезов и искателей, умудрился найти на свою задницу приключения. А сейчас он один. Один в горах, в которых помимо драконов и безвредных существ, может водится ещё невесть что... Попытка отмахнуться от беспокойных мыслей принесла облегчение ненадолго. Геральт мог успокоить себя тем, что они не раз расходились каждый своей дорогой и бард всё же возвращался каждый раз живым, а порой ещё и довольным. В конце концов Лютик уже давно не ребёнок и не тот мальчишка, который увязался за ним в Посаде. "А припомни-ка сколько он уже за твоей кобылой шляется?" — ведьмак скривился, с голосом "разума" срочно нужно было что-то делать. Он не столько беспокоится о сохранности барда, сколько хотел избавится от разрывавших его голову мыслей. От тревоги засевшей словно самая глубокая заноза. Такие, как бард, нигде не пропадут. Да и было бы не плохо вернуться к стоянке, где ранее были оставлены лошади. В голове охотника за монстрами выстроились, вполне, логическая цепочка "забрать Плотву-найти бара-вывести его до грёбаной деревни или тракта-пойти своей дорогой". *** До злополучной деревеньки, где он встретил Борха, ведьмак добрался располагая не самым дружелюбным настроением: испорченное разрывом с чародейкой, обременённое неприятным разговором с незнакомкой, оно рухнуло ещё ниже, стоило добраться до лошадей. А точнее до места, где они были оставлены, потому что придя туда, Геральт не обнаружил ни одного животного, включая Плотву. Впрочем обнаружить свою верную спутницу много времени не заняло, а вернуть её получилось и того быстрее, споро объяснив конокрадам в чем они не правы, благо до стали не дошло. Но даже счастливое воссоединение и мордобой настроения в лучшую сторону не выправили. И будто всего случившегося за день было мало: над головой стали сгущаться тучи. Причём с такой скоростью, что Геральт даже заподозрил - до постоялого двора он не успеет. Ещё хуже, что до этого было невыносимо жарко и вдруг такая резкая смена настроения, хорошо хоть не гремело ещё, может какой-то шанс у него и будет. В деревушке его сторонились, по всей видимости не решившись связываться с угрюмым мутантом. Коты шипели бросаясь в рассыпную, чудом избегая участи угодить под ноги редким прохожим или Плотве. Собаки позабивались в будки, не то от резко поднявшегося ветра, не то тоже почувствовали не самый добрый настрой путника. Но особо смелые экземпляры всё порой подавали голос из своего укрытия, подбадривая и остальных своих собратьев. Дрянной день. Дрянная погода. Стоило ведьмаку переступить порог постоялого двора, как на улице громыхнуло, молния на считанные секунды осветила всё как днём и начался ливень. Все резко встрепенулись, стали оборачиваться ко входу в помещение и натыкались взглядом на мутанта. Как таковой связи ведьмаков и сил природы не было, и это не плохо понимал, и обычный люд, за исключением пожалуй пары на редкость суеверных экземпляров. Но все посетители да шинкарь на всякий случай впечатлились. Даже интересно, кем был тот умник, что вообразил будто ведьмаки не испытывают эмоции? К примеру один не безызвестный представитель сейчас сидел в бадье с остывающей водой и зло смотрел на ведро горячей воды. Кажется владей он стихийной магией и тара бы уже сгорела, ну или хотя бы выкипело её содержимое. К тому моменту, как Геральт покинул окончательно остывшую воду, за окном была полночь. Ливень всё же закончился, а небо распогодилось и теперь радовало глаз россыпью звёзд. А луна, повисшая над землёй белым диском, освещала ночь своим холодным светом не хуже чем солнце - день. К своему удивлению, мужчина всё же смог быстро уснуть, несмотря на свое отвратное настроение. Хотя ранее, ещё до принятия ванны, он подумывал прибегнуть к медитации вместо обычного сна, так как даже не рассчитывал на него. Но стоило голове коснуться подушки и Ведьмак всё же забылся сном. Со стороны леса раздался протяжный, пробирающий до самых костей вой...