Amber Run – I Found
Нисса стояла в шаге от Оливера, наблюдая за пустым коридором, куда стража должна была доставить пленников. Одна ее рука лежала на рукояти меча, друга уперлась в бедро. Легкое раздражение, будто темное облачко, окутало ее. Она помнила взгляд, брошенный на нее Фелисити. Было совершенно ясно, что блондинка ревнует, но даже это не оправдывало ее самонадеянности. Тому, кто не умеет даже правильно держать клинок в руках, следовало бы вести себя поскромнее. – Ты в порядке? – тихо спросил парень, мгновенно вырывая дочь Демона из размышлений. – Да, – тем же полушепотом ответила она. – Только этот вопрос стоит задавать тебе. – Все хорошо. Прежде чем Нисса успела ответить, в коридоре раздались шаги, и за конвоем показались закованные в цепи друзья Куина. А с ними – Малкольм Мерлин. Если бы он не был ключевым элементом их плана, Нисса убила бы его в первую же секунду, как он появился перед ее глазами. Она готова была даже броситься к ногам отца и умолять его отдать ей убийцу Сары. Этот мерзавец заслуживал гнить в самой глубокой камере Нанда Парбат, куда никогда не проникает луч солнечного света. Все это, наверное, отражалось в ее глазах, потому что Мерлин чуть усмехнулся краешком губ, когда их взгляды встретились. Нисса ответила ему холодной полуулыбкой, которая не предвещала ничего хорошего. Конвой удалился. – Следуйте за мной, – Оливер окинул своих друзей стеклянным, невидящим взглядом и свернул в направлении главного зала, где их уже ожидал Голова Демона. Нисса была не так беспечна. Прежде чем последовать за Оливером, она убедилась, что никто из заключенных не собирается напасть или сбежать, и ее чуть прищуренные темные глаза остановились на каждом из них на короткое мгновение. Этот взгляд пробирал до мурашек. – Оливер! – Фелисити, конечно, первой бросилась следом за Куином, и постаралась пройти мимо Ниссы как можно быстрее. Дочь Демона подавила новую волну раздражения и только покосилась на блондинку с оттенком презрения. Гениальная мисс Смоук, похоже, даже не подумала о сохранении тайны. Нисса не удивилась бы, если бы она сейчас повторила все сказанное им Мерлином во все горло, чтобы слышал каждый уголок Нанда Парбат. – Что происходит?! Оливер! Оливер резко обернулся. – Кто-то заговорит – умрем все. Лица его друзей были непреклонны. Диггл смотрел все с той же едва сдерживаемой яростью, Лорел – с недоверием, а Фелисити будто обвиняла его в чем-то. Только Мерлин и Татсу выглядели спокойными. Нисса поджала губы и отвернулась. Они ведь знают его не один год. Почему не могут просто ему доверять? – Что? – растерянно пробормотала Фелисити. До нее одной, кажется, слова Оливера дошли не сразу. Она просто не осознавала, в какой опасности находятся они все. – Вы должны доверять мне. Оливер послал им последний внушительный взгляд и пошел дальше. Он не собирался тратить время на объяснения сейчас. Ему предстояло самое сложное – убедить Ра'с аль гула в своей верности. И Оливер сомневался, что это будет легче, чем вернуть доверие своих друзей. Они вошли в главный зал, где Ра'с аль Гул как всегда стоял у ступенек, ведущих к Яме Лазаря. Нисса свернула в сторону и обошла помещение по периметру, стараясь не встречаться взглядом с отцом. Она усилием воли взяла себя в руки, лицо ее выражало только холодное равнодушие. Ассасины, что почетными рядами стояли по периметру зала и охраняли каждый вход и выход, казались зловещими статуями. Это место теперь еще больше напоминало склеп. Нисса наконец подошла к возвышению, где находился каменный бассейн с Ямой, но остановилась у самого края. Оливер, вместо того чтобы стать по правую руку от Ра'са, направился прямо к Ниссе и занял место рядом с ней. Темноволосая бросила на него странный взгляд, в котором недоумение смешалось с предостережением, но получила в ответ только равнодушие. Перед ней снова был Аль Сах-хим, но дочь Демона давно научилась смотреть сквозь эту маску. Но Ра'с аль Гул был слишком занят пленниками, чтобы обращать внимание на своего наследника и свою дочь. Он выступил вперед и медленно прошелся вдоль шеренги закованных в кандалы заключенных. – У китайцев есть поговорка: растряси траву – и потревожишь змею. Нисса едва удержалась, чтобы не фыркнуть насмешливо: отец всегда любил патетику. Слушать собственный голос и блистать своей мудростью доставляло ему удовольствие. И хоть Ра'с казался бесстрастным и неуязвимым, Нисса знала, что глубоко внутри него живет гордыня, которую сложно, но все-таки можно задеть. – Мой замысел с самолетом должен был обнаружить предателей, – мужчина остановился напротив Джона Диггла, но вопрос свой задал, глядя на остальных пленников. – Откуда вы узнали о вирусе? Ответом ему было молчание, и Ра'с двинулся дальше. – О самолете? Его глаза впились в Фелисити, что стояла с самого края, и Нисса заметила, что Оливер проследил этот взгляд. Неясное чувство ревности снова шевельнулось в ней, но темноволосая быстро одернула себя. На короткий миг ей показалось, что сейчас Оливер снова поступит безрассудно и вмешается прежде, чем Ра'с приблизиться к Фелисити, но Куин оставался по-прежнему бесстрастным и равнодушным. Это доставило дочери Демона странное удовлетворение. – Масео рассказал мне, – вмешалась Татсу, и Голова Демона моментально обернулся к ней. – А я рассказала им. – Мертвец рассказал, – отец вскинул брови, и холодок пробежал по спине Ниссы. Только бы он поверил. – Весьма удобно. Нисса не сводила глаз с отца. Чувство, что его невозможно переиграть или обмануть, снова душило, как смертельный захват на шее. Всю свою жизнь дочь Демона видела, как Ра'с сокрушает своих врагов одного за другим, и мысль, что однажды она может оказаться в их числе, пугала ее. Но все изменилось. «Если я его дочь, значит, я унаследовала от него эту хитрость, этот ум, эту способность подчинять себе людей, – напомнила себе лучница. – Но в одном мы с ним отличаемся…. Я больше не одна». – Он сказал, что только трое знают об этом плане, – продолжала Татсу, пока Ра'с кружил вокруг пленников, будто коршун, что вот-вот нападет на след добычи. – Вы, он и Оливер, – ее взгляд остановился на блондине. – Оливер Куин мертв. Я Аль Сах-хим, – голос Оливера прозвучал холодно и почти механически – то что нужно. Нисса снова встретилась взглядом с Фелисити. Блондинка, должно быть, заметила оттенок гордости на лице дочери Демона. И Нисса действительно гордилась – только не тем, что Оливер стал Аль Сах-химом, а тем, что он сумел убедить в этом Ра'с аль Гула. Но Фелисити ничего не знала об этом, и ее неприязнь к Ниссе аль Гул росла с каждой секундой. Так быстро сменить сторону после громких слов и пафосных разговоров о свободе и смерти… Блондинка не удержалась от презрительной гримасы. – Уже не впервые Сараб предает меня из-за слабостей Масео Ямаширо, – Голова Демона задумчиво смотрел в сторону. Нисса отдала бы все, чтобы узнать, что сейчас происходило в его голове. – И пусть ваш визит был частью моего плана, он все равно оказался успешным. По традиции Ра'с оказывает милосердие и дарует помилование своим врагам перед свадьбой. Рэй Палмер недоверчиво усмехнулся, и Фелисити только сейчас вспомнила, что так и не сказала ему о том, что они с Джоном и Лорел узнали от Ниссы месяц назад. – Вы женитесь? Я, конечно, знал, что на всех есть любители… – Свадьба – моя, – вмешался Оливер. Фелисити снова стиснула скованные руки в кулаки, так что ногти впились в ладони. – Я обручен с Ниссой аль Гул. Он наконец-то посмотрел на нее, и Фелисити на мгновение показалось, что в воздухе повисло совсем другое слово. «Обречен». А может, ей просто хотелось, чтобы это было так. Нисса не удержалась и бросила на Оливера долгий взгляд, в котором невольно проступили чувства, которые она так тщательно пыталась скрыть. Она успела узнать его слишком хорошо, чтобы не заметить неуловимой перемены в его голосе, и сердце дочери Демона сжалось, чтобы забиться еще быстрее. Оливер же смотрел на Фелисити. Чувство вины снова подступило к горлу. Если от вины за предательство друзей можно было убежать, ведь все это было только спектаклем, то эта помолвка… Оливер не притворялся, чтобы завоевать доверие Ра'са. Он не играл роль. Он любил и ничего не мог с этим поделать. – Отведите их вниз, – приказал Ра'с. Фелисити попыталась сопротивляться, когда ассасины схватили ее под руки, но тщетно. Но даже когда они вели ее прочь, она обернулась, снова бросила на Оливера этот тоскливый, полный обиды и укора взгляд… И прежде, чем его сердце успело разбиться на миллионы осколков под давлением этого немого упрека, Оливер почувствовал легкое пожатие руки. Он мгновенно потерял зрительный контакт с Фелисити, отвел взгляд, краем глаза замечая, что Нисса теперь стоит совсем близко к нему. Прикосновение ее пальцев было мимолетным, но Оливер успел ответить на него, возвращая ей ту поддержку, которую она давала ему. Нисса не задержалась рядом с ним даже на секунду, она прошла мимо, чтобы проследить за пленными, но Куин еще долго чувствовал странное тепло в груди. Как бы плохо все ни было… Она была рядом. И это единственное, что спасало Оливера от того мрака вины, боли и самобичевания, что готов был вот-вот поглотить его.***
Один из отцовских самых приближенных воинов стоял за ее спиной, и, даже зная, что он не посмеет напасть на нее, Нисса не могла не следить за каждым его движением. Напряженно вслушиваясь в ровное дыхание ассасина, она смотрела прямо перед собой, где сквозь небольшую щель в камне можно было видеть стоящего спиной к ним Ра'с аль Гула. Его голос доносился глухо, как и два других голоса, принадлежащих Аль Са-Хиру и Аль Сах-химу. – Твой будущий муж – предатель, – наконец сказал Сак-хар – так его звали. – Это не так. Аль Са-Хир лжет, как и всегда, – голос лучницы звучал спокойно, но в нем угадывались нотки угрозы. Нисса отвернулась и пошла прочь, но Сак-хар сделал внезапный шаг в сторону и загородил ей путь. Инстинкт заставлял ее потянуться к оружию, но дочь Демона не сделала этого. Нельзя показывать свой страх. Она чуть вздернула подбородок, глядя снизу вверх на ассасина. Даже по сравнению с Оливером он казался великаном, оправдывая свое имя. – Когда Ра'с аль Гул убьет его, я займу место этого самозванца. Змеиная усмешка исказила губы Ниссы. Она приблизилась еще немного, чтобы Сак-хар услышал каждое слово, произнесенное тихо, но с отлично слышной угрозой. – Кто выживет после меча Ра'с аль Гула, сам станет Ра'с аль Гулом. Когда мой муж станет Головой Демона, я скажу ему о твоем желании испытать его меч. Она прошла мимо, и на этот раз мужчина не остановил ее. Ниссе было плевать, что это – очередная проверка отца или амбиции возгордившегося убийцы. Ее глаза сверкали в полумраке, и на этот раз она не играла роль. Ярость, что кипела в ней с того самого момента, как она ступила на земли Нанда Парбат, снова закипала, и темноволосая усилием воли вернула себе самообладание. Здесь всегда были те, кто не мог держать свои амбиции в узде. Такие обычно умирали, когда их гордыня превышала их ценность в глазах Головы Демона. Но сейчас ей надо было подумать о другом. Сцена внизу подходила к концу, а значит, сейчас ее отец вынудит Оливера убить своих друзей собственными руками. Конечно, это будет только фикция, но для всех остальных, и даже для самих пленников, будет выглядеть вполне по-настоящему. И Нисса, несмотря на все противоречия и сомнения, твердо знала, что сейчас ее место там, в глубине темниц Нанда Парбат. Она будет рядом с Оливером, потому что сейчас у него нет никого – как и у нее. Пусть весь мир видит в нем чудовище, но она напомнит ему, что в глубине души он все еще Оливер Куин. Человек, который спасает свой город ценой всего. Когда Нисса спустилась по узкой крутой лестнице в коридор, который заканчивался довольно просторной по меркам здешних темниц камерой. Кроме обычной решетки, она была оснащена герметичной дверцей, которую спускали, чтобы заполнить помещение газом. Нисса несколько раз видела этот метод пыток в действии. Она остановилась в самом конце коридора, но незамеченной не осталась. Глаза пленников впились в нее на одно короткое мгновение, а Лорел даже имела глупость крикнуть: – Нисса! Нисса, они собираются нас убить! Нисса не отвела взгляд и ничем не выдала щемящего чувства на сердце. Голоса Джона Диггла, Лорел, Фелисити и даже незнакомого Ниссе Рэя Палмера смешались в ушах. Хотелось отвернуться, спрятать лицо в ладонях, закричать. Что сейчас должен был чувствовать Оливер? Нисса видела его спину, как всегда прямую, видела, как он медленно отступил назад и закрыл решетку камеры. Его друзья рвались вперед, но цепи не позволяли сделать лишний шаг. Фелисити удалось подойти ближе всех, и несмотря на боль в скованных цепями руках, она не отступала. Их с Оливером взгляды встретились, и блондинка впервые в жизни поняла, что не может прочесть ничего в этих чистых голубых глазах, которые когда-то были для нее открытой книгой. А может, никогда и не были? – Оливер, мы верили тебе! Ты просил нас верить, и мы верили! Нисса опустила взгляд на каменные плиты под ногами. Она не знала, чье сердце сейчас разбилось сильнее – Фелисити, Оливера или ее собственное. Нисса знала, что он чувствовал, когда стена из матового стекла опускалась между ним и его друзьями. Понимала. Дочь Демона никогда по-настоящему не беспокоилась ни за кого из тех, кто должен был «умереть», и никто из них никогда не видел в ней больше, чем просто жестокую убийцу на службе своего отца… Кроме Лорел. Но даже искаженное отчаянным криком, почти заглушенным глухой стеной, лицо Канарейки, сейчас особенно похожее на лицо Сары, не причинило Ниссе такой боли, как выражение в глазах Оливера, когда он повернулся спиной к камере и медленно приблизился к Ра'с аль Гулу. Что-то в нем оборвалось. Пусть эта смерть будет ненастоящей, пусть его друзьям не причинят почти никакого вреда, это все равно предательство. Слышать их крики, знать, что они сейчас должны ненавидеть его, себя и весь мир… Ра'с кивнул. Сейчас его безразличие подействовало на Ниссу будто выплеснутый на открытую рану спирт. Она бы бросилась на него с мечом, как сделала, когда он впервые сказал ей, что намерен сделать Куина своим наследником, но Нисса знала, что в этом не будет смысла. – Ты устранил последнее препятствие на своем пути, мой наследник. Теперь я вижу, что ты – истинный Врис аль Гул. А этой ночью ты станешь Ибн аль Гулом – сыном Демона. Это, будто удар под дых, напомнило Ниссе, что сейчас в ее комнате на постели лежало богато украшенное платье и длинная фата, а всего пару часов спустя жрица навсегда соединит их судьбы по древнему обряду, который Нисса, даже несмотря на всю свою ненависть к отцу и этому браку, не посмела бы предать. Она жила по этим законам всю свою жизнь, и теперь они стали ее ловушкой. По мановению руки Головы Демона железная дверь с небольшим квадратным окошком посередине с глухим стуком захлопнулась, еще больше отделяя камеру с пленниками от внешнего мира. Мужчина привычным движением отбросил в сторону свою мантию, медленно развернулся и пошел прочь. Ра'с остановился рядом с дочерью, прежде чем подняться по лестнице обратно в верхние галереи. Нисса встретила испытующий взгляд отца без капли страха или сомнения. – Для невесты ты выглядишь слишком воинственно, дочь моя. Не заставляй Далию ждать тебя слишком долго. Нисса склонила голову. Она стояла так, пока отец не скрылся на верхних ступенях, но взгляд ее искоса следила за каждый его движением, и в нем была далеко не признательность. Ненависть. Жгучая ненависть, которую уже невозможно было подавить. Больше не было боли и жалости к себе – только ненависть к тому, кто предал родную кровь ради собственных амбиций и безумных идеалов. «И я делаю тоже самое», – внезапно подумала Нисса, поднимая взгляд на Оливера. Он медленно шел за ассасинами, которые один за другим покидали коридор, следуя за Головой Демона. Наконец Аль Сах-хим остановился. Замер, будто высеченная из камня статуя. Будто один из пленников, которые навсегда остались в этих стенах бесплотными духами, немыми и безвольными, полными кипящей от бессилия ярости и боли. Нисса дождалась, пока коридор опустеет, и только потом приблизилась к нему. Она видела устремленные сквозь маленькое окошко железной двери взгляды, видела лицо Фелисити – размытое, но не настолько, чтобы на нем нельзя было угадать эмоции отчаяния и боли. Гнева. Предательства. Фелисити смотрела на Оливера, что стоял спиной к ним, и на Ниссу, медленно идущую к нему. Она все еще кричала – и уже не понимала, что кричит. Все ее надежды разбивались одна за другой, и сердце умирало куда раньше, чем должно было умереть тело. Руки Джона обхватили ее за локоть, но Фелисити не обращала внимания ни на что вокруг, кроме этой сцены, что разворачивалась перед ней. Маленькое окошко и мутное стекло мешали обзору, однако блондинка все равно угадывала каждую деталь происходящего. Нисса остановилась напротив Оливера, оглянулась через плечо. Коридор был пуст. Тогда она осторожно протянула руку, коснулась ладони парня кончиками пальцев. Она не сдвинулся с места. Казалось, он ушел так далеко в себя, что ничто уже не могло вернуть его обратно. Когда весь твой мир рушиться на твоих глазах, проще просто закрыть глаза и зажать уши руками. Когда предаешь все, что дорого и без того истерзанному сердцу, проще это сердце выбросить, затоптать в пыли и никогда больше не искать. Когда искру в тебе тушат с жестоким упорством, проще навсегда заморозить ее самому. Прикосновение холодных, чуть дрожащих губ к скуле заставило Оливера проснуться от внезапного оцепенения, что охватило его. Он моргнул, скосил глаза – и увидел, что Нисса стоит совсем рядом, обнимает его, прижавшись щекой к его щеке. И первым побуждением – самым естественным и искренним, единственным, что здесь было искренним, – Оливер притянул ее ближе, спрятал лицо на ее плече, зарываясь в темные кудри, вдыхая знакомый запах, который въелся под кожу и навсегда остался с ним. Нисса закрыла глаза. Руки Оливера сжимали ее так крепко, что она почти не могла дышать, но темноволосая молчала, и ее пальцы медленно гладили его по коротко остриженным волосам. Они поняли друг друга и без слов. Здесь, далеко от внешнего мира, в крепости, полной боли и ужаса, что будто вышла живьем из восточной легенды, не было места искренним чувствам. Не было места любви, не было места благодарности, пониманию, дружбе, поддержке и сочувствию… И тем не менее двое, стоя в объятиях и слушая приглушенные крики пленных, нашли друг в друге спасение от отчаяния, что поглощало все вокруг.