I see my future before me
— New Order, «Everything’s Gone Green»
— You just can’t believe me when I show you what you cannot see… Джолин смотрит на рассеивающийся в огнях горизонт. Её плечи греет американо-еврейская джинсовка не по размеру, между пальцами тлеет сигарета. 1987-й. В августе выходит очередной альбом («это сборник!») New Order, и, как многие музыкальные новинки, крутится в кассетном плеере Джолин и под виниловый треск в её комнате-свалке музыкальных новинок. Меньше чем через две недели на аркадных автоматах запускают игру Street Fighter, — Джолин, намурлыкивая про всякие «смятения», «грустные понедельники» и иже с ними, вместе с Какёином рубятся в свежак, а Джотаро тем временем только и хочется, что зевать, пока друзья развлекаются и что-то там на тему оживлённо обсуждают. «Да блин, когда уже она?» «Она? Ты о ком?» «Чунь-Ли!» «Ты, наверное, про Ли? В Китае». «Я в курсе, что в Китае. Только Ли — это длинноусый мужик, а Чунь-Ли — девушка!» «В "Стрит Файтере" нет девушек, Джолин». Она зависает на пару секунд. «Погоди, я, походу, реально чё-т перепутала. Извини». «…Э-э-эй, Джотаро, — чуть погодя зовёт Джолин, — давай с нами?» «Отвали». «Слабо, что ли?» «Поговорим, когда закончишь». «Как супружеская пара, а», — усмехается Какёин. «Заткнись!» — шипит Джолин, заливаясь краской. Ну и ну. Город растворяется в вечере, в дыме с её губ, а дедовский «ливайс», по правде, не греет — так, модная бутафория, погода-то пока подходящая. — The future is mine… — напевает она, мечтательно глядя вдаль. Она всегда была где-то не здесь. В июне публикуется «Мизери» Кинга. В сентябре Depeche Mode выпустят «Music for the Masses», у Pet Shop Boys выйдет «Actually», а у Pink Floyd — «A Momentary Lapse of Reason»; Джолин будет потирать очередной тумак в школьной драке за собственную честь, достоинство и американскую мечту. Шутка, конечно. «…Не надо так пялиться, он назвал меня сраной американкой. Ну я и отвесила ему пиздюлей по-американски…» Что за мудила, поднял руку на женщину — так ещё и на друга Джотаро. «Умоляю, не ввязывайся, сплетен мало?» Именно поэтому они не идут из школы вместе, хотя бы вдвоём, вдвоём не показываются в близлежащих районах днём. Разумно. Джолин не хочется сравнивать с другими девчонками, но она в отличие от них думает головой. Она оценивает поступки Джотаро с точки зрения анализа и рациональности, а не с восклицаниями «вау, как круто!» или «ну и лажа!»; она поддерживает интеллектуальные и (поп-)культурные беседы с Какёином, — в конце концов, это Джолин сдружила Джотаро и Нориаки. Джолин. Девочка из-за бугра, вся пропитанная иностранным духом, бегло говорит и быстро пишет по-японски, не притворяясь японкой, приспосабливается к местным правилам, но не подчиняется им беспрекословно. Она кажется взрослой на фоне школьников и вообще слишком, помимо своей иностранности, другой. Такая чужеродная, но такая своя в их тесном круге. Зарубежный рок и нью-вейв в наушниках на гордо поднятой голове, — разве Джолин не из другого мира?.. — Погнали по домам? — говорит она. — Старики заволнуются. Она живёт с бабушкой и дедушкой, родителями её погибшей матери, пока отец ведёт какой-то бизнес в Америке, и времени на дочь совершенно не остаётся. «Знаешь, мне самой хочется быть как-то поближе к маме… А папа, ну, я его не виню…» «…А если бы у меня была мамина фамилия, меня тоже можно было бы назвать ДжоДжо, ха…» Пугать должно только то, как они похожи при всей своей разнице. «…Ха, New Order и Joy Division — это настолько легендарно, что о них будут снимать фильмы, я вам говорю!..» И она права.***
Джотаро и Какёин встретились, как всегда, в непринуждённой обстановке. Пара слов о работе: о толпе понимающих и не очень студентов и о заказных портретах; немного о жизни, о родителях. Однако на самом деле Нориаки позвал, чтоб напомнить о кое-чём… вправду важном. — Сегодня день рождения Джолин. — Да, я помню, — отвечает Джотаро. — Теперь всем нам по сорок. Но… я в этом не уверен. — Что ты имеешь в виду? Какёин серьёзно смотрит в глаза. Не похоже, что он готовится как-то пошутить. — А ты помнишь, как мы играли в «Стрит Файтер»? — Помню. — Это было в восемьдесят седьмом. Беззаботное время, — Нориаки слегка улыбается. — Но я не об этом. Джолин тогда говорила про Чунь-Ли. Она и правда из «Стрит Файтера», только из второй части. Ты понимаешь? — Нет. И что? Мне никогда не было интересно. — А то, что вторая часть вышла в девяносто первом. Они оба молчат. — Все считали, — начинает Какёин после паузы, — Джолин странная просто из-за того, что она из Америки. Мне кажется, насколько бы то ни было безумно, она… — Из будущего? Я тоже всегда так думал, но не буквально. — И её куртка… в двадцатом веке такую модель не выпускали. Нориаки вновь прерывает молчание: — Как ты думаешь, где и кто она теперь? — Не знаю. Если это всё правда, наверно, вернулась в своё время. — Но зачем она тогда была здесь?.. Я поразмышлял — возможно, из-за тебя, Джотаро. — Возможно… Даже не буду спрашивать, почему ты так решил. Подобная информация не должна укладываться в голове никаким способом — но всё как будто бы встало на свои места. — Она тебе нравилась? — прямо в лоб спрашивает Какёин. — Да, — а Джотаро даже не в силах соврать. — Я назвал дочь в её честь. — Дочь, которая неизвестно куда исчезла… Прости. Полшколы всерьёз думало, что вы брат и сестра… Она в то время говорила ещё что-то про роман или рассказ Кинга, который тоже вышел в девяностые. А про Joy Division действительно снимали фильмы. Город растворяется в вечере, горизонт рассеивается в огнях за окном… — Сопоставь факты, Джотаро. — Я тебе верю, Какёин. — Даже в том, что Джолин из восемьдесят седьмого — твоя пропавшая дочь? А вот этому доказательств нет. И не понять, что хуже. — Я просто надеюсь, что моя дочь хотя бы жива. — Понимаю, сложный вопрос… The past is your present, the future is mine. Да, так и есть.