Пять секунд для матадора

      Вики Зенг родилась в Швейцарии. Ее родители иммигрировали с первой волной в девяностых, инвестировав в швейцарскую фармацевтическую кампанию, и на сегодня общий капитал их семьи, включая активы в Гонконге и вклады в швейцарских банках, исчисляется десятизначной суммой в переводе на американские доллары. Вики изначально можно было ни о чем не беспокоиться. Теоретически ей были доступны любые блага и удовольствия, существующие на этой планете. Но это только теоретически, если не знать традиции и правила их большой китайской династии.       Выбора благ и удовольствий у Вики не было никогда. У Вики был выбор направления, в котором она сможет максимально реализоваться. Максимально — это стать лучшей. И чтобы выбрать это главное направление, Вики нужно было делать многое. Не пробовать, а достигать результатов. Везде и всегда. В детской секции художественной гимнастики, в школе живописи, в классе скрипки, в лыжном лагере и в клубе таэквондо. Учеба в китайской частной школе была обязательна помимо кантональной швейцарской. Выбранная для Вики швейцарская школьная программа позволяла в дальнейшем продолжить обучение в любом из университетов Европы или в Штатах. Оценки ниже уровня «очень хорошо» требовали обязательного исправления. Как вариант допускалось только «превосходно». И если у Вики когда-нибудь, наконец, появятся собственные дети, они будут воспитываться так же. Ее личный пример — лучшее из подтверждений правоты ее родителей.       То, что Вики выберет сферу информационных технологий, стало ясно давно, в средней школе. Но образование мало было получить, нужно было определить конкретное место применения своих знаний. Эти вопросы семейство Зенг решало без труда, количество и разнообразие задействованных в семейном бизнесе отраслей и направлений давало прекрасный выбор. Внедрение современных технологий в услуги и сервисы традиционного швейцарского банка, среди главных инвесторов которого — фармацевтическая компания отца Вики, стало окончательным ее выбором. Когда юная Вики вошла в совет директоров банка, Генрих уже был управляющим.       За его спиной никогда не было такой поддержки и таких возможностей, как у Вики. Только его талант, его фантастическое трудолюбие, его честность и целеустремленность. Его семья оплачивала учебу, но карьеру Генрих сделал сам. Он начинал с должности обычного консультанта по инвестициям и всего за десять лет сумел стать управляющим. И ничего не было больше в его жизни, кроме работы и цели. Он и не мог бы больше ничего успеть.       Он сам подбирал тех менеджеров для работы с русскими клиентами, он им доверял, и они подставили Генриха. Они вовсе не были мошенниками, наоборот: эти опытные банкиры работали строго по старым традициям женевского банка, где банковская тайна соблюдалась безоговорочно, а проверки происхождения денег проводились символически, вручную, просто методом изучения бумажных документов. Когда стало понятно, что средства эти не совсем чистые, работа с клиентами была уже запущена и никто из менеджеров не посчитал нужным сообщить об обнаруженных фактах. Это были такие мелочи, по сравнению с годовыми бонусами за проведенные сделки! Сделки проводились сомнительные, зато суммы проводок звучали прекрасно. Реальные договоры по поставкам в Россию швейцарских товаров потихоньку смешивались с фиктивными, и шаг за шагом банк втягивался в натуральное отмывание незаконно полученных средств.       Новость об этом Генрих узнал из прессы. Кто-то слил информацию журналистам. Кто-то из считающих себя несправедливо обделенным во всей этой истории.       Вики помнит это собрание совета директоров. Ни слова в свое оправдание, ни тени сомнения в своей полной ответственности: Генрих Мейер готов был ответить всем своим имуществом, карьерой и даже свободой. Он готов был официально заявить о личной вине, чтобы спасти репутацию банка. Все прекрасно понимали, что его вина не так уж велика, но все предпочитали промолчать. Такой выход был самым простым. Кто такой управляющий? Сегодня один, завтра другой…       Спасибо, никто из них хотя бы не возразил Вики, когда она, взяв слово, стала настаивать на другом варианте. Правильном. Идти в суды и доказывать непричастность банка к аферам недобросовестных вкладчиков, если эти аферы, вообще, будут доказаны. Да плевать ей было тогда на этот банк! Нужно было доказать непричастность Генриха.       Он смотрел тогда на Вики с каким-то удивленно-растерянным выражением. Первый раз тогда смотрел прямо на нее своими светлыми глазами! За него никто и никогда не боролся. Он даже понять сначала не мог, зачем это нужно Вики. И они отбились тогда, и факты отмывания через банк денег доказать, конечно, не удалось, да и не такими уж редкими были подобные истории. А он так и смотрел с тех пор на Вики… И смотрит до сих пор, и только ей одной теперь доверяет. И, конечно, ни о каких русских слышать больше не хочет.       После того случая совет директоров поддержал новую стратегию, озвученную Генрихом. Это было их совместное с Вики видение: максимально возможное задействование информационных технологий в работе с потенциальными клиентами и, конечно, новая кадровая политика. Они не могут слепо следовать традициям, мир меняется стремительно, им нужны свежие силы. Молодые выпускники мировых финансовых факультетов, как правило, гораздо менее склонны к финансовому либерализму, чем видавшие виды банковские работники. Что уже говорить об ориентации в новых мировых тенденциях.       Вики занялась этим лично. Никаких больше рекомендаций от уважаемых людей и фирм при приеме на стажировку. Только конкурс, только конкурентная борьба. Без спешки, со всеми тщательными проверками. Нескольких действительно толковых молодых людей удалось привлечь в их банк Вики в течение полугода. Запустила новые технологии служба безопасности, изменился инвестиционный менеджмент, и много чего другого изменилось, и это было видно, это работало. Их репутация снова укреплялась. Теперь Генрих лично контролировал все нюансы каждой значительной сделки с новыми клиентами и инвесторами, это забирало критично много времени, и ему нужен был реально эффективный аналитический отдел. Или помощник для начала.       Было несколько таких кандидатур, но Вики даже не информировала о некоторых из них Генриха: самые толковые, как назло, оказывались молодыми девушками. Никаких помощниц-девушек рядом с мужем Вики не допустит. Генрих старше Вики на восемь лет, но у него очень мало опыта личных отношений, ему некогда было его приобретать. Насколько он опытен и профессионален в банковском деле, настолько же наивен в вопросах интимных. Вики, конечно, росла в Европе, но в своей семье она будет следовать сугубо китайским традициям. Никакой толерантности и никаких ненужных поводов.       Тем более идеальная кандидатура у нее есть. Алекс Девис мог бы работать в любом из подразделений их банка и в любом иностранном представительстве. Вики не знает, что это: особенности образования, невероятная удача или природное чутье, но в своем мнении относительно перспектив предлагаемых сделок этот парень не ошибся ни разу. Он такие детали просчитывал и такие риски предвидел, что и в голову бы никому не пришли. Вики показывала его прогнозы Генриху, и тот был согласен: надо связываться с Алексом и предлагать сотрудничество.       Но разве можно было предположить, что француз Алекс Девис — самая большая удача Вики, самая интересная ее находка — при первой же элементарной проверке окажется вовсе не французом, а если и не стопроцентно русским, то уж точно связанным с Россией! Генрих был согласен работать с ним только эпизодически, онлайн, и не на постоянной основе.       Однако Вики не хотела сдаваться, ясно же, что Алекс активно ищет возможности для серьезной работы и вот-вот окажется у конкурентов. Она на свой страх и риск начала общаться с ним по видеосвязи и с первого же раза была поражена его видом и манерой держаться. Он не был похож на русского. Прекрасная чистая речь без всякой характерной для русских резкости, разве что легкий необычный акцент. Какое-то настоящее воспитание чувствовалось в нем, какая-то принадлежность к элитному обществу, хотя с чего бы… Он был бы находкой даже для очного общения с клиентами! А таких совсем мало среди по-настоящему грамотной молодежи. Но Генрих возражал. Он даже ни разу не взглянул на него по видеосвязи.       У Вики уже возникала мысль честно вынести этот вопрос на совет директоров для принятия коллективного решения, что было бы, конечно, странно. Но тут Алекс позвонил по телефону и поставил перед фактом: завтра он будет в Женеве.       Она ничего не сказала Генриху, назначив Алексу очную встречу в одном из женевских кафе, и во всем убедилась лично: он должен работать у них. Он невероятно симпатичен и обаятелен, он приковывает к себе взгляд сразу, и его невозможно не рассматривать. Такое необычное, живое, открытое лицо с белозубой улыбкой и этим необыкновенным цветом бесхитростных глаз. Невозможно не смеяться, если он шутит, и невозможно не слушать, если он что-то рассказывает. Он такой молодой, но говорить, похоже, может обо всем! Со знанием дела, легко и непринужденно.       Этому специально где-то учат или надо таким родиться? Вики склонна ко второму утверждению, она не раз встречала за годы своих изнуряющих занятий этих по-настоящему одаренных людей: то, на что ей нужно было тратить недели и месяцы, им давалось сразу, будто входило в стартовый пакет. Такое было в спорте, в музыке, в живописи… Теперь в ее профессии и вот в таком общении. Не похож был Алекс на человека, который годами, сутками напролет занимается самообразованием. Генрих похож, но это вообще нечто другое.       На что Алекс точно тратит много времени, так это на свой безупречный внешний вид. Вики выросла в центре Европы, она прекрасно ориентируется в моде и в современной бьюти-культуре. Она сразу оценила, насколько проработана его прекрасная некрупная фигура и как тщательно подходит Алекс к выбору одежды и аксессуаров. И вовсе не похож он на нуждающегося в работе студента, учитывая суммы, на все это потраченные. И в маникюрном салоне обслуживался буквально на днях. Только с его демократичной прической ему придется, конечно, расстаться… Все эти детали наводили на определенные предположения, но это ни на что не влияло. Этими предположениями она с Генрихом делиться пока не будет: ее муж консервативен до крайности. Если в нем еще и сомнения насчет сексуальной ориентации этого «русского» зародить, то у ее протеже вообще не останется шансов. Она поставила Генриха перед фактом: завтра Девис будет у него.       Она, кажется, просто надоела ему с этим своим Алексом, и Генрих сдался. Конечно, Алекса продолжает проверять служба безопасности, и к банковской тайне он допущен пока не будет. Но с каждым новым открывающимся фактом он все менее опасным кажется их спецам и все интереснее становится для Вики. Будет о чем поговорить с ним в ближайшее время. Она планирует сделать из него их «правую руку» в финансовой аналитике, и Алекс должен быть максимально сконцентрирован на работе. Вики легко поможет ему в решении каких-то бытовых мелочей и получении вида на жительство в Швейцарии. Не надо загружать ненужным его уникальные мозги: они должны работать на Генриха.

***

      Саша не собирался изображать из себя великого банкира, впервые оказавшись в этом сером здании старой архитектуры и с современным интерьером внутренних помещений. Во время стажировки он должен делать все, это понятно. Выполнять любые поручения и браться за любую работу. Он прикреплен к отделу обслуживания частных клиентов, он должен максимально быстро и глубоко вникнуть во все процессы и со всеми тут наладить контакт. Это без проблем, это он может. Вики сказала, что постарается за эти два месяца обеспечить ему практику и в других подразделениях банка, чтобы он имел обо всем представление. Чем конкретно в итоге Саша будет заниматься, он так пока и не понял. У Вики явно есть какой-то для Саши план, ну и хорошо. Ему вообще без разницы, главное — просто здесь работать.       Как же нравится ему общаться с Вики! Саша никогда ни с кем не дружил. Если только отношения со вздыхающей по нему Бель можно назвать подобием дружбы. Но с Вики так легко, она так правильно все понимает и, похоже, вовсе не против их неформального общения за кофе в ее любимом старинном кафе. В здании банка тоже есть где так посидеть, но Саша понимает: жена управляющего не будет тусоваться с мелкими служащими. А с Сашей будет! И сама предлагает пообщаться.       — Как студия, Алекс, ты уже переехал? — поинтересовалась Вики, которая сама ему эту квартиру и предложила. В доме, где их семья сдает квартиры в рент.       — Да, все отлично, спасибо, мадам Зенг.       — Ну нет, Алекс! После всего, что между нами было, ты не можешь так со мной поступить! Просто Вики!       Непринужденная болтовня перетекала из одной темы в другую: Саша делился особенностями проживания на Лазурном берегу, и Вики заинтересованно слушала.       — Ты живешь там один? — вдруг прервала она его каким-то настороженным вопросом.       — Ну, не совсем…       — С ним? — Вики поднесла к Сашиному лицу свой смартфон, и Саша просто обалдел, увидев на фотографии, как они с Игорем выходят из «Лез Армюр». Тузов в своем модном свитере как раз указывает Саше на место, где они тогда завтракали.       — Зачем ты спрашиваешь, если ты знаешь! Вы следите за мной? — не мог Саша поверить в реальность происходящего.       — Ты должен быть к этому готов, это нормально в твоей ситуации. Кто тебе этот человек?       Вики, дружелюбно улыбаясь, смотрела на Сашино замешательство. Могут ли они все знать? Саше все равно, но про Игоря он лишнюю информацию распространять не собирается!       — Он мой крестный отец, — спокойно сказал Саша. — У меня погибли родители несколько лет назад, и он единственный близкий человек, который у меня остался. Я жил у него в Ницце.       — Я знаю про родителей, Алекс, и сочувствую. Он знаменитость, Доктор Тисс… — пыталась припомнить Вики.       — Тузов.       — О, эти русские имена такие странные! Жаль, он не хочет работать в Женеве, — вдруг сказала Вики.       — Вы и это знаете? — Саша вообще уже переставал понимать, чего ожидать дальше.       — Ладно, не пугайся, Алекс, его имя в отеле узнать было несложно и по базе посмотреть. Тем более искать ничего не надо, твой крестный отец — личность публичная в своих кругах. А остальное мне рассказал мой брат. Он входит в наблюдательный совет Женевского университета. Это по линии нашей фармакологической кампании, в университете есть наши лаборатории.       — И что же рассказал тебе твой брат, Вики? — в изумлении спрашивал Саша. — Знаешь, я начинаю всерьез тебя бояться!       — Твоему крестному год назад предлагали вести клиническое направление медицинского факультета в университете Женевы. Он отказался. Странно. Он мог бы продолжать здесь свою практику, одно другому не мешает. И перспективы для исследований здесь совсем другие…       — Серьезно?! Я этого не знал! — Саша уже уставал удивляться открытиям. Пора было начинать соображать. — А это предложение еще в силе, Вики?       — Я не знаю. Но, судя по отзывам, его бы приняли в любое время.       — Вики… — неуверенно сказал Саша. — А можно сделать так, чтобы его пригласили еще раз? Официальное письмо повторить или что там было… Вдруг он теперь согласится, мне бы так хотелось, чтобы он был рядом!       — Не думаю, что с приглашением будут проблемы.       — Я отработаю, Вики! — честно пообещал изумленный Саша. — Ты просто как… волшебница!       — С тобой интересно, Алекс! И, конечно, ты отработаешь, — улыбалась ему Вики. — Посмотришь один кейс с новым предложением? Он большой, но ты же согласен отработать. Первая информация нужна мне до конца недели. Этой недели. То есть на завтра. Мне этот проект нравится, но Генрих сомневается.       — О чем речь, Вики! — подскочил Саша к поднимающейся из-за стола собеседницы, чтобы отодвинуть стул. — Сколько угодно кейсов! И можешь мне это фото скинуть? Плиз, он здесь так хорошо получился…       Саша просто не верил в такую удачу! Он и так не сомневался в положительном исходе своего предприятия по перетаскиванию Тузова в Женеву, а тут еще такая помощь с неожиданной стороны! Это ж просто знак свыше какой-то, просто сигнал Саше о том, что все он правильно делает! Однако этот кейс действительно огромный, и сидеть Саше с ним полдня и всю ночь. Дай бог, к утру закончить изучение всех этих нюансов предлагаемой торговой сделки по очередным крупным поставкам зерна в Азию. И ведь посмотрела уже все их служба безопасности, и вроде бы все в порядке, но Вики хочет мнение Алекса. Снова проверяет? Надо сосредоточиться и перестать, наконец, отвлекаться на мысли об Игоре и на эту славную его фотографию. Он увидит его завтра, когда вечерним рейсом прилетит в Ниццу. За вещами…

***

      Леону было неудобно начинать этот разговор. И момент вроде бы неподходящий, но когда он теперь будет, этот подходящий момент? С того времени как месье Алекс стал жить в Женеве, все в этом доме пошло наперекосяк. Лео знает, что Алекс переехал в Европу не так давно: двух лет еще не прошло. А как, интересно, профессор Тузов жил до этого? Лео и Марта так рады были вначале, что Алекс нашел, наконец, себе серьезное занятие, месье Тузов его в этом поддержал, и не было никаких дурных предчувствий! Закончилась, наконец, эта их шпионская деятельность, Тузов даже извинился перед ними за то, что требовал за Алексом приглядывать, и, по всем предположениям, жизнь должна была бы стать намного спокойнее. Лео и Марта, конечно, не просто его работники, они практически его друзья и помогают, как только могут, но они и предположить не могли, насколько этот сильный и умный человек окажется беспомощным перед элементарными бытовыми вопросами. Что уж говорить о его личных проблемах в связи с отъездом Алекса. В Женеве у Алекса все получается, он всем доволен, весел и безмятежен, когда приезжает на выходные, и даже не замечает, как эта его жизнь в Швейцарии отражается на бедном докторе. Алекс даже делами его не интересуется, выскочка неблагодарная!       А ведь, судя по состоянию Тузова, он вообще скоро перестанет даже пытаться создавать видимость нормальности своей жизни. Лео не думал, что так скажет, но Марта с ним согласна: месье Тузов сделал роковую для себя ошибку, позволив Алексу уехать, и что ему теперь делать, непонятно. Их больше другой вопрос интересует: что делать им? Работать здесь все труднее. Да и работой это уже назвать нельзя. Скорее, волонтерством…       — Простите, месье Тузов, могу я побеспокоить вас вопросом? — решившись, обратился Лео к профессору, который заканчивал свой обычный в последнее время завтрак: два глотка кофе после вчерашних вечерних возлияний в полном одиночестве. Лео больше эти чуть ли не ежедневные мероприятия не поддерживает.       — Что-то еще случилось, Бернон? — безразлично спросил Тузов, даже не взглянув на Леона.       — Не то чтобы случилось, месье… но я хотел бы поинтересоваться нашей оплатой по договору. Обычно мы получали переводы два раза в месяц. Уже второй месяц пошел, как оплата задерживается. Но, конечно, мы согласны еще подождать, месье.       — Вы о чем, Леон? Вы хотите сказать, что я вам не заплатил? — искренне не понимал его профессор. — А как это было раньше? Разве деньги вам переводились не автоматически?       — Не знаю, месье, это ваши приватные вопросы.       — Простите, Бернон, я все сегодня переведу, конечно. Надо было сказать мне раньше, — Игорь поставил чашку на кофейное блюдце и, оперевшись локтями о стол, опустил голову на сомкнутые ладони. Что, на хрен, происходит с его жизнью?..       Как мог он сделать такую глупость… Что нашло на него тогда в этой чертовой Женеве, он же летел туда, чтобы забрать Сашку домой!       Сколько раз за последние полтора месяца он прокручивал в голове этот день, когда сидел напротив него, когда еще не было ничего решено и его Сашка, так увлеченно уплетая любимое лакомство, спрашивал его мнение?.. Он ведь даже не попытался Сашку отговорить! Он сам своего ребенка практически выпихнул! Просто развернулся и улетел в Ниццу, оставив там Саню одного. На кого ему жаловаться теперь?..       Тогда казалось, это так логично и естественно: Саша начинает самостоятельную жизнь, их отношения принимают цивилизованный характер. Ни о каком их прекращении речь изначально не шла, Тузов понимал, что отказаться от общения с Сашкой пока не реально. «Пока!». Он же снова подумал тогда об этом! Он полагал, что их раздельное проживание позволит снизить этот постоянный нервный накал, когда Саша все время на глазах и малейшее его самостоятельное действие вызывает эти дурацкие подозрения. Ситуация с постоянным за ним контролем действительно была ненормальной, Игорь чуть со стыда перед ним не сгорел в том женевском кафе! Казалось, научившись жить раздельно и встречаться по возможности, можно будет привыкнуть к мысли, что Саня личность независимая и в опеке больше не нуждается. Можно будет разгрузить собственную психику на то время, пока Саша не будет в зоне видимости, и, может быть, постепенно, со временем, самому избавиться от чрезмерной от него зависимости, и отпустить потихоньку, и самому освободиться…       Единственное ожидание, которое во всей этой ситуации оправдалось, — полное освобождение от потребности Сашу контролировать и полное излечение от какой-либо ревности. Это просто смешно теперь. Теперь он готов Саше полностью доверять, он готов принять его полную независимость, он готов все что угодно принять! Если бы это было Саше еще нужно. Если бы его Саня просто оставался бы с ним! Но он уходит. С каждым днем все дальше и все меньше в Игоре нуждается. И все больше погружается в свою новую, не зависимую от Тузова жизнь. Игорь же этого для него хотел! Что ж, он этого и добился. Жаль только, собственная жизнь при этом летит ко всем чертям…       Он почувствовал это в первый же Сашкин приезд, через три дня после расставания с ним в Женеве. Так по-деловому Саня собирался, так тщательно сортировал свои вещи, отправляя Лео с очередной сумкой к своей машине… Утром Саша должен был уезжать, и они были вместе накануне вечером, как-то скомканно и быстро, Саша не мог отвлечься от мыслей о новой работе, Игорь — от ощущения неотвратимости скорого с ним расставания: вроде бы Сашка еще в руках, но через каких-нибудь несколько часов он уедет не просто в университет на лекции, он уедет совсем, в другую страну, с вещами…       Уже собираясь спать, наряженный в неизменные кораблики, Сашка немного посидел на краю постели Игоря, делясь своими планами на ближайшую неделю, которые не имели к Тузову никакого отношения. Игорь смотрел на его ладную фигурку с поджатыми под себя ногами и ждал, когда же Сашка, наконец, уляжется, но, закончив распространяться про женевские перспективы, Саша вдруг пожелал отправиться спать к себе: завтра вставать рано. Игорь мог это понять и, дав Сашке отдохнуть несколько часов, традиционно его разбудил и затолкал в душевую. И ясно ощутил, что Саше хочется просто поскорее отработать номер: новая жизнь занимала все Сашкины мысли. Если эта близость и принесла Игорю удовольствие, то очень кратковременное и только физическое. Он закутал, как обычно, Сашку в его большое полотенце, настроившись продолжить это утро в Сашкиной спальне и получить, наконец, привычный эмоциональный ответ, но Саша из своей ванной выходить не собирался. Он остановился у раковины, пристально глядя в их зеркальное отражение. Игорь стоял сзади, обхватив его руками и не справляясь с неудовлетворенным желанием, зарывался лицом в Сашкины влажные волосы. Так, как его Саня, не пахнет ничего в этом мире…       — Есть еще кое-что, Игорь, — вдруг совершенно спокойно произнес Сашка, подставляя затылок под привычные ласки. — Мне нужно будет подстричься короче.       — Сильно короче? — улыбнулся Игорь, уже представляя себе эту картину. Было понятно: романтические Сашкины локоны будут странно смотреться в обстановке консервативного женевского банка.       — Сильно. Я буду собираться, хорошо? Надо двигаться дальше.       Все, как Игорь ему рекомендовал… Саша никакого продолжения больше не хотел.       И Саня уехал. Паркуя вечером машину в гараже, Игорь с трудом мог взглянуть в сторону пустоты на месте Сашкиного кроссовера. Его мальчик не задерживается. Его здесь больше нет. Леон еще был на вилле в тот вечер, и Тузов ухватился за него, как за единственную живую душу в этом доме, который в один день превратился в комфортабельную, но совершенно безжизненную декорацию. Никакого разговора за коньяком не клеилось, ни одна тема, на самом деле, не была интересна Игорю. Это общение превратилось в обычную пьянку с единственной целью: поскорее нажраться, и Тузов даже не заметил, в какой момент Бернон покинул его мрачное жилище.       Игорь постарался привести себя в чувство утром, настроиться на работу и войти в привычный режим: в конце концов, ничего нового не случилось. Саша уехал работать и на следующие выходные снова приедет. Он практически успокоился, но привычный режим, как оказалось, тоже в прошлом.       Марта не хотела беспокоить его днем, пока Игорь был на работе, и сообщила новость вечером: кредитка, которой она пользовалась для закупки продуктов, заблокирована, и ей пришлось рассчитаться своими деньгами. Он набрал указанный на карточке номер телефона и, конечно, решил вопрос, продиктовав кучу каких-то цифр, не сразу сообразив, где их нужно искать. В дальнейшем ему рекомендовали решать такие вопросы онлайн, как и раньше.       Когда Игорь в последний раз открывал в компьютере свою банковскую страницу? Там теперь сам черт не разберется! Элементарное действие по возврату нужной суммы на счет Марты заняло у него количество времени, равноценное затраченному на полное изучение результатов всех лабораторных исследований каких-нибудь новых его клиентов в клинике. А его электронная почта закидана сообщениями про обслуживание его счетов и предложениями перейти на какие-то новые условия. Еще более новые?! Ему приходилось все это перечитывать, он не хотел пропустить что-нибудь действительно важное в этом бесконечном потоке бессмысленной для него белиберды. До сих пор все это Сашка замыкал на себя, но теперь, видимо, отвязал свою почту от счетов Игоря. Не просить же его о помощи в первую же неделю! Надо разобраться во всем самому.       Он честно старался. Он же делал все это до Сашкиного приезда, но уже не очень хорошо помнил, как именно. Однако то, что такого объема банковской информации тогда не было, он помнит точно. В то же время он и жил совсем по-другому! Все эти радости комфортабельного обслуживания, как оказалось, требовали немалого времени по своей организации.       Но стоило ему с горем пополам разгрести всю эту почту, как на следующий день она снова забивалась каким-то немыслимым количеством абсолютно неважных сообщений. Он решил плюнуть на это. В конце концов, основные платежи должны идти автоматически.       А Саня был активен и всем доволен. Он звонко и всегда как-то поспешно звучал по телефону, делясь сногсшибательными новостями:       — Знаешь, куда я тут попал по случаю? На крытый каток! Такое сооружение модерновое, все лето работает! Если бы ты там был, ты бы, конечно, им всем там класс показал! Но тебе не до этого, ты занят, у тебя контракт, я ж понимаю. Ну, все, давай, до связи, мне аналитику на завтра сдать надо.       Игорь не успевал с ним попрощаться, когда Сашка уже отключался. Днем Саша работал, вечером делал свою аналитику, ночью, естественно, хотел спать. Когда Тузов пытался расспросить Сашку подробнее о том, чем он там питается например, Саня раздраженно отговаривался, менял тему или вообще заканчивал разговор. У Игоря возникало стойкое ощущение, что общается с ним Саша по телефону просто по привычке, исполняя какой-то обязательный и наскучивший уже ритуал.       Считая дни до Сашкиного приезда, Тузов рассчитывал поговорить с ним обо всем подробнее, почувствовать его прежнюю близость, да просто побыть с ним рядом!       Однако прилетавший Сашка на долгие разговоры настроен не был. Он радостно делился своими успехами, набрасывался на домашнюю еду, снова отмахивался от надоевших вопросов и был настроен на быстрый секс. Похоже, это единственное, что его интересовало из всей их прежней жизни. Тузов скучал по нему страшно и, конечно, использовал любую возможность быть с ним. Ни о каких долгих ласках речи быть уже не могло: их интимное общение было бурным и коротким, а удовлетворившись, Сашка предпочитал удаляться к себе. У него все время находились какие-то дела поважнее бесконечных приставаний озабоченного Тузова: надо было готовиться к экзаменам или делать любимую аналитику. Игорь когда-то был недоволен Сашкиной абсолютной доступностью и тем, что Саня ему никогда не отказывает? Теперь — в каждый свой приезд! Не выдержав и трех дней после отъезда Саши на третьей неделе его самостоятельной жизни, Игорь нашел повод слетать на день в Женеву. Саня был очень рад показать ему свое новое жилище, с гордостью отмечая его прекрасное место расположения в городе и отличный вид из окна.       Но в этой студии Игорь сразу почувствовал себя как в тесной коробке, не зная, куда себя там пристроить. Он присел на небольшой письменный стол, оглядывая пустые светлые стены и минималистическую обстановку, привычно закиданную Сашкиными брендовыми вещами. Он собирался поговорить о подробностях Сашиной жизнедеятельности и необходимости поддерживать элементарный порядок, но Саша снова тему не воспринял. Сашка подошел вплотную, сразу обняв Игоря за шею и привычно уставившись в лицо.       — Не начинай эти нудные разговоры, Игорь. У меня все отлично. Я так много раз представлял тебя здесь. Места тебе тут, конечно, мало, но мы же можем что-то придумать! — Саша уже расстегивал его ремень, мгновенно возбуждаясь и не давая никакой возможности для маневра. И снова быстро, на ногах и прямо в одежде все это произошло. Игорь снова надеялся на продолжение, он подтолкнул Сашку к довольно широкой кровати, но тот ловко вывернулся и скрылся в ванной, объявив, что сильно проголодался.       Кое-как приведя себя в порядок, заранее раздраженный Тузов подошел к его холодильнику, отрыл дверцу и зубы сжал от возмущения. Кусок недоеденного сыра, открытая упаковка сервелата и изюминка этой шикарной коллекции: надорванный вакуумный пакет с сосисками, даже по виду своему нечто съедобное не напоминающими.       — Что это, Саша?! Ты потом рассказываешь мне, что нормально питаешься? Просто живот от чего-то болит?! — с ходу завелся Тузов, доставая и швыряя в раковину злосчастные сосиски. Сашка ведь действительно часто на это жалуется, отказываясь от полноценного с Игорем интимного контакта. Он перевел взгляд на кухонную столешницу и разозлился еще больше. — Это что, Саша, чипсы?! Кока-кола где? Для полного комплекта!       — Хватит орать, чего ты бесишься? — миролюбиво сказал в ответ Сашка. — Нормально я питаюсь, как все в моей ситуации. Ну нет у меня пока кухарки, как у тебя! Вот ты как жил, когда из дому ушел?       — Давай не будем проводить аналогии! — старался успокоиться Игорь, и, действительно, Саню на своем месте лучше было себе не представлять. — Сейчас время другое, страна это другая, и все доступно!       — Вот видишь, насколько у меня лучшие стартовые условия! — улыбался Сашка, собираясь выходить из квартиры. — И все это, кстати, благодаря тебе!       Игорь злился уже на себя, уходя из Сашкиной убогой студии. Да, это все благодаря ему! Благодаря ему этот ребенок живет в какой-то конуре и питается чипсами с сосисками, радуясь при этом своей необыкновенной удаче. И этот бесконечный кофе в офисе наверняка с удовольствием пьет на голодный желудок, и никакого разрешения на это Саше больше не нужно! Тузов же его на это сам так спокойно благословил!       Конечно, Игорь накормил его в ресторане и заказал кое-что с собой, но на что это в целом влияло? Тузов улетал на свою виллу с «кухаркой» и обслуживанием, а Сашка оставался в Женеве, и ему там все нравилось. Места Игорю там не было.       Саша протянул руку на прощанье, и Тузов, легонько сжав его ладонь, повернул ее к себе. Кожа всегда гладких Сашкиных ладоней была непривычно огрубевшей, будто от тяжелой работы.       — А с руками что, Саша? Вагоны ночами разгружаешь? — вспомнил Игорь свой подростковый период.       — А, это… — поспешно спрятал руку смущенный Сашка. — Я ж тут в фитнес-клуб новый хожу, там программа специальная.       — Очень интересно. А почему я об этом ничего не слышал?       — Да зачем оно тебе надо? Это на спортивную гимнастику немного похоже, там на жерди надо много чего делать. Ну, давай, до встречи, в субботу буду!       Ключевая фраза всего диалога прозвучала для Тузова однозначно: зачем оно Игорю надо? А действительно, какое отношение оставшийся в прошлом Тузов имеет ко всей этой интересной новой жизни?.. У них даже общих тем для разговоров становилось все меньше, а те, которые остались, были чисто бытовыми. Ни на что другое времени больше не было. Да и потребности в каком-то другом общении, похоже, у Саши больше не возникало, и Женеву показать он больше Тузова не просил.       Игорь вернулся в Ниццу и снова не имел понятия, чем ему занять себя дома в эти несколько вечеров до Сашкиного приезда. Его и в собственном доме все начинало доставать: эта стильная обстановка с прислугой на фоне той маленькой Сашкиной комнатки… Конечно, Саша сюда еще приезжает, но скоро он закончит сдавать экзамены, начнет работать уже официально, и что тогда? Сколько времени он еще будет мотаться в Ниццу на выходные и ради чего? Ради этих свиданий, которые все больше скатываются к простейшему удовлетворению примитивных потребностей?       Тузов понимал, что именно в этом основная причина его постоянного раздражения: ему катастрофически не хватает привычного с Сашкой контакта. И ладно бы, его совсем не было, можно было бы на что-то переключиться и перестать постоянно об этом думать. Однако Сашка бывает с ним достаточно часто, слишком часто! И, наверное, этого вполне хватает увлеченному работой Саше, который постоянно появляется и снова исчезает. Но для Игоря это просто какая-то очередная пытка. Эти стремительные краткосрочные эпизоды близости только дразнят и заводят, с каждым разом оставляя все больше нереализованных желаний.       Игорь не сразу привык к его образу с новой стрижкой, но он был так интересен, и так хотелось его хорошенько изучить. Слишком коротко Сашка не подстригся, и его андеркат с коротким затылком и висками и оставленным небольшим объемом раскиданных сверху волос, безусловно, очень ему подходил. Его синие глаза казались еще более нахальными и выразительными. Совсем не жесткий «ежик» на его затылке хотелось трогать постоянно, а мягкие темные завитушки волос на темени по-прежнему можно было захватить ладонью. Но времени на это катастрофически не хватало. Сашки вообще не хватало, чем дальше, тем острее! Даже те счастливые, казалось, моменты, когда Саша приезжал, были изначально отравлены ощущением временности всего этого и ожиданием момента, когда Саня уедет и будет приезжать реже, а потом и совсем перестанет…       Работать дома Тузов уже несколько недель был не в состоянии, все мысли были связаны с приближающейся катастрофой: окончательной потерей Сашки. Каждое место в доме, каждый предмет мебели вызывает с ним ассоциации. Как мог Тузов думать, что готов его отпустить? Это Сашка оказался готов уйти, так рано, так неожиданно, и сколько же он был рядом? Два года… Сколько же изменилось в жизни за эти два года, все вообще для него перевернулось! Что остается после этого Игорю? Вернуться к прежнему образу жизни и полностью посвятить себя работе? С работой в его нынешнем моральном состоянии тоже серьезные проблемы. Он полностью отдавал себе отчет в том, что в принятии решений для тех пациентов, которых сейчас вел, он просто следует общепринятым протоколам. Он был не способен по-настоящему сконцентрироваться на несущественных, на первый взгляд, деталях, как он делал это всегда, он вообще многое пропускал и не мог полагаться на свою интуицию: ее наглухо заклинило на фоне общего морального упадка. Результаты были соответствующие: как у всех, с тем же процентом провальных случаев.       Его блестящие коммерческие способности тоже добавляли свой колорит в общую картину. По итогам первого месяца своего самостоятельного финансового выруливания Тузов обнаружил, что его реальные расходы, включая неизменные штрафы за превышение скорости и проценты по просроченным платежам, превышают заработанные им деньги примерно в два раза. При том что зарабатывает он много. По крайней мере, относительно всех своих коллег. Это, очевидно, тоже ненадолго, судя по его последней результативности. Конечно, денег у него на счету достаточно, но при таком ходе событий надолго ли этого хватит? Похоже, скоро будет пора выбирать, от чего отказываться.       Очередной сюрприз с просроченной оплатой за работу Лео и Марте уже вовсе Тузова не удивил. В той стране, где жил он раньше, чувство этой бытовой безысходности было постоянным. Здесь же возникало впервые… Хотя первая статья экономии напрашивалась сама собой: его алкоголь может быть гораздо дешевле. Не все ли равно, чем гасить последствия собственной дурости.       Сашка приехал всего на один день: вечером в субботу, собираясь отправиться обратно уже в воскресенье, и объявил за ужином, что все экзамены уже сдал. Когда? Он, оказывается, прилетал в Ниццу дневными самолетами, посещал университет и в тот же день отправлялся в любимую Женеву. Он даже ничего об этом Игорю не говорил! Зачем?       — Ну правда, зачем я буду дергать тебя, какой смысл? Ты же в клинике! Ты и так много раз из-за меня работу пропускал, контракт нарушал, — спокойно объяснял это Саша непонятливому Тузову. — Кстати, за дипломом вообще приезжать не надо, они прямо в Женеву его вышлют, на адрес банка. И все, после этого я официально на работе! Ты рад за меня? — улыбался ему Сашка, заканчивая ужин и явно предвкушая перемещение в спальню.       — Да, Саня, я просто счастлив! — резко бросил ему Игорь, поднимаясь из-за стола. — Ты и сегодня мог бы назад уехать сразу, не поздно еще. Перекусил, перепихнулся по-быстрому, и вперед! Машина под задницей — какая проблема?       — А никакой! — подхватил его повышенный тон Сашка. — Просто дома хочу побыть один день хотя бы! Перед тем, как дальше тебя успехами своими радовать! Из гнезда, как говорится, вылетать и самому жить учиться! Все, я к себе. Насчет перепихнуться — как хочешь. Переживу.       Сашка гордо удалился, оставив Тузова наедине с собственной яростью. Что не так Саня ему сказал? Саша же в точности его слова повторил, ничего же не придумал! Где он только взялся, этот чертов банк с его невероятными предложениями, и эта Женева, и тот день, с которого все началось! Сашка ведь реально чувствует себя выставленным из дому, и в чем же он не прав?       Игорь зашел к Сашке в спальню уже ночью, дождавшись, когда Саня затихнет и уляжется в постель. Тот лежал в своей обычной позе, сжавшись в комок на краю кровати. Не раздеваясь, Игорь лег у него за спиной и взял за плечо.       — Прости меня, Саня. Ты не представляешь себе, как я жалею, что все это тебе сказал. И сегодня, и тогда, в Женеве.       Сашка вдруг быстро повернулся и уткнулся головой в его грудь.       — Давай не будем разговаривать, Игорь. Мы ничего уже не изменим. Просто полежи со мной.       Трудно с ним было просто лежать. Игоря хватило минут на десять, до того момента, когда он стянул Сашкину пижаму и остановиться уже не смог. Саша тоже не мог сопротивляться, он сам стал нетерпеливо снимать с Игоря рубашку и, задыхаясь от возбуждения, подставляться под ласкающие его руки.       Как давно не было у них такой ночи, когда Сашка принадлежал ему полностью, позволял любить себя без всяких ограничений, не закрывался и не стремился поскорее удовлетвориться, просто подчиняясь нежным и властным рукам.       И так быстро прошла эта ночь, и таким коротким показалось утро с продолжением в Сашиной душевой, и не верилось, что сейчас все закончится и реальность окажется прежней. Но именно так и случилось, и чуда не произошло. Они снова оказались перед зеркалом в Сашиной ванной, и Игорь сразу почувствовал момент окончания этой чудесной ночи. Он все еще обнимал закутанного в полотенце Сашку, все еще вдыхал этот родной аромат с его волос, но Саша был уже не с ним.       — В следующий раз мы встретимся уже не здесь, — уже совершенно спокойно сообщил Саша, снова рассматривая их отражение в зеркале, и Тузов отпустил его, оставаясь сзади и уперевшись руками в мраморный край плиты с встроенной раковиной. Он смотрел на Сашкино отражение и понимал, что предстоит услышать нечто важное. — Я остался тебе кое-что должен, ты помнишь об этом? «Ле Круазетт» помнишь? Не занимай, пожалуйста, следующую субботу.       Игорь опустил глаза и, отстранившись, просто вышел из его ванной. Если он правильно понял, в следующий раз Саша приедет попрощаться.       Сосредоточенный и деловой, Сашка закончил пробежку, быстро позавтракал и уехал еще до полудня. Все правильно: что ему здесь сидеть, на этой унылой вилле, если впереди — новые увлекательные приключения и карьерные успехи. И целый день свободный у Тузова: отчего ж не наслаждаться своей полной свободой!       Прошедшая ночь нейтрализовала в нем всякую злость и агрессию: Сашка дал ему почувствовать все, чего так не хватало в эти последние недели и что ни с кем, кроме его Сашки, больше невозможно. Только это чувство безысходности осталось. Это было даже не то, что в тот первый период после Сашиного приезда, когда Игорь просто мечтами о нем мучился. Теперь все эти мечты сбылись, превзойдя по силе ощущений все, что происходило с ним раньше. И вовсе не мечтой скоро станет это быстротечное с Сашкой счастье, а воспоминанием. Забавные у него впереди времена!       Ему позвонили около четырех утра: молодую женщину с вероятным разрывом желтого тела везут в хирургию, сильное внутреннее кровотечение, и перитонит, похоже, уже начался. Срочно подключиться, явившись в клинику, Тузов отказался, сославшись на плохое самочувствие. Оно и правда плохое: он на ногах-то не держится, лишь час назад приняв последнюю дозу бренди и закончив бутылку. Можно было бы, конечно, быстро привести себя в чувство активными реанимационными мероприятиями, но на такие подвиги, как в былые времена, Игоря больше не тянет. Его вообще больше ни на что не тянет… Провалявшись часа два и убедившись, что уснуть ему сегодня опять не удастся, он, шатаясь, ушел в ванную, где с омерзением уставился на свое отражение в зеркале. Сколько любовниц за всю его блистательную карьеру просили его побриться, наконец, и не травмировать нежную женскую кожу своей колючей растительностью на лице? Будто бы он не экспериментировал. Что толку было бриться каждый день с утра, если к вечеру он все равно выглядел небритыми и на ощупь напоминал наждачную бумагу? Два раза в день скоблиться, что ли, прямо в больничных душевых? Приличный вид немного отпущенной щетины тоже требовал непростого ухода и регулярного посещения салонов, но Игорь давно привык.       И только Саня никогда не жаловался. Ни в раннем детстве, ни сейчас. Раньше он смотрел так внимательно, трогая лицо Игоря своими маленькими ладошками, и так уморительно ежился от щекотки, обожая эти бурные игры с борьбой и подбрасываниями к потолку. А сейчас… Сашка всегда так бережно прикасался к его лицу и так любил это делать. И так нравится Саше потереться гладкой щекой об эти жесткие колючки. Нравилось, вернее… И никогда Сашке не было дискомфортно ни от какого прикосновения, наоборот, он так любил это ощущение на своей чувствительной смуглой коже и так быстро от этого заводился… Вспоминать об этом никто ведь не запретит. А в лицо свое опухшее Игорю лучше не вглядываться. Интересно, как бы он справился сейчас с хирургическими инструментами: он и триммером-то едва ворочает… В последнее время лучше всего он себя чувствует в клинике, в своей жилой комнате, примыкающей к кабинету. Там ничего не связано с Сашей. Ни обстановка, ни ассоциации. Там хоть выспаться иногда можно.       Он приехал в клинику около восьми, первый прием на сегодня назначен во второй половине дня, и у Игоря есть время… Телефон пиликнул сообщением: «Открой мне», — писал Серж. Вычислил Тузова по машине, не иначе! Ладно, пусть любуется, сам пожаловал. Перед Мишелем-то что из себя строить?       Игорь широким жестом распахнул дверь в свой кабинет, и первого взгляда на него Сержу хватило, чтобы понять: пусть лучше все думают, что Тузова здесь нет! Мишель быстро зашел в кабинет и, захлопнув дверь, закрыл ее на замок.       — Ты с ума сошел, Игорь?! — в ужасе смотрел он на совершенно пьяного Тузова, следуя за ним в жилую комнату и чувствуя в его кабинете стойкий запах перегара и сигаретного дыма. Он давно его не видел. В последнее время Игорь перестал ходить в фитнес-центр, совместных операций у них не было, а сегодня Игорь оперировать вообще отказался.       Игорь спокойно вернулся на свое место на подоконнике, взял из чашки недокуренную сигарету и глубоко затянулся, с явным вызовом глядя на Мишеля. Тузову не нравилось больше курить. Но это чувство глубокого отвращения очень точно отражало его общее состояние и неплохо отвлекало.       — Ну как все прошло? — спросил он Сержа, имея в виду сегодняшний срочный вызов.       — Не блестяще, — честно признался Мишель, который с трудом вытащил эту девушку, прооперированную дежурным хирургом. — Потуши сигарету, Игорь, здесь нельзя курить! Нам вообще нельзя курить!       — А то что будет? — отвернулся Тузов к открытому окну, выпуская дым на улицу.       — О, как я люблю эти твои вопросы в русском стиле! — раздражался Мишель, понимая, что призывать к порядку Тузова сейчас бесполезно: можно добиться только обратного результата. — Я слышал, у тебя неудачный случай с клиентами был недавно?       — И не один, — равнодушно ответил Игорь, задумчиво глядя в окно.       — Если причина не в этом, то я догадываюсь, в чем! — невольно повышал голос Серж. — Тебе нужна профессиональная помощь, Игорь. Но к психологам ты не пойдешь, я правильно думаю?       — Транквилизаторы я сам себе могу назначить, — вполне серьезно ответил Игорь. — Пока обхожусь этанолом.       — Я это понял. Неужели все так критично, Игорь? — заглядывал в лицо Мишель, пытаясь поймать ускользающий взгляд Игоря. — Мне казалось, все в порядке у тебя с твоим… Алексом?       — Более чем в порядке, Мишель. Более чем… — рассеянно сказал Игорь, продолжая изучать жизнь за окном. — Он в Женеве теперь живет. Работает в швейцарском банке.       — Кто?! Алекс? Этот самый парень?..       — А что тебя так удивляет, Серж?! — внезапно к нему повернувшись, резко прервал его Игорь. — Много ты знаешь о нем?       — Я ничего не знаю, Игорь! — согласился Серж. — Я просто вижу, что ты сам себя уничтожаешь! И я сильно сомневаюсь, что твой дорогой Алекс вместе со всеми швейцарскими банками того стоит!       — Не сомневайся, Серж, — снова отвернулся к окну Тузов. — Он уникальный ребенок. И это мой ребенок, Мишель! — к ужасу Сержа, Игорь швырнул прямо в окно непотушенную сигарету.       — Что ты делаешь, Игорь?! Ты точно ненормальный. Не твой это ребенок, Игорь, я проверял. Его группа крови…       — Я знаю, какая у него группа крови, Серж! — Игорь резко встал с подоконника. — Если это все, я хотел бы остаться один. Мне нужно прийти в себя до приема.       — Конечно, месье Тузов, — Серж не двигался с места. — У меня только один вопрос в связи с твоей большой драмой. Если все это для тебя так важно, почему ты еще не в Женеве? Ты сидишь здесь и куришь в окно вместо того, чтобы просто поехать и быть рядом с этим своим уникальным ребенком! Сколько у тебя предложений из других стран? И я точно знаю, что именно из Женевы по меньшей мере два! Я не прав?! Ты можешь мне это объяснить или это тоже такая русская особенность?       — Никакой особенности, Серж, — Игорь устало опустился на стул, положил перед собой какую-то папку и, внимательно на нее глядя, сказал: — В Женеве я ему уже не нужен.       Но он досмотрит эту сагу до конца. По меньшей мере еще неделя будет наполнена каким-то смыслом: Сашка через Марту, по их традиции, передал приглашение в «Ле Боа», этот клуб хотя бы в Ницце, и тащиться далеко не придется. Попрощаться его мальчик сумеет красиво, в этом Игорь не сомневается!