Rosemary

      «В этом лесу я другая. Я могу делать то, что мне вздумается, и никто не будет меня упрекать. Алая луна ярко светит мне и моим намерениям, а мои чувства, подобно бутону, раскрываются полностью, показывая красоту своих лепестков. Когда я захожу в лес, он шепчет мне, что я делаю все верно. Он шепчет, он разговаривает со мной. Он рад, что я оставляю здесь следы своих проделок на благо. Все они в загробном мире будут жалеть о том, что поступили так, а я буду пировать и довольствоваться их плотью, кровожадно ломая их зажаренные хрящи зубами, а перед этим я буду доставать их сердце и обливаться кровью.»        Темная ночь. Парень, потерявший сознание лежит на темной земле, пока его окутывает странный туман. Над мужчиной стоит Розмари, уже держащая в руке нож. Нет, все таки девушке совсем не нравятся люди, если они не приготовленные и если на них нет крови. Вновь сделав удар в лоб, он получился достаточно хорошим. Череп сразу же сломался и кровь прыснула наружу. Ей ненавистны были такие людские лица. Трясущимися руками девушка отрезала нос жертве, после чего вытащила глазные яблоки. Долго разбирать лицо не хотелось. Девушка приступила к горлу. Перерезав его, прыснул фонтанчик крови, но было абсолютно все равно. Розмари нужно только обезглавить его, как она всегда и делает. С яростью девушка отделила голову от тела, а затем стала наносить удары в грудь. На этот раз безумного гнева в девушке было полным полно. Она сделала 60 ударов без остановки. Сегодня словно некогда было уставать, она хотела причинить максимум боли. Пришла идея посмотреть на скелет. Девушка стала очень быстро, небрежно и отвратительно срезать плоть с жертвы, а после она стала срубать мясо. Уже проглядывались некоторые кости, которые она начала ломать с громким хрустом.        Неподалёку от места, где безжалостно и безумно Розмари убивала свою очередную жертву не классическим для себя способом, проходил Дитрих. Он был достаточно вытянутый по телосложению, имел длинные, белые волосы, которые красиво падали на его плечи. На голове у Дитриха была черная, красивая диадема, а надет на нем был красивый, выглаженный и дорогой костюм. Черты лица Дитриха были резкими, если взглянуть на его лицо, то можно было подумать, что в Дитрихе преобладает болезненная худоба, но на самом деле его тело было достаточно рельефным. Расхаживал Дитрих не быстро, важно, держал руки за спиной. Такая походка была присуща аристократии, а он как раз ею и был, но Дитрих был не герцогом как Розмари, он был королем вампиров. Он был владельцем земель леса Луна Плена. Ему не было бы приятно увидеть во время ночной прогулки, что на его территории происходят зверские убийства, так еще и от человека с соседних земель, но, к сожалению, ему на глаза попался столь мерзкий момент. Увидев девушку, что протыкала ножом человека, Дитрих выглянул из за дерева и своим вполне громким, загадочным и чарующим голосом проронил:        — Прошу прощения?        Розмари остановилась и замерла. Ее кто то увидел? Но она же в чаще леса Луна Плены, никто бы не осмелился сюда зайти. Девушка не оборачиваясь откликнулась:       — Да?        Дитрих, поняв, что его услышали, медленно стал подходить к Розмари, которая до сих пор была парализована и не могла осмелиться чтобы обернуться, однако когда шаги Дитриха приближались, Роза все же обернулась, выронив нож.        — Нет… Нет, стойте, это просто…        Девушка не могла подобрать ни единого слова, а Дитрих смотрел на нее с неким сочувствием, которое он пытался перекрыть равнодушием. Вампир решил не подходить ближе к герцогине. В 10 шагах они стояли друг от друга. Розмари тщетно пыталась закрыть собой труп.        — Я не буду ничего с Вами делать. Как Ваше имя? Я могу как то помочь?        Розмари не знала что сказать. Она даже не знала насколько можно доверять этому человеку голова от волнения страшно кружилась, в глазах темнело. Дитрих спрашивал что то ещё, но Розмари уже ничего не воспринимала. Вампир подошел к ней и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Что то заставило Розмари пойти вместе с ним. Ноги сами вели туда, куда указывал Дитрих и от этого было еще страшнее. На ватных ногах Розмари еле еле ходила, ее по прежнему качало, но в этот раз дрожь и тремор по всему телу был сильнее в три раза. Она не хотела ничего и она не понимала зачем и куда. Сейчас она ощущала себя на месте жертвы. Дыхание было отрывистым.        Дитрих — вампир, который думает не только о себе и об утехе своих желаний, но и о своих жертвах. Для Розмари это показалось бы максимально странно, так как она не понимала этой осторожности с теми, кто заставил страдать. И Дитрих, и Розмари используют людей в пищу, однако один пьет кровь, так как в природе было так заложено, и без крови у Дитриха не получится выжить, а другая ест людей и убивает их потому, что они заставили ее бояться, заставили ее оборачиваться, заставили ее сойти с ума. У Розмари и Дитриха были разные цели, когда они ели людей, или когда они пили кровь. Розмари жаждала мести за сломанную жизнь, а Дитриху просто надо было утаить голод, потому то Дитрих и был куда гуманнее Розы, так что он стал по началу прививать ей то, что людей нужно убивать не так кровожадно и страшно, а потом когда он узнал, что Розмари даже не вампир, ему и психиатру пришлось говорить, что людей в принципе убивать ни за что нельзя. Розмари было очень трудно лечить, но когда у той хотя бы пропало желание есть людей, она показалась Дитриху такой светлой, хоть она и улыбалась меньше, хоть и в глазах в основном у нее был меланхоличный взгляд, король вампиров принял решение сделать предложение руки и сердца, когда визуальные и слуховые галлюцинации стали постепенно пропадать. Благодаря Дитриху жизнь Розмари заиграла новыми красками, хоть теперь она и несет все эти воспоминания у себя огромным грузом на спине, хоть она и стала меньше воспроизводить эмоций, но просто на душе стало легче. Она нашла человека, который искренне полюбил ее, который искренне помог ей. Пропала бесконечная тревога, больше не было необходимости вскакивать с постели и искать то, что преследует Розмари, пропали галлюцинации, которые до мозга костей пугали девушку. Она зажила новой жизнью с чистого листа. Теперь стало и в правду хорошо.