Бракованный омега

      До отъезда в летнюю резиденцию оставалось несколько дней. Тони пригласил любимую преподавательскую пару Питера — Брюса и Натали — погостить у них во дворце и попрощаться на несколько месяцев. На самом деле конкретно у Тони были и корыстные мотивы. Ему нужна была наблюдательность и интеллект Брюса, чтобы понять, насколько опасной можно считать ситуацию в гареме. Сколько девушек и омег были подосланы когда-то врагом, чтобы разрушить королевство изнутри? И в особенности его отношения с любовью всей жизни — за них Тони готов был глотки разгрызать до тех пор, пока не перебьёт всех врагов. Натали была приглашена и как супруга Брюса, и в качестве поддержки для Питера.       Тот судьбоносный свежевыжатый сок не зря привлёк его внимание. После серии экспериментов дворцовые лекари вынесли вердикт: в напитке было обнаружено зелье от нежелательной беременности. Причём не местное. Если пить его на постоянной основе, оно может навсегда выключить детородную функцию. Зелье само по себе очень горькое, в еду подлить невозможно — блюдо будет попросту испорчено. А Питер любил, когда еда была именно вкусной. Да и требования к своему рациону у него были высокими — всё должно быть постным, без большого количества приправ, соли, масла. Поэтому сладкие соки были идеальным вариантом маскировки такого зелья. Одному богу было известно, сколь много усилий прикладывал Тони для того, чтобы сдерживать свой гнев и не разнести весь гарем прямо сейчас. И в этом ему тоже помогал Питер.       Самому Питеру всё было рассказано в тот же вечер, когда выяснилась истинная причина отсутствия детей в паре. Он тогда сильно расстроился и не разговаривал ни с кем весь вечер, сетуя о том, каким доверчивым был. У него словно шоры с глаз спали. Он увидел наконец этот мир настоящим. На вечер он велел прислуге набрать для него ванну. Когда его спросили, добавить ли каких-нибудь трав, цветов, он холодно отказался от всего, кроме обычной соли. Вдруг и в ванные что-то добавляли эти изверги? Как вообще так можно — сознательно травить человека? Причём прекрасно зная, что ещё год или два — и с возможностью иметь своих детей можно было попрощаться навсегда.       Ему было просто необходимо побыть одному и понять, как действовать дальше. И пожалуй, полностью сменить тактику поведения было правильным решением. Питер задумал стать наконец настоящим королём, как и положено по статусу. Раньше ему было немного стыдно за то, что он считался выше, чем другие выходцы из деревень. Что просто по счастливой случайности стал суженым короля. Но сейчас, отмокая в горячей ванной, понял, что несмотря на одинаковое происхождение, он действительно лучше тех, кого высокого положения в обществе не удостоили. Как говорила Натали, каждый получает в жизни то, что заслуживает. Ещё она говорила, что Питер на порядок выше всех, поэтому должен нести себя с достоинством и холодным высокомерием. Что ж, выходит, она была права и здесь.       Впервые за несколько лет после войны Питер провёл ночь в собственных покоях. Тони отнёсся с пониманием — такие моменты осознания несовершенства окружающего мира бывали у него значительно чаще, пусть он и привык к ним. Удивительно, но Питера не обозлила та ситуация с Шей. Он будто и не заметил произошедшего, всё так же наслаждаясь обществом гарема. Но здесь, с Авой, уже было другое. Это можно было считать самым настоящим покушением на их с Тони детей, наследников престола, будущим этого государства. То есть это не просто жалкая попытка разрушить отношения.       Слуги хотели помочь обтереться и одеться после ванной, но Питер прогнал всех до завтрашнего дня. В такой атмосфере он больше не доверял никому. Даже своей верной подруге Мишель. — Дорогая, могу я тебя спросить кое о чём? — как бы невзначай спросил у неё Питер за завтраком. Тони нужно было провести совет рано утром, поэтому выдалась прекрасная возможность выяснить причастность подруги к государственной измене. Ведь покушение на даже неродившихся наследников можно ею считать. — Конечно, — пожала плечами Мишель. — Помнишь, ты предлагала выносить дитя для нас с Тони? — Питер сразу перешёл к делу. — Э-э... да, — кивнула она. — Но я уже передумала. Не знаю, что на меня нашло, когда я это предложила. Прости, Питер, это наверное прозвучало просто ужасно в тот момент. — Да, это действительно прозвучало ужасно, — прямолинейно сказал Питер, чем здорово удивил Мишель. Он чуть ли не впервые в жизни был предельно откровенен в высказываниях. И от этого он испытал невероятное облегчение.       В этот момент Питеру по традиции принесла сок услужливая Ава. Он словно прозрел и увидел в её глазах одно лишь лицемерие. Как приятно и одновременно больно видеть этот мир таким, какой он есть... — Спасибо, Ава, это так великодушно с твоей стороны, — неестественно вежливо улыбнувшись, поблагодарил Питер. — Не хочешь присоединиться к нам с Мишель? Мы как раз обсуждали интересную тему.       Кроткая с виду девушка села за стол. — Конечно, ваше величество, сочту за честь. — Мы тут обсуждали тему детей, — Питер сразу перешёл к делу.       В этот момент к ним внезапно подошла Натали. Точнее, подошла она по просьбе Тони, который всё ей рассказал. Натали всегда была той, кто умело сдерживала человеческий гнев, где бы ни находилась. Вот и сейчас она находилась там, где нужна была больше всего. Нельзя было допустить, чтобы их план раскрыли. — Тему детей обсуждаете? Я тоже хочу, — широко улыбнувшись, сказала она, погладив свой круглый живот.       Питер был настолько рад видеть свою наставницу, что злость на весь мир и на свою доверчивость отошла на второй план. Он восхищённо посмотрел на живот Натали и, спросив разрешения взглядом, коснулся его ладонью. Ощущения были невероятными. Новая жизнь... Он ойкнул, когда ребёнок пнул его изнутри. — Не бойся, Пит, это абсолютная норма на таком сроке, — успокоила его Натали. — Дитя мне уже все ребра испинало, но это того стоит. Отправляю тебе энергию беременности, мой дорогой. Пусть и у вас с Тони случится пополнение, когда вы сильно этого захотите.       В отличие от остального гарема, пожелания Натали не раздражали. Наоборот, они вселяли такую веру в то, что когда-нибудь они станут родителями... — Спасибо, Натали, я верю, что это случится очень скоро, — сказал Питер, наблюдая в это время за Авой. — Кстати, хочешь сок? Я ещё не пил. Он из здешних отборных фруктов. Твоё дитя точно оценит.       Питер с намёком посмотрел на Натали и протянул ей сок. Она, будучи самым мудрым человеком в мире, всё поняла и протянула руку. Но не успела взять стакан, потому что Ава выбила его из руки Питера. Завтрак и наряды были испорчены. Девушка же рассыпалась в извинениях, солгав, что хотела лично передать стакан Натали, но уронила. Видимо, совесть у неё ещё есть. Зелье ведь было губительно для уже имеющегося малыша в утробе. Один глоток — и у Натали начались бы схватки раньше срока. — Что ты, Ава, не беспокойся, — ровным голосом сказал Питер. — Можешь убрать тут всё, мы уже позавтракали. Дальше иди по своим делам. — Пит, что тут происходит? — шёпотом спросила Мишель, когда Ава исчезла из поля зрения. Питер вдруг так разозлился... — Для тебя я не Пит, а король, поэтому обращайся ко мне соответствующим образом, — сказал он, не понимая до конца, что на него нашло. — Простите, ваше величество, — холодно ответила девушка. — Разрешите идти? — Питер, что на тебя нашло? — обеспокоенно спросила Натали. — Понимаю, с той девушкой ты бы так обращался, но с верной подругой? — А верная ли? — Питер нахмурился. — Верные подруги разве будут предлагать выносить дитя от моего мужа? Прекрасно зная, как меня ранит эта тема? — Прости меня, Питер! Я правда не знаю, почему предложила тебе это! — с сожалением в голосе сказала Мишель. — Такое бывает, Пит, — спокойно заметила Натали. — Знаешь, иногда родные сёстры или братья предлагают родить для супружеской пары ребёнка и отдать его им. Возможно, Мишель из той же категории. Хотя я бы тоже насторожилась на твоём месте, не буду скрывать. Но ты ведь передумала, Мишель? — строго добавила она. — В тот же день, когда предложила, клянусь. — Хорошо, можешь идти, дорогая, — отпустила её Натали в обход Питера. — Его величество сейчас немного не в себе, так что вы поговорите позже.       Но Мишель не сдвинулась с места, ожидая разрешения друга. — Да, Мишель, ступай.       Когда Натали и Питер остались вдвоём, та недовольно прошипела: — Что на тебя нашло? — А Тони тебе не рассказывал про то, как меня травили годами, чтобы я не мог забеременеть? — Рассказал вчера вечером, — ответила Натали и сочувствующе погладила омегу по руке. — Но это не повод так обращаться со своей единственной подругой.       Питер устало закрыл лицо руками и вздохнул. — Я просто... не знаю, кому можно доверять теперь. — Питер, я не понимаю, — возмущалась Натали, — чему я тебя учила много лет? Давай, перечисляй по списку. — Дружить надо с друзьями, а не с Тони или его мамой или лицемерами из гарема, но всегда есть исключения, — монотонно говорил Питер. — Я выше многих по титулу в этом дворце и ненавидеть или завидовать мне вполне нормально. И вообще — где я, а где они. — Последнюю фразу тебе явно говорил Тони, — усмехнулась Натали. — Да, он говорит мне её постоянно. Но её смысл дошёл до меня только этим утром. — Уже хорошо. Я думала, до тебя никогда не дойдёт привилегированность твоего положения. Жаль, конечно, что через столь жёсткий урок... Правда жаль, Питер. Быть родителями это определённо одна из лучших вещей, что случается с парами. А ещё я думаю, ты стал забывать мои уроки из-за постоянного беспокойства и действия зелья. Помимо "защиты" от беременности оно даёт чувство неполноценности, необъяснимой грусти при постоянном приёме. Но! — она хлопнула по столу. — Это уже закончилось. Обнаружилась наконец причина твоего непонятного состояния, поэтому не время унывать или разочаровываться в людях! Время жить и... — И радоваться, — закончил за неё Питер. — Умница. Знаю, как это непросто, но жить и радоваться это действительно самое лучшее, что ты можешь себе дать. Просто надо приложить немного усилий поначалу. Тем более сейчас вы с Тони уедете и будете предоставлены сами себе. Вдали от этого шума. Там ты успокоишься, восстановишься. Доверься Тони в этом вопросе, он поможет тебе залечить душевные раны.

***

      И Питер доверился. Жить в резиденции было чудесно. Он чувствовал, как его организм очищается от многолетнего приёма зелья. Как с каждым днём ему хочется жить. В новом дворце не хотелось ни с кем сближаться. Да и, как говорил Тони, это было абсолютно необязательно. — Где ты, а где они, Пит.       Сейчас эта фраза больше не казалась чем-то высокомерным. Сейчас она была как никогда успокаивающей. Поначалу Питеру было тяжеловато забыть предательство. Но проходил месяц за месяцем и обида на весь мир начала угасать. В его глазах вновь появились тёплые искры. Да и жить с чуть более открытым сердцем стало легче. Открытым оно было далеко не для всех.       Следует отметить, что у зелья были свои последствия. Как только оно перестало поступать в организм, Питер стал стремительно набирать в весе. Он набрал десять фунтов в первый месяц после переезда. Вначале он думал, что это просто новый образ жизни отразился. Сытый, спокойный, без изнурительных мыслей и физических нагрузок. Из упражнений в его жизни остались лишь жаркие ночи с мужем. Да и не только ночи — в резиденции было свободнее в этом отношении. Следующие двадцать фунтов были набраны в течение полугода и это, пожалуй, причиняло лёгкий дискомфорт. Распределены они были равномерно по телу, так что Питер просто казался слегка отёкшим во всех местах.       Тони эти перемены умиляли и волновали его сердце одновременно. Он словно с цепи сорвался. Тискал мужа каждую свободную от государственных дел минуту, целовал и проявлял нежность. И это поддерживало самоощущение Питера на комфортном уровне — когда чувствуешь себя желанным несмотря ни на что. Лекарь говорил, что такие изменения вполне нормальны, ведь зелье нарушило баланс в организме. Нужно лишь дождаться, когда вес перестанет расти. А пока он просто вручил Питеру масла для тела с приятным запахом, чтобы кожа оставалась упругой.       Шаткий покой в жизни Питера нарушился, когда Тони нужно было вернуться во дворец на несколько недель. Альфа наотрез отказался оставлять супруга одного. Поэтому ехал туда Питер с замиранием сердца. Ему было одновременно страшно и интересно возвращаться. Страшно, потому что он боялся не справиться с давлением со стороны гарема. Интересно, потому что он многому научился за проведённые вдали от дома месяцы.       Вопреки ожиданиям, Питера встретили более чем радушно. Авы в гареме давно не было, также Тони нашёл способ вычислить и остальных предателей — их было не так много. Оказалось, что это соседнее государство решило таким образом отомстить за проигрыш в войне. С этим ещё предстояло разобраться, но сам факт того, что никто больше не посмеет навредить его омеге, уже радовал.       Лёгкое увеличение Питера в размерах ввело весь дворец в заблуждение. На одном из праздничных вечеров в честь возвращения королей их вдруг стали поздравлять с долгожданной беременностью. Питер отнекиваться не стал. Да и Тони, внимательно посмотрев на мужа, тоже. Он лишь шепнул на ухо: — Никакой ведь беременности нет, детка? Мы бы почувствовали.       Питер, вежливо всем улыбаясь, вторил так же тихо сквозь зубы: — Конечно, нет, лекарь сказал, моё тело восстановится только через год или около того. Да и течка скоро, я чувствую её приближение. — Хорошо, — Тони поднёс руку омеги тыльной стороной к губам и поцеловал. — Значит, мы скоро уедем. Вначале в резиденцию, а после по деревням. Потом придумаем, что сказать насчёт несуществующего ребёнка. Чёрт возьми, как ты жил среди такой невыносимой суеты на пустом месте? Ты просто святой, раз терпел это всё столько лет... Меня они здорово утомили темой детей только за сегодняшний вечер.       Питеру было приятно слышать эти слова. Впрочем, Тони никогда не обесценивал его чувства.       В государстве дела шли в целом хорошо за исключением нескольких деревень. Люди Тони съездили туда на разведку и выведали, как обстоят дела и что говорят про короля. А отзывались там о нём нелестным образом, потому что жизнь лучше не становилась. В итоге через месяц было принято решение наведаться в эти деревни самому. Питер, естественно, поддержал любимого и тоже поехал вместе с ним. Правда, Тони велел удвоить охрану для супруга — вдруг и на Питера зуб у жителей деревень имеется.       Деревни находились близко друг к другу и были под ответственностью одного из чиновников в совете. Тони уже догадывался, что он был нечист на руку, раз имеются жалобы. Но обязан был убедиться в этом лично и поспособствовать повышению качества жизни тоже лично. Поэтому никто факт прибытия короля не скрывал.       Встречать их никто не вышел. Это было весьма необычно. Тони с любопытством выглянул из окна кареты и огляделся. Питер последовал его примеру. Он заметил, что за ними всё же наблюдают. — Тони, есть причина, почему нас не встречают так, как обычно, — тихо произнёс омега, отвернувшись от окна. — Ты говорил, местные плохо о тебе отзывались? — Да. Но такие деревни встречались мне и раньше. Правда, чтобы совсем не встречать... — Может, у них просто нет на это средств? — предположил Питер, который всё равно видел в людях лучшее. — И они могут злиться. И даже имеют на это право, Тони. Ну, если отвечающий за их процветание не справился со своей задачей. Мне кажется, нам сейчас лучше выглядеть как можно проще. Давай переоденемся.       Тони внял советам мужа. Они скинули с себя обшитые золотыми нитками камзолы и остались в простых белых рубахах. Питер вздохнул — с тех пор, как тело взбунтовалось, ему приходилось носить свободную одежду. Короны они оставили в карете. Тони отказался от помощи слуг, когда выходил из неё и шустро подбежал к Питеру, протянув руку. Королевский кортеж сопроводил их к заранее подготовленному дому.       В последующие дни местные с интересом наблюдали за королём и его "беременным" супругом — слухи из дворца доходили до самых отдалённых населённых пунктов довольно быстро. Тони заботился о Питере постоянно и практически не оставлял его одного. Видимо, жители были впечатлены тем, каким достойным альфой он оказался, потому что решили пригласить королевскую чету на ужин к старейшине Стэну.       Стэн оказался седовласым мужчиной за семьдесят. И был он наглым до невозможности. Колена перед своим королём не преклонил, сказав, что у него болят суставы. Питер с улыбкой подумал, что Стэн лжёт — вон как резво по утрам бегает и гоняет молодёжь. Но тактично промолчал, продолжая и дальше анализировать поведение окружающих. В конце концов, все думали, что он в положении и старались не волновать его лишний раз. Тони бессовестно пользовался привилегиями своего супруга и таскал Питера буквально на каждую серьёзную встречу. Омеги, особенно "беременные", успокаивали разгневанный народ. За несколько недель до приезда Тони провёл очередное расследование и обнаружил, что человек, которому было поручено заниматься благоустройством деревень в округе, был нечист на руку. Весь прошедший год он занимался благоустройством своего собственного жилья, а в деревни не поступило ни одного золотого. И на ужине эта правда прозвучала и из уст Стэна. Ужин, кстати, был скудным настолько, что стало ясно как день даже самому недогадливому человеку — король здесь не в почёте. — Я, конечно, рад, что у короля будет долгожданный наследник, — сказал он, тепло глядя на Питера, — но про обязанности свои тоже не забывай, господин Старк. В этом году урожай скудный из-за нехватки воды для поливов, а зимой мы чуть не заледенели у себя в домах. Система подачи воды совсем прогнила. Что ты планируешь с этим делать? — Восстановим, — коротко пообещал Тони, не обращая внимания на фамильярный тон. — Я сам буду тут жить, пока мы не починим тут всё. Сам буду с вами работать. Человек, которого я нанял заниматься здешними местами, украл деньги из казны и растратил. Но его уже поймали и наказали. — Вот как, — сощурившись, сказал старик. — А что ты с ним сделал? Казнил? — Господин Стэн, — с натянутой улыбкой отвечал Тони. — Я не обсуждаю подобные моменты в присутствии своего мужа, его ведь нельзя беспокоить. И не произношу слов на букву "К" и "У".       Похоже, Стэн ответом был удовлетворён. Сделал кому-то жест рукой и на столе словно по щелчку пальцев появились разные яства. Похоже, кто-то начинал оттаивать по отношению к королевской чете.       Тони своё слово сдержал — каждый день вставал ни свет ни заря и уходил работать вместе с местными над восстановлением деревни. А Питер, что называется, жил и радовался. Вставал на пару часов позже, неторопливо завтракал, а затем отправлялся на задний двор и читал, пока не стемнеет. Тони возвращался после заката и иногда приносил с собой разные угощения. Так что просить прислугу готовить ужины доводилось не всегда. Питеру такая жизнь нравилась. Он словно обрёл наконец тот самый мир внутри себя. Впервые за многие годы он освободил себя от ограничений. Он позволил себе делать только то, что он хочет. И не делать того, в чём смысла не видит. Например, он мог не выходить из дома несколько дней кряду, если ему не хотелось. А мог наоборот целыми днями слоняться по деревне и общаться со всеми подряд. Здесь он не обязан был улыбаться людям, если не ощущал такого желания. Во дворце такой роскоши у него не было... Правда, как раз в деревне хотелось улыбаться чаще.       Питера постоянно звали выпить чаю. Чаще всего приходилось отказывать, поскольку соглашайся он на все предложения, то давно бы уже лопнул. Правда, одной девушке по имени Аделаида он отказать не мог. Она была беременна и через месяц должна была родить. В первую очередь Питера привлекло именно это — чужая беременность вызывала непривычное для него любопытство. И что-то было в её взгляде, движениях удивительно тонкой фигурки, да и энергии в целом, что заставляло Питера раз за разом принимать приглашение зайти в гости.       А ещё он начинал чувствовать, что скоро захочет ребёнка по-настоящему. Только уехав далеко от дворца, он понял, что всё это время попросту не был готов к созданию новой жизни. Да и Тони, вероятно, тоже. Последний год вообще многому их научил. Они оба стали лучше разбираться в людях, стали более ответственными и наконец смогли почувствовать себя по-настоящему взрослыми, уехав от родителей и дворцовых интриг. Питер привык видеть в Тони свою первую любовь. Даже во время войны он не был грозным королём для него. Даже тогда он был просто... Тони. Тот самый друг детства, который всегда искал приключения на задницу. Конечно, гормоны поменяли формат их отношений. Однако настоящего сильного альфу Питер смог разглядеть в Тони только сейчас, живя в глухой деревне, где твой титул по большому счёту не значит ничего. Где уважение нужно было заработать самостоятельно. Наблюдая за тем, как Тони общался с местными альфами, Питер понял, какой на самом деле его муж. И каким он был бы, роди его не королева, а простая женщина.       Тони был сильным. И не только физически, но и духовно. И пожалуй, внутренняя сила была самой возбуждающей и вызывающей восхищение. Тони ни разу не пожаловался на усталость или нехватку удобств, которыми был окружён во дворце. Конечно, и во время войны условия жизни роскошными было не назвать, однако Питера рядом не было, чтобы он мог оценить Тони по достоинству. А здесь, имея минимальное количество прислуги, можно было проверить своего любимого, а заодно и себя. Конечно, Питер любил Тони и любил с самого детства. Однако он не был уверен, что они бы сошлись в иных обстоятельствах. Не был уверен до этих месяцев, проведённых в деревне. Сейчас он точно знал, что они созданы друг для друга и будут счастливы везде, где бы ни были. Знал, что Тони всегда защитит, прокормит, создаст все комфортные условия для их будущего потомства. Даже если лишить его титула, благ, наследства — он способен построить всё с нуля.       Пожалуй, только это знание Питеру и нужно было, чтобы по-настоящему захотеть забеременеть. Вес его стал стремительно снижаться сам по себе. Влечение к Тони усилилось естественным образом. Да и чувства к мужу стали ярче во сто крат. Питер будто... влюбился в Тони снова. Даже готовить научился. Иногда он вставал пораньше, чтобы позавтракать с любимым, проводить на "работу". Но часто Тони старался задержать его в постели. Казалось, эта вторая волна влюблённости постигла только Питера. Потому что сам Тони все эти годы вёл себя одинаково — отчаянно-влюблённо. Его чувства не изменились ни на грамм. И это тоже являлось решающим фактором, почему такому альфе захотелось подарить дитя.       И иногда желания сбываются, когда ты сам этого не ждёшь. И уж точно не ожидаешь, что всё сложится именно так...       Одним утром пару разбудил настойчивый стук в дверь. Питер открыл дверь сам — на пороге стояла бабушка Аделаиды со свёртком в руках. Он отошёл в сторону, пропуская женщину. — Тётя Фло, что-то... что-то с Адель случилось? — обеспокоенно спросил Питер, хотя уже чувствовал, что услышит в ответ. — Аделаида родила девочку этой ночью и отправилась в рай, — тихим голосом, чтобы не разбудить малышку, подтвердила догадки женщина.       На глаза Питера навернулись слёзы. Адель была очень хорошей девушкой и уж точно стала бы идеальной мамой. — Чем я могу помочь вам? Я попрошу Тони, мы назначим вам специальные выплаты, сделаем в доме ремонт... — Ничего из этого не нужно, — Фло перебила Питера и бескомпромиссно всучила ему в руки "свёрток". — Позаботься о Морган, это будет лучшей помощью. — Но... — Питер, словно следуя каким-то древним инстинктам, стал медленно укачивать малышку. — А как же вы? Я не могу... — Мне не так много осталось, Питер, лекари сказали, не больше полугода, — призналась бабушка Адель. — Никому здесь доверить дитя не могу. А про тебя и так ходили слухи, что ты беременный был. Вернёшься во дворец с ребёнком на руках — никто и слова кривого не скажет. Тем более Морган на престол претендовать не будет, она же девочка...       Питер открыл уголок свёртка и посмотрел в лицо безмятежно спящей Морган. Она широко зевнула, но так и не проснулась. Тяжесть её крохотного тела, тепло кожи через пелёнку — всё это казалось таким правильным... И Питер понял, что уже любит это дитя. Он засмотрелся и не заметил, что за ним помимо тётушки Фло наблюдал и Тони, который подошёл ближе и тоже воззрился на девочку. — Так это Морган? — спросил он и поддержал за талию вздрогнувшего Питера. — Т-ш-ш, разбудишь малышку.       Питер умоляюще посмотрел на мужа. Слёзы сами покатились из глаз. — Да, это Морган. И... — он шмыгнул носом и замолк. Он не знал, как сказать Тони, что очень хочет забрать её с собой и подарить ей всё, что у него есть. — И это теперь наша Морган, — закончил за него Тони. — Морган Старк — а что, звучит. Очаровательная. Носик кнопочкой, прямо как у тебя в детстве, Питер. А бровки чёрные, как у меня, — значит, вырастет красавицей. И будет вить верёвки из всего семейства Старк.       Питер благодарно поцеловал любимого и передал ему малышку, чтобы тот познакомился лично. — Боже, она такая крошечная, — восхищённо прошептал Тони и вопросительно взглянул на тётушку Фло. — Она правда будет нашей? — Правда, — с грустной улыбкой подтвердила она и наконец позволила себе тихо расплакаться. — Адель бы этого хотела. Сетовала, что у Питера пока не получается выносить дитя, а перед... перед тем, как уйти, попросила отдать её вам. Хотя бы попробовать предложить. — Мы заберём её, тётушка Фло, — решительно сказал Тони. — Объявим её своей родной дочерью. Питер как раз сейчас возвращается в прежнюю форму. Нам поверят. Но у меня есть условие — вы поедете с нами. Проведёте с Морган столько времени, сколько вам отведено.       Услышав это, Питер поднял на Тони благодарный взгляд. — Боже, я так тебя люблю... Люблю-люблю-люблю! — он осыпал лицо мужа поцелуями.       С этого их путь в мир родительства и настоящей безусловной любви только начинался. Питер переживал по поводу того, чем же кормить Морган и попросил Тони найти кормилицу — от коровьего молока у девочки болел животик. Наблюдая за мучениями, причиняемыми газами, Питер плакал и просил небеса помочь ей и уменьшить боли. И небеса наградили его весьма необычным способом. Стоило малышке наконец уснуть, уснул и Питер. А проснулся с распирающими ощущениями в груди — благодаря пробуждённому родительскому инстинкту у него появилось молозиво, а затем и настоящее молоко. Морган с тех пор спалось хорошо.       Вскоре они вернулись во дворец. Как и обещали, забрали с собой тётушку Фло. Она в благодарность помогала молодым, чем могла, делясь житейской мудростью и разными хитростями в отношении воспитания здоровых счастливых детей. Вопреки прогнозам лекарей, она прожила еще три с половиной года. Увидела первые шаги Морган, услышала первые слова (к слову, самым первым было "Фоо"), приняла роды у Питера и даже отметила год с рождения Бенджамина Старка.       Жизнь — штука интересная, конечно. Особенно когда не забываешь её жить и радоваться.