такими, как сейчас

я не выходил из квартиры, кажется, недели две. толком не питался, предпочитая каждому приему пищи спиртной напиток. пивные банки наполнили мою комнату, поэтому я переехал в гостиную. и сутками сидя за созданием новой песни, я курил. мне нравилась та атмосфера, которая меня окружала. эта деградация, склоняющаяся к депрессии, поглощала меня. целиком и полностью. я не ощущал себя живым после вторых суток прибытия в таком круговороте. конечно, я пытался что-то покушать. понятное дело мылся и пару часов в сутках я все же спал убитым сном. но мне не нравится спать и никогда не нравилось. как принято нас всех с момента отключения, поглощает сон. так вот в моих снах мне всегда причиняют боль. я каждый раз испытываю всю ту боль, которую я прожил на пути своей жизни. я переживаю это снова и снова. и дело ведь касается не только любовных линий, гораздо больнее когда снятся детские сны. где я совсем еще мелкий.. в прочем к чему сейчас эти истории. они сами скоро раскроются перед вами. любая тайна становится явью (как и секрет), сколько бы ты не старался ее сохранить. тишину в моей квартире прерывает неприятный звук дверного звонка. я долго смотрю в тёмный коридор, пытаясь решить, стоит ли открыть дверь. я даже не знаю кто за ней. — кто там? — кричу я, но мой голос настолько охрип, что кажется, это звучало весьма убого и тихо. не дождавшись моего прихода, дверь раскрывается, впуская свет подъезда в мое темное царство. — ты живой? — Ваня, прикрыв свои глаза, проходит в квартиру. он руками ощупывает стены, продолжая идти ко мне, закрыв глаза. — что ты делаешь? я одетый, — я кидаю в него подушку. — просто вдруг ты умер. а я не горю желанием видеть твое мертвое тело, — бурчит он, присаживаясь на дальний край дивана. — если бы ответ не последовал, ты бы все равно открыл глаза. — нет, я бы принюхался. если бы пахло трупом, я бы позвонил в полицию. после того как я выйду из квартиры, конечно, — он делает важное лицо, — хотя сейчас тут и так пахнет, будто здесь есть труп. ты случайно никого не убил? — зачем ты пришел? — в смысле зачем? друзьям уже нельзя навещать? — мы не такие друзья. — вот как. и какие же мы по твоему друзья? — забей. не хочу сейчас думать о чем-либо, — я вытягиваю ноги вперед, кладя их на журнальный столик. — Саша спрашивала о тебе, — мое тело содрогается от упоминания этого имени, которого я не слышал на протяжении двух недель. — мне все равно, что она там хотела знать. — а мне кажется нет. ты все еще что-то испытываешь к ней? ведь я прав? поэтому ты не в духе? узнал, что она обручилась? от последней фразы, сердце мое отпадает в пятки. я не веря услышанному, смотрю на него. — ты не знал..., — ошарашено говорит друг, — черт, извини. — за кого? — я встаю с места, — а хотя, я не хочу знать, — я начинаю шагать по комнате. — за того парня со светлыми волосами и смазливыми песнями о любви, — я морщу нос, будто прочувствовал что-то гнилое, — она рассказала нам неделю назад. пока никто не знает, только мы и ее близкие. — за этого дебила? да он же пустой сосуд. у него мозгов то нет, — огрызаюсь я. — слушай, тебе бы отпустить все это.. позволить ей и себе быть счастливым. эта старая хуйня и так принесла вам много боли. — ты думаешь я не пытался? — меня переполняет жаром эмоций, но я не спешу делиться этим с ним. да вообще с кем-либо. эмоции надо уметь подавлять. и к этому сложному пути, я стремлюсь. он не в силах сказать что-либо, виновато смотрит на меня, периодически бросая взгляд на пустые бутылки алкоголя напротив. — я хочу остаться один, — я направляюсь в комнату, захлопывая за собой дверь. получилось это гораздо громче, чем я ожидал. через время я слышу тихие шаги друга и шуршание пакета. видимо он решил прибраться. ** я провел часа 4 в комнате. изредка слушая, как Ваня убирался. но спустя какое-то время все затихло. настала глубокая тишина. меня озадачили слова Вани, не скрою. я удивлён и поражен одновременно. просто не знаю, чего я ожидал. что она реально вернётся ко мне? нет, я не хотел возобновлять наши отношения. совсем не хотел. но почему меня так все это расстроило? — можно зайти? — Ваня аккуратно стучится. — да, проходи. он присаживается рядом со мной, протягивая бутылку воды. порой эта его забота подбешивает меня. — тебя это расстроило? — сломило однозначно, — я утомленно вздыхаю, прижимая колени ближе к груди. — наверно, так даже будет лучше. ты перестанешь надеяться на что-либо. — думаешь дело в этом? — а в чем-то другом? ты привязан к ней, и всегда был. — надеяться на то, что все наладится, было бы абсурдным и глупым. я любил ее, целиком и полностью, очень давно и очень сильно. но эта не та любовь, которую ты вероятно сейчас представляешь. я не хочу возвращаться в наши прошлые отношения, — я прикрываю свои глаза, устало вздыхая, — и скорее всего, ты так и не поймёшь. — да, ты прав. я не пойму, — минуту погодя тараторит он, — ты держишься за нее. но я не понимаю, чего ты от нее хочешь? чтобы она вечно любила тебя? — я не знаю.