Ultimate rebellion

      Очередной выход на разведку обернулся перестрелкой. Как это глупо. Мне следовало быть более аккуратным и зорким. Сидя с простреленной ногой на подоконнике больничной комнаты, напрочь отказываясь лежать в койке, я достал дневник и принялся писать свежие события. Специфичный запах чернил вызывал на моём лице улыбку, навевал воспоминания о школьных годах, когда я всё чаще и чаще, в отличии от другой ребятни, сидел замкнуто и что-то чёркал. В дверь негромко постучали и тотчас открыли. Внутрь вошёл мужчина преклонного возраста в белом медицинском халатике и с пенсне на переносице. Его карие усики, чем-то подобные на стрелки часиков, прятали часть губ. Смерив меня недовольно-досадным взглядом, мужчина щёлкнул языком и подошёл ко мне.       — Чт! Господин Рейхстаг, ну что же вас так вытаскивает из больничной койки?– он обхватывает рукой мою, насильно снимая с подоконника и неспешно, то ли из-за моей ноги, то ли из-за своих проблем со ступнями, довёл до койки.— Мы вам уже сделали всевозможные в рамках наших финансов удобства.       Я аккуратно залезаю на спальное место, как можно меньше давая нагрузку на бинтованную ногу. Приподнимаясь на локтях, я принимаю сидячее положение, чуть проваливаясь в тёплую, мягкую большую подушку, вновь слабо улыбаясь и параллельно слушая главного врача. Когда он закончил, я с усмешкой пожал плечами.       — Доктор Айндрог, вы прекрасно знаете, что я вольная птица, что я не могу лежать без дела, по сути, в ограниченном месте.       — Чтобы птица вольно летала, она должна быть здорова.– сухо отметил старичок, скрестив руки.— Вы же, товарищ, пока что птица-инвалид. И останетесь ею, если не поправитесь.       Не говоря более каких-либо слов, доктор Айндрог спокойно вышел из палаты, а я облегчённо вздохнул, наслаждаясь полным одиночеством. Вновь вынув дневник, я сделал ещё несколько записей. Короткие, но главное, что основное передано. В дверь вновь постучали. Не дожидаясь ответа, внутрь вошла молодая блондинка с длинными, кудрявыми волосами и очаровательными зелёными глазами. Она приветливо улыбнулась мне, подходя к столу с оставленными медицинскими заключениями. Я готов поклясться, что она украткой поглядывала на меня с опаской и любопытством.       — Ты же в курсе, что тебя скоро выпишут?– поинтересовалась девушка, перебирая бумаги на столе. Видимо, она что-то искала, однако у меня не было ни времени, ни желания думать что именно. Лениво кивнув, я прикрыл глаза и сладко зевнул.       — С моими психическими отклонениями? Или им уже плевать на это?– с усмешкой выдаю я, ухмыляясь. Блондинка закрывает выдвижной ящик стола, подходит к окну и что-то внимательно высматривает там. В её глазах застывает сомнение и возникает печаль. Ни для кого не секрет, что задействованный полигон располагается рядом. Она вновь перевела взгляд на меня, пожала хрупкими плечами и подошла к тумбочке, поправляя вазу с цветами.       — Ваши психические отклонения никак не влияют на ваше мышление.– с занятым видом проговорила она, делая свою лучезарную улыбку скромнее.— Однако на обследование к анатомилогу и психиатру вам всё же придётся сходить. Так, для галочки. Всё же, мы имеем дело с вермахтом Нацдемского Союзного Государства.       Девушка заострила акцент именно на НСГ, после, вновь с приветливой и, на первый взгляд милой улыбкой, покинула палату. Я облегчённо выдохнул, прекрасно зная, что более никто сюда не придёт. Подняв голову, я поморщился и перевернулся на другой бок. Прямо над ним к потолку было прибито прямоугольное зеркало, позволяющее рассмотреть находящего во весь рост. До сих пор непонятно, зачем оно тут, однако единственная мысль, которая посещала мою голову, что в этой больницы работают те ещё развратники. Просунув руку в собственные тёмно-серые волосы, я пристально смотрел в залитые стойким вином глаза отражения, пытаясь разглядеть что-то ещё в них, помимо самого себя. Какая-то таинственная глубина пряталась в них, всплывая, когда я останусь наедине, и рассеиваясь, когда я не могу быть самим собой, не могу быть открытым и честным. Такая несправедливость, ставшая частью жизни. Не горя желанием далее разглядывать своё отражение, я отвернул голову, укрывшись одеялом и сомкнул глаза. Ровно после этого за окном послышались взрывы, замещающие гром и тучи.