История белого дракона

Прошло несколько часов. На протяжении всего времени парящая в воздухе фурия непрерывно взмахивала крыльями, и лишь изредка ее подхватывал ветер, давая устающим конечностям время на отдых. Ночные и Дневные фурии всегда славились своей удивительной выносливостью, однако все имеет свойство заканчиваться. Потому и белоснежная самка с каждой минутой полета уставала все сильнее. Ранее поврежденное плечо давало о себе знать. Пускай прошло достаточное количество времени, похоже его было мало для полного выздоровления. И пока фурии не стоило летать на слишком далекие расстояния. Дракониха старалась игнорировать усиливающийся дискомфорт, но все равно не смогла сдержать тяжелый выдох. Сосредоточенная на разглядывании горизонта девушка, в надежде наконец увидеть очертания острова, заметила изменение в дыхании рептилии. Не сложно было догадаться, что дракониха попросту устала. Помимо недостаточно окрепших мышц, на выносливость животного повлияло и наличие дополнительного груза. - Держись, девочка. Мы почти добрались – с желанием подбодрить сказала рыжеволосая, переместив одну руку на предплечье фурии, и вновь устремила взгляд вперед себя – Смотри! Сначала дракониха посмотрела на руку девицы, что указывала куда-то вдаль, а затем перевела взор на постепенно проясняющийся впереди силуэт острова. К счастью, у фурии хватило сил добраться до нужного места. Опустившись максимально близко к земле, дракон перестал удерживать лапами девушку. Последняя приземлилась точно на ноги, а вслед за ней на твердую почву встала и фурия. Издав вымученное урчание, белая рептилия завалилась на бок, с хрустом сминая под собой мягкий снег. Вильгерд не смогла сдержать улыбки. Пускай причина такого действия была довольно неприятной, это выглядело забавно. Девушка неспеша подошла к небольшому валуну, возле которого расположился выдохшийся зверь, и присела на него, скрестив руки и положив локти на колени. Пока взгляд викинга был сосредоточен на задремавшем драконе, человеческий разум снова погрузился в глубокие думы. Интересно, есть ли у этой самки семья? Есть ли место, куда она могла бы вернуться? Или все то время, что было до встречи с девушкой, белая фурия жила сама по себе? Остались ли особи ее вида? Быть может, она единственная в своем роде. Возникают сомнения. Да, эта фурия явно не относится к Ночным, это даже не альбинос, однако это не значит, что ее вид люди истребляли менее усердно. Викинги всегда уничтожали то, чего боятся. Даже, если на деле, прямой угрозы не было. Девушка печально вздохнула. Как отреагируют поселенцы Олуха, ежили дракониха захочет остаться с Вильгерд? Рано или поздно правда вскроется, не будет же рыжеволосая вечно прятать рептилию и выходить только под покровом ночи. Но девица боялась реакции викингов. Что если они не примут нового дракона? Они ведь и Беззубика готовы были отправить на верную смерть только из-за того, что один мерзкий старик, живущий на острове, наговорил им ерунды про гнев Тора. Пожалуй, вот и корень проблемы. Гнилец. В жизни Вильгерд было не так уж и много людей, к которым она испытывала неприязнь, но Гнилец занял самую верхушку этого списка. Более гнусного и противного человека она за свои шестнадцать лет не встречала. Лишь Богам было известно, как сильно у нее чесались кулаки от жгучего желания врезать этой злобной усатой морде, да так, чтоб вылетели последние зубы из его грязного рта. Что уж девица могла знать наверняка, так это пределы своего терпения. Если этот старый мухомор начнет старую песню, но героем пьесы станет белая фурия, женская рука дрогнет, и ближайшую неделю любитель поскандалить будет ходить с разбитым носом. А вот Иккинг наверняка будет рад узнать о существовании еще одной фурии. Он как-то рассказывал о популяции Ночных фурий, и судя по его словам, дела плохи. Версия о том, что Беззубик последний в своем роде, имела право существовать, но прямых доказательств тому не так уж и много. По крайней мере, теперь, после этой судьбоносной встречи, он точно не единственная фурия. Не то чтобы у девицы были причины волноваться, Беззубик очень дружелюбное создание, но кто сказал, что два схожих вида не могут враждовать? Люди ведь ведут войны между собой. Остается только надеяться, что между самцом Ночной фурии и самкой не возникнет недопониманий, иначе держать их на одном острове будет очень нелегкой задачей. Лишь спустя какое-то время ушедшая в свои мысли девица заметила пристальный взгляд голубых глаз. Поразмыслив еще немного, Вильгерд слезла с нагретого места и, присев на одно колено, стала указательным пальцем вырисовывать что-то на снегу. Заинтригованная рептилия сначала просто вытянула шею, в попытке разглядеть появляющиеся узоры, а потом переместилась ближе к человеку, принимая сидячее положение и с неподдельным интересом наблюдая за движениями женской руки. Когда девица закончила, то выпрямилась, чтобы дракониха смогла разглядеть результат ее художеств: упрощенное изображение пяти фигур с идентичными особенностями, которые отдаленно напоминали рептилии ее родственников. Такие же черты и формы, крылья, хвосты, отростки, только нарисованные. Фурия вопросительно посмотрела на викинга, мол: «И что дальше?». - У тебя есть семья? Стая? – Вильгерд поспешила объяснить смысл своих каракулей. Дракониха моргнула и продолжила просто смотреть на собеседницу. По всей видимости, белая фурия ничего не поняла. Такая реакция немного смутила девушку, она как-то не подумала, что донести смысл сказанного будет сложнее. Озадаченно промычав, Вильгерд решила использовать немного другую тактику. - Смотри. Вот это ты, – рука переместилась на фигуру, нарисованную отдельно от других, затем она указала на настоящую фурию, что внимательно следила за движением конечности – А это твоя семья – заключила девица и, показав пальцем на те остальные подобия драконов, изобразила в воздухе круг. Несколько секунд назад рептилия даже примерно не представляла, о чем ее спрашивает новая знакомая и зачем она нарисовала несколько особей ее вида, но спустя пару повторов, в голове животного появилась пара теорий. Ну одиночная фигура, судя по всему, это она сама, а остальные…ее стая? Похоже, человек спрашивает сколько их? Вильгерд показывала круг, должно быть, пыталась изобразить сплоченность. Получается, она спрашивает конкретно про семью, а не про их численность. После полного осознания, белая фурия медленно повернула голову в сторону бескрайнего горизонта и немного изменилась в лице. Она уже сама не была уверена, осталась ли у нее семья. Звучит радикально, да? Дело далеко не в том, что самка не ценит своих родных. Как раз наоборот. После всего, что произошло неделю назад, она не знала, как теперь ее воспринимает стая. Отец разочарован. Это однозначно. Сестры, наверняка, осуждают ее. Лишь старшая самка, что является матерью этой фурии, несмотря ни на что, полетела следом за ней и пыталась вернуть. Дракониха хотела верить в то, что с ее матерью ничего не стряслось, что она смогла уйти от охотников и вернуться в их убежище. Ведь на острове не было ничего, что говорило бы о ее присутствии. Ни запаха, ни следов, ни откликов. От корабля тех викингов остались лишь щепки. Очень мала вероятность, что старшую самку схватили. Фурия знала наверняка, как только ее крыло окончательно придет в норму, она сразу же займется поисками родственницы. Из мыслей рептилию вырвало внезапное прикосновение в районе плеча, заставившее ее крупно вздрогнуть и развернуться к Вильгерд, что уже начала волноваться. - Я понимаю. Всех подробностей ты мне не расскажешь, но могу предположить, что произошло что-то не очень хорошее – с сочувствием сказала она, слегка удивленная тем, что фурия не увернулась от ее руки, как было в прошлые дни. Должно быть, успела привыкнуть. Это не могло не радовать. Следующая мысль девицы была такая: может стоит дать имя драконихе? Она ведь должна как-то к ней обращаться. Даже если самка все-таки захочет улететь и не возвращаться, Вильгерд хотела бы вспоминать новую знакомую по имени. Нужно только подобрать подходящее. В какой-то мере, рыжеволосой девушке нравились имена, которые дали ее друзья своим питомцам. Каждое из них ассоциировалось с особенностями драконов…за исключением Барса и Вепря, для Вильгерд до сих пор происхождение этих кличек оставалось загадкой. А вот остальные: Кривоклык, Сарделька, Громгильда и Беззубик так или иначе с чем-то были связаны. Так что, было бы разумно подобным образом выбрать имя и для белой фурии. Что-нибудь простенькое, но красивое, что могло бы ассоциироваться с внешностью или характером животного. Или их первой встречей. Хотя нет, последний пункт стоит исключить. Пусть все закончилось хорошо, а неприятный осадок после тех событий все равно остался. На ум приходило несколько вариантов. Правда, все они были связаны с текущим временем года – зимой. Метель звучит слишком беспокойно. Вьюга – красивое имя, но не то, что нужно. Нужно что-то более простое, что-то приятное на слух и не связанное с непогодой. От дальнейших размышлений Вильгерд отвлекла фурия, что начала игриво ловить маленькие белые снежинки, одна из которых приземлилась на нос рыжеволосой девицы. Та пальцем вытерла оставшийся мокрый след, и ее осенило. - Снежинка – воодушевленно выдала Вильгерд, радостью в голосе привлекая внимание драконихи – Я буду называть тебя «Снежинка». Рептилия вздернула ушные отростки и подошла к девушке, одобрительно заурчав. Фурия не знала, что значит это слово на языке людей, но ей нравилось то, как Вильгерд его произносит. С каким восторгом. Судя по тому, что двуногая знакомая повторила «Снежинка» еще пару раз, при этом не отводя своих бирюзовых глаз от глаз животного, этим словом она обращалась конкретно к драконихе. Вообще-то у фурии было имя, которым ее называли сородичи. Но Вильгерд об этом не знает. Да и звучание ее слова показалось самке довольно привлекательным, потому она ничего не имела против того, как девица начала к ней обращаться. - Значит, тебе тоже нравится – не скрывая теплой улыбки, заключила викинг. А вот следующая выходка немного озадачила «Снежинку». Человек вытянул руку вперед, и перед глазами драконихи предстала раскрытая ладонь. Она уже было подумала, что Вильгерд хочет прикоснуться к чешуйчатой переносице, и собиралась предупредительно рыкнуть, но ничего не происходило. Рука просто замерла в ожидании чего-то. Девица хотела кое-что проверить. Иккинг рассказывал про начало их с Беззубиком дружбы, как раз он и упоминал подобную махинацию. У них это вышло спонтанно, но таким образом сын вождя убедился в абсолютном доверии со стороны Ночной фурии. Вильгерд вспомнила про это и решила узнать насколько благосклонна к ней белая фурия. Эта двуногая особь однозначно вызывала интерес к своей персоне, она не переставала удивлять рептилию своими внезапными, но достаточно решительными действиями. Ведь девица наверняка понимала, что может получить не ту ответную реакцию, на которую надеется, но все равно рискнула. Все это время Вильгерд не прекращала восхищаться крылатым созданием, жаль дракониха не может ей сказать, что это восхищение взаимно. Хотя, почему это «не может»? Когда девушка-викинг уже хотела убрать руку и больше не напрягать рептилию странными выходками, фурия вернула ей долг не только в плане спасенной жизни, но и умения удивить. Вместо того, чтобы отвернуться от подставленной руки или наоборот прикоснуться к ней, самка неуверенно приподняла лапу, обдумывая свое решение еще раз, и сделала тот же жест. Драконья лапа коснулась раскрытой ладони человека и несильно сжала, чтобы не повредить женскую кожу когтями. Реакция Вильгерд позабавила дракониху: она смотрела на их сцепленные вместе конечности таким взглядом, словно ее мир только что перевернулся с ног на голову. Приподнятые брови и распахнутые бирюзовые глаза свидетельствовали о крайней степени удивления. - Изумительно… - все, что смогла сказать ошеломленная девица. После такого лишь идиот не поверил бы в то, что фурии самые сообразительные драконы из всех. Это потрясающе. Подобный жест был слишком человеческим. Он значил гораздо больше, чем тысячи красивых слов. Теперь все сомнения Вильгерд по поводу взаимопонимания между ними развеялись. Спустя минуту просто «держания за руки», девушка и дракон вернулись в исходное положение, в котором были до этого. Вильгерд уставилась на свою ладонь, пока внимание Снежинки было сконцентрировано на ее лице с целью понять состояние человека. Сначала рептилия напряглась, когда девица пластом завалилась на спину, но успокоилась при виде на ее лице улыбки. - Кому скажи – подумают, что я ненормальная – отходя от шока, молвила девица и повернула голову в сторону дракона, во взгляде которого была доля снисхождения. Вдруг, в далеке послышался оклик: - Беззубик! Обе героини встрепенулись. Вильгерд на локтях приподнялась и посмотрела в глубь леса, начало которого было на довольно приличном расстоянии от их места приземления. Снежинка же настороженно поднялась и сделала пару шагов назад. По возгласу девушка сразу узнала того самого повелителя драконов Иккинга, который, по всей видимости, вместе с Беззубиком направлялся сюда. Только вот белая фурия была явно не в восторге от появления чужих запахов и голосов. Недолго думая, дракониха скрылась за самым большим из трех валунов. В ту же секунду из-за деревьев показался так называемый «Беззубик», он затормозил и вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть открытую местность, попутно принюхиваясь. - Беззубик, зачем ты меня сюда привел? - спросил у дракона, сидевший на его спине, парень. - Иккинг! – крикнула рыжеволосая девушка и стала махать рукой, чтобы привлечь внимание прибывших. Парень и его дракон почти синхронно посмотрели на нее, и, как только самец Ночной фурии понял, кто стоит вдалеке, побежал в сторону Вильгерд. Наездник едва не слетел с седла от того, как резко рептилия перешла на бег. - Привет, Вильгерд – по прибытию радушно поприветствовал Иккинг свою подругу, слезая с Беззубика, что по неизвестным ему причинам вел себя слишком взбудоражено – Ты здесь. Но… Астрид мне говорила, что только завтра она за тобой отправится. Как ты сюда добралась? На лице рыжеволосой вновь появилась улыбка, ей не терпелось поделиться прекрасной новостью с сыном вождя. - Иккинг, я должна тебе кое-что рассказать! – с неподдельным энтузиазмом сказала девушка и интригующе добавила – И кое с кем познакомить.