Almost | Почти

      Экран ноутбука ожил. Эндрю фыркнул, когда на фоне появились троянцы.       — Твоя одержимость нездорова.       — Ты нездоров.       — И все же я продолжаю обыгрывать тебя каждый раз, когда ты пытаешься играть против меня.       — Заткнись. Я присоединяюсь к вызову.       — Бедный Кевин, я задел за живое? — Тот попытался проигнорировать его насмешки и вместо этого присоединился к входящему групповому звонку. Маленькая частичка сердца Эндрю на мгновение потеплела, когда он увидел перед собой всех этих Лис. Он не совсем принял их как семью к концу колледжа, и он почти не видел никого из них в последующие годы, но все они приложили усилия — которые, он не уверен, что заслужил — чтобы быть рядом с ним в этот день два года назад, и они помогли ему во время недель ментальной бойни. Итак, несмотря на всё, он полюбил Лис, и, видя их всех вместе, он испытывал непривычный тип комфорта, который, как он предполагал, большинство детей испытывало по отношению к своим родителям. Это было почти то же самое, что у него было с Касс. Почти. Не совсем так.       — Эй!       — Всем привет!       — О, вау, как здорово видеть вас всех!       Все приветствия смешались в динамиках, создавая бессмысленную мешанину. Кевин быстро прикрыл динамик рукой, чтобы приглушить ужасный шум, пока Лисы не закончат.       — О... Боже... Мой. Это Эндрю там, сзади? Ты действительно уговорил его присоединиться? Он ведь не пытался пырнуть тебя ножом, правда?       — Я тоже рад тебя видеть, Ники. — Его попытки придать своему голосу саркастические нотки провалились с треском. Наполовину всхлип, наполовину визг Ники только ухудшил ситуацию.       — Как у тебя дела, Эндрю? Нам очень жаль, что мы не смогли быть там. — Радужные волосы Рене появились на плече Элисон в верхнем левом углу экрана, на ее лице появилась фирменная теплая улыбка, когда она посмотрела в камеру.       Не было времени ответить, прежде чем вмешался Кевин. — Я тоже здесь, ты знаешь— Ой! Эндрю, ты можешь прятаться за мной, только если не собираешься меня бить— Ай! Прекрати это!       — Заткнись, Кевин. — На этот раз из динамиков донесся голос Эндрю, только это был не он. Он принадлежал Аарону. Эндрю наблюдал, как рука с длинными ногтями появилась справа от его брата и протянула ему дымящуюся тарелку со спагетти и фрикадельками.О нем заботились. У него были люди, которые заботились о нем.       — Скажи ему, Аарон!       — Заткнись, Ники.       Видя, что звонок становится интересней, Эндрю обошел диван с другой стороны и плюхнулся рядом с Кевином, чтобы лучше видеть.       — Эндрю! Твой...       — Ладно, хватит об этом. На серьезной ноте, как у всех дела? Я знаю, что сейчас действительно трудное время, делайте всё, что вам нужно, чтобы справиться — хотя, к сожалению, я чувствую, что это необходимо сказать, старайтесь справляться так, чтобы это не было связано с убийством, агрессией или просто преступлением в целом. — Дэн начала этот разговор и он обходил Лис одного за другим, они соглашались и предлагали советы то тут, то там. Все шло хорошо, пока это не добралось до Эндрю. Они терпели до последнего, тем не менее не пропустили того, как он надеялся. Лисы были такими: заботятся о людях, несмотря ни на что. Это (и обильное количество травм) было тем, что сделало их Лисами в колледже и оставило их Лисами даже много лет спустя.       — Как ты держишься, Эндрю? — Это была Рене, которая задала вопрос. Эндрю мог бы поговорить с ней. Но он не хотел, он не хотел говорить о том, что он чувствовал. Какая-то его часть изначально не была уверена в ответе, а другая боялась, что выражение эмоций, которые он сдерживал, вызовет шквал боли. Однако он не мог игнорировать Лис. Все они отдали ему частичку себя, и он должен отдать им частичку взамен. Их терпение было на исходе. Звонок уже не был таким интересным. Как раз в тот момент, когда Дэн, казалось, собиралась что-то сказать, смирившись с молчанием Эндрю, ему в голову пришла идея.       Эндрю был зол на него за то, что он умер. Он нашел способ бросить Эндрю, хотя говорил, что никогда этого не сделает. Эндрю пришлось сказать самые важные слова, которые он вообще когда-либо говорил, гробу вместо него. Но Эндрю знал, что бы он сказал, если бы они поменялись местами. Лисы тоже знали.       — Я в порядке.       Реакция была разнообразной и драматичной и вызвала редкую улыбку на лице Эндрю — ну, почти: правый уголок его рта слегка приподнялся, что было достаточно близко.       Аарон с широко раскрытыми глазами откашлялся от спагетти, которые собирался проглотить. Ники издал ещё один нечеловеческий звук, и единственный другой звук, с которым Эндрю мог это сравнить, был сильно простуженный осёл. Рене грустно улыбнулась. Элисон разразилась смехом и вцепилась в плечо Рене, как будто от этого зависела её жизнь. Дэн улыбалась от уха до уха, обнимая Мэтта, который смеялся, но по его щекам текли слёзы       Кевин дал ему пять.       Эндрю уставился на него.       Эндрю дал ему пять.       — Ай! Ублюдок!       — Мои уши, должно быть, играют со мной злую шутку, поскольку я уверен, что не слышал и не видел такой ненормативной лексики изо рта моего сына? — Никто не заметил, что Ваймак присоединился к вызыву из-за всего этого хаоса.       — Эй, тренер.       — Привет, Эндрю, не мог бы ты рассказать мне, что, черт возьми, произошло?       — Я только что сказал им, как у меня дела.       — Понятно. — Ваймак ответил так, как будто он был настолько далек от понимания, насколько это было возможно. — Рене, ты, скорее всего, можешь объяснить?       — Подождите, подождите, нет, тренер, я хочу объяснить. Могу я объяснить? — Элисон оправилась от своего хихиканья достаточно, чтобы отчаянно помахать в камеру, как это сделал бы ребенок в школе, когда он знал ответ.       — Мне все равно. Просто объясни, и если ты собираешься сделать так, чтобы это имело смысл, кричи вслух.       — Хорошо, хорошо. Так, Эндрю, вроде как, пошутил.       — Эндрю пошутил, и из-за этого у тебя чуть не остановилось сердце?       — В значительной степени.       — Я и не знал, что среди нас есть такой комик.       — Я не уверен, тренер, вы видели его под лекарствами. Мы все знали, что он способен на такое дерьмо.       — Ники, ты не можешь так говорить! —Хор голосов закричал одновременно.       — Ах, извини, Эндрю.

***

      Разговор длился в общей сложности пять часов. Темы перескакивали с одного места на другое, каждый принимал участие намного больше, чем в студенческие годы, и достаточно было одному человеку назвать его имя, чтобы никто не сделал этого снова. Сама тема не была запретной, но Эндрю не хотел слышать его. Это имя было уже слишком. Он не говорил его уже два года. В последний раз, когда он сделал это, он практически разорвал свой голос в клочья, выкрикивая его снова и снова в крошечной надежде, что это вернет ему его владельца. Этого никогда не происходило.       К тому времени, как Эндрю выгнал пьяного Кевина из своего дома и лег спать, они слепили трёх снеговиков и согласились присоединиться к поездке Лисов в Париж на этой неделе — Эндрю предложил это место как место, которое он всегда хотел увидеть. Затем он как можно плотнее завернулся в одеяло, чтобы заменить теплом пустоту на другой половине кровати, и срочно позвонил Би, пока боль не захлестнула его.