Almost | Почти

      Три дня спустя их сумки были упакованы, и они уехали рано утром, чтобы успеть на свой самолет в Париж, прибыв туда долгимии утомительными 11 часами позже. Поскольку Лисы теперь разбросаны по всей стране, им всем было легче прибыть в Париж по отдельности, вместо того чтобы сначала встретиться, а затем лететь вместе — не говоря уже о том, что они были довольно большой компанией, несмотря на их совместный опыт частых путешествий, когда они были студентами.       Элисон предложила оплатить все дорожные расходы и гостиничные номера, что она и сделала для некоторых Лисов, но Кевин зарабатывал достаточно денег, чтобы заплатить за себя, а у Эндрю всё ещё были все его старые заработки, которые как минимум в 20 раз превышали сумму, необходимую для оплаты отпуска. Обычно Эндрю неохотно тратил их, если только это не то, чего он хотел бы, но он чувствовал, что это идеальный способ использовать их. Если бы он потрудился задержаться ещё на несколько лет, он мог бы сам отвезти Эндрю в Париж и показать блондину город с точки зрения беглеца. Или, возможно, ему было бы полезно снова посетить город без преследования Мориямы и насладиться впечатлениями в более туристической манере. В любом случае, это не имело значения, не было смысла зацикливаться на том, чего никогда не было и никогда не произойдет.       Кевин и Эндрю были предпоследними гостями, прибывшими в пятизвездочный отель — взволнованный Ники и раздраженный Аарон были последними, кто громко нашёл свои номера незадолго до полуночи. По прибытии Лисы обменялись краткими приветствиями, но остальное было отложено на следующий день, чтобы у них было время выспаться и восстановиться после долгой дороги.       Эндрю нашел свой номер, бросил чемодан на кровать королевского размера, осмотрел ванную, гардероб и проверил шкаф на предмет наличия краденых халатов (которые там были) — как это обычно бывает при каждом посещении отеля буквально всеми. После тщательного осмотра и борьбы с простынями, чтобы расстегнуть их и позволить ему действительно лечь в постель, он заснул почти мгновенно.       Было бы здорово иметь возможность сказать, что следующее, что он помнит, было утро — и, по крайней мере, это могло быть утро, — но, проснувшись в темной комнате, проверять время было последним, что занимало его сонный, сбитый с толку разум. Первое, что он заметил, было пустой стороной кровати.       Где Нил?       Он посмотрел на дверь ванной, вспоминая время в конце учёбы, когда он просыпался в такой же ситуации, как сейчас. Однако, в отличие от сегодняшнего дня, из щели между открытой дверью ванной и стеной лился яркий свет. Подойдя, он увидел беглеца с широко раскрытыми глазами, который вцепился в раковину, как будто это было единственным, что его держало — что вполне могло быть — и сильно дрожал, глядя на свое отражение. Нил даже не заметил присутствия Эндрю, пока тот не положил руку на его затылок и не отвел его взгляд от отражения отца, а вместо этого заставил посмотреть на какое-то успокаивающе скучающее выражение лица Эндрю. Его память позволила в деталях вспомнить, как он прижимал лицо Нила к своей груди, когда тело другого парня сотрясалось от почти слышимых рыданий. Почти. Мать Нила обычно била его, если слышала, как он плачет, так что он на собственном горьком опыте научился вести себя тихо. Это была еще одна причина в длинном списке причин, по которым Эндрю ненавидел эту женщину.       Но на этот раз Нила в ванной не было, так где же он? Неужели ушёл? Неужели он сбежал?       Нет.       Дело было не в этом.       Теперь Эндрю проснулся.       Нил не ушёл, это было не тем, что произошло.       Во-первых, Нила не было.       Нил умер.       Эндрю уткнулся лицом в подушку, делая медленные глубокие вдохи, чтобы сдержать подступающие слёзы. Он свернулся в клубок, совсем как в детстве, когда прятался в приёмных семьях. Теперь он проснулся, его мозг начинал работать. Он мучил его. Реальность ударила по нему, и быстрый мини-фильм обо всех плохих вещах, которые когда-либо случались в жизни Эндрю, прокрутился перед его глазами.       Не успел он опомниться, как его охватила паника.       Он плакал.       Он делал что угодно, только не кричал.       Эндрю в отчаянии потянулся к телефону. Ему нужна Би. Би могла бы помочь. Он почти нашел её номер — почти, — когда появился символ батареи, и экран погас.       Эндрю был один. Он слишком много вспоминал, он слишком много чувствовал.       Он слишком сильно нуждался в нём.       Он слишком сильно нуждался в Ниле.       В конце концов, он снова погрузился в беспокойный сон, благодарный за то, что у него, по крайней мере, хватило ума не делить комнату с Кевином.