Плачь

      Ангелине даже смотреть не хочется.       Нету желания думать или наблюдать за тем, как Медведева сжимает ткань своей одежды, в нервном желании унять дрожь в руках.       Она претендентка на выгон.       Она не сдержала эмоций, натворила полнейшую хуйню. Её никак не оправдать.       Она проебалась.       И её триггеры насчёт дяди, уже несколько недель как, являются для преподавателей ничем.       Ангелина смотрит в пол почти чёрными зрачками немного жалостно.       Но Медведева, конечно, не посмотрит, не увидит. Даже не собирается повернуть голову в её сторону.       Потому что Кира знает, какой проблеск она увидит в глазах подведёнными широкими стрелками и ей это совсем не нравится.       Медведева не нуждается в жалости, тем более в жалости Новосёловой, которая имеет право испытывать её разве что к себе. Так что пусть не тратит эмоциональный ресурс попусту, который у неё итак не самый большой, и не пытается что-то ей сказать одним только взглядом.       Не трать силы зазря, Новосёлова (Тебе самой ещё пригодятся).       – Но всё же на этой неделе школу должна покинуть одна из учениц. И это вы, Кира. Сдайте пожалуйста брошь, – Ангелина только наблюдает за беспристрастным лицом Лукиной, которая, кажется, ничего не испытывает, лишая девушку шанса.       Отправляя домой, забирая билет в счастливое будущее.       Девушка поднимается со стула и подходит к дворецкому. Смотрит в никуда, не понимает.        Не осознаёт.       А после, когда брошь уже снята, Кира начинает умолять просить чтобы ее оставили.       Пчёлке кажется, это неправильно – видеть блондинку такой. Смотреть на Киру которая на грани срыва, не пытается даже следить за собственной речью, матерясь во все стороны, плюясь словами на нервах. Плачущую, сжавшую руки в замок.       Геля уверена, готовую стать перед учителями на колени, только бы оставили тут.       Ещё одна неделя ей просто необходима.       У неё красное лицо, и растрепалась причёска. Помятая форма и ломаный голос, пытающийся составлять слова в предложения. Скачущий взгляд от одного места к другому.       Ангелина всё ещё думает, что она не должна выглядеть так.       Благо, Татьяна просидев около минуты в раздумьях, слушая Кирин монолог, решает сделать решающий шаг в этой, уже затянувшейся, церемонии выгона, поебавшей нервы большой части коллектива.       И Медведеву о с т а в л я ю т.       Блондинке всё равно на эту брошь, которую с неё сняли, ей хочется только благодарить, благодарить за шанс, данный ей. Кира летит на свое место, рядом с Крис и плачет ей в шею, едва держась, чтоб не реветь в голос.       Последующие слова преподавателей Геля незаметно пропускает мимо ушей, смотря в одну точку.

***

      Новосёлова находит Киру на диване в гостиной, положившую локти на колени, а лицо спрятанное в ладонях. Прошло уже несколько часов с церемонии выгона, но она всё ещё нервничает.       И думаетдумаетдумает.       Её затягивает ледяными руками в пучину сомнений, перекрывают кислород, забирают воздух из лёгких, утягивая на самое дно.       Смогла бы она поступить по-другому на том испытании? Она бы смогла сдержать себя, и не разбивать бутылку о голову того, определённо хорошего, актёра, раз уж он смог вывести её так сильно?       Смогла бы она не делать этого, положить хуй на все его слова и прохавать диалог полностью, как и планировалось?       В голове отвратительными картинами всплывает лицо дяди, которого она, вроде как, уже простила, но простить для неё в этой ситуации – это скорее вычеркнуть нахрен из своей жизни и не пересекаться больше ни-ког-да.       Слишком знакомые ситуации, в которой из нее пытаются сделать половую тряпку, не считая ее человеком даже, только потому, что она девушка.       Потому что она – "слабый" пол.       Ангелина незаметно присаживается рядом с ней, только диван прогибается под ее весом, что Кира чувствует, но не видит. Глаза открывать она не собирается.       Неужели ты всё ещё не хочешь видеть жалость в её глазах?       Как Кира узнала что это именно Пчёлка? Она одна к ней так и не подошла, в течение этих нескольких часов. Набралась смелости только тогда, когда даже Крис ушла.       Ангелина не знает, что ей нужно сказать, как говорить и с чего начинать.       А нужно ли начинать? Кира сильная, она никогда не просит помощи. Тогда примет ли она помощь о которой блондинка и не заикалась, даже не просила?       Ангелина смотрит на свои руки, а после переводит взгляд на лицо Киры, повёрнутое в профиль. Новосёловой хочется... пожалеть.       Да-да, самой жалкой хочется пожалеть самую сильную.       Потому что видеть как Кира Медведева плачет – для Ангелины Новосёловой все ещё невероятно.       Это всё та же Кира, которая поддержит тебя всегда, поможет тебе высказаться ей же о том, что тебя в ней бесит.       Та, которая поможет тебе на полосе препятствий, помогая залезть на стенку. Или подставляя собственное плечо, чтобы ты могла на него сесть и спуститься на землю. Которая поможет тебе и будет называть таким не свойственным для самой себя «солнышко», «красотка моя!», «ты умница».        Ангелине до сих пор кажется, что таким образом Кира компенсировала все сказанные ранее, за шесть недель жизни вместе, «шлюха» и «проститутка».       Или та, по инициативе которой Новосёлова вышла перед одноклассницами и села на шпагат, тем самым хвастаясь и отламывая от горы комплексов ещё один большущий булыжник, слушая аплодисменты и радостные возгласы одноклассниц.       ...Заглядывая в тот же момент, в карие глаза Медведевой, которая стояла в нескольких метрах от неё, гордо хмыкая и улыбаясь ей. Кажется, Кира ещё тогда ей подмигнула, высунув на секунду язык. Точнее два, по-очереди.       Ангелине хочется поддержать. Хочется защитить, как она её, на балу, когда она пряталась за спину самой блондинки, отстаивающей ее честь. Даже если перед бездомным-актёром, но это неважно. Совершенно неважно. Отстаивала же.       Хочется вывести на разговор, узнать то, что на душе, как когда Кира говорила с ней на испытании с воздушным шаром, отвлекая, незаметно для самой Пчёлки.       Геля боится высоты.       Кира, наконец-то таки, убирает руки с лица, показывая Ангелине опухшие красные глаза, ещё не высохшие и пунцовый нос.       Лучше бы это был макияж, честное слово.       Новосёлова без слов тянет к барменше руки, обвивая шею, и становясь коленями на диван, чтобы Кире было легче ее обнять.       Геля готова молится – только бы ей ответили.       Чувствует, как тонкие руки обвивают её туловище, а своё лицо девушка спрятала в её плече.       Эта Кира, сейчас, рядом с ней – более плаксива, менее сильна, возможно, плачущая уже просто потому, а не по причине выгона.       Потому что ей сказали – «плачь, если тебе нужно».       Эта Кира такая искренняя. Живая настолько, что словами не передать. Без привычного покер фейса, с прижимающими тело к телу дрожащими руками.       Это та Медведева, которая сама нуждается в поддержке, а не учится давать ее другим и готова предоставить каждой из одноклассниц в любой момент.       Потому что Кира – сильная. Намного сильнее неё или всех остальных.       Ангелине не хочется уже ничего говорить. Хочется просто сидеть, вот так, не убирая рук с шеи пацанки, утыкаться носом в её волосы, потому что позволяет положение, и чувствовать как дрожит Кирина грудная клетка в нервных вздохах.       Потому что Кира, хоть и сильная, но она человек.       Она может сорваться, наорать, ударить, впасть в истерику и много-много-много всего другого. Только как это преподавателям объяснить...       Ангелине кажется это привилегией. Особым моментом, не для глаз других. Наблюдать, как Кира, наконец-то таки, засыпает, сползая головой на колени Новосёловой, со всё таким же заплаканным лицом, но теперь умиротворённым и спокойным.       Ангелине хочется думать, очень хочется, что она одна имеет право видеть Киру такой. Мысль греет душу.       Кажется, успокоилась.       Новосёловой бы самой знать, отчего такие чувства, отчего желание поддержать, увидеть все грани характера, выражения лица и эмоции на лице девушки со сплитом языка.       Геля понимает, но закидывает эту непривычную мысль в дальний ящик. Подумает об этом потом, потому что с осознанием того факта, что ей понравилась девушка – ещё ужиться надо. Особенно когда ты всю жизнь считала себя, вроде как, "по-мальчикам".              А пока, Ангелина уверена, что на следующей неделе Кира выложится на полную, сорвёт с себя эту чёрную ленту и будет улыбаться, как много церемоний до этого.       Кире чёрный не идёт.       А вот белый, или золотая брошь – очень даже.