***
В час дня к Огаю прибежали медсестры и сказали, что состояние Гоголя ухудшилось, доктор резко поднялся со стула и они с медсестрами побежали к Николаю. Когда они осмотрели пациента, пришли к выводу, что пуля пробыла слишком долго в теле Гоголя и инфекция от нее начала медленно распространяться по телу, тем самым успев заразить печень и кровь, что могло привести к раку печени. Мори вколол ему антибиотик, что бы инфекция прекратила распространяться на некоторое время. Хирург сказал медсестрам подготовить всё к следующей операции пациента и отвести его в операционную. Сам доктор выбежал из кабинета, и к нему на встречу уже шли Акутагава и Сигма. Парни сразу спросили, что случилось с Гоголем, потому что поняли что что-то не так. — Его состояние ухудшилось, мы сейчас сделаем ему ещё одну операцию, но ещё не факт, что ваш друг выживет. –сосредоточено сказал Мори, и уже забыл куда он хотел бежать, как тут к нему подбежала медсестра в юбке до колен, белой рубашке, у нее были фиолетовые волосы и глаза, на волосах была заколка в виде золотой бабочки. — Всё уже готово, можно приступать к операции – сказала девушка, хирург кивнул. — Да, хорошо, приступайте Ёсано, я уже иду. – сказал Огай смотря на девушку, и потом оборачиваясь к Сигме и Рюноске. — Извините, мне пора. Мори с Акико ушли в операционную. Акутагава с Сигмой сели на кушетку рядом с операционной в которую бежали доктора.***
Достоевский лёжал в палате и пытался успокоить себя читая книгу. Книга которую он читал, напоминала ему о Гоголе, он никак не мог избавиться от мыслей о нем. Он переживает? Не хочет терять? Или любит Николая? Он сам ещё не знает. Фёдор хотел пройтись по коридору, его рёбра уже полностью зажили, он ходить мог, но на костылях и на ноге всё ещё был гипс. Федор переоделся в свою одежду, взял костыли которые стояли у кровати, встал на них, и попробовал в палате походить с костылями. — Чёрт, а это сложнее чем я думал – сказал Достоевский сам себе. Он вышел из палаты, у него вроде бы получалось ходить с костылями, и тут он увидел Сигму и Рюноскэ которые сидели около операционной, они тоже заметили Фёдора. Достоевский увидел страх? В глазах парней, они переживали за кого-то.. неужели за Гоголя? Фёдор покостылял к ним, и сел на кушетку рядом с ними. – Сигма? Неужели с... – Достоевский не успел договорить, потому что Сигма перебил его, было сложно не догадаться , что Фёдор спросит за Николая. — Да. Он сейчас в операционной, как я понял пуля пробыла слишком долго в теле Гоголе, и поэтому инфекция расходиться по всему телу, и...он может умереть.. – Достоевский застыл, он не мог сказать ни слова, он был в полнейшем шоке, его руки начали дрожать, и по всему телу прошлись мурашки, он начал чертовски сильно переживать за Николая, так сильно что его что-то кольнуло в сердце. Ему резко стало плохо от всего этого, Сигма это заметил. — Фёдор? Вы в порядке? – спросил длинноволосый смотря на русского, тот кивнул и сделал несколько больших вдохов, чтобы успокоиться. — Извините.. я пойду к себе..– сказал Достоевский, поднимаясь со стула, Сигма предложил помощь, но тот отказался, и сам пошел в палату. Зайдя в свою палату он обратно лег на кровать и читал книгу которая ему напоминала о Гоголе. Он читал ее потому что он почувствовал себя одиноко?***
Спустя 4 часа из операционной вышла Ёсано, парни встали и подошли к ней. — Он будет жить. У него есть дорогой ему человек, как я поняла, и из-за этого человека он не умер. Под конец операции он произнес имя Фёдор, но суть в том что он был в отключке, и мысли о этом Фёдоре его спасли. Но, у него слабый пульс, за ним нужно смотреть, и пока что никого впускать не разрешено, это то что меня попросил передать Мори. – выговорила на одном дыхании девушка, и за ней вышел Огай, и с улыбкой посмотрел на парней, Сигма с Рюноскэ облегчённо вздохнули и обратно сели на кушетку. — Я пойду скажу Достоевскому, что операция прошла успешно. – сказал Акутагава, и помчался к нему, прежде чем кто-то успел что-то сказать. Рюноске зашёл в палату к Фёдора, тот посмотрел на него и ожидал хоть слово от него. Спустя 2 минуты Акутагава отдышался и сказал. — Николай живой. - Фёдор вздохнул с облегчением, он был очень рад, что Коля выжил. — Вы были тот кто его спас.. — Я? – Достоевский не понял, и Рюноске ожидал этого, и рассказал всё что говорила Акико. — Ёсано это доктор который лечил Николая вместе с Мори..нужно будет ее поблагодарить, но сначала я хочу поблагодарить именно тебя – сказал черноволосый смотря на Достоевского, тот не понимал и хотел сказать что не нужно, но тот предусмотрел это и сразу сказал. — Я правда тебе очень благодарен, спасибо большое. Это же ты пошёл искать Николая, а не я. Обращайся если тебе будет нужна помощь. — Я же нечего не сделал..если благодарить то точно не меня, а Сигму, он тащил Гоголя в машину.. и вез его в больницу тоже он.. – сказал Акутагава смотря на Фёдора. — Сигму тоже нужно поблагодарить, но если бы не ты, то его бы не было в живых, поэтому спасибо огромное. – русский мог благодарить ещё сто раз, пока тот не примет его «спасибо». Тот кивнул и прежде чем он хотел уйти, Фёдор задал ему вопрос. — Ты не знаешь в какой палате Гоголь? И можно ли к нему придти? – спросил Фёдор сжимая одеяло в руках, он очень хотел увидеть своими глазами живого Николая. — Он будет ещё в операционной.. операцию только закончили, но Мори сказал, что к нему пока что нельзя. – сказал Акутагава, на что черноволосый только кивнул и Рюноскэ ушёл.***
Спустя час, Фёдор пошёл в столовую больницы, так как ходить он уже мог на костылях, и поэтому необходимости нести ему еду в палату не было. Он сидел за столиком, ел картошку с отбивной, и тут он увидел Мори, который брал себе тоже что-то перекусить. Черноволосый позвал доктора, тот взял еду, пошёл к нему и сел напротив него. — Я вижу тебе уже намного лучше, уже ходишь на костылях. Осмотрим тебя и можно будет выписывать. – говорил хирург, приятно улыбаясь и смотря на Достоевского. — Да, уже лучше, я хотел спросить и попросить кое-что. — Слушаю – быстро проговорил Огай. — В какой палате Николай и можно ли к нему зайти в палату? – спросил Фёдор, Мори задумался на несколько секунд и ответил. — В палате 203, она рядом с твоей палатой. Да, конечно, можешь зайти к нему – ответил доктор и начал есть свой суп, Фёдор недоев, встал из-за стола, взял костыли и направился к нему. Когда он зашёл в палату, Гоголь лежал в отключке, на лице была маска, которая передавала ему кислород, капельницы, и кардиограмма. У Достоевского немного начали дрожать руки от увиденного, он подошёл ближе к кровати, сел на стул, взял Николая за руку и положил голову ему на живот. — Господи. Я сначала не думал, что это будешь именно ты, но я тебя люблю, прошу держись..не смей умирать. – говорил Достоевский сжимая руку Гоголя. Тот очнулся прямо перед тем, как Фёдор сказал, что любит его, но он не дал виду что очнулся, и просто закрыл глаза. На несколько секунд ему все же показалось что это был сон, но потом он опять открыл глаза, осмотрелся и понял что это не сон, когда чувствовал как его руку сжимает другая рука. Рука Феди. — Не умру, потому что тоже люблю тебя, Феденька. – сказал Гоголь, Фёдор подумал, что ему послышалось, он поднял голову и посмотрел на Николая, увидел его открытие глаза и как тот слабо улыбается через маску. Фёдор обнял Николая, тот обнял его в ответ, в таком положении они оставались минуты две. Николай положил руку на лицо Фёдора, тот поднялся и смотрел на Колю, черноволосый снял маску с лица беловолосого, и поцеловал его. Николай никак не ожидал поцелуя, но все равно ответил на поцелуй. Их губы сомкнулись в нежном поцелуе. Федор был не настойчивым, и понимал, что маску лучше не снимать, но он так хотел это сделать, ему это так нужно было, что он не смог сдержаться. Когда парни отстранились друг от друга, Фёдор принялся целовать его везде. Сначала он поцеловал его в лоб, потом в нос, в щеки, поцеловал в правое ухо, потом в левое, и приступил к шее. Поцелуи были на столько нежные, что это возбудило беловолосого, до покраснения. Но русский не останавливался, он слегка прикусывал кожу, от чего Коля выдыхал тяжело и с небольшим стоном, что Фёдору и понравилось. Им пришлось полностью оторваться от такой прекрасной рутины, потому что зашла медсестра. — Что вы тут делаете? Мори запретил входить сюда. — грубым тоном сказала Есано. — Я только что говорил с ним, он мне разрешил. — ответил Фёдор спокойным, но немного задыханым голосом. — Ладно, но сейчас нужно чтобы вы ушли, мне нужно осмотреть пациента, и узнать можно ли его уже переводить в палату, или оставить в операционной. — Ам.., а он очнулся. — сказал Достоевский, вставая с стула. — Что? — Акико подбежала к Гоголю, и убедилась в словах русского, сразу кому-то звоня. — Мори! Гоголь очнулся! Он, он открыл глаза, с дыханием все хорошо, бегите сюда.***
После того, как Федор ушёл, хирург, доевши, пошёл проведать своего сына. — О пап, привет. — Привет сынок, как чувствуешь себя? — Ужа на много лучше. Пробовал сегодня встать с кровати пройтись по палате, то в принципе все хорошо, только вот рана все ещё жутко болит. — ответил Осаму, садясь на кровать. — Вот как, ну знаешь, это уже радует. Завтра снимаем швы. Кроме этого, ничего не болит? Голова не кружится? — спрашивал хирург, все записывая себе в блокнот. — Нет, ничего. Все в норме. — на самом деле были такие моменты, что у Дазая крутилась голова, темнело в глазах, и он даже ловил паническую атаку, но если он скажет об этом отцу, то останется здесь ещё на долго. А он не любит больницы. — Это радует. Завтра в 10 утра придёт Ёсано и снимет тебе швы, а потом я тебя осмотрю, и будешь свободен. — и Мори вышел с палаты, оставив сыну ещё обезболивающее. Как только хирург вышел, ему поступил звонок от медсестры, она сообщила ему о том, что Николай очнулся, и он быстрым шагом направился к нему. Подходя ближе к его палате, он увидел сидящего рядом Достоевского. — А почему ты тут сидишь? — спросил доктор у русского. — Есано сказала, что ей нужно осмотреть Колю, а мне выйти, поэтому я жду. — Понял. — ответил Мори и зашёл к Гоголю и Есано. — Ну что, храбрец, как самочувствие? — Я ничего не чувствую, в плане боли, поэтому в норме. — ответил беловолосый хриплым голосом. — Понятно. Боли сейчас не будет, я вколол тебе антибиотик, который заглушает боль, но потом боль почувствуется, причем сильно. Поэтому оставлю тебе антибиотик, он сильный, поэтому пей одну таблетку в 4 часа. — в ответ он увидел кивок, и посмотрел на кардиограмму. — Несколько минут назад, твоё сердце ускорилось.., это Фёдор повлиял на это? — А.. да, это ничего такого, не переживайте. — покраснел беловолосый. — Будьте осторожней, ты особенно. Ты в курсе , что ты был на волоске смерти? — уже с грозной ноткой в голосе говорил хирург. — В крусе, но я жив. — Мгм, с чьей помощью? — Да-да, я понял, хорошо. — Когда мы тебя выпишем, будешь делать, что хочешь, а это больница. Поправляйся, а мне пора. Акико, ты все? — Да, идём. Доктора вышли из палаты и тут же зашёл Фёдор. — Знаешь, а ты заставил меня переживать за тебя. — Знаю, постараюсь так больше не делать. Зато я кое-что узнал. — Что именно? — с интересностью спросил Достоевский. — Я знаю, кто вас сбил.