Иная ветвь

Ледяная вода окутала меня со всех сторон, дезориентировав. Не зная куда плыть, с бьющейся в мозгу паникой, я бесполезно барахталась в поисках воздуха. Течение, несущее мое тело, лишь больше путало, не давая и малейшего шанса отыскать путь к кислороду. В какой то момент, от нехватки воздуха я бездумно попыталась вдохнуть, и омерзительно холодная вода заполонила легкие, забиваясь в нос и рот. Бьющееся в агонии тело полностью потеряло контроль. В мозгу пульсировала лишь одна четкая мысль «Я УМРУ». **** Это было схоже с переключением рубильника. В один момент что-то будто щелкнуло, и вот я уже не чувствую никакой воды, холода. Шокированная в первый миг, я судорожно вздохнула и тут же закашлялась, с непривычки подавившись воздухом. Сковавший меня ужас отступил, а на смену ледяной мгле пришло успокаивающее тепло под боком. Оглядевшись, отметила значительно просевшее зрение. Перед глазами было мутно, но я различила мягкий свет, будто от свечей, и совершенно не знакомую обстановку. Попытавшись подать голос, услышала лишь невнятный мявк и сначала даже не поняла, что он принадлежит мне. Попытка пошевелиться провалилась, тело мое оказалось скованно и лишь сейчас я почувствовала тесно обхватившую меня ткань. Только отступившая паника вновь подняла голову и комнату огласил мой громкий вопль. Тут же подхваченный с другой стороны. *** На отчаянный детский крик немедля сбежались нянечки. В попытках успокоить разбушевавшихся малышей, женщины качали их, отвлекали игрушками, пели колыбельные и даже хотели накормить, но если молодой принц успокоился довольно скоро, то принцесса, доселе излишне тихая и слабенькая, разошлась не на шутку. Она продолжала кричать и ничто не в силах было ее успокоить, все попытки, казалось, лишь больше разжигали истерику. Принцесса продолжала плакать до тех пор, пока детское тело совсем не потеряло сил и измотанное длительным криком погрузилось в сон. Но никто не роптал на внезапный крик. Напротив, заботливая кормилица и приставленные к детям нянечки вздохнули с облегчением. Не издавшая ни звука с самого своего рождения, принцесса наконец разразилась криком, и это не было ничем иным кроме доброго знамения. Девочка будет жить, тело ее станет крепким и вырастет она прекрасной женщиной. Прежняя болезненность отступит и все они смогут порадовать этой вестью ее принцессу-мать, с самых родов продолжавшую волноваться о рожденной дочери. Так и случилось. Навещая детей, Рейнира всегда беспокоилась о своей малышке. Нареченный Джекейрисом мальчик, рождённый лишь на пару минут раньше, был большим и рос стремительно, оставляя сестренку позади. Он часто подавал голос, хорошо питался и был подвижным, в то время как юная Висенья тихо лежала в своей колыбельке, не подавая признаков жизни. Всякий раз приходя к детям, Рейниру охватывало беспокойство. Страх сжимал сердце в тисках и она никак не могла отделаться от мысли о возможной гибели своего дитя. Как всякая мать, она безумно горевала и молилась всем богам, лишь бы девочка была жива и здорова. И теперь, удерживая на руках вертящийся комочек, наследная принцесса понимала, что молитвы прошли не зря. В тот миг, когда она встретилась с удивительно умными и живыми глазами девочки, Рейнира улыбнулась, вложив в эту улыбку всю возможную радость и облегчение. Внимательно глядящая на нее девочка приподняла уголки губ и дотянувшись до вылезшей из причёски пряди слегка дернула ее, заставив наследницу склониться. А стоило этому произойти, дотянулась губами до ее щеки и звонко чмокнула, рассмеявшись со своей выходки. Чуть шокированная, Рейнира перевела взгляд на стоящего рядом Харвина Стронга, в чьих руках копошился Джейс, и встретившись с его ласковыми глазами, почувствовала как тепло разливается по ее сердцу. В этот миг она была искренне счастлива. *** После той моей памятной истерики, во время которой я просто вырубилась, прошло уже около месяца. Зрение к этому времени пришло в норму, а тело значительно окрепло. Детская тушка все ещё была не приспособлена к длительной активности (говоря откровенно, тело оказалось не приспособлено вообще ни к чему), а потому я большую часть времени просто спала, но даже так успела сделать некоторые выводы. Самое очевидное, конечно, мое перевоплощение в младенца. Не знаю, было ли это перерождением души, пошедшим не по плану, или же злостным захватом тела (кто-нибудь, зовите экзорциста!) но факт оставался фактом. Единственное, что радовало в этой ситуации, мой статус. Мне повезло родиться принцессой, в любящей семье. Мама во мне души не чаяла, с неизменной нежностью обращаясь со мной и братом. Дедушка так же был от нас без ума, навещал часто и постоянно таскал игрушки. Смущал меня в этой ситуации только темный пушок на голове моего брата. Дело в том, что отец наш (с неизменной улыбкой и аккуратностью таскающий нас на ручках) был столь же ослепительным блондином, как и мама. И по всем законам логики темные волосы не вписывались в родство с ним. В отличии от того добродушного рыцаря, что всегда приходит с мамой, и с настораживающим трепетом относится к нашей семье. Но видя в глазах Лейнора (одним из немногих развлечений было подслушивание чужих разговоров, из которых можно было вычленить важную информацию, в том числе имена членов моей семьи) любовь и ни разу не перехватив от кого либо хоть намека на нашу неполноценность, я отбросила эти мысли. Пусть так, до тех пор, пока это не беспокоит остальных, меня тоже не касается. Я так же сумела выяснить, что тепло, которое я чувствовала в момент первого пробуждения в этом теле, было яйцом. Рассмотрев его впервые, я решила что это некая причудливая грелка, но из перешептываний слуг узнала о его истинной природе. Черное чешуйчатое и теплое яйцо было вместилищем дракона. Подобное же находилось в колыбели Джейса, но цвет отличался, и в отличии от моего, то яйцо временами забирали, подкладывая к огню. Со временем я выяснила причину такой дискриминации, но лишь в презрении кривила губы. Прижимая окаменелость к своему телу, я мысленно костерила их всех. Они просто не чувствуют тебя. *** Новоявленная Висенья не знала, чьим трудом получила это окаменелое древнее яйцо, но точно знала, что окружающие совершенно зря столь наплевательски к нему относятся. В этом ее мнение полностью разделял правитель. Королевство готовилось к рождению юного наследника, первенца принцессы Рейниры, что после нее займет железный трон и будет править своей мудрой рукой. Но никто не мог предположить рождение двойни, что стала неожиданностью даже для самой матери. Сохранившееся яйцо дракона, единственное в данный момент, было решено вложить в колыбель рожденного первым принца. Это было мудрым решением, но король с ним не смирился. Бросив все силы на поиск ещё одного яйца, он постепенно погружался в уныние. День за днем навещая молчаливую девочку, правитель никак не мог отделаться от мысли, что сделал недостаточно. Его единственная внучка не получила своего дракона, традиции не были соблюдены, и отчаяние постепенно погружало свои путы все глубже в душу короля. Слабость рожденной не так давно девочки и ее хрупкость он списывал на отсутствие яйца, и как бы не убеждали Визериса окружающие в том, что это лишь стечение обстоятельств, что так бывает и в этом нет ничьей вины, он продолжал хранить в себе эту мысль и отчаянно искал. Чужие увещевания о том, что даже его собственные дети не все обладают драконом не могли его остановить. И наконец, спустя почти месяц поисков, в вольных городах нашелся человек. Торговец, в чьих руках по счастливой случайности оказалось древнее закаменевшее яйцо. Откуда оно и как давно существует, никто не мог сказать, но то было и не важно. Сомнений в том, что дракона из него не вылупится, не было ни у кого. Однако традиция была соблюдена, яйцо оказалось в колыбели принцессы, и пусть из него не вылупится ее пожизненный спутник, по крайней мере оно будет рядом. Довольный собой, Визерис никому не признавался в собственной вере, нет, предчувствии, что дракон у внучки будет. И внезапное оживление маленькой принцессы не раз списывал на найденное яйцо, что в будущем станет ей прекрасным подспорьем. *** В тот день, когда чужая душа заняла место в теле юной принцессы, прописанные судьбы и установки мира пошатнулись. Нити плетения продолжали держать узор, но впредь он не был надежен и в любой миг кружево жизней могло разойтись. Не известно, было ли это вмешательством богов или же нелепой случайностью. Кто знает, быть может, давно отвернувшиеся от детей своих, боги Древней Валирии решили даровать милость последним потомкам, не желая наблюдать за крахом чудом уцелевшей династии…