Иная ветвь

— У тебя уже есть какие нибудь планы? — Не было. До тех пор, пока ты не пришел. — хитрющий взгляд внимательно осмотрел его лицо. Эймонд сидел в изголовье кровати и сейчас свысока смотрел на развалившуюся поперек постели девушку. Несмотря на свое положение, она казалась удивительно оптимистичной, не снимая с губ легкой усмешки. — Значит, с моим появлением что то изменилось? — он с интересом наблюдал за ней, не представляя, о чем она думает. Висенья же, чуть приподнявшись, нагло ухватила его за руку и склонила ближе к себе. Глядя в заинтересованное лицо дяди, заговорщицки прошептала. — Изменилось. Теперь я собираюсь тебя искушать~ Девушка звонко расхохоталась, глядя в чуть расширившийся от эмоций глаз. Отпустив его, она села на кровати и уже серьезнее посмотрела на него. — Помоги мне сбежать, Эймонд. — он чуть прищурился, тоже став серьезней. — Я улечу на Драконий камень и заморожу конфликт. — Заморозка конфликта не является решением. — Но это выиграет время для его поиска. Я хочу мирного разрешения ситуации. — Мы на грани войны. Твоя мать собирает союзников, а Деймон уже выдвинул сроки начала. Мирного решения больше не получится, и с моей стороны будет глупостью помочь сбежать единственному заложнику. — видя, как она напряглась и с опаской всмотрелась в него, Эймонд чуть приблизился. Обхватив светлую прядку волос, задумчиво накрутил ее на палец, — У меня есть предложение получше. Письмо Деймона всерьез встревожило Отто. Он собирается на переговоры и пока его не будет в замке, я мог бы помочь брату сбежать. После я займу трон и освобожу тебя в качестве своей королевы. Рейнира согласится с тем, что бы ты правила. Мысли в голове крутились с невероятной скоростью. С недоверием я глядела в абсолютно серьезное лицо, пытаясь осознать сказанное. Чувства были самые разные и я пришла в смятение, не зная, за что ухватиться. Он же молча ждал моего ответа, находясь удушающе близко. В конце концов, отстранившись и отведя глаза, я осторожно заговорила. — Предложение, конечно, неплохое. Однако, есть парочка но. — взяв себя в руки, все же осмелилась говорить глядя в холодное лицо. — Понимаешь, Эймонд, мне бы не хотелось быть королевой. Большая власть значит большую ответственность. Правящие люди никогда не бывают свободны, любая их мысль должна сопровождаться беспокойством о всей стране. Король и королева не принадлежат себе, они навеки скованны своим долгом. И…помимо прочего, если я так поступлю, я предам свою семью. — А если я освобожу тебя, я предам свою. — он был зол. Отказ стал неожиданностью, так что теперь он пребывал в растерянности. Как вообще можно отказаться от права стать королевой? Или она отказалась стать его женой? Висенья всегда казалась ему странной, но это было уже за гранью понимания. — Хах, дилемма. Похоже, мы оба не желаем выступать против родни. — после незадавшегося разговора, мне стало неловко. Боже, это ведь действительно было глупо. С чего бы ему мне помогать. Я так привыкла, что все проходит так, как я хочу, что совершенно не задумалась о нем. Конечно, он тоже хочет защитить семью, а я не последняя фигура на доске черных. Учитывая, что конфликт неизбежен, я могу стать сильным оружием против него самого. Эгоистка. И дура. — Прости. Это было глупое предложение. Давай забудем и поговорим о чем нибудь другом? Тут на самом деле жутко скучно, а мне даже книги не положены. — Тогда чего ты хочешь? Ты так же легко восприняла то, что Дрифтмарк отдали Люку. Теперь отказываешься от всего Вестероса. Висенья, о чем ты мечтаешь? — ему было и впрямь интересно. Поняв, что съехать с темы не вышло, она твёрдо взглянула на него. — Примирить род Таргариенов и путешествовать. У меня есть дракон, мне не придется подобно другим людям стирать ноги в кровь и отбивать задницу в карете, что бы повидать мир. Я могу налаживать связи с другими землями и узнавать нечто новое. — Но ты заслуживаешь большего! Ты способна на большее. — она лишь незаинтересованно пожала плечами. Как раз таки путешествия и являются чем то большим, нежели простое правление. Для нее. — Я избалованный ребенок, Эймонд. Если мне захочется почувствовать власти, у меня есть Пристанище. Захочется большего, мама может выделить мне должность при совете. Но я сбегу от этого однообразия и рутины. Этот мир дал мне слишком много возможностей. И я не хочу их упускать. Война может отнять прежнюю жизнь. Я сражаюсь не только за свою семью, но и за свое будущее. Мы продолжали молча смотреть друг на друга. Кажется, это был конфликт интересов. Эймонд стремился к славе. Он хотел войти в историю и доказать всем и каждому свое величие. Я не смогла бы сказать, как давно в нем зреет эта мысль, но точно знала, что не разделяю его стремлений. Мои амбиции касались совсем иного. Наши переглядывания прервало появление королевы. Вероятно, Коль успел предупредить ее о непослушании сына. Прежде, чем он ушел, я успела попросить. — Пожалуйста, присмотри за Анубисом. — Конечно. — он аккуратно заправил мне за ухо волосы и покинул комнату. Эймонду предстояло о многом подумать. В первую очередь о том, насколько он уважает желания Висеньи. А после о том, что ему делать теперь, когда он получил отказ. Всю следующую неделю я оставалась в одиночестве. Приходили лишь молчаливые служанки, разговорить которых было невозможно. За это время меня дважды попытались выкрасть, но бдительная шавка королевы со скрупулезной тщательностью охраняла меня. Присланных родителями людей просто казнили. Вновь в моих покоях и на моих глазах. Не знаю, чего добивался Коль. Возможно, это было такое психологическое давление, мол, погляди, тебе никто не сможет помочь. Может быть, это была попытка отмщения. За шрам на роже и обиду на мою мать. Как бы то ни было, я медленно сходила с ума. От нечего делать, большую часть времени я спала. Пока бодрствовала, занимала себя, чем только можно. Пела, танцевала, приставала к страже, рисовала на стенах оставшимся крохотным угольком, орала в окна непотребства и проклятия, громила комнату и так по новой. От безнадеги спасали письма. Хелейна сумела подговорить одну из служанок, и теперь они с Эймондом писали мне. Вход к башне замуровали и пробиться было невозможно. Приказы игнорировались, стража глухо стояла на стреме. Эймонд однажды взбесился и едва не перебил всех, но его остановила мать, и скрипя сердцем он отступил. Правда, одной ночью кое кто все же сумел пробиться. То было действительно чудом. Когда он вошел в комнату, я как раз устроила ночные завывания и пыталась вывести из себя рыцарей. Правда, подавилась на полуслове и изумленно уставилась на него. На мои эмоции он только развеселился. — Что? Должно же быть преимущество у короля. — закрыв за собой дверь, он в наглую завалился на кровать рядом со мной и запрокинул руки за голову. — Ты как здесь очутился, Величество? — на мою невнятную иронию он усмехнулся. — Дед на переговорах. Тут сейчас я власть. — Может, тогда освободишь меня, властитель? — Не настолько. — чуть поморщившись, Эйгон тяжело вздохнул. Мы молча уставились на потолок. Несколько минут тишины прервал он сам, — В городе начались беспорядки. Кто то пустил слух, что мы пытаем «принцессу-мать». Если ты не в курсе, тебя так прозвали после создания Пристанища. — Я знаю. — чуть задумавшись, лениво сказала, — Они должны были начаться позже. Я про беспорядки. Скорее всего, кто то очень постарался, распространяя этот слух. — Как ты вообще заполучила такую любовь? Разве людям не плевать на нас? Какое этим чумазым пахарям дело до того, кто сидит на троне? — Э нет, ошибаешься. Я вообще то уже несколько лет на репутацию тружусь. Когда звал меня лицемерной сукой, ты не ошибался. — поколебавшись, все же пояснила подробнее, — Пристанище я не по доброте душевной строила, а ради этой самой любви народа. Ну, и ради будущего Вестероса. Образованные люди принесут нам явно больше толку, чем преступники. Дети, мой дорогой, лучший вклад в королевство. У них податливый ум, жизнь впереди и большая жажда деятельности. Дай им шанс на светлое будущее, и они будут слепо любить тебя и благодарить всю свою жизнь. — Ты ещё более расчетливая тварь, чем я представлял. — он хмурился, пытаясь представить весь масштаб моей аферы, но после просто забил на это и пожал плечами, — Ну, это принесло свои плоды, так что поздравляю. — Благодарю. Мы вновь замолчали. Единственная свеча в комнате едва перебивала тьму, а полная тишина казалась почти сверхъестественной. Я не знала, зачем он здесь. Но точно понимала, что главной причины он не назвал. Давить и требовать мне не хотелось. Это был первый раз, когда он сам пришел ко мне говорить. Пусть сам и набирается решимости. Несколько долгих минут мы оба просто лежали в тишине, слыша лишь собственное дыхание. Я даже успела почувствовать сонливость, когда он все же спросил. — Рейнира убьет меня, если я отрекусь от престола? — голос у него был пуст. Казалось, он смирился с этой мыслью и теперь хотел лишь подтверждения. Я задумалась. Не могла знать наверняка, но не хотела обманывать. — Она может и нет. А вот Деймон точно убьет. На него и мои слова не подействуют, и договоры о перемирии. — Ясно. Значит, придется воевать. — в словах не было предвкушения, но была уверенность. Он и впрямь собирался сражаться за свою жизнь. А меня посетили давние воспоминания. — Однажды мама уже дала одному человеку исчезнуть. Я бы поступила так же с тобой. Где бы ты хотел жить, Эйгон? — Подальше отсюда. Где нибудь в вольных городах или ещё глубже на материке. — Подумай об этом тщательней. На будущее. — Если оно у меня есть. — он мрачно усмехнулся и иронично взглянул на меня. Но я была серьезна. В ту ночь он был удивительно откровенен и многословен. Мы говорили долго, копались так глубоко друг в друге, что становилось неприятно. Вскрывали тайные гнойники в душах и освобождались от грязи, принося облегчение. Разговора более серьезного и тяжелого у нас не бывало, но он помог нам скинуть лишний груз с плеч. Все те обиды, что мы пережили, были отпущены. Мы были благодарны за эту возможность просто поговорить по человечески. *** — Грейджои готовы к войне. Их флот очевидно уступает Веларионам, но также весьма силен. Отто Хайтауэр искал союзников. Предательство Ланнистеров стало неприятным и достаточно сильным ударом. На влияние этого дома поставлено было многое, и теперь он пребывал в глухой ярости и недовольстве. Проклятая девчонка действовала на нервы. По ее воле всюду всплывали подводные камни. Ему следовало покончить с ней ещё в детстве, когда она не представляла такую угрозу, но он слишком расслабился. Ее ребячливая дерзость прежде вызывала лишь снисхождение и именно оно закрыло ему глаза. Радовало лишь то, что и она совершает ошибки. Если бы не убийство сына, Грейджой не занял бы их сторону. — Великий септон уже давно упустил шанс повлиять на ситуацию. Он бесполезен. — Ларис Стронг нисколько не потерял сноровки, несмотря на давнее происшествие. Тогда он потерял не только возможность передвигаться самостоятельно, но и большую часть людей, что разбежались подобно крысам. Но у мужчины было достаточно времени, что бы наверстать упущенное и найти новых. Его паутина сумела восстановиться. — Что насчет мальчишки септона, который в Пристанище? — Давно не слушает великого септона. Трактует веру по своему и выступает против самой Септы в том виде, в котором она существует. — в отличии от десницы, Ларис восхищался проделанной девочкой работой. Он не сомневался в том, по чьей воле едва не сгорел, и испытывал противоречивое чувство ненависти и преклонения, — Принцесса очень точно использовала его бунтарский дух, воспользовавшись юношеской пылкостью и страстью. Она напрочь отвратила его от Великой Септы и привязала к себе, став в его глазах едва ли не богиней. А вместе с ним, в глазах сотен детей, которым он проповедует. — Значит, воспользоваться неприязнью религиозников не выйдет. — Отто скрежетнул зубами. Он надеялся заручиться поддержкой Септы, но и тут промах, — Обратимся к Вольным городам. Нам нужны люди и мы купим их. Казны хватит на несколько тысяч наемников. — Если война затянется, нам лучше приберечь золото. Армию надо будет обеспечивать, а людей уберечь от голода. — Алисент все ещё испытывала беспокойство. Слова девчонки о любви народа были правдой. — В первую очередь, нам надо будет победить. — мнение народа десница особо не учитывал. У него были проблемы гораздо крупнее кучки недовольных бродяг. — Люди возмущены тем, что Висенья остается у нас. Нельзя давать им лишнего повода для недовольства, в столице уже вспыхивают беспорядки. — Королева права. Слухи о зверских пытках продолжают распространяться, если так продолжится, может начаться бунт. — Ларис знал об этом, как никто другой. Бледная пиявка подчиняется Деймону и именно она сейчас занимается сплетнями. Он давно уже пытался ее вычислить, но до сих пор это оставалось невозможным. — Тогда от нее надо избавиться. — срок в две недели скоро должен был окончиться. И десница здраво опасался, что Деймон исполнит обещанное. — Мы отправим Эймонда в Старомест. Вхагар сильнейший дракон в этой войне, а принц умелый наездник. Атака черных спровоцирует недовольства людей и перекроет собой смерть Висеньи. — Если мы убьем ее, действия черных воспримут, как справедливое возмездие! Люди только больше поддержат их. — королева была напугана теми перспективами, что встали перед ними. Она все ещё была против войны и не хотела проливать кровь. Уж точно не первая. — Зависит от того, как мы ее убьем. — тихие слова Лариса привлекли внимание. — У вас есть предложение? — Отто с интересом смотрел на мужчину. Интеллект этого человека он уважал, а его скользкое умение плести интриги и выворачивать ситуации вызывало опасения. Хороший союзник, но всегда себе на уме. — Отправляйтесь на Драконий Камень. Поставите Рейнире совершенно невозможные условия и вернитесь с отказом. Мы подстроим самоубийство. — имитировать несчастные случаи Ларис умел и отлично заметал следы, — Не выдержав предательства семьи, которая отказалась ее спасать, юная принцесса погрузилась в отчаяние. И убила себя. Вина за ее смерть ляжет на безразличных черных, а мы устроим столь пышные похороны, что никто не посмеет сомневаться в нашем горе. Так мы отведём гнев людей в сторону от себя. — А гнев Рейниры? — как мать, королева прекрасно осознавала, чего им следует опасаться. — Он падет на нас в любом случае. — мужчины ее тревог не разделяли. Задумка была хороша, и должна была увенчаться успехом. Они одним махом избавятся от надоевшей девчонки и от претензий людей. Возможно, со смертью Висеньи они так же заручатся большей поддержкой среди лордов. Вероятно, они могли бы все удачно провернуть. Если бы не одно но. Глубокой ночью, Хелейна металась по кровати от охватившего ее кошмара. Жуткий сон рисовал перед ней кровавые картины и отчаянные крики. Знакомые крики. Сквозь мутную дымку сознания, девушка пыталась разглядеть ниспосланное ей предсказание. Когда же ей удалось, она с громким криком отчаяния подскочила на кровати. Солёные слезы струились по щекам, пока перед глазами стояло мёртвое тело, размазанное по земле. Остекленевшие темные глаза проникали в самую душу, вызывая дрожь и мурашки вдоль спины. Зажимая уши руками под беспокойные причитания служанки, Хелейна пыталась прийти в себя. Она видела смерть Висеньи.