Шрам, оставленный бедою, Будет долго виден след, И водицею святою Не излечится он, нет. Но пусть шрам не беспокоит, Коль душой к нему привык. Всё равно жить дальше стоит, Не вдаваясь в шум и крик. ©Александр Дорожкин
***
Кира проснулась от того, что рядом с её кроватью кто-то шебуршится. Причём очень громко. Девушка лениво перевернулась на бок, протерла заспанные глаза и уставилась на источник шума. Это был её парень, Артём Мещеряков, с которым она встречалась вот уже почти полтора года, с тех пор как тот переехал обратно в Петербург. И сейчас он сидел на краю её кровати и натягивал спортивные штаны. «А что он, собственно, тут делает?» — пришла первая спросонья мысль. «Нет покоя в этом доме, в выходной и то поспать не дают», — о, а вот и вторая подоспела. Обе мысли были тщательно обдуманы медленно просыпающимся мозгом Киры, и вывод был сделан такой: Артём здесь потому, что он вчера остался ночевать, и за то, что он её разбудил, он сейчас получит. — Мещеряков, восемь хреновых утра. В субботу. Чего тебе не спится? — пробурчала Кира, не удосужившись даже отодрать лицо от тёплой подушки. Похоже, сегодня Артём проживёт ещё один день. Мещеряков повернулся и посмотрел на Киру. — О, доброе утро, — улыбнулся он. — Я тут на пробежку собираюсь, хочешь со мной? Кира наградила его невпечатленным взглядом и ответила: — Я каждый день в семь утра встаю и только в выходные могу поспать сколько хочу, так что нет, спасибо. К тому же я ещё во время Энвеллопокалипсиса набегалась. — Тогда извини, что разбудил, — миролюбиво ответил Артём, благоразумно решив не упоминать, что сам просыпается в шесть и что сегодня ещё позволил себя час сна. Он ласково чмокнул Киру в растрепанные волосы, сказал, что скоро вернётся, и, нацепив в коридоре кроссовки, вышел за дверь. Кира ещё некоторое время повалялась в кровати, а потом встала. Сон уже не шёл. Она окинула несколько завистливым взглядом спящего на шкафу Крипа, потянулась и, накинув домашние шорты, потащилась в ванную, ворча всю дорогу. Холодная вода немного освежила разум. Кира решила пойти приготовить себе и её парню завтрак. Что удивительно, потому что буквально несколько минут назад она подумывала оставить Мещерякова голодным за то, что честным трудящимся не дают поспать в заслуженный выходной. Из открытого холодильника дохнуло холодом. Так, что у них есть? Сосиски есть, яйца есть, овощи есть, зелень есть… ого, даже молоко есть. Увидев бутылку, Кира задумалась. А, собственно, почему бы и нет? Торопиться некуда, она вполне может себе позволить приготовить омлет. Кира достала яйца, несколько сосисок, сливочное масло и молоко. Забавный факт — предпоследний (да и последний, в общем-то, тоже) ингредиент у Киры в холодильнике водился почти что никогда. Появляться он стал у неё после того, как они с Артёмом начали встречаться и ночевать друг у друга. Дело в том, что Кира не заморачивалась и жарила яйца на подсолнечном масле. Арт, как только об этом узнал, в лице переменился. Оказывается, яичница на подсолнечном масле — это дрянь редкостная. Кира велела ему не перебирать харчами, но Арт заупрямился и принялся покупать сливочное масло ещё и для Кирыного холодильника, так что ей пришлось сдаться. Однако это ничего — в холодильнике Арта покоится чуть ли не целый бутыль морса, так что квиты. Кира нарезала сосиски, взбила яйца вилкой, перемешала их с молоком и посолила. Затем достала сковородку, поставила её на маленький огонь и смазала маслом. Потом вылила яично‑молочную смесь и отправила вслед кусочки сосисок. Сейчас надо бы добавить ещё и нарезанный зелёный лук, который Арт любил не только в омлете, но и в яичнице, но Кира решила побыть засранкой и, злорадно усмехаясь, накрыла сковородку крышкой. А не надо было её будить потому что. А теперь ей оставалось ждать где-то минут 15, максимум 20. Кира поставила таймер на телефоне, потому что еда её приготовления имела слишком частую тенденцию подгорать, и подошла к окну. Через окно открывался хороший вид на внутренний двор. И на выполняющего там упражнения Арта. Видимо, он уже закончил бегать и теперь перешёл к зарядке. Поскольку Кира жила на втором этаже, ей было прекрасно видно, как Арт вспотел, как вот он зачесывает волосы назад, как он потягивается, как у него перекатываются под футболкой мускулы… Блин, хорошо, что он её не видел. А то таращится на него из окна, как извращенка, закусив губу. Арт достал из кармана штанов телефон и принялся что-то на нём печатать. Тут же, как по команде, звякнул Кирын. Та провела пальцем по экрану и её взору предстало сообщение: «слюни подбери» Кира почувствовала, как её лицо наливается жаром. Она повернулась к окну — Арт смотрел в её сторону, пакостно улыбаясь. Все-таки заметил, гад. Кира молча показала ему средний палец. Но Арт ни капли не смутился, наоборот — заржал. Кира больше позабавленно, чем раздраженно фыркнула и отстучала на клавиатуре: «завтрак почти готов» «поднимайся давай» «иначе сожру без тебя» Арт в окне пробежался глазами по экрану, показал Кире большой палец и направился в сторону парадной. Кира провела пальцами по лицу, оставляя белые дорожки на красной коже. В общем-то, то, что произошло сейчас, единичным явлением не было. Да и не только с её стороны. Арт уже трижды умудрился затащить её в спортзал (ему, видите ли, одному скучно) и Кира довольно часто чуть ли не кожей чувствовала на себе его взгляд***
Всю следующую неделю Кира ментально готовилась к разговору с Артёмом. Ей предстояло показать ему свою спину и рассказать, что с этой самой спиной приключилось. Проблема была в том, что именно этот эпизод своей жизни Кира старалась вспоминать как можно реже, если вообще не вспоминать. Если конкретнее, то этот эпизод назывался «Моргарт подстрелил меня, как животное, из ружья, а потом загнал в угол и собирался прикончить». Оказывается, когда твоя жизнь оказывается на волосок от смерти, — это не очень-то приятное чувство. Сначала ты испытываешь облегчение, мол, выжил — ура! Потом, когда ситуация вокруг тебя успокаивается, на тебя потихоньку начинает снисходить осознание. И это осознание звучит так: «Я могла погибнуть». И твой мозг пытается обработать эту информацию, чтобы понять, что ему делать дальше. Бежать? Драться? Как же от такого защититься, застраховаться? А никак. Ты просто принимаешь тот факт, что была вот настолько близка к смерти и учишься с ним жить. Ничего другого тебе не остаётся. И Кира училась. У неё это не всегда получалось, порой мозг просто отказывался принимать это как факт и его приходилось заглушать зубрежкой, играми или сигаретами. А порой мозг принимал, но тогда уже оседать отказывалась информация. В такие минуты приходилось сидеть и пялиться в одну точку, потому что ничего другого она не могла. И вот Кире уже идёт двадцать шестой год. Когда ей было восемнадцать, она встала и начала собирать свою жизнь по кускам. Она научилась не реагировать на каждую проблему агрессией или эскапизмом, просить о помощи, закончила учёбу, нашла работу, квартиру, избавилась от зависимости сигаретами и даже смогла научиться жить счастливо. А потом появился Артём. Вернее, он никуда и не уходил, они по-прежнему переписывались, виделись и вообще оставались хорошими друзьями. А иногда и спасением друг друга. Он тоже даром времени не терял. Он научился отпускать, прощать себя, слышать других, нашёл работу, квартиру, и тоже смог научиться жить счастливо. Они, можно сказать, выросли друг у друга прямо на глазах. И в какой-то момент они решили попробовать снова. С чистого листа. Конечно, то, что у них есть сейчас, не идеально. Оно словно недостроенное здание, необработанный алмаз, незаконченная картина. Неизвестно, что будет дальше, да и получится ли у них. Известно только одно — за то, что у них есть, они готовы бороться. Бороться — значит говорить. Даже если больно, даже если вспоминать муторно, даже если страшно. Кира приняла решение — расскажет сегодня. В пятницу вечером. Он показал ей свои шрамы, справедливо будет показать ему её. Да и все равно это рано или поздно всплывёт. Надо только подыскать подходящий момент и… Может, сейчас? Упомянуть как бы невзначай, типа: «Смотри, Арт, вон та лужа расплылась в форме звезды. А вон у мужика зонтик с розовыми бабочками. А ещё у меня на спине огромная шрамина с того раза, когда я чуть не померла. Ты, кстати, голодный?». …Нет, бред какой-то. Да и они так мирно идут по улице, держась за руки под зонтом, зачем портить такую идиллию? Артём что-то рассказывает, а Кира слушает его, порой вставляя свои пять копеек, а дождь барабанит по ткани зонта, а мимо них куда-то спешат редкие прохожие и проезжают машины… Вдруг на проезжую часть из ниоткуда выскочил серый «Ауди» и на всех парах проехал по разлившейся рядом с бордюром огромной луже. Окатив проходящих мимо Арта с Кирой водой. Несколько секунд те стояли молча, пытаясь понять, что только что произошло. Первой очухалась Кира. — Козлина! — заорала она вслед горе-водителю, грозясь кулаком. — Чтоб у тебя первый же гаишник права отобрал! — Ага, а потом и машину! — поддакнул Артём. — Блин, я вся промокла! — Кира раздраженно встряхнула рукавами, разбрызивая капли воды. Одежда противно липла к телу. — Давай ко мне, пока простуду не схватили, — Арт схватил её за руку и потащил в нужном направлении. Они стремительно домчались до пятиэтажки Арта и взлетели на его третий. Артём протянул Кире зонтик, а сам принялся открывать дверь. Как только они вошли, их окружило тепло. — Раздевайся, — сказал Арт, сбрасывая обувь и куртку, — и в душ. Сухую одежду я сейчас принесу. — А сам-то как? — спросила Кира, тоже раздеваясь. — На меня немного попало, терпит. Кира зашла в ванную, разделась догола, повесила мокрую одежду на стальную ручку у двери и полезла мыться. Тёплая вода блаженно окутала кожу, согревая её. Пока она плескалась, Артём успел подключить оба их телефона к зарядке, найти себе и Кире сухую одежду, и даже поставил чайник. Услышав, что вода перестала течь, он постучался и, получив утвердительный ответ, передал Кире смену одежды. Затем встал возле двери и принялся ждать своей очереди. Когда Кира вышла, она была в штанах и своём спортивном лифоне и держала в руках футболку. — Это ведь The Pillows, да? — спросила она, указывая на принт. — Я думала, ты разлюбил. — Разлюбил, — кивнул Артём. — Просто это у меня наименьший размер. — Ясненько, спасибо, — ответила Кира и отошла в сторону, пропуская Артёма в ванную. Последний уже собрался заходить, но повернулся, чтобы сказать про телефоны и чайник… И застыл. — Кира… — Обладательница имени немедленно повернулась к Артёму лицом. По её лицу было видно, что интонация голоса рыцаря ей не понравилась. — Что это у тебя? На спине? — спросил Артём, настороженно расширив глаза. Внутри Киры будто кто рычаг нажал. По телу сразу растеклось знакомое и очень противное чувство. — Ничего, — тут же ответила она. — Да нет же, я видел, у тебя там… — начал было Артём, теперь уже точно понявший по реакции Киры, что ему не почудилось. — Нет там ничего! Тебе показалось! — Кира невольно повысила голос и вцепилась пальцами в предплечья. Кожу начало покалывать, перед глазами будто замерцал зелёный, а все её инстинкты вдруг разом заорали «Опасность, опасность!». — Кир, ты чего? — с тревогой спросил Артём, чувствуя её дистресс. — Ничего! Всё нормально! Иди и… НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — Последняя фраза была чуть ли не выкрикнута. Арт потянулся к Кире рукой и та немедленно отскочила к стене, словно от огня. Рыцарь отдернул руку и тут же поднял ладони в жесте «я не вооружён». — Хорошо-хорошо, не трогаю! Только объясни, в чем дело! Я что-то не то сделал, сказал? Ответа не последовало. Тяжело дыша и слегка подрагивая, Кира отлипла от стены, прошла мимо Артёма, быстро зашла в ближайшую комнату и закрыла дверь. Как только она оказалась там, она уткнулась лицом в ладони и осела на кровать. Чёрт, она же готовилась! Она была готова! Но стоило чему-то пойти не по плану и её сразу же порвало! Что с ней не так? Это же такой пустяк…! Тут мысли разогнал стук в дверь. — Кир… — Уйди! — как-то жалобно огрызнулась Кира. Ей сейчас не хотелось никого видеть. Ей просто нужно было побыть одной. Без никого. — Кир, извини, я же просто… — Мещеряков, какая часть фразы «уйди» тебе непонятна?! — Кира очень надеялась, что он не слышит в её голосе панику. Ему ведь ничего не мешает войти — замка-то на двери нет. — Иди к себе в комнату и оставь меня в покое! — Так это и есть моя комната… — донеслось из-за двери осторожно. Кира наконец-то соизволила оглянуться. Точно, его. Девушка вздохнула и потерла переносицу. — Артём, просто… оставь меня примерно на полчаса. Пожалуйста. Артём за дверью помолчал, а потом наконец ответил: — Хорошо… Зови, если что… И ушёл на кухню. Кира вдохнула и выдохнула через нос. Да, для неё тоже стало шоком однажды вернуться домой с сильно чешущейся спиной и увидеть там это. Розовато-серые разводы, исходящие из верхней части спины. Словно лезут кривые щупальца. Словно расползается яд. Это было то самое место, где сквозь неё прошла отравленная пуля Моргарта. Вот только… это ведь было давно. Сколько… лет семь-восемь назад? Так чего же она ведёт себя так, будто это было вчера? Ей только и нужно было, что сказать об этом, просто сказать, и всё! Она ведь исцелилась. Куча времени прошла с тех пор, как она впадала в такой сильный стресс. У неё все было хорошо. Да, она знает, что жизнь всегда будет поворачиваться так, как сама захочет, что опасность никогда полностью не исчезнет, что ей нужно научиться принимать ситуацию какой она есть, она всё знает не хуже других, так почему?! Кира вытерла совершенно сухое лицо и легла. …Она хотела показать его сама. Сама рассказать, загнав при этом разговор в безопасные рамки. Она составила сценарий. Но Арт-то про этот сценарий не знал. Она на него не злилась. Он всего лишь проявлял заботу. Но когда он протянул к ней руку, воображение само нарисовало в ней ружьё. Ведь это тоже глупость. Артём никогда в жизни не поднимал на Киру руку, она прекрасно знала, что он скорее себе эту самую руку отгрызёт, чем причинит ей боль намеренно. Она знала это и доверяла ему. Никогда не переставала доверять. Иначе она его обратно к себе в душу не пустила бы. Но… Видимо, шрамы — на то они и шрамы. Они затягиваются, но остаются на всю жизнь. Как напоминание, через что ты прошёл, про то, что ты выжил. Ничего не остаётся, кроме как сосуществать с ними. И изо всех сил держаться за счастье. Не только ради себя, но и ради тех, кого любишь. Кира почувствовала, что ей стало немного легче. Не до конца, но легче. И поэтому она смогла признать правду. Она не готова. И это нормально. Она все равно расскажет. Да, она действительно выросла. Напуганный подросток, который не умел справляться с проблемами, при этом не эмоционируя до курения от стресса, остался в далёком, и в то же время очень близком прошлом. Кира села на кровати и прислушалась. К двери приближались шаги. Что, полчаса уже прошло? Как быстро… Шаги прошли мимо. Потом вернулись. Опять прошли мимо. Снова вернулись и на этот раз затихли. Похоже, их владелец уселся под дверью. — Ты там ночевать собрался? — наполовину в шутку, наполовину всерьёз спросила Кира. Сидящий на полу Артём встрепенулся. — …Скорее да, чем нет, — в конце концов ответил он. Кира едва слышно фыркнула. Молчание продлилось ровно десять секунд. — Кир, — окликнул её Артём, явно собираясь что-то спросить. — Да заходи уже, — вздохнула Кира и снова легла. Дверь тихонько открылась и Артём вошёл. Медленно подошёл к кровати и сел на краюшек. Кира, не поворачиваясь, похлопала ладонью по месту рядом с собой. Артём тут же полностью залез на кровать, но в самый последний момент опомнился и спросил: — Тебя уже можно трогать или…? — Да можно, можно, — ответила Кира, но в душе улыбнулась. Артём аккуратно обернул вокруг неё руки и прижал к себе. Так они некоторое время лежали и молчали. Кира успела угреться и даже уже немного задремала, как вдруг Артём подал голос. Всего одно-единственное слово. — Расскажешь? Через пару секунд Кира кивнула. Хорошо, что он не видел её лица. От этого было… легче, что ли? — Извини, что психанула на ровном месте. Просто я не люблю об этом вспоминать. — Ничего. — Артём ободряюще сжал её. Кира устроилась поудобнее, глубоко вздохнула и начала рассказывать. — После того, как мы с Крипом забрали у Моргарта «Центр мира» в Петропавловке, он погнался за нами, помнишь? Артём кивнул ей в плечо, тем самым попросив продолжать. — Мы пролетели сквозь тоннель и он начал отставать. Я думала, всё, оторвались. Кира сглотнула. — Только он не отставал. Он в меня целился. Артём ощутимо напрягся. — И он в меня выстрелил. Отравленной пулей. Тут Артём с силой прижал её к себе, словно хотел закрыть от несуществующей опасности. — Пока Крип нёс меня до ближайшего автомата, я думала, что не доберусь и скончаюсь в пути. Что никогда не увижу ни мать с отцом, ни Вика, ни Фила, ни… тебя… Кира сглотнула, чувствуя как к горлу подступает ком. — Мы долетели и оказалось, что у меня с собой ни монеты. Кинулась искать — нет. Я тогда сказала Крипу, чтоб отнёс компьютер в замок Фила и отослала его. Сказала ему, что буду в порядке, хотя сама уже в это не верила. Я уже не сомневалась, что сдохну под тем гребаным автоматом, в нескольких дюймах от спасения. Разбойница втянула воздух и дрожащим голосом призналась: — Мне никогда в жизни не было так страшно. Артём открыл было рот, но тут же его закрыл. Он хотел сказать многое. Но, не найдя нужных слов, лишь ещё крепче прижал девушку к себе и погладил её по плечу. Кира благодарно сжала его ладонь и продолжила: — А потом появился Моргарт. Он загнал меня в угол и сказал, что заплатит, если я верну Крипа назад. Ну, я, конечно же, молча его послала. Он тогда наставил на меня винтовку и принялся считать до трех… Арт, ослабь хватку, мне дышать нечем. — Извини, — шепнул Артём и сделал, что велено. — Спасибо. В общем, когда он дошёл до двух, прилетели Вик с Ларсеном и сбили его. И Вик купил мне противоядие. Ну а что дальше было, ты сам знаешь. — Значит, то, что у тебя на спине…? — Ага. Подарочек от Моргарта, — невесело хохотнула Кира. Артём представил себе в панике мечущуюся из угла в угол в поисках хотя бы одной монеты Киру и его сердце сжалось. Он должен был защитить её. Он должен был быть рядом. А он где был, когда ей нужна была помощь? — Прости, — хрипло прошептал Артём, уткнувшись Кире в затылок. — За что? — в голосе Киры сквозило удивление. — За то, что меня не было рядом. — Да при чем тут ты? — устало спросила Кира. Артём знал, что она говорит правду. На самом деле не виноват был никто. Просто иногда бывает так, что ситуация развивается столь стремительно, что приходится действовать оперативно, не задумываясь, иначе могут погибнуть невинные люди, иначе мир будет не спасти. Он это понимал прекрасно. И всё же, и всё же, и всё же. — Да я знаю, что ни при чем… просто… мне жаль, что тебе пришлось через такое пройти. — Как будто у тебя не было предсмертных моментов, — фыркнула позабавленно Кира. — Ну, было, но не таких же… После этой фразы наступило молчание. — Наверное, нужно было раньше рассказать, — наконец нарушила тишину Кира. — Ты рассказала сейчас — по-моему, разница небольшая. — Угу, а до этого повела себя как истеричка, — угрюмо хмыкнула Кира. — Хотя случилось это аж восемь лет назад. — И что? — спросил к удивлению Киры Артём. — То, через что мы прошли, — оно ж никуда не уйдёт. Это все равно что кость сломать — неважно, сколько пройдёт лет, а все равно будут дни, когда она будет болеть. Кира подумала и, решив, что это хорошая аналогия, кивнула. — Ты прав. Просто… было бы лучше, если бы мы через это не проходили. — Да. — Артём помолчал и добавил: — Но… зато мы живы. — Да, — повторила Кира, — зато мы живы. Это трудно — пытаться жить дальше после того, как тебе причинили боль. После того, как ты привык выживать, а не жить. После того, как мир показал тебе обратную сторону монеты и сказал: «Живи с этим». Но это возможно. Просто нужно это делать потихоньку, каждый день и с кем-то. Легко не будет, ни капельки. Но это нужно делать. Потому что ты выжил. Это событие тебя не сломало. А, значит, теперь тебя не сломает ничто. И однажды ты сможешь посмотреть на свои шрамы не с ненавистью, а с лаской, однажды ты сможешь простить не только других, но и себя, однажды ты сможешь глубоко, во все лёгкие вдохнуть и сказать: «Я выжил. И я счастлив». — Мы живы, — сказала Кира, — и знаешь, что? Я этому рада. — Я тоже, — с улыбкой ответил Арт. Они пролежали молча ещё где-то с минуту, просто наслаждаясь обществом друг друга. И тут Артём спросил: — Кир, можно я на него посмотрю? Кира пару секунд помолчала, набираясь храбрости, и наконец ответила: — Можно. Артём отнял от Киры руки и опустил их к подолу футболки. Затем принялся неторопливо закатывать её. Выше, выше, выше… И вот ему открылась голая спина девушки. Огромный розовато-серый след напоминал кляксу, расползающуюся по белому листу бумаги. Артём протянул руку и ласково погладил кожу. Та оказалась немножко шершавой на ощупь. Сделав несколько круговых движений, Арт решился сделать ход конём. Он нагнулся и коснулся шрама губами. В самом центре. Судя по тому, как та сдавленно промычала и выгнулась, Кира этого явно не ожидала. Артём напрягся, испугавшись, что перешёл черту, и спросил: — Кир, всё нормально? Остановиться? В ответе Киры не было ни намёка на колебания: — Нет. Продолжай. И когда Артём начал покрывать её спину тёплыми, нежными поцелуями, Кира уже не сомневалась, что всё с ними будет хорошо.