Kissing scars

«Блин, угораздило же втюриться в такого». Эта мысль посещала Илью не раз, и сегодня, похоже, не исключение. Но она уже стала для него привычной, как утреннее умывание. Уж если он чему и научился за время отношений с Филиппом Черных, которым скоро исполнится год, так это тому, что с ним скучать не приходится. — Знаешь, Черных, порой мне кажется, что слово «нормальный» по отношению к тебе попросту не применимо, — немножко по-другому озвучил свои мысли Илья. — А что такого? — с невинной, но свидетельствующей о том, что он прекрасно всё понимает, лыбой спросил Фил. — Серьёзно? Тебя совсем ничего тут не смущает? — А должно? — Да! — воскликнул Илья, раздражённый тем, что его парень отказывался видеть проблему. А проблема была. Сегодня было субботнее утро, и они собирались пойти прогуляться по городу. Но не могли, потому что на голове Фила покоилось нечто сродни гнезду сороки, только блондинистого цвета и без птенцов внутри. И это самое гнездо чуть ли не со всех сторон покрывали блёстки и конфетти, так что голова Фила напоминала головы девушек, которые решили поучаствовать в тренде причёсок с глиттером. С которым Илья однажды познакомился через Карину с Мариной и, кстати, не понял. Нет, ну серьёзно — со стороны выглядело так, будто у них себорея. Причём цветная. Только как же Фил получил столь интересный причесон? А вот как. У Ильи вчера был день рождения. Он получил электронные и телефонные поздравления от друзей и знакомых, спустился в ближайшее почтовое отделение, чтобы забрать подарки от родителей (они как раз выехали из страны) и хотел было пригласить Фила провести сегодняшний день вместе. Но тому понадобилось отлучиться по какому-то важному вопросу, так что тот поздравил Илью в личке и пообещал передать подарок как можно быстрее. Илья расстроился, но не сильно: побыть одному тоже бывает неплохо. Он спокойно провёл день и уже думал, что его ждёт такой же тихий вечер, проведённый за просмотром любимого фильма или за чтением книги. Ан нет, как оказалось. Сначала раздался звонок в дверь. Илья пошёл открывать и с удивлением обнаружил в глазке своего парня. Фил закончил свои дела раньше, чем планировалось, и во все тяжкие кинулся к Илье. Как только дверь открылась, Фил выкрикнул: «С днем варенья, Илюха!» и, достав хлопушку, взорвал её. За что, конечно же, получил строгий выговор. Но Фила лекция не расстроила. Во-первых, услышать девчачий вскрик Ильи было бесценно, а, во-вторых, он прекрасно видел, что рыжий едва сдерживается, чтобы не разулыбаться. Однако Илью он все же послушался и помог смести конфетти в совок. Потом они перешли к акту дарения. Блондин сначала напустил грустную мину и сказал, что подарка у него нет. А потом с детским восторгом объявил, что Илюха будет помогать ему его делать. Затем вышел за дверь, принёс подарочный пакет и достал из него… набор мозаики из пайеток. Илья вытаращился на сие подношение, а потом поинтересовался, сколько, по мнению Фила, ему лет. Фил ответил, что для такого слишком взрослыми не бывают. А то, что на коробке написано, что набор рекомендован детям от семи лет, — это так, мелочи. В итоге Илье пришлось убрать со стола ноутбук с неначатым фильмом и они с Филом принялись складывать эту чёртову мозаику. И каждый раз, когда Илья надевал очередную цветную блёсточку на шпильку, у него случался мини-экзистенциональный кризис. Чем он вообще занимается в свои двадцать шесть? Сидит накалывает пайеточки на пенопласт. Но… Дело также было в том, что с каждой деталькой он ощущал, что ему на самом деле весело. Казалось бы, абсолютно детское, совершенно бесполезное занятие, а сколько радости оно ему принесло. А может, всё потому, что он занимался этим вместе с Филом? Скорее всего, потому что Фил даже простое накалывание бирюлек на иголки умудрился сделать интересным. Он постоянно отпускал шутки, делился историями из жизни, а ещё рассыпал эти дурацкие пайетки по всему кофейному столику и полу под истошный вопль Ильи. Они убили на эту мозаику почти два часа, засрали стол и опять пол, потому что оказалось, что Фил припёр ещё одну хлопушку и решил отпраздновать ею успешное окончание их художеств, но они таки добили эту картину. Теперь на наружной стене шкафа Ильи покоится изображение двух красных попугаев ара на фоне ночного неба, сидящих на ветке, под которой цветут красно-желтые цветы. Потом они лежали в обнимку на диване, забив на уборку, смотрели фильм, который Илья собирался себе включить, и в конце концов угрелись и заснули. Илья спал сладко и беспробудно. В отличии от Фила, который имел привычку ворочаться во сне. Поэтому за ночь он успел свалиться с дивана, растрепать обычно приглаженные волосы и вываляться в неубранных блёстках и конфетти. Но что Илью убило больше всего, так это то, что блондину его новый «лук» понравился и он даже собрался в таком виде выйти на улицу. Хотя… чего он, собственно, удивлялся? Фил половину буквального апокалипсиса провёл в килте, вырвиглазно светящейся шубе, с золотыми побрякушками на шее и огроменной шевелюрой. В сравнении с тем прикидом этот нервно в сторонке курит. — Ты похож на одну из тех звёзд «Инстаграма», которые непонятно зачем вываливают себя в этой фигне. — Илья невпечатленно опустил брови и скрестил руки. А в глазах Фила вспыхнул азартный огонёк. — Слушай, а это идея! — и он потянулся за своим мобильным. — Не-не-не! Даже не думай! — воскликнул Илья и бросился отнимать телефон. Фил же, хохоча, бросился удирать. Нарезав несколько кругов по спальне, перескочив через диван и чуть не опрокинув кофейный столик, Илья таки умудрился в последний момент вцепиться Филу в ногу и повалить его. На всякий случай сев на своего парня, он выдернул телефон и уже собрался разворчаться по поводу того, что Черных плохо на него влияет и развёл на не убираться, но тут заметил, что ему уж и не нужно. Они извазякались в остатках, пока скакали по комнате. — О, теперь можно парное селфи забацать, — Фил по-прежнему видел в ситуации только плюсы. Илья открыл было рот, но ничего сказать не успел. Фил извернулся, сбросив с себя Илью, и отобрал телефон. — Черных, не смей! — взвизгнул Илья, отчаянно пытаясь подняться. Не хватало ещё залететь в паблики обсуждения, как тогда, в семнадцать лет! — Да успокойся ты, Илюх! — усмехнулся Фил. — Я ж пошутил! — Зная тебя, я с уверенностью скажу: «Что-то не верится». — Илья встал и брезгливо оглядел себя. — Чесслово! Только всё-таки, давай сделаем пару селфи, а? Ну прикольно же смотримся! — Фил умоляюще сложил руки. Илья надул щеки, выдохнул через рот и в конце концов ответил: — Ладно. Только не пости никуда. Фил прошипел «Йес!» и, обняв Илью за плечи, принялся их фоткать с разных ракурсов. На пятой фотке Илья не выдержал и заявил: — Всё, хватит. Пошли уже приводить себя в порядок. Они переоделись, подмели пол, обтряхнули одежду и теперь сидели в ванной, потому что с гнездом Фила все ещё предстояло разобраться. — А по-моему, мне так идёт. — А по-моему, тебе первый же прохожий психушку вызовет, — с сарказмом проворчал Илья и повернулся к Филу с расчёской в руках. — Садись, я тебя причешу. — Я и сам могу, — с улыбкой сказал Фил, уже устраиваясь поудобнее. — Нет, не можешь, — с неприкрытой лаской ответил Илья и принялся за работу. Он аккуратно вытаскивал из блондинистых волос остатки конфетти и блёсток, проводил расчёской по локонам, стараясь при этом не дёрнуть, и чувствовал, как по телу разливается этот позорный прилив нежности. Он уже сделал пробор и принялся зачёсывать волосы набок, как вдруг заметил кое-что странное. Это был маленький, почти незаметный шрамик, который покоился на коже головы мага. — Фил, у тебя тут шрам. — Илья постучал по нему пальцем. — Ты знал? — Чё, правда? — судя по удивленному голосу Фила, он не знал. — Да, маленький такой. Это где тебя так угораздило? — Сам не знаю. — Тут Илья недоуменно нахмурил брови. В голосе Фила сквозило едва заметное, но все же напряжение. Это означало одно: он знает или догадывается, но не хочет говорить. Илья собрался было расспросить поподробнее, но тут его озарила мысль: «Может, это связано с игрой?» Вообще тема про игровой апокалипсис у них запретной не была, всё-таки они на этой самой игре деньги зарабатывали… однако оба не любили её обсуждать. Да и было за что, в общем-то. Илья в стремлении разгадать тайну «Питерской дрёмы», можно сказать, помог концу света наступить. А Фил чуть не превратился в рабовладельца, хоть и изначально по благой причине. Плюс ещё была ситуация с лакейством, за которую блондину было ужасно стыдно, но Илья его не винил. Он бы, скорее всего, точно так же поступил, окажись он на месте Фила. Да, они выросли с тех пор и сумели искупить свою вину через создание улучшенного мира Энвелла. Да, несмотря на все свои косяки, они сумели подружиться и даже влюбиться. Да, они знали, что каждый выживал как умел. Но все равно это неприятно — осознавать, что, оказавшись в кризисной ситуации или ситуации имения власти, ты можешь повести себя не лучшим образом. Поэтому Илья решил не лезть; если Фил захочет, то сам расскажет. Он подумал, слегка нагнулся и коснулся волос Фила губами. Перемена в настроении блондина была мгновенной. Фил преувеличенно ахнул, сделал большие глазы и прокомментировал: — Какие мы сегодня нежные! Спорим, сейчас выйдем на улицу, а там снег? — Ай, иди ты, — беззлобно ответил Илья. — Сядь лучше ровно, я не закончил. И зачесал волосы Филу так, чтобы те прикрывали шрам.

***

С того маленького момента в ванной прошло несколько дней. Илья погрузился в работу и повседневные дела и попросту забыл про шрам. Был уже вечер, и Фил снова гостил у Ильи, правда, на этот раз по делу — маг показывал присланные ему партнёром концепты новых локаций и персонажей, которые там могли бы фигурировать. Он как раз описывал одного врага и как тот всячески усложнял бы жизнь игрокам и при этом много жестикулировал. А в руке у него была бутылка колы. Открытая бутылка колы. Думаю, не нужно объяснять, что в какой-то момент вся футболка блондина оказалась облита липким напитком. — Черных, ну что же ты у меня такой поросёнок? — всплеснул руками Илья на манер разочарованной бабушки. — Сказал же — поставь, так нет! — Ой, да ладно, Илюх, подумаешь — искупался чуток, — отшутился Фил, закрывая бутылку. — Ты лучше дальше слушай. Короче, когда игрок будет выходить на территорию врага, там его будет поджидать вот что… И он потянулся к компьютерной мышке. Илья вскочил, перехватил руку Фила на уровне запястья и безжалостно объявил: — Там его будет поджидать учебник правил базовой санитарии! Куда ты мокрыми руками мышку трогать полез? — Да сухая она, чё ты, — маг в доказательство продемонстрировал ладонь. — А футболка твоя — нет! Нет, сейчас ты её снимешь, наденешь чистую и помоешь руки! — И, не дождавшись ответа, Илья открыл дверцу шкафа и принялся искать нужный предмет одежды. Он ожидал, что Фил сейчас начнёт рассыпаться в игривых комментариях, мол, Илюха — извращуга, что просьба снять футболку — всего лишь повод увидеть его спартанский торс, и заранее приготовил несколько едких фразочек. Но Фил молчал и бегал глазами из стороны в сторону, словно не знал, что делать. — А может, лучше не надо? — как-то растерянно спросил он. — Надо, — неумолимым тоном ответил Илья, который уже выудил футболку цвета грозовой тучи. — Илюх, серьёзно, не стоит, я и так посижу… — Черных, — монотонно произнёс Илья, — я уже видел тебя без штанов. Уж как-нибудь тот факт, что ты без рубашки, я переживу. Маг постоял пару секунд и вдруг выдал странную фразу. — Ты только не пугайся, лады? И снял футболку. Илье тут же вспомнился шрам на голове Фила. Но в сравнении с тем, что рыжий видел сейчас, он попросту мерк. — Черных, что это?! — Илья не хотел, чтобы его тон прозвучал обвиняюще, но получилось как-то само. Его парень тут же стушевался и промямлил: — Видишь, я потому и не хотел снимать. Кожу Фила, начиная от правого плеча, пересекая грудную клетку и заканчивая на левом боку, покрывал розовато-красный узор. По форме он напоминал длинное, петляющее дерево, из которого росли множества тонких веток, словно маленькие дендриты нервов. Илья где-то такие узоры уже видел, вот только где? Рыжий пошарил на закоулках памяти и его осенило. Его репетитор по физике однажды рассказывал и даже показывал, что существуют так называемые фигуры Лихтенберга — узоры, которые создаются при прохождении высоковольтных разрядов по поверхности диэлектрических материалов. А ещё фигурами Лихтенберга называют шрамы людей, в которых ударила молния. — Как… откуда у тебя это? — не находя слов, пробормотал Илья. — Да так… просто есть, — несколько неубедительно ответил Фил. — В тебя ударило молнией? — продолжал допытываться Илья. — Когда? Почему ты мне не сказал? — Тихо, тихо, Илюх, — поднял успокаивающе руки Фил. — Да, в меня ударило молнией несколько лет назад, а не рассказывал я тебе… ну, не хотелось потому что. — Это случилось во время игры? — прямо спросил Илья. — …Да, — помедлив, ответил блондин. — Когда и как? — Слушай, Муромов, что ты пристал? — совершенно неожиданно рассердился Фил. — Случилось и случилось, теперь-то какая разница? — В смысле, «какая разница»? — возмутился Илья. Нет, маленький безопасный шрамик на голове он ещё мог проигнорировать, но это — нет. — Большая! Фил, ты понимаешь, что тебя ударило током? У тебя могли развиться какие-нибудь неврологические расстройства или остаться повреждения важных органов! Ты у врача хотя бы проверялся? Фил поджал губы и промолчал. Илья выпучил глаза. — Ты с ума сошёл? — ужаснулся он. — Почему?! — Потому что… долго объяснять! — раздосадованно махнул руками Фил. — Просто поверь мне на слово, Илюх, со мной всё в порядке. В полном. — Откуда ты знаешь? — не успокоился Илья. — Просто знаю и всё! — Ладно, но хотя бы расскажи, при каких обстоятельствах это случилось! — Не хочу! — Да почему?! — Илья уже начал повышать голос. — Не хочу и всё тут! — По-че-му?! — Да потому что не хочу, чтоб ты винил себя! — Эту фразу Фил ему выкрикнул чуть ли не в лицо. Илья замер. Маг, увидев его реакцию, немедленно сделал шаг назад. — Извини, — виновато пробормотал он. — Зря я это сказал. Илья помолчал немного, затем неуверенно сглотнул и спросил: — Винил себя в чём? — Ни в чем, Илюх, абсолютно! — немедленно принялся юлить блондин. — Слушай, давай закроем эту тему, а? — Фил, — не закрыл тему Илья, — я что-то не так сделал? — Нет-нет, всё в порядке, ты отличный парень и хороший человек в целом, это я сказал не подумав… — Фил. Блондин умолк и, когда посмотрел в янтарные глаза своего парня, то увидел в них намёк на мольбу. — Если я что-то не то сделал, ты должен мне об этом сказать. А иначе как я смогу это исправить? Фил отвёл взгляд. — Да ты как бы ничего исправить не можешь… — Так хотя бы расскажи, что я сделал, чтобы этого больше не повторилось! Пожалуйста, — отчаянно попросил Илья. Ему нужно было знать. Ему только-только начал нравиться человек, в которого он превратился. Фил снова посмотрел в умоляющие глаза Ильи и понял, что просто не может не сдаться. Маг вздохнул, медленно отошёл к стене, уже ненавидя себя за то, что собирался сделать, и осел на пол рядом со шкафом. Затем похлопал по половицам рядом с собой. Илья послушно опустился рядом с ним. — Это случилось после того, как приехали те поддельные протестующие, ну, ботов проверять. Так. Только первая фраза, а Илье уже захотелось скрутиться в комок под одеялом, чтобы его никто не видел и не слышал. — Я там схитрил немножко и развёл их на спелл со взрывным клоуном. Помнишь, я тебе показывал? Ну так вот. Пока я убегал, подо мной обвалился пол и я рухнул в шахты. Чёрт. А ведь Илья тогда ещё спросил Пуговицу, всё ли с Филом в порядке! Она соврала, а он поверил и даже не подумал сходить проверить! — Я упал и нашёл там погодного дрона, а внутри него — тот синий пульт в форме плюсика, который шахтёрами управлял. Я нашёл через него ближайшего рабочего и призвал к себе, чтоб выкопал меня. А потом вдруг смотрю, а там рядом со мной в расщелине топливный монстр спит. — Зелёный ящер с огнемётом в хвосте? — уточнил Илья. — Он самый! Короче, он проснулся и увидел меня. И начал ко мне ползти. Я конкретно так запаниковал и ускорил моего рабочего на сто процентов. Он… точнее, она меня в самую последнюю секунду вытащила. Фил вздохнул и потер виски пальцами. — Её звали Янни. Когда я вылез, она умирала. Потому что я довёл её до истощения. Я кинулся к остальным, крича, чтоб спасли её, и в конце концов наткнулся на Советника, ну, чела того летающего из лесных жителей. Но он не смог её исцелить. Выход был только один — обнулить королевство. А для этого я должен был, сам знаешь, погибнуть. Ну и… Советник взял мой посох и поджарил меня. А потом воскресил. Он ценой жизни спас не только Янни, но и меня. Фил вытянул правую руку и провёл пальцами по татуировке в форме жука на ней. Илья же сидел и таращился в одну точку. — Выходит… это из-за меня у тебя чуть ли не весь торс в шрамах? — тихо, совсем не своим голосом спросил он. — И вовсе не из-за тебя. Я ж говорю, меня Советник поджарил, и знаешь, почему? Я проиграл ему в камень-ножницы-бумага! — Фил, которому убитый голос Муромова совсем не понравился, попытался обратить всё в шутку. Но Илье шутка не зашла. За всё время отношений он не спрашивал Фила, как он тогда выжил. Во-первых, не хотел ворошить прошлое, а, во-вторых, ему не пришлось. Вик рассказал ему про свою татуировку, а дальше два плюс два оказалось сложить несложно. Он не хотел. Он правда не хотел, чтобы Фил пострадал! Его просто так задолбало то, что с ним обращаются, как с прислугой, он лишь хотел отомстить ему, забрав королевство себе. Ну, и ещё потому, что страшно, по-детски ему завидовал. Дело было не только в этом, разумеется. Всё было гораздо глубже. Илье всегда хотелось внимания. Однако вовсе не потому, что ему его не уделяли родители. Как раз-таки наоборот — родители уделяли ему слишком много внимания. Он понимал, что они вовсе не желали ему зла и просто хотели, чтобы их ребёнок состоялся во всех аспектах жизни и ни в чем не нуждался. Но пока остальные дети гоняли на скейтах, или резались в видеоигры, или бегали тайком от родителей на дискачи, Илья сидел с репетиторами. То ему нужно было учить физику, потому что по оценкам отстаёт, то ходить на музыку, потому что она математическое мышление развивает, то на бокс, потому что ему нужно научиться защищаться, то на этот, будь он трижды неладен, немецкий, потому что Германия — высокоразвитое государство, где можно рассчитывать на стабильность, хорошие перспективы и высокооплачиваемую работу. Мамины слова, не его. Нет, во внимании от родителей маг не нуждался. Илье больше хотелось простого внимания со стороны сверстников, вляпываться с ними в переделки, ходить с кем-то после школы домой, устраивать ночёвки, гамать в совместные рейды. Чтобы его любили и уважали, ценили его мнение, прислушивались к нему (что его родители порой делать забывали). Но, как оказалось, таких «правильных» детишек как он не очень-то уж и любят. Сказать учителю, что два его одноклассника в туалете сигареты прячут — это, оказывается, стукачество, даже если ты сам так не считаешь. Или что кто-то протащил в школу живого котёнка. Или что четвёрка местных проблемных детей пытается залезть в кабинет математички, чтобы стащить ответы по годовой контрольной. Этой четвёркой были Арт, Фил, Кира и Вик, и за донос они устроили ему тёмную и отказались принимать к себе в команду. Илью это, конечно же, разозлило. Он же просто помочь хотел! Их могли исключить за взлом и кражу, а так они получили выговор и вызов родителей в школу. Но нет, Илья получил не желанных друзей, а репутацию сливальщика и труса. Но он решил от неё не избавляться. Потому что даже плохое внимание лучше, чем полный игнор. Потому что не знал, как ещё доказать, что он… ну, кто-то! Кто-то, кто заслуживает любви, уважения, внимания других. И так, эти сложные чувства разрослись до нездоровых размеров, и дошло до того, что он в свои семнадцать совершил несколько взломов с проникновением, использовал своего двойника, чтобы повысить свою популярность, украл самый опасный артефакт в мире, помог начать апокалипсис и… Убил самое лучшее, что с ним когда-либо случалось. Просто потому, что хотел внимания и уважения. Илья обхватил руками лицо и упёрся локтями в колени. — Господи, — пробормотал он дрожащим голосом, — Фил, пожалуйста, прости… — Илюх, — жалобно и испуганно позвал его Фил. — Ну чего ты, Илюх? Мы же с тобой всё обсудили, я ж тебе сказал, я на тебя не злюсь! Да, он действительно так сказал. И Илья до сих пор не понимал, как такое возможно. Филипп Черных. Человек, с которым Илья конфликтовал чуть ли не каждый день и пытался доказать, что он во всём лучше, человек, который в буквальном смысле умер из-за него, имел полное право сдать Илью толпе людей как предателя. Но нет! Он проявил небывалое благородство и взял вину на себя. А Илья стоял у него за спиной с этой гребаной записью и вертел только одно слово в голове: «Почему? Почему? Почему?». Ответ пришёл сам по себе — потому что Фил не он. В тот момент Илья понял, что больше не может там оставаться. И сбежал, как последний трус, которым он и являлся. Он никому об этом не рассказывал, но Илья тогда подумывал уйти из замка. Насовсем. Он ведь не хуже остальных знал, что Фил должен был умереть, дабы королевство обнулилось. Он остался только потому, что не мог бросить мать (отец в то время находился в другой стране из-за командировки), и потому, что не знал куда, собственно, идти. А потом он встретил Пуговицу. Вернее, он уже был с ней знаком. Когда маг стал работать Филовым персональным лакеем, он однажды вышел за пределы замка и обнаружил, что вокруг него шатается несколько подозрительных личностей. Это была Пуговица и другие члены банды. Они заметили его и окружили. Илья уж думал, всё, конец котёнку, но тут воровка предложила ему сделку. Он поможет ей и её ребятам пробраться в замок, а сам взамен получит посаду местного короля. Соблазн был слишком велик. Илья только потом понял, что они это делали только потому, чтобы у них появился «свой человек» в замке, но тогда весь его здравый смысл застлала жажда мести и власти. И вот он встретил воровку опять, снаружи замка, и она снова предложила ему сделку. Он поможет её банде украсть немного топлива, мол, у вас его и так предостаточно, а они ему предоставят убежище. И Илья, тогда находившийся не в самом лучшем ментальном состоянии, помог. Воры же забрали топливо и, когда замок начал рушиться, бросили его на произвол судьбы. Потом Илью спас от летучей пираньи Крип (рыжему до сих пор было стыдно перед ним), оказался с ребятами в тронном зале, где он больше метался в панике, чем помогал, и нанёс последний удар главному боссу. …Столько лет с тех пор прошло. Они выросли, нашли работу, квартиры, «прокачали», как бы выразился Фил, свои атрибуты и статы, всё ещё общались с Пуговицей, которая оказалась очень даже неплохим человеком, научились жить счастливо, а теперь ещё и встречались. Всё было хорошо. Вот только… — Я не понимаю, — сказал Илья. — Чего не понимаешь? — уточнил Фил. — Кого. Тебя я не понимаю порой, Черных. И почему ты выбрал именно меня, учитывая нашу историю и мой послужной список. Илья повернулся к Филу и коснулся пальцами красной линии, которая пересекала кожу его парня, словно трещина асфальт. — И теперь ещё учитывая то, что ты из-за меня громом поражённый, — растроенно и несколько поэтично закончил он. — Илюх, ну я так не играю! — по-детски вдруг надулся Фил. — Я ж попросил не винить себя, а ты что делаешь? — Во-первых, ты у меня ничего такого не просил, а, во-вторых, мне как бы есть за что… — Так, ну-ка цыц. — Фил приложил палец к губам рыжего. — Я тебе сейчас кое-что скажу и ты это запомнишь, окей? Чтоб у нас этот разговор не повторялся. Илья неуверенно кивнул. — Каждый из нас во время игры накосячил. И Арт, и Кира, и Вик, и даже я, господин Идеальность. — Тут Фил состроил драматичное лицо и прижал кулак к груди. Илья тихонько фыркнул. Фил, обрадованный его реакцией, продолжил: — Да-да, представляешь? Я не только своих подданных чуть не загонял насмерть, я ещё и под проклятье попадал, и опять же из-за меня на них топливный монстр напал… так, что ещё? А, и ещё в Слендермена тебя превратил… — Это когда такое было? — удивился Илья. — Да ещё в девятом классе. Если вкратце, я тебя превратил в монстра с щупальцами и ты нескольких человек обратил в камень, как Медуза Гормона. — Горгона, — машинально поправил его Илья и покачал головой. — Серьёзно, однажды ты сядешь и расскажешь мне всё, что вы у меня из памяти стёрли. — Не вопрос, — не стал спорить Фил. — Короче, я к чему веду — я ведь тоже не святой. Я, как и ты, тоже становился источником проблем, а потом получал за это по одному месту. — Вот только разница между нами была в том, что ты свои ошибки был готов исправить. А я, как только приходилось отвечать, начинал трусить, — резонно заметил Илья. — Илюх, ты удивишься, но это называется «быть ребёнком». Сколько тебе тогда было, семнадцать, восемнадцать? — Ты тоже был ребёнком. — Дети бывают разные, — не сдавался Фил, — и все они совершают ошибки. И вообще, по-моему, ты не отдаёшь себе должное. Моргарта всё-таки ты завалил, не я. — Ты б ещё сказал, что влюбился в меня за это, — съязвил растроенно Илья. — Нет, конечно, — улыбнулся Фил. — Я влюбился в тебя потому, что ты хороший человек. Вот! Илья воззрился на своего парня со всем недоумением, на какое только был способен. — Таких гадостей про меня ещё не говорил никто, — наконец объявил он. — Ну чё сразу гадость-то? Кто в девятом классе согласился присмотреть за живым уголком, пока Киры нет? — Я ей просто отказать побоялся. — А кто вытащил нас из игры, когда мы в ней застряли? Более того, кто с нами на Моргарта был готов идти? — А этого я вообще не помню. — А кто только что мне скорую собирался вызвать, потому что испугался за меня? — И я по-прежнему требую, чтобы ты хотя бы проверился! — И помнишь, у меня однажды температура была под сорок, кто со мной сидел и лекарствами отпаивал? — Ну, я… — И кто мне только что сказал: «Если я что-то не то сделал, ты должен мне сказать. А иначе как я это исправлю?»? — Тоже я… — Ну! Разве плохой человек так может? Илья помолчал. — Нет, наверное, — наконец осторожно ответил он. — Вот и я о чём! — обрадовался Фил. — Серьёзно, Илюх, не ставь свои плюсы в игнор только потому, что у тебя были минусы. Да и мы с тобой с тех пор выросли, думаю, можно смело заявить, что такое уже не повторится. Мы не допустим. Он сказал это с такой уверенностью, что Илья не мог ему не поверить и лишь молча кивнул. Затем ещё пару секунд помолчал и наконец сказал: — Спасибо. — Да не за что, — машинально ответил Фил. И тут же спросил: — А за что? «За то, что ты у меня есть». — Да в принципе, Черных, в принципе… — произнёс Илья. — А, ну, раз в принципе, тогда хорошо, — покивал мудро Фил. И добавил с мягкой улыбкой: — Тебе тоже. — Мне-то за что? — А всё за то же. И Фил притянул Илью к себе и, зарывшись носом в его волосы, обнял. Рыжий тут же обнял его в ответ и прижался губами к груди блондина так, чтобы те касались шрама. Так они и застыли в объятиях друг друга, забыв про время, слушая их дыхание и биение сердец, и зная, что пока они вместе, им не страшны никакие невзгоды. Через неизвестно сколько времени Илья отстранился и сказал: — Низко же я пал — сижу тут с тобой, пока ты полураздетый, да ещё и на холодном полу… — Могу колой облить — тоже будешь полураздетый, — усмехнулся Фил. — Нет уж, благодарю покорно. — Илья опёрся на колени и встал. — Да и вообще, хватит сидеть — ты же мне ещё что-то показать хотел? И он с улыбкой протянул Филу руку. Фил, улыбнувшись в ответ, крепко взялся за неё и поднялся. Мозаика с попугаями ара ярко блестела над ними, словно огонёк надежды на чёрном фоне тьмы.