Как разлюбить тебя 2

Еле открыв глаза, будто налитые свинцом, я не мог понять где нахожусь и что происходит. Голова очень сильно кружилась, чувствовалась тошнота и большая слабость. Всё тело мелко подрагивало и не хотело слушаться. Кое-как разлепив веки, я оглядел комнату, поняв, что уже утро и я нахожусь дома, в нашей с Виком комнате. Хотел было подняться и начал шевелиться, но понял, что что-то не так. Попытался приподняться на руках и тут же почувствовал острую боль, проходящую по всей спине и сковывающую меня в действиях. Руки подогнулись и я с болезненным стоном упал на кровать. Воспоминания о вчерашнем тут же пронеслись в моей голове. Вот Вик застаёт меня целующимся с Максом, вот мы едем домой, вот он велит мне раздеваться, а потом... Вспомнив, как жестоко он меня вчера избивал я не смог сдержать слёз. Вцепившись руками в одеяло, я пытался остановить неконтролируемый поток эмоций, что получалось очень плохо. Слёзы начали скатываться одна за другой, капая на подушку, а я всё не мог поверить в то, что вчерашнее не было сном. За что он так жестоко со мной? Я же всё для него. Всё! Сто раз доказывал свою любовь, ни на кого ни разу не заглядывался. Всегда был рядом, во всём помогал и поддерживал. Ни разу не давал повода во мне усомниться. Верил ему, хотя мне тоже было очень страшно: что изменяет, что я ему наскучил, что уйдёт от меня. И вот это я заслужил после всего, что сделал? После всего, что между нами было? Он даже не стал слушать меня! Просто взял и... Слёзы снова полились из глаз и я никак не мог успокоиться. Он же... Он же мог до полусмерти меня забить! Или вообще убить! От понимания этого легче не становится. Пытаюсь успокоиться, вцепляясь в подушку руками. Спина нещадно болит, отдаваясь этой болью во все части тела. Аккуратно поднимаю одну руку, легонько коснувшись спины, и аккуратно провожу по ней. От неожиданно пронзившей боли я тут же зашипел, чувствуя куски кожи по всей спине. Просто не представляю что там, но это навсегда останется со мной, как вечное напоминание о вчерашнем дне. Нет, я не могу тут оставаться. Нужно срочно уходить, пока Виктор окончательно меня не убил. После вчерашнего я уже ни в чём не уверен. Я больше не чувствую себя в безопасности и появляется ощущение, что он способен на это снова. И не только на это. Оказывается я очень плохо знал его. Пытаюсь встать, трясясь. Спина ужасно горит. Как же это больно. Смотрю на свои запястья, понимая, что они тоже разодраны в кровь. Снова накатывает истерика и жалость к самому себе. Стараюсь успокоиться, чтобы побыстрее покинуть этот дом, а уже потом подумать обо всём случившемся. Аккуратно встаю с кровати, стараясь забыть про боль, а также не шуметь. Быстро оглядываю комнату, понимая, что парня здесь нет. Надеюсь он ушёл. Видеть его не могу. Нахожу свои разбросанные вещи и ремень, валяющийся где-то в углу. Снова накатывают воспоминания о том, что я пережил и слёзы вновь выступают на глазах. Отворачиваюсь, собирая свою одежду. Беру портфель, с которым приехал сюда, закидывая в него самые необходимые вещи. Пока так, а там и остальное заберу. Сразу схватил ключи, лежащие на столе, чтобы смог прийти когда будет удобно. Надеть решил лёгкую тонкую кофту. Было больно поднимать руки и вообще совершать столько движений, но я понимал, что мне срочно нужно уходить. Кое-как надев трусы, потому что попа тоже горела нещадно, надеюсь я вообще смогу на ней сидеть, я надел джинсы, от которых стало ещё больнее, но думать об этом было некогда. Схватив всё самое необходимое, я вышел в коридор, осматриваясь. И где он? Неужели его нет? Решил заглянуть на кухню и увидел там Виктора, спящего прямо на столе. Точнее он сидел, но спал на сложенных перед ним руках. Мне стало очень больно и плохо от одного взгляда на него. Надо уходить. Пока не очнулся, пока опять не сделал мне больно. Я аккуратно прошёл в коридор, быстро, но при этом бесшумно, одевшись, и вышел из квартиры, осторожно прикрыв дверь. Чтобы не было слышно, чтобы не бежал за мной. Я сейчас не готов ни разговаривать, ни видеть его. Я хочу домой. К маме. Моему единственному, близкому человеку. Как же я её люблю. Аккуратно, медленно идя, я дошёл до остановки и сел на, к счастью, почти пустой автобус. Старался стоять аккуратно и ни к чему не прислоняться. Люди от меня практически шарахались. Наверное из-за моего внешнего вида. Ну конечно. Стоит какой-то парень весь бледный и, наверное, зелёный с большущими кругами под глазами и выражением лица, будто кто-то умер, а точнее будто умер я сам. Не обращая ни на кого внимание, я вышел из автобуса, столкнувшись с кем-то. Тихо извинился и, даже не посмотрев на человека, двинулся к своему дому. Ох, мама! Как же я скучал! Зайдя внутрь, я позвонил в дверной звонок. Через пару секунд дверь открылась и на пороге предстала улыбающаяся мать, но заметив, что со мной что-то не так, взволнованно спросила: — Женечка, сыночек мой, что случилось? — зайдя внутрь и немного посторонив мать, я закрыл дверь и поставил рюкзак, обняв себя руками. — Можно я пока здесь поживу? — тихо попросил я, боясь поднять на неё глаза. Знаю, что не откажет, но проблема не в этом. Проблема в том, что я не смогу рассказать ей что случилось. Как бы этого ни хотел. — Конечно. Это же твой дом. А что случилось? Ты с Виктором поссорился? — на это я смог лишь кивнуть, отвернув голову. Слёзы снова начали подступать, грозясь вот-вот пролиться. Какой же я всё-таки нытик! — Солнышко, ты чего? — ласково спросила мама, повернув мою голову к себе и увидела выступившие слёзы. — Не смотри на меня, — попросил, позорно прикрыв глаза. Как же я устал. Устал от самого себя. Устал быть таким слабым и никчёмным. Не удивительно, что на мне все отыгрываются. — Женечка, всё хорошо. Ты чего? — спросила мать, начиная меня гладить по голове. — Я просто нытик, хлюпик и слабак. — Ты самый сильный мужчина из всех кого я встречала, — тепло сказала она, а я удивленно распахнул глаза, неверяще посмотрев на неё. — Пусть не внешне, но внутренне. А слёзы это нормально. Ты просто у меня такой чувствительный, — с этими словами она провела по щеке, стирая слёзы, отчего я улыбнулся. — Всё, прекращай плакать. Расскажи что у вас там с Виктором. Он обидел тебя? Я не знал что можно на это ответить, поэтому опустил голову, продолжая молчать. — Что он сделал? Я не мог сказать. Я помотал головой в знак того, что не могу рассказать. Прости меня, но я не могу. Мама ничего не ответила. Она лишь подошла и обняла. Я тут же отскочил в сторону, прошипев. — Что такое? Что у тебя со спиной? — обеспокоенно спросила, подходя ближе, отчего я попятился. — Ничего. — Не ври. Это Виктор, да? Он тебя ударил? Избил? Скажи, не молчи. Ты можешь мне довериться, — я посмотрел ей в глаза, увидев там море нежности и заботы, но несмотря на это я не мог. И не потому, что я не доверяю ей, нет. Вовсе нет. Просто подсознательно я пытался защитить Виктора. Кто знает. Вдруг она пойдёт в полицию, когда увидит что там и напишет заявление. Нет. Я не могу. Слишком рискованно. Я не могу так поступить с Виктором. — Не могу, прости, — прошептал я, виновато глянув на неё. — Хорошо. Тогда я дам тебе мазь. А ты иди пока в комнату. Кушать будешь? — устало спросила, совсем не обижаясь, чему я был ужасно рад. — Да. Только немного, — после моих слов мама ушла на кухню, а я пошёл к себе. Зайдя в комнату, я кинул портфель куда-то в сторону и тут же упал животом на кровать, не сдерживая слёз. И не только из-за того, что произошло. Нет. Просто я понял, что скучал. Очень сильно скучал. По этому дому, по моей комнате, по маме. — Сынок, пошли обедать. Ну что такое? Может всё же расскажешь? — присела рядом, снова начиная гладить меня по голове, тем самым успокаивая и даря свою защиту. — Нет, мам, не могу. — Почему? — Это наши с ним отношения. Нам и разбираться во всём. Но... Настал тяжёлый момент в наших отношениях. — Жень... — Просто обними меня, — попросил я и мама с радостью, но при этом осторожно обняла, а я прильнул всем телом к ней, чувствуя её тепло и поддержку. Как же я скучал! Вот теперь я точно в безопасности. После того, как мы просидели в объятиях какое-то время я пообедал и заперся в комнате. Мама ничего больше не спрашивала, решив оставить меня одного. Я снова прилёг на кровать и снова на живот — не знаю когда смогу лежать на спине — и вдруг услышал тихий писк. И тут я вспомнил, что я не один! Тут где-то должен быть наш рыжик. Не знаю как мама его назвала, но я буду называть рыжиком или малышом. Снова послышался мявк, а потом ко мне на кровать запрыгнуло маленькое, пушистое чудо. — А ты похорошел, — улыбнулся самыми уголками губ, притянув малыша к себе. Тот начал мурчать и тереться об меня. — Вот я и дома, — сказал я, наслаждаясь этим уютом и теплом, и сам не заметил как уснул. *** — Ну пошли, Жень, давай, — тянул меня за руку парень, ласково улыбаясь, а я продолжал упираться, пытаясь его остановить. — Я некрасиво выгляжу, — пробубнил я, боясь увидеть в любимых глазах презрение, но несмотря на мой страх в них было лишь тепло и нежность, которые он испытывал ко мне. Неужели я важен ему? Неужели ему плевать как я выгляжу? Неужели нравлюсь ему таким? — Ты выглядишь отлично! — с энтузиазмом ответил любимый, продолжая тянуть меня. — Я буду только стеснять тебя и очернять. — Да что ты такое говоришь, глупый? Всё будет хорошо. Это всего лишь кафе... — Но там будут люди! И они будут смеяться! — я покраснел, понимая, что по сравнению с этими элегантными, красивыми женщинами и аккуратными, опрятными мужчинами я буду выглядеть как бомж в своём старом потасканом свитере и потёртых штанах. — Им плевать, Жень. Плевать как ты выглядишь и как себя ведёшь. В рамках адекватности, конечно. Я же с тобой, ну? — снова потянул меня в сторону кафе, придав немного уверенности. Я улыбнулся ему, тихо сказав: — Не отпускай. — Не отпущу, — в ответ сказал он, снова ослепив своей необыкновенной и чудесной улыбкой. И почему-то я ему поверил. Поверил как самому себе. — Пойдём. Медленно выйдя из сна, я понял, что мне приснился тот момент, когда мы первый раз с Виком пошли в кафе. Это было одним из самых тёплых воспоминаний. Я почувствовал, что мои щёки мокрые. Неужели плакал? Отчего? Из-за того, что раньше всё было намного лучше или из-за воспоминания о том, кого любил? Да и люблю, чего уж скрывать. Но тут же в голове всплывает лицо Вика. Разъярённое, с пышущими злобой глазами, раздувающимися ноздрями и жуткой ухмылкой на губах. Вспоминается как сильно он бил меня, не жалея, снова и снова занося ремень, как я плакал и кричал, беспомощно валяясь на кровати и не в силах ничего сделать. От этого воспоминания сердце заболело и стало очень больно. Больно от того, что случилось, больно от всех переживаний, больно, что так поступил мой любимый человек. И как мне теперь жить с этим? Я снова уткнулся в подушку, роняя горячие слёзы. Рыжик зашевелился и попытался меня успокоить, поняв, что что-то не так, но не смог. Снова начала накатывать истерика. Почему? За что? Я же так его люблю. Почему он так жесток? Почему не верит? А может он не любит и не любил всё это время? Может ему плевать на меня, поэтому он так поступил? "Я тоже не могу без тебя." "Ты больше не уйдёшь?" "Не уйду." Всплыли в воспоминании его слова того дня, когда он пришёл под утро. Я не знаю чему теперь верить. Не знаю что теперь делать. Не знаю как забыть то, что произошло. Как забыть его. Весь день я пролежал в кровати, болезненно морщась, когда задевал спину. Не ел, не пил. Мама пыталась поговорить, но у меня не было никакого желания. Я просто лежал, засыпая, и видел во снах того, кого люблю всем сердцем. А ещё я вспоминал... Вспоминал те счастливые моменты, что были между нами, то через что нам пришлось пройти. Вспоминал как Вик учил меня кататься на коньках... — Пойдём, не бойся, — улыбнулся мне и, осторожно схватив за руку, вытащил на лёд. Я вцепился в него руками, видя как он смеётся. Его смех... Настолько чистый, искренний и просто... Просто волшебный. — Ты будешь меня держать? — спросил я, зная ответ. — Конечно, глупый, — притянул к себе за талию, осторожно обняв. — И ты не дашь мне упасть? — прошептал ему на ухо, крепко держась за сильные плечи. — Я не отпущу тебя. Ни за что, — ответил он, а внутри меня всё взорвалось фейерверком, скручивая внутренности в тугой узел. Я почувствовал разливающееся тепло и понял, что просто не смогу его отпустить. Вспоминал как мы первый раз посмотрели фильм ужасов... — Ай! — неожиданно вскрикнул я, спрятав свою голову на плече Вика, и зажмурился, прильнув к нему всем телом. — Что такое? — спросил он, поглаживая меня по спине. — Ему же сейчас руку отрежут! — Ты сам хотел посмотреть. Зачем, если боишься? — удивлённо спросил парень, подняв мою голову за подбородок. — Хотел быть храбрым, — ответил я, стыдливо опустив глаза. — Для меня? — Для тебя. — Глупый мой, маленький Женька, не надо смотреть то, что тебе не нравится, — с этими словами он сграбастал меня в охапку, прижимая к себе так сильно, как только мог. — Не хочу, чтобы ты портил свою психику. Да и я особо ужасы не люблю. Много крови и насилия. — Прости. Может тогда комедию? — предложил я, понимая, что самый настоящий дурак. И зачем было строить из себя кого-то? Я нравлюсь ему таким какой я есть. — А вот здесь я за. Именно в тот день я понял, что рядом с ним могу быть самим собой, не строя из себя кого-то, и не бояться, что покажусь скучным, трусливым или неинтересным. Я такой какой я есть и ему это нравится. Вспоминал как мы играли в снежки, закидывая друг друга снегом... — Ну ты и хитрожопый лис, — рассмеялся парень, кидая в меня снежок, от которого я ловко увернулся. — Просто я прыткий. — А ну иди сюда, — зловеще сказал Вик и начал на меня надвигаться, отчего я лишь рассмеялся и стал от него убегать, бегая по снегу. — Не поймаешь, — показал язык, стараясь не попасться ему, но неожиданно споткнулся и упал в снег прямо на попу. — Ай. — Ты не поранился? — взволнованно спросил, в одно движение подняв меня, и прижал к себе. — Нет. Всё в порядке, — ответил я, на что парень лишь рассмеялся, поправляя мою съехавшую шапку. — А я тебя поймал, прыткий мой, — удовлетворённо промурчал мне на ухо, отчего я покрылся мурашками, сильнее прижавшись к нему. — Я люблю тебя, Вик. Ты лучшее, что со мной случалось в жизни. — И ты... Ты тоже лучшее, что со мной случалось. И ты просто не представляешь как мне нужен. Неужели он всё это время врал? Нет. Он не врал. Он был искренен. Искренен как никогда. Просто не любил меня. Да, я ему нравился и очень сильно, но... Похоже для него это была не любовь. Не знаю. Он так ни разу и не признался. А я... Всё надеялся, ждал. А теперь... А что теперь? Разве можно простить то, что он сделал? Он может снова поднять руку при любой другой агрессии, если его что-то не устроит. Но и в то же время я чувствую, что просто сдохну без него. Я так сильно люблю его. Так сильно. Жизни без него не представляю. Вик, как же мне тебя разлюбить? Что сделать, чтобы забыть? Тебя нет рядом, а мне уже плохо. Сердце болит и разрывается, тянется к тебе. Как заглушить боль? Чувства? Как жить дальше? Без тебя? С этими мыслями я сам не заметил как снова провалился в сон. — Жень, у меня для тебя сюрприз, — улыбнулся во все тридцать два, что-то пряча за спиной. Может букет цветов? Или какой-то подарок? Или подловить хочет, а там ничего нет? Да мне и неважно. Я люблю его. Мне не нужны все подарки мира. Не нужны дома, машины, деньги, вечеринки и прогулки. Не нужны путешествия и дорогущие украшения. Мне нужен он и только он. Весь без остатка. — Какой? — весело спросил, пытаясь заглянуть, но Вик умело уворачивался, не давая раньше времени узнать что же там такое. — Я знаю, что знакомы мы давно, вот только я всё никак не решался... — неуверенно начинает, а потом тяжело вздыхает. Я начинаю нервничать, думая, что же такое произошло. — Для меня это тяжело, а также это очень ответственный шаг. Для нас обоих. В общем, я очень сильно люблю тебя и никогда и ни за что не отпущу. Теперь ты только мой, — сказав всё это, он опустился на одно колено, показав маленькую коробочку с небольшим колечком. Мои ноги тут же стали ватными, а сердце бешено забилось. Не может быть. Этого просто не может быть. Неужели он наконец решился? Неужели так сильно любит, что решил скрепить союз? Неужели я смысл его жизни? Просто не могу поверить. Я так много мечтал об этом и наконец-то этот момент стал реальностью. — Ты выйдешь за меня? — Конечно! Конечно выйду! Вик! — я тут же кинулся ему на шею, плача от счастья. — Я так тебя люблю. Я мечтал и не надеялся. — Я тоже тебя люблю. Больше жизни. Запомни это. Я буду всегда с тобой. Что бы ни случилось. Верь мне. — Я верю. Проснулся я весь в слезах, понимая, что это то о чём я мечтаю. То, чего так сильно желаю. И хочу, чтобы это было не сном, а реальностью. Быть с ним. И в горе и в радости. Делить общие моменты, иметь общие воспоминая. Просыпаться с ним по утрам, в его объятиях. Видеть любимую улыбку, чувствовать тепло тела и рук, слышать любимый голос. Чувствовать как бьётся его сердце в унисон с моим. Знать, что несмотря ни на что завтра всё будет точно также. Только он, я и наша всепоглощающая любовь. Знать, что у нас есть будущее, что мы будем вместе. Всегда. Нет, я не смогу. Не смогу разлюбить его. Не смогу. Я так сильно в нём нуждаюсь. Так сильно. Как будто он мой кислород. Без него я сдохну. Я не могу. Он мне нужен. Нужен как никто другой. Боже, Вик, что ты наделал? Тут дверь в мою комнату открылась и на пороге появилась мама, грустно улыбаясь. — Ты кричал и плакал во сне. Я слышала. Мой любимый сыночек, что же он с тобой сделал? — присела она на кровать, помотав головой, и взглянула на меня глазами полными слёз. Я поднес руку и аккуратно убрал выступившие слезинки, улыбнувшись той самой улыбкой, которой не улыбался уже давно. — Это я, мама. Я во всём виноват. Я сам влюбился. Первый. Это моё глупое сердце во всём виновато. Я нуждаюсь в нём, понимаешь? — тихо ответил, заметив в её глазах бесконечную грусть. — Даже после всего, что он сделал? — Да. Он мне нужен. Очень нужен, — от моих слов мама лишь снова улыбнулась, аккуратно приобняв меня. — Но я пока не готов. Мне нужно время прийти в себя. — Я знаю, родной, — прошептала она, а потом чуть громче добавила: — Виктор приходил. — Он был здесь? — в шоке спросил я, чувствуя как гулко бьётся сердце. Губы вмиг пересохли, а руки задрожали. Он был здесь. Приходил. Ко мне. Значит искал, значит волновался, значит я ему нужен. — Да. Но я не пустила. Он спрашивал про тебя, корил себя, извинялся. Я его выслушала, сказала, что передам и он ушел, — я крепче прижался к ней, понимая, что его приход всё взбудоражил во мне, стирая зародыши ненависти, которых толком и не было. Я не смогу его ненавидеть. Не смогу. Даже после всего что он сделал. — Женечка, что же произошло? На нём лица не было. Он сделал что-то ужасное? Скажи мне. — Мам, единственное, что он сделал — это похитил моё сердце, — прошептал я, почувствовав дрожь во всём теле. И не только в моём. Да, Виктор, ты похитил моё сердце и это единственное в чём ты виноват.