Как разлюбить тебя 2

С тех пор как я вернулся домой прошла неделя. Целую неделю я ничего не делал. Ну как ничего? Лежал. Очень много лежал. Иногда ел, но не часто и мало. Мама была обеспокоена моим состоянием, но ей так и не удалось выяснить что же такого случилось. Как ни пыталась узнать — я не раскололся. Понятно, что она переживает за меня, особенно после недели полной хандры, но такое я ей точно рассказать не смогу. Да и думаю она сама что-то поняла и сделала какие-то свои выводы. В универ, конечно, не ходил. Не было ни сил, ни желания. Особенно видеть кое-кого. Плюс ко всему я ждал когда заживёт спина, а на это нужно немало времени. За это время я перестал быть похож сам на себя. Лицо осунулось и стало худым и каким-то болезненным, тёмные круги под глазами лишь ещё больше ухудшали мой вид. Я исхудал. Сильно. За неделю я потерял в весе почти пять килограмм. Мама как ни старалась так и не смогла меня уговорить поесть. На меня навалилась какая-то апатия. Было всё равно, что я уже давно в универе не появлялся. Хотя неделя это не очень много, но наверстывать придется нехило. Я совсем ничего не делал. Абсолютно. Только лежал. Лежал и пялился в подушку, разглядывал комнату, иногда говорил с мамой. Спина потихоньку заживала, но это происходило медленно, поэтому мне всё равно приходилось лежать на животе. Я думал. Очень много думал. Обо всем что произошло. О том, что же мне делать дальше. Но ничего толкового так и не пришло на ум. И конечно вспоминал. Вспоминал все моменты проведенные с любимым человеком. Все те девять месяцев, что мы провели вместе. Девять лучших месяцев в моей жизни. Также Вик продолжал мне сниться из-за чего я плохо спал, постоянно ворочаясь. Единственным, кто помогал, был мой любимый рыжик, что не отходил от меня ни на шаг. Я вставал только до туалета и поухаживать за пушистиком. Я не встал с кровати и не выходил на улицу семь дней. Целых семь дней. Ужасно, не правда ли? Также каждый день ко мне приходил Виктор. Я знал это, потому что из своей комнаты, что рядом с входной дверью, всё слышал. Всё. Но я не мог пока его видеть. Слишком свежо всё было, хоть я и начал отходить. Я слышал лишь обрывки фраз. Просьбы парня пропустить и мамины твёрдые отказы. Она не спрашивала у того что же произошло. Просто не пускала, чему я был рад, а также был благодарен за помощь и поддержку. А ещё мне звонил Макс. Звонил много и упорно, но я не отвечал. А когда мне надоело — отключил телефон. Его я тоже видеть не могу, ведь и он в чём-то виноват. Я верил ему, верил в нашу дружбу, а он... Сразу вспоминаются его слова о любви. Бред это всё. Он не любит меня. Не может. Почему-то именно так я переубеждал себя. Сам не знаю почему. Возможно хотел на это надеяться. Как бы жестоко это ни звучало, но мне не нужна его любовь. У меня уже есть человек, прочно занявший место в сердце. Зачем ещё кто-то? За все эти дни, что я провёл дома, появилось ощущение, будто я нахожусь в собственном мире. Я представлял как мы с Виком счастливо живём и как у нас с ним всё хорошо. Фантазировал как мы поженились, купили дом или квартиру, неважно, завели собаку и как... Как у нас появился ребёнок. Знаю, я просто глупец. Этого никогда не будет. Никогда. А ведь я даже не знаю как он относится к детям. Не знаю почему я вдруг стал об этом думать. Я создал для себя этот мир и медленно начал сходить с ума в этих четырех стенах. Но мне нравилось. Нравилось лежать, представляя свою жизнь с Виком, нравилось мечтать, много, очень много. И хотя я понимал, что это ненормально и такими темпами я скоро совсем сойду с ума, я не мог остановиться. Ведь именно в своём мире я жил, я существовал и был счастлив. Но сегодняшний мой день разбавил один гость, о котором я совсем позабыл. Я как обычно лежал на кровати, на животе, смотря куда-то в подушку и думая о своём, как вдруг услышал звонок в дверь. Я сразу подумал, что это Виктор, поэтому не придал этому звонку особого значения, но мама как обычно пошла открывать. Послышались тихие голоса, а потом всё смолкло. Я устало прикрыл глаза и тут же услышал скрип двери в мою комнату. Неужели мама пустила его? Быть такого не может! Я же был уверен, что она меня понимает и ни за что не пустит его. Что же он такого наговорил ей? Но несмотря на внутренние переживания и метания, я продолжал безучастно лежать, глядя пустыми глазами куда-то в стену. Кто-то тихими шагами приблизился к моей кровати и сел на край. Я почувствовал, как он прогнулась под весом тела. "Что же ты молчишь?" — не понимал я. — Привет, — послышался тихий голос и я сразу узнал его обладателя. Тут же подскочил, обернувшись. Да. Так и есть. Передо мной сидел Тимка. Мой любимый Тим. Как же я мог забыть про него?! Он же наверняка волновался, беспокоился. Вот я дурак. Надо было позвонить или хотя бы написать. Хоть как-то предупредить. Сказать, что всё хорошо, что жив, что... А что ещё можно сказать? Конечно, что хандра напала и... О том, что сделал Виктор. Я тут же кинулся на него, крепко обнимая. Парень положил руки на спину и я вспомнил о своей проблеме, с шипением отодвинувшись от него. — Что такое? — обеспокоенно спросил он, а я не знал что ответить, продолжая сидеть и смотреть на него. — Я знаю, что вы с Виктором поссорились. Что случилось? Расскажи мне. Ты же знаешь, я в любом случае поддержу, что бы это ни было. Прошу, ты можешь мне довериться. — Я... — начал, но понял, что больше не могу выдавить ни слова. — Это... Очень тяжело говорить. — Расскажи всё по порядку, прошу, — он присел ко мне, осторожно приобняв, а я положил голову ему на плечо, прикрыв глаза. Где-то из соседней комнаты послышался мявк, отчего я улыбнулся. — Мы с Виком действительно поссорились, — начал я и, тяжело вздохнув, продолжил: — Я подружился с одним парнем в универе, помогал ему с экономикой, он попросил о дополнительных. Вик был недоволен, но старался не мешать. А потом парень пригласил меня погулять. Я согласился. Вик был недоволен, но через время смирился с этим. А потом... Потом он увидел мой поцелуй с тем парнем. Я не хотел этого. Не хотел поцелуя и пытался объяснить Вику, но тот меня не слушал. Он привёл меня домой и... Заставил раздеться, — на этих словах мой голос дрогнул, а в горле встал комок. Я не мог больше говорить. — Боже, Женя... — прошептал Тим, сжав мою ладонь в знак поддержки. — Он избил меня, — всё-таки сказал это, прикрыв глаза, и почувствовал как по щекам вновь потекли слёзы. Всё-таки я не могу забыть, не могу принять, не могу простить. Это даже звучит ужасно. Любимый человек меня избил. Избил. Поднял руку, хотя не имел на это никаких прав. Как же от всего этого тошно и плохо. — Женечка, — прошептал Тим ещё сильнее обняв, но при этом не касаясь спины. — А знаешь чем бил? — спросил я, но знал, что в такой ситуации интересоваться это ни к чему. — Ремнём. Двадцать ударов, ты представляешь. — Боже, — друг не сказал что сказать и как поддержать, но мне и не нужно было слов. Достаточно было его поддержки. Тёплого, человеческого тела. Ну и конечно его голоса. Тихо и спокойного. Ох, Тимка. Почему я влюбился не в тебя? — Спина, да? — И ягодицы. — Вот урод. Сука просто. Да его, блять, избить после такого нужно, чтоб мозги встали на место и он понял что наделал, — гневно прошипел Тим, сжимая и разжимая кулаки. — Просто подонок. Поднять руку на такое хрупкое, невинное существо. Просто мразь. — Тим, спокойно, — произнёс, стараясь успокоить друга. Мне, конечно, приятна его забота, но я не хочу, чтобы он злился. — Тебе помочь? — на вопрос я лишь выгнул бровь. — Со спиной. Давай намажу. — Тим... Я... Там... — Страшно мне не станет, уж поверь. И противно тоже. Давай. Я решил принять помощь, всё же это Тим, мой лучший друг. Я осторожно снял с себя футболку, повернувшись к парню спиной, и услышал пораженный вздох. — Всё плохо? — Ох, Женька. Не говори ничего. Давай мазь, — я лишь кивком головы указал на неё. Парень взял, согрел в своих руках и попросил лечь. Я лёг на живот, а друг начал аккуратно, очень нежно и осторожно смазывать мою спину, проходясь по всей длине. Потом попросил снять штаны с трусами. Сначала я смутился и не хотел, но друг был очень убедителен. Я приспустил их, уткнувшись лицом в подушку. Хоть мы и друзья, всё равно ужасно неловко и стыдно. Тим аккуратно смазал ягодицы и помог надеть обратно трусы и штанишки. Я поднялся, надел футболку и снова сел. Друг взял мою руку в свою и переплёл наши пальцы. Но в этом жесте не было ничего интимного. Просто дружеский жест, знак поддержки и внимания. — И что ты думаешь? — спросил я после долго молчания. — Ты про то, что он с тобой сделал? — поинтересовался после чего я кивнул. — Ну я бы с радостью разбил ему рожу и не только. А лучше было бы также ремнём его избить как он тебя, чтобы понял каково это и что наделал, но знаю, что ты будешь недоволен. А вообще... — вздохнув, он посмотрел на меня и продолжил: — Жень, это твоя жизнь. Только ты вправе решать что тебе делать и с кем быть. Моя роль как друга заключается в поддержке и советах. Я бы, конечно, посоветовал тебе расстаться с ним и оборвать все связи, но... Я же знаю как безумно ты его любишь. Ты просто не сможешь. Как бы не хотел. Ты всё равно его простишь. — Ты думаешь это ненормально? Что я такой. Влюбленный настолько, чтобы простить такое. — Я не знаю. Понятие ненормальности лишь относительно. У каждого по-своему. Для кого-то ненормальны одни вещи, для кого-то другие. Зависит от человека. Я бы сказал, что это странно и даже как-то необычно. Но я не вправе судить тебя. Я даже не знаю как поступил бы будь я на твоём месте. Судить всегда проще, но ты не знаешь как на самом деле поступишь, пока сам не окажешься в данной ситуации. Если бы я также сильно любил, то... Думаю со временем, наверное, простил. Но решаешь только ты, понимаешь? Что толку от моих советов? Не мне с ним строить будущую жизнь, не мне с ним, возможно, детей растить. А тебе. И решаешь ты. Если ты чувствуешь, что тебе плохо, что не можешь без него, что сдохнешь, если его не будет рядом, не будет в твоей жизни, то... Дай второй шанс, — сквозь плотно сжатые зубы проговорил он, сжав мою ладонь сильнее. Видно ему нелегко дались эти слова. — Если же ты понимаешь, что сможешь забыть его и жить дальше — не прощай. — Не смогу, — уверенно ответил, понимая, что без него просто не представляю своей жизни. — Похоже я однолюб. — Вот и ответ на твой вопрос. — Но и простить я не могу. — Это пока. Всё забывается, всё проходит. Со временем это будет в прошлом и если у вас всё удачно сложится — ты не будешь жалеть, поверь мне. — Спасибо тебе, правда. Спасибо за всё. И особенно... Особенно за то, что ты несмотря ни на что не отговариваешь меня от моей любви. — Да кто я такой? Это твоя жизнь. Только будь осторожен, прошу. Не прощай его сразу. Пусть заслужит прощение. Только запомни, — друг сделал паузу, строго посмотрев на меня. — Если повторится такое второй раз — прощать не смей. Как говорится ударил один раз, ударит и второй. Если он всё понял — больше такую ошибку не совершит никогда в жизни. — Спасибо тебе, Тим. Мне правда стало легче. Намного. — Я рад, что помог. Ещё немного посидев и поболтав, Тим засобирался, а я проводил его. На моих губах была лёгкая улыбка. Какой же он всё-таки замечательный друг. Как мне повезло с ним. Очень сильно повезло. После я снова пошёл к себе в комнату, думая обо всем и ни о чём одновременно. *** С того дня прошла ещё неделя. Эта неделя прошла намного лучше. В универ я конечно так и не ходил, но я стал больше двигаться и ходить. Стал более улыбчивым. Больше беседовал с мамой, играл с котейкой и исправно мазал спину. Я всё думал как же мне поговорить с Виком. Я хотел поговорить с ним, да. Но пока только поговорить. О большем и речи быть не может. Вик исправно приходил к нам и в течение этой недели и просился поговорить, но мама его не пускала. И вот, сегодня воскресенье. И я решил сам прийти к нему, чтобы поговорить обо всем. О визите решил не говорить, сам не знаю почему. Хорошо, что в прошлый раз взял ключи. Я даже честно признался маме в том, к кому я иду. Она, конечно, погрустнела, но отговаривать не стала. Только сказала, чтобы я был осторожен. Я чмокнул её в щёку и ушёл. Через двадцать минут я уже стоял около знакомой двери. Меня охватил мандраж. Руки затряслись, а сердце быстро-быстро забилось, отбивая свой ритм во всех частях тела. К горлу подступила тошнота, которую я еле сдерживал. Хватит. Пора. Пора нам поговорить и всё обсудить. И хотя присутствовало волнение, но дикого страха не было. Сам не знаю почему. Может потому, что я его знаю, а может... Может действительно решился довериться. Вздохнув, я аккуратно вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Открыв дверь, я тихо прошёл в квартиру, прикрыв её. И тут я увидел чужую пару обуви. Причём мужскую. И куртку. По куртке я понял, что здесь Рус. Я немного прошёл, стараясь тихо ступать. И вдруг я услышал разговор Руслана с Виктором. — Хорош уже говорю. Я тебя в который раз вытаскиваю из этой попойки. И для чего? Чтобы снова проблемы были? Тебе жить надоело? Забыл как один раз напился вдребезги, что аж скорую пришлось вызывать? И снова за старое, — недовольно шипел Руслан, чем-то грохая. Неужели Виктор начал пить? Из-за меня? Или из-за того, что произошло? — Блять, да отвали ты. Хочу и пью. Моё дело, — грубо ответил Виктор и судя по звукам снова хотел приложиться к бутылке, но Рус не дал: — Я кому сказал! Отдай бяку! Хватит, — послышалось шипение и стук. Наверное поставил бутылку в сторону, подальше от Виктора. Я подошёл ближе, одним глазком глянув на кухню. Действительно. Виктор сидел на диване, спрятав голову в ладонях, а рядом стоял недовольный Рус, протирая тряпкой стол. Сама бутылка уже стояла около раковины. Подальше от Виктора. — Рус... Я же... — Да знаю я. Вопрос в том знаешь ли ты. Ты хоть вообще понимаешь что ты наделал, а? — гневно зашипел парень и я увидел каким яростным взглядом он прожигает Виктора. Значит он все знает. Хотя они же друзья. Да и если бы Виктор не рассказал , то это сделал бы или Тим или я. — Блять, да понимаю я всё. — Ага. Вижу. Ты же... Ты... А если... Если бы ты убил его? У тебя мозги, блять, есть? — начал кричать, размахивая руками, тем самым показывая всё своё недовольство. — Не драматизируй. Я ещё не слетел с катушек до такой степени. — Я и не драматизирую, придурок. Ты вообще соображать перестал? Ты в агрессивном состоянии вообще невменяемый! И то, что произошло вчера в который раз это доказывает! — И без тебя знаю. — Нет, Вить, это ненормально, — положил ладони на стол, опершись на него, и заглянул Вику в самые глаза. — Всё что ты делаешь ненормально! — Да знаю я. Блять. И что мне делать? Он не простит! — Сам виноват. Блять, да ты одержим им, понимаешь? У тебя нездоровая одержимость. Просто ненормальная. Ты никогда таким неадекватным не был. А тут будто с цепи сорвался. Придурок, блять, недоделанный, — проговорив, Рус отвернулся от Виктора, о чём-то рассуждая. Моё сердце ёкнуло. Неужели даже Рус заметил одержимость? Неужели всё настолько плохо? — Он тоже так говорил. — Ты должен оставить его, — вдруг строго сказал Руслан, повернувшись к Виктору, серьезно смотря на того. — Чего? — удивлённо спросил Вик, взглянув на парня. — Того. Уехать, бросить, забыть. Не знаю. Что угодно сделать, чтобы шансов на примирение не было. Держаться от него как можно дальше. Ты ему и так причинил много боли. Хочешь ещё хуже сделать? — что? Уехать? Оставить меня одного? Нет. Не может быть. Он хочет бросить меня? Вик, не молчи. Мне важен твой ответ. Неужели всё настолько плохо, что Рус уже предлагает Виктору бросить меня? — Ты спятил? — в шоке прошипел Виктор, сжав руки в кулаки. Скажи. Скажи, что ты думаешь, прошу. — Я — нет. Ты — да. Мальчик тебя теперь боится, ты это понимаешь? — Понимаю, — кивнул он, а моё сердце будто сделало кульбит. Не может быть. Он уедет? Оставит меня? Бросит здесь одного? — Его избил любимый человек. Просто представь это себе. Любимый человек! Избил! До такой степени. Он же тебя любил! Души в тебе не чаял! А ты? Повезло, что он вообще жив остался. Да ты, блять, умом тронулся. Ебанутый. — Заткнись. — Ты хотел совет — получай. Уезжай. Оставь парня в покое и уезжай. Далеко и надолго. А лучше навсегда. Чтобы травмы у пацана не было, чтобы жить дальше мог. Ты ему жизнь испоганил, эгоист ты эдакий. Жил себе хорошо, а тут ты. И всё разрушил. В особенности его светлое будущее. Лучше уезжай и начни новую жизнь, — новую жизнь? Где? С кем? Когда? Ну Рус! Я тебя за такие советы! Я конечно понимаю, что он беспокоится за меня, но просить такое... А Виктор? Он почему молчит? Неужели согласен? А меня спрашивать никто не собирается, да? — Нет, — вдруг неожиданно даже для самого себя твёрдо сказал Вик, уверенно посмотрев на парня. — Чего? — Я никуда не поеду, не оставлю и уж тем более не брошу, — от каждого слова в душе разлилось тепло, заполняя пустые клеточки сердца. Не уедет. Не оставит. Значит нужен. Значит... Любит? — Ты понимаешь... — Я всё прекрасно понимаю. Получше тебя. Мы не в дешёвой мелодраме, где парню говорят бросить любимую ради её же блага и он так поступает. Нет. Это жизнь. Я не собираюсь как какой-то уебан свалить под предлогом того, что якобы испорчу Жене жизнь. Это всё пустые отговорки. Я не собираюсь бежать от самого себя и бросать Женю, зная, что совершил и как ему плохо. Причём плохо не только от того, что я сделал, но и от того, что брошу. Нет. И я буду бороться за него. Даже после того что сделал. И никому его не отдам. — Ты больной, — покачал головой Рус, грустно улыбнувшись. — Я люблю его, — легко слетели с уст парня эти три слова, что я так долго ждал. Я тут же осел на пол, не веря своим ушам. Этого не может быть. Просто не может. Неужели он меня любит? По-настоящему? Я так долго этого ждал, так сильно надеялся, что когда-нибудь он меня полюбит... Слёзы тут же потекли по щекам, а я улыбнулся, понимая, что ужасно счастлив. Просто безумно. До потери пульса. Боже, Вик. Что же ты со мной делаешь? — Люблю просто пиздец как, — тем временем продолжил парень, всё больше и больше начиная растапливать моё сердце, возвращая к жизни. — Ты даже себе представить не можешь. Да, возможно я люблю его больной и ненормальной, какой-то одержимой любовью. Но я люблю. Люблю его. И уже никуда от себя не отпущу. Никто мне больше не нужен и я не собираюсь отступать. Даже если он прогонит, даже если не захочет видеть, даже если скажет, что разлюбил и мы расстаёмся. Я ни за что не оставлю его и буду бороться. До последнего. Я сделаю всё, чтобы он простил меня и мы снова были вместе. — Вить, ты... У меня просто нет слов. И когда ты успел стать таким? — хоть я и не видел, но почувствовал улыбку Руса. — Это он сделал меня таким. — А по-моему, ты всегда таким был. Просто именно этот пацан в тебе и разбудил твои наклонности. — Спасибо за поддержку, друг, — тепло сказал Виктор, а я понял, что мне пора уходить. Не знаю почему, но я понял, что не могу сейчас поговорить с ним. Не так и не здесь. Я тихо встал и, подойдя к двери, дослушал разговор. — Всегда пожалуйста. Хотя я бы лучше не травмировал его ещё больше. Вряд ли он тебя простит. — Простит. Можешь не сомневаться. — И с чего такая уверенность? — Потому что он любит меня и я это знаю. Любит такой же одержимой любовью, — на этих словах я вновь улыбнулся, понимая, что он прав. Абсолютно прав. Я тоже ненормальный, раз готов простить его. И тоже одержим, понимая, что не смогу отпустить. — Которая проявляется не так агрессивно в отличие от меня. Мы с ним похожи, только характеры разные. Но мы любим. Оба. Он простит. Я уверен. — Хоть ты и придурок, который никогда меня не слушает, но в чём-то ты прав. Желаю тебе удачи. Верни своего красавца. — Верну, — уверенно и твёрдо произнёс Виктор, а я понял, что в этот момент стал самым счастливым человеком на свете. Тихо выйдя из квартиры, я прикрыл дверь, оставив её открытой. Вдруг услышат. Быстро сбежал вниз по лестнице, выйдя из мрачного подъезда на свет. Боже, Виктор, что ты творишь со мной? И вот как после такого мне не простить тебя? Лично для себя я всё решил. Конечно тяжело будет вновь ему довериться и получится у меня это только через время, но я готов дать ему второй шанс. И почему-то мне кажется, что он его уж точно не потеряет. Доехав до дома, при этом улыбаясь как самый настоящий дурак, я решил встретиться с Виктором сегодня вечером. Около моего дома, а там пойти погулять и обо всём поговорить. Написал ему место и время встречи, а сам, зайдя в квартиру, рассказал всё маме, радуясь, что она не кричит, не перечит, понимает и вообще за моё счастье, и отправился к себе, до самого вечера думая о какой-то ерунда и играя с котиком. К назначенному времени я вышел из подъезда, присев на лавочку рядом, и стал ждать любимого человека, наблюдая за тем, как мерно падают небольшие хлопья снега, украшая землю и деревья. Не знаю почему, но несмотря на холод, я радовался как дурак. Возможно потому, что зима моё любимое время года, а возможно... Возможно потому, что я наконец-то увижу того, кого безумно люблю и без кого не могу жить. Мы обо всём поговорим, всё обсудим и я уверен — придём к какому-то решению. Но что-то мне подсказывает, что это решение удовлетворит нас обоих. Посмотрев на время, я понял, что прошло уже пять минут от назначенного времени. Неужели опаздывает? Ладно, ничего. Всякое бывает. Подождём. Я продолжал сидеть, рассматривая прохожих, и надеялся, что вот, вот сейчас прямо из-за угла появится Виктор, но его всё не было. Я продолжал сидеть, поглядывая на время, которое продолжало идти, а парня всё не было. Вот десять минут прошло, потом пятнадцать, двадцать, сорок и в итоге час. Целый час я просидел на лавочке возле дома в ожидании парня, что так и не пришёл. Странно. Я посмотрел на сообщение. Оно было просмотрено, значит Виктор увидел и должен был прийти. Так где же он? И вдруг меня пронзила догадка. Неужели не придёт? Неужели ему всё это не нужно? Не нужен я? Если бы я был ему важен, то он бы пришёл или хотя бы предупредил, но ничего. Абсолютно ничего. Виктор, где же ты? Неужели все те слова были ложью? А ведь я поверил! Дал шанс! А ты... И тут вдруг зазвонил телефон. Звонок, прозвучавший в тишине, напугал меня, заставив сердце чаще забиться. Наверное это Виктор! Я тут же принял вызов, проговорив: — Вик, ты почему так долго? Почему не предупредил? Я же жду, переживаю. Ты где? — быстро начал тараторить, улыбаясь, как дурак. — Это Рус, Жень, — тихо проговорил Руслан каким-то убийственным голосом. Сердце тут же быстрее забилось, а все органы будто скрутились в тугой узел. Что такое? Что случилось? — Что такое, Рус? Не молчи, — чуть ли не выкрикнул я, почувствовав, как сильно дрожат руки. — Виктор, он... Он попал в больницу, — от этих слов сердце тут же ухнуло вниз. Не может быть. Нет. Этого просто не может быть. — К-как... — всё что смог проговорил я, чувствуя горячие слёзы на щеках. — Его сбила машина. Он в больнице. Без сознания, — каждое слово впилось в самое сердце, будто острая игла. Я тут же упал на колени прямо в снег, сжимая телефон в руке. Я начал всхлипывать, чувствуя, как сердце разрывается на куски. Не может быть. Мой любимый человек сейчас в больнице. Один. А я ничего не знал. — Жень, Женька, хороший мой не плачь. Всё будет хорошо. Я сейчас приеду за тобой и мы вместе поедем у нему. Ты только держись там, прошу тебя. От слов Руса легче не стало. И только сейчас я понял, что могу потерять того, кого люблю всем сердцем. А ведь мы так и не поговорили, не обсудили всё! Всё из-за меня. Я во всём виноват! Надо было сразу всё решить и обсудить. А теперь такой возможности может и не быть. Боже, Вик, какой же ты придурок. Полнейший. Но при этом такой любимый. Ты только держись там, ладно? Я уже скоро приеду, скоро буду рядом, всё будет хорошо. Я больше не отпущу тебя от себя. Никогда. И ты меня не отпускай. Сдержи своё обещание, потому что я своё собираюсь сдержать.