Как разлюбить тебя 2

— Вик, ты только держись, прошу, — со слезами на глазах проговорил я, держа парня за руку и легонько сжимая её. Тот был всё ещё без сознания. Весь бледный, даже не так, кожа белая-белая, словно снег, с прикрытыми глазами. Было ощущение, будто он всего лишь спал, но спал не как живой, а как мертвец. Куча трубок окутала парня, а рядом стояла капельница, маленькими капельками попадая в вену. Трубки были везде, мешая рассмотреть лицо любимого. На правой щеке красовался огромный синяк или даже гематома, вдоль левой щеки от глаза ко рту проходил глубокий порез, будто рассекая щёку. Он ещё был очень свежим и я почему-то уверен, что шрам останется. Руки, что не были прикрыты, тоже были в многочисленных ссадинах и гематомах. Правая рука была сломана в двух местах и на неё был наложен гипс. Была сломана и левая нога в том месте, где находится берцовая кость. На ноге тоже был гипс. Парень дышал, но дышал очень слабо. Было больно смотреть на него, не в силах ничем помочь. — Я же люблю тебя. Не оставляй меня, пожалуйста, — горячие слёзы скатывались по щекам, капая на белую простыню, что была накрыта на парне. Я прикрыл глаза, судорожно дыша. — Я же не смогу без тебя жить. За что ты так со мной? — конечно ответа не последовало. Только писк на мониторе, говорящий о том, что его сердце бьётся и он жив. И я надеюсь, что совсем скоро он очнётся, мы поговорим и всё будет как раньше. — Ты главное знай — я рядом, — прошептал, продолжая гладить парня по руке. — Женькаааа, — позвал меня Рус, но я продолжил сидеть, пытаясь справиться с эмоциями, что получалось у меня очень плохо. — Женечка, — я почувствовал на своих плечах руки друга и обернулся. — Нам уже пора. Время посещений закончилось. Мы больше не можем здесь находиться. Давай, пойдём, — начал меня поднимать и тянуть в сторону выхода из палаты. — Нет, Рус, прошу, — начал умолять со слезами на глазах. — Я должен остаться. Я не могу его здесь бросить. — Ты и не бросаешь. Тебя никто тут не оставит. Если не хочешь, чтобы были проблемы, то лучше нам уйти, иначе больше не пустят. Мы придём завтра. С самого утра, если хочешь, — ответил, подводя к двери и, последний раз обернувшись, я вышел из палаты, понимая, что теперь всё в руках Виктора. Он должен бороться. За свою жизнь. А я буду рядом, помогая быстрее очнуться. — Женька, всё будет хорошо, — парень обнял меня, а я прижался к сильному плечу, давая волю эмоциям. — Ты не можешь знать этого, — всхлипнув, произнёс я и поднял на друга полные слёз глаза. — Виктор сильный. Поверь мне. Я знаю его как никто другой. Он выкарабкается. Вот увидишь. Совсем скоро он очнётся и всё будет как раньше, — продолжил успокаивать и хоть я и знал, что это всего лишь слова, но стало немного легче. — А теперь тебе нужно домой. Пошли я отвезу тебя. Поспишь, отдохнёшь... — Я не смогу уснуть, зная, что Вик сейчас на грани, — проговорил я, позволяя Русу вывести себя из больницы. — Жень, он пока ещё не в коме, так что всё хорошо. — А что если... — Главное верить в лучшее. Всё будет хорошо. Запомни это. И повторяй себе постоянно. Будешь думать о плохом... Хорошего будет мало. Ради Вика. — Ты прав, Рус. Что бы я без тебя делал? — Ох, Женька. И сам не знаю. Поехали домой. После посещения больницы Рус отвёз меня домой, к маме. Увидев меня бледного и заплаканного, она тут же начала отпаивать чаем, параллельно расспрашивая что же случилось. Я кое-как рассказал про то, что Вика сбила машина и он в больнице. Без сознания. Мама пыталась меня успокоить как только могла, забыв о том, что сделал Вик, и искрене пожелала ему выздоровить. Ночью я спал в её объятиях, понимая, что сейчас один никак не могу. И всё думал. Думал о том, какой же я дурак. Мы же с Виком так и не поговорили. А если уже никогда не поговорим? Я никогда не задумывался о том, что могу потерять любимого человека. Просто не думал. Знал, что он всегда будет рядом. Но оказалось, что это не так. Не всегда. Всё имеет свойство заканчиваться. Сейчас он там, в больнице, один, без меня. Как же мне больно от того, что он не рядом. Что он там. Так далеко. Боже, Вик. Я так тебя люблю. Ты просто не представляешь. Не оставляй меня, пожалуйста. Не уходи. Ты обязан жить, обязан очнуться и просто обязан быть рядом. Ты же тоже меня любишь. Я знаю. Не зря говорят, что сильнее всего начинаешь ценить кого-то только тогда, когда есть возможность потерять. И хоть я и до этого его ценил, но теперь я понял, что могу по-настоящему его потерять. И я больше не позволю никому и ничему нас разлучить. Всё остальное за тобой, Вик. *** На следующий день я вновь приехал в больницу вместе с Русом, наплевав на универ. Виктор для меня важнее. И снова я просидел рядом до самого вечера, прося вернуться ко мне. Руслан смог кое-как накормить меня, потому что я вообще перестал есть и тоже сидел со мной до самого вечера, утешая и рассказывая разные истории. Я себе места не находил от волнения. Плохо спал, почти не ел, все мои мысли занимал только Виктор. Только о нём я и думал, только он мне и снился, когда я урывками спал. И я продолжал молить не оставлять меня, вернуться. И то, что он всё не просыпался совершенно меня не утешало. Прошло несколько дней, в каждый из которых я приходил и до самого вечера сидел около любимого, держа за руку и прося вернуться. Почему ты спишь, Виктор? Когда вернёшься? Мысли не давали мне покоя и я всё мучился, не зная почему Вик не просыпается. Рус пытался как-то подбодрить, но этого было мало. Я уже весь извелся, напридумав невесть что. И всё равно верил. Верил Русу, верил маме, верил этой жизни. Верил, что она не заберёт у меня самого дорогого сердцу человека. И прямо сейчас я сижу около его кровати, держа за руку и надеясь, что он всё-таки проснётся. — Давай, Вик, прошу. Возвращайся ко мне, — прошептал я, поднеся его ладонь к губам, и оставил на ней поцелуй, почувствовав как по щеке катится одинокая слеза. В ответ лишь тишина и писк монитора. Положив руку на лоб любимого, я начал аккуратно его гладить, осторожно обходя ранки, и продолжал молить. — Мы все за тебя переживаем. Твои родные. Они приходили все эти дни, переживая за твоё состояние. Рус и Тим тоже приходят, переживают за тебя. Моя мама переживает. И я. Я очень боюсь тебя потерять. Очень. Мы только-только начали наслаждаться друг другом. У нас ещё столько всего впереди. Ты просто не можешь уйти, не можешь меня оставить. Прошу, не оставляй нас. Ты не можешь так с нами поступить. Мы нуждаемся в тебе, особенно я. Я же люблю тебя, Вик. И я... — судорожно вздохнув, я всхлипнул, стараясь справиться с эмоциями, и продолжил: — И я знаю, что ты очень сильный. Ты сможешь выкарабкаться. Только очнись, прошу. Не впадай в кому. Мы все тебя ждём. Ты нам очень-очень нужен. Мы же любим тебя. — Жень... — Рус, он не просыпается, — парень подошёл к нему и я уткнулся лицом в его грудь. — Почему он не просыпается? Ты же говорил, что всё будет хорошо! — Жень, я же не знаю наверняка. Но нельзя опускать руки. Мы должны верить в лучшее. Мы должны быть сильными. Ради Виктора, — парень поцеловал меня в макушку, стараясь успокоить. — Рус, я же не смогу без него жить, понимаешь? — Всё будет хорошо. Не думай о плохом. Ты совсем себя изводишь. Перестал есть, спать, думать о себе хоть чуть-чуть. Только здесь всё сидишь. От Виктора не отходишь. Так ты его не вернёшь. Всё зависит от него самого. Мы бессильны. — Как ты можешь так говорить? — воскликнул я, недовольно посмотрев на него. — Но это правда, Жень. Я знаю, что ты чувствуешь. Точнее не так. Я представляю. Потерять любимого человека очень больно и... — Не смей говорить о нём как о мёртвом! — Жень, я же в общих чертах... — попытался более правильно донести свои мысли, но увидев как у меня дрожат губы, а глаза снова наполняются слезами, вновь прижал к себе, успокаивая. — Чёрт. Я не подумал. Прости. Тише. Всё хорошо. Всё будет хорошо. — Обещаешь? — наивно спросил я, посмотрев на него своими большущими и, наверняка, полными боли глазами. — Обещаю, — прошептал, вновь притянув к себе. Я даже и не понял кому он дал это обещание: мне или самому себе. *** Прошло ещё пару дней. Состояние Виктора оставалось стабильным. Никаких изменений. Врачи пришли к умозаключению, что он в коме. Когда я услышал про это от Руса, то тут же осел на пол, чувствуя с какой силой заболело сердце. Воздуха тут же стало не хватать. Я начал задыхаться, а сердцебиение участилось. Почувствовал, как повысилось давление и появилась тошнота. Я понял, что это паническая атака, но не знал что делать. Я продолжал сидеть на полу, задыхаясь, и понимал, что сейчас беспомощен. Мама ушла на работу, а я остался один и никто мне не сможет помочь. Поднялась паника, но я попытался сконцентрироваться на самом себе и вспомнить что же делать в таких ситуациях. Нам про это рассказывали и я начал смутно вспоминать. Бумажного пакета для таких случаев у меня не было, поэтому я сложил ладони лодочкой, прижав к лицу так, чтобы и нос и рот находились в области ладоней и начал медленно вдыхать носом и выдыхать ртом. Через пару минут я начал приходить в себя, но для лучшего эффекта решил прикрыть глаза, начиная вспоминать все приятные моменты моей жизни, в особенности моменты с любимым. И, надо сказать, это помогло. Мне стало намного легче и я успокоился, отпустив всю эмоциональную тяжесть. Но было ясно, что это лишь на время. Мне снова может стать плохо из-за эмоциональных скачков и сильного переживания. После этой новости я понял, что отлынивать от универа не могу и решился всё же пойти туда. Неизвестно сколько Вик проведет в больнице и очнётся ли, но я верил, что очнётся. Верил всем своим сердцем. А даже если где-то глубоко в сердце сомневался, то попытался забыть об этом и не думать. Друзья и мама одобрили моё решения, тоже понимая, что всё это действительно может растянуться, а я и так похож на призрака. Надо хоть как-то отвлечься, хотя мне было очень тяжело это сделать. Я всё равно всё время думал о любимом и понимал, что никакая учёба не вытеснит мысли о нём. В универе я старался ни на кого не обращать внимания и ходил бледной тенью, словно призрак. Но хорошо, что всем было плевать на меня. Всем, кроме одного человека. — Жень, подожди, — остановил меня Макс посреди коридора и отвёл в сторону. Я понимал, что он хочет поговорить, но сам не собирался. Я решил, что выслушаю его и уйду. Не хочу ни видеть, ни знать его. Я лишь молча поднял на него глаза и парень продолжил: — Женя. Жень. Прости меня, — посмотрел на меня глазами полными отчаяния, боли и сожаления. И мне действительно стало его жаль, он тоже выглядел не очень хорошо: бледный, осунувшийся, помятый, не такой весёлый, больше на тень свою стал похож, но я понимал, что Вика мне это не вернёт. И хотя Макс виноват лишь частично, но простить его будет очень сложно. — Прости пожалуйста. За то, что тогда произошло. Я не хотел, правда. Ты мне давно нравился и я не знал, что делать, поэтому решил написать Виктору сообщение, что ты ему изменяешь и подгадал момент с поцелуем, — на этих словах я распахнул глаза от шока и дернулся, будто от пощёчины. Так вот почему Виктор тогда так вовремя оказался там. Это всё Макс. Он всё подстроил! Ещё и написал, что я изменяю Вику, а поцелуй лишь подкрепил его слова. Вот почему парень так взбесился. Конечно его это не оправдывает, но теперь хотя бы понятно что вообще произошло тогда. Я тут же понял насколько этот человек мне омерзителен. Он всё разрушил! Вмешался в наши отношения, хотя не имел никакого права. У нас и так всё было негладко, а он всё испортил. В этот момент я понял, что не знал этого человека. Не думал, что он такой урод. Просто поверить в это не могу. И хотя я понимал, что виноваты все мы, но это не сделало его менее мерзким. Я отошёл от парня, желая уйти, но он меня остановил, схватив за запястье. — Женя, пожалуйста. Я... Я... Я не думал, что всё так получится. Да, я понимал на что иду, но не думал, что всё до такого дойдет. Что происходит? Он что-то сделал с тобой? Почему тебя не было три недели? Жень, Женечка, ну ответь. Прошу, — жалобно попросил он, на что я лишь выдернул свою руку из его хватки, посмотрев со всем презрением. Ещё никогда я так сильно не ненавидел человека, но к этому парню у меня проснулась лютая ненависть. — Я не желаю больше с тобой разговаривать, — холодно произнёс я, отчего парень отшатнулся. Так надоело, что все вокруг врут, обманывая меня. Сначала Виктор, потом Руслан, теперь Максим. Надоело уже. Я начинаю доверять и промахиваюсь, потом снова начиная кое-как доверять и верить и снова одно и то же. И вот теперь. Третий раз. Я устал уже от этого. Ладно Вик и Рус. Они временем проверены и им я теперь доверяю, а вот смогу ли вновь довериться Максу яне знаю. — Я тебе верил, а ты так поступил. Никаких больше занятий не будет и ко мне подходить не смей. — Но Жень... — Забудь про моё существование и живи дальше. — Женя... — снова схватил за руку, в отчаянии посмотрев на меня. Я лишь бросил взгляд в сторону своей руки и он тут же её отпустил. — Если я тебе дорог, то ты меня послушаешь. А сейчас мне надо идти, — с этими словами я развернулся и ушёл, оставив разбитого парня одного. Данный разговор выбил меня из колеи, но я постарался не думать об этом. Сейчас есть и поважнее вопросы. Например, универ. Насколько я понял, меня пока не исключили, потому что я прилежный ученик и всё в таком духе. А мне, если честно, уже всё равно. Точнее не то, что бы всё равно, но если делать выбор, то он будет в пользу любимого человека. И сейчас меня заботит только Вик, который нуждается во мне и моей помощи. Сразу после универа я поехал в больницу и снова просидел рядом с Виком до конца дня, прося его вернуться и рассматривая любимые черты лица. *** Вся эта беготня продолжалась в течение трёх месяцев. Универ — больница. Больница — дом. Дом — универ. И всё по новой. Три месяца. Три чёртовых месяца. А Вик всё спал, не приходя в себя. Я каждый день приходил к нему, продолжая сидеть рядом. Гладил его ладонь, целовал свободную щёку, просил не оставлять меня одного и вернуться, рассказывал как проходят мои дни, про Руса и Тиму, рассказывал все новости, что были. И конечно надеялся. Всё это время я надеялся, что он очнётся, но этого не происходило, а я начал с каждым днём всё больше отчаиваться. Мама поддерживала как могла, но этого было мало. Я совсем исхудал. Выглядел хуже, чем в прошлом году, когда впервые заговорил с Виктором. Сильно выпирали рёбра, выделялись косточки ключиц, появились даже скулы, хотя были небольшие пухлые щёчки. Под глазами залегли огромные тёмные тени, хуже чем у мертвецов. Я был весь бледный и выглядел страшнее любого мертвого. Но ни друзья, ни мама не могли ничего с этим поделать и им пришлось смириться, надеясь, что Вик скоро придёт в себя. А вот моя надежда с каждым днём всё больше гасла. Я боялся потерять его навсегда, боялся, что уже больше не проснётся, что оставит меня одного. Я не знал как буду жить один, без него. Он же весь мой мир и воздух. Я же так его люблю. И без него точно не смогу. Я даже Новый Год провёл с ним, загадав, чтобы он вернулся ко мне. И чем быстрее, тем лучше. Но несмотря на какую-то надежду, ещё плескавшуюся в душе, я начал понимать, что он может и не очнуться и продумывать как буду жить, но ничего не получалось. Я понимал, что если бы не мама... Я бы покончил с собой. Конечно только после того, как стало бы известно очнулся Вик или нет. Не хочу жить без него в этом жестоком, грязном мире, где он и мама мой единственный свет. За что мне все эти испытания? Так тяжело метаться, понимая, что ты не в силах ничего сделать. И остаётся только надеяться на лучшее, стараясь не обращать внимание на сердце, что болит при одной лишь мысли о любимом, стараясь жить дальше ради нас обоих, стараясь не унывать, веря в чудо. Но, к сожалению, с каждым днём какая-то искорка надежды всё больше гаснет и мне начинает казаться, что я уже потерял Виктора. А я так хотел всего лишь быть счастливым. Просыпаться рядом с ним, в его тёплых объятиях. Слышать любимый храп, может не очень милый, но зато такой родной, чувствовать горячее дыхание на шее, что заставляет мурашки пробегаться по всему телу, ощущать вкус его губ на своих губах, пусть даже они и не имеют никакого вкуса, для меня его губы всё равно особенные. Тонуть в его тёмных глазах, и пусть они кажутся иногда немного жуткими и устрашающими я всё равно их люблю. Запускать пальцы в тёмные короткие волосы, лаская кожу головы и удивляясь их шелковистости. Быть рядом, видеть его прямо перед собой и иметь возможность разгладить морщинки, когда хмурится. Проводить дни и недели, месяцы и года. И пусть мы изо дня в день будем делать одно и то же, меня это мало волнует. Хоть днями сидеть вместе за руку и ничего не делать. Главное рядом. Вместе. Мне важен именно он. Весь Вик. Мой любимый Вик. Как же я хочу, чтобы ты проснулся. Я же тебя так люблю, ты себе даже представить не можешь. Прошу. Вернись. Ради меня. Я каждый день молю богов и буду продолжать молить. Лишь бы ты был жив и здоров. И мы снова были вместе, забыв про все те кошмары, что пережили. Так хочется верить, что боги слышать меня, что ты слышишь меня. *** Сегодня был самый обычный день и я шёл с универа домой, чтобы оттуда Рус меня забрал и мы поехали вместе, как делали на протяжении трёх месяцев, но меня прервал звонок телефона, неожиданно громко раздавшийся на всю тихую и пустую улицу. Я тут же поднял трубку, поняв, что это Рус. — Женя, — я услышал взволнованный голос друга и всё внутри меня перевернулось, а сердце пропустило удар. Что случилось? Вик... Он же... Нет. Он не может. Не мог. — Д-да? — спросил дрогнувшим голосом, надеясь, что не услышу сейчас те слова, что убьют во мне жизнь. Вик обязан жить. Я просто не верю, что он мог... — Вик... Он... — когда я понял о ком речь из глаз тут же полились слёзы. Что? Ну что? Он мертв, да, Рус? Ты это хочешь сказать? Конечно это, что же ещё могло произойти, чтобы ты так переживал. Просто не могу поверить. Ради него я жил, а теперь... И только я хотел уже было скинуть звонок, как Рус прошептал: — Очнулся.