Наследники Гекаты

Гарри улыбается. Гермиона впервые дотрагивается до Гарри, чувствуя себя не только подругой. Малфой завидует и делает для себя неприятное открытие. Кристобаль Хозевич приветствует возвратившихся путешественников и получает ментальный удар

Скоростной лифт с еле слышным шелестом нес Гарри и Гермиону на самый верх здания института. Гермиона исподтишка бросала на Поттера короткие взгляды. — Гарри, — начала она, немного волнуясь, — теперь все будет по-другому, да? — Тебе страшно? — спросил он прямо. — Неуютно как-то и непонятно, что с нами будет. Гарри вдруг ощутил... не догадался, не понял, не сообразил, а именно ощутил, в чем причина ее беспокойства. — Не бойся. Мы останемся людьми, просто приобретем новые силы, знания, ощущения. Но ничто человеческое не будет для нас чуждо. — Ты уверен? — Я это знаю, — подчинившись порыву, он привлек девушку к себе, легко касаясь ее виска губами, — все будет хорошо. Гермиона изумленно замерла в его объятьях. Кажется, она даже дышать перестала. Но слишком скоростным был лифт, поднимающий их на причальную площадку флаеров. Скользнула в сторону стеклянная дверь и свежий утренний ветер взлохматил им волосы. Машину времени уже излекли из грузового отсека флаера Логовенко и установили в стартовом круге. Рядом с ней прохаживался Драко Малфой и нетерпеливо посматривал в их сторону. Из соседнего лифта вышел Логовенко. — Нам пора. — Пойдемте, провожу до машины. Поттер сел за руль и улыбка против воли расцвела на его лице. В его ушах еще звучали прощальные слова Логовенко, сказанные ему с глазу на глаз. - Гарри, хочу предупредить тебя, что если ты вступишь в брак с обладательницей инициированной третьй сигнальной, то ваши дети стопроцентно будут иметь возможность упрощенной инициации по достижению определенного возраста. — Упрощенная? — Вы сами сможете провести ее. — То есть вся эта ваша аппаратура... — Ты правильно понял, вам она не понадобится. Только, по возможности, возьми инициацию детей на себя. Это обеспечит им твой уровень. — А если моя избранница будет более сильным люденом, чем я? Даниил скосил глаза в сторону лифтов, рядом с которыми стояла Гермиона. — Это вряд ли. Так не забудь. Инициацию выполни сам. — А как я узнаю, когда это нужно делать? — спросил покрасневший Поттер почти шепотом. Он не мог не заметить взгляд, брошенный Логовенко на Гермиону. — Уверяю тебя, Гарри, что ты все почувствуешь и поймешь в свое время. Не беспокойся об этом. Логовенко стиснул Поттера в дружеских объятиях. — Как вы догадались? — спросил он Даниила на ухо. — Гарри, я люден-акушер и этим все сказано. Гарри отпрянул от Логовенко уже почти пунцовым. — А теперь, приведи себя впорядок. А то твоя девушка перепугается. Гарри застыл, сосредотачиваясь. — Отлично, больше не нужно, а то станешь бледнее твоего Малфоя. — Он не мой. — Это тебе так только кажется... — Мы будем перемещаться или еще полчаса посидим? — раздался язвительный голос Малфоя с заднего сидения. Гарри очнулся от своих мыслей и начал пролистывать зеркало поиска цели перемещения. Даниил с интересом наблюдал за его манипуляциями. — Хм. Что-то мне это напоминает. Это изделие очень похоже на грубовато выполненную конструкцию, которую могли бы изготовить полигомы во второй половине двадцатого века. — Полигомы? — Это закрытая группа, которая иницировалась по несовершенному процессу инициации. Теоретически они должны были доразвиться до люденов, но больше никак и нигде себя не проявили. Вся эта группа канула в небытие, хотя такого в принципе быть не могло. Но вот поди ж ты. Поттер насторожился, но момент для выяснения подробностей был неудачным, к тому же он уже понял, кто сможет ответить на его вопросы. Он нашел у себя за спиной кисти рук Гермионы, которыми она вцепилась в дугу сидения, и положил ее ладони себе на грудь. Девушка поначалу опешила, а потом вдруг вцепилась обеими руками, прижавшись к его спине. Поттер еще раз счастливо улыбнулся и нажал на газ. — Не забудь, жду тебя через месяц по прямому току времени в земном исчислении, — крикнул Логовенко, отступая на пару шагов. Гарри кивнул, включил сцепление, и машина провалилась сквозь время и пространство... * * * Хунта мерил гостиную шагами. Он знал, что машина вернется позже на то количество дней, которое путешественники проведут в другом мире и был готов к этому. Но сегодня шел уже четвертый день. Четвертый! При том, что Поттер обещал, что их отлучка не превысит двух дней. Вот , наконец, особняк Блэков чуть вздрогнул. Иной гость и не обратил бы на это внимания, но Кристобаль Хозевич уже спешил в прихожую. Машина Луи Седлового только что вернулась из путешествия. Все ли они вернулись? Все ли удалось Поттеру? От этого зависело слишком многое. Он вышел на лестничную площадку с портретом Вальбурги, с облегчение увидел машину и трех спутников. Поттер повернулся в его сторону, приветствуя взмахом руки... и магистр испытал тяжелейший ментальный удар! Ухватившись за перила, чтобы не упасть, он собрал силы и с трудом создал вокруг себя радужную защиту. — Вот, дементор, извините, профессор Хунта. У меня случайно получилось. — Тихо, идальго. Приберегите свою ментальную энергию для врагов. Хотя, конечно, впечатляет. Такого я не припомню даже тогда, когда ко мне на допрос доставили из Америки наследника Монтесумы, разорви его гриффон. Он был сильнейшим менталистом, но испанский сапожок умеет укрощать излишнее любопытство и агрессию магов, попавших в сети ереси и разврата! — Что? Поттер хотя бы примерно понимал, что произошло с Хунтой, а Малфой и Грейнджер решили, что странный гость из далекой страны просто рехнулся на почве чрезмерных умственных усилий. Гарри как-то незаметно возник рядом с Хунтой. — Пойдемте, сэр. Я провожу вас. А мои друзья пока что приведут себя в порядок и отдохнут с дороги. По лицу Гермионы и особенно Драко было видно, что им точно нужно отдохнуть после путешествия, которое по ощущениям продолжалось секунд пять или десять. Гермиона не могла понять, как она проворонила перемещение Гарри с машины времени на лестницу. Он должен был сделать десяток шагов до нее, да еще и одолеть пятнадцать ступеней, но в ее памяти это не отпечаталось. Драко тоже почувствовал неладное, но на фоне своего неудовольствия той ролью, которую его заставил сыграть Поттер у Логовенко, такие мелочи, как внепространственное перемещение на два десятка ярдов без использования палочки, не зацепило сознание Малфоя. Поттер увел Хунту с лестничной площадки куда-то на второй этаж особняка. — Ну что, Грейнджер, довольна, что стала сверхведьмой? — издевательски поинтересовался Малфой. — Я пока не знаю, Драко, — несколько рассеяно отозвалась девушка, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. — Тебе ведь сейчас тоже нелегко. Драко чуть не задохнулся от возмущения. — С чего ты взяла? — почти грубо поинтересовался он. — Мы прошли одинаковую процедуру, — отозвалась девушка, — вот только результаты у нас оказались разные, как я понимаю. Драко немного опешил. Его тоже не оставляло ощущение, что главным выгодоприобретателем этой экспедиции остался Поттер. И это его решительно не устраивало. Из Арканара они вернулись хотя бы в приблизительном паритете. Спасли друг другу жизни, притащили раненных, то да сё. Уже не враги, но еще и не друзья. А это что было? Он же видел, что этот бородатый Логовенко с Поттера только что пылинки не сдувал. И личных бесед удостаивал и обнимал, то ли по-братски, то ли по-отечески. И провожал до самого седла машины этой чертовой! Да как это вынести? Опять Поттеру все, а ему... Драко Абрахасу Малфою, ровно столько, сколько кем-то там положено? Ну почему очкарик делает его раз за разом шесть (вдуматься только!) шесть лет подряд, не считая тех лет, которые он провел в детстве в Малфой-мэноре, отчаянно завидуя славе легендарного Гарри Поттера, и во сне и наяву, представляя себя именно им! Да, дементор все раздери, он с самого нежного возраста в своих мечтах представлял себя именно Избранным! Нет, не Поттером, разумеется, а таким, каким он видел себя в зеркале мэнора. Красивым, нарядным, с белоснежными волосами, высокомерной усмешкой на красиво очерченных губах и со знаменитым шрамом, который его воображение делало более стильным и брутальным. Все, стоп! Иначе у него сейчас мозг взорвется. Да еще эта заучка рядом стоит и смотрит на него уж чересчур проницательным взглядом. — Отвали, Грейнджер. — Меня зовут Гермиона. — Блин, ну тогда отвали, Гермиона. — Какой ты милый, Драко. — О, Мерлин, ну за что мне это все? — Чаю хочешь? — Хочу, — неожиданно для самого себя выдохнул Драко. — Пойдем на кухню. Я сейчас распоряжусь, чтобы Кикимер все приготовил. — Ну хоть чему-то ты научилась, Грейндж... ладно, Гермиона. Я слышал поручения давать домовикам это для тебя такая мука. — Я еще не думала над этим. Ты идешь? — А как же твой Поттер? — съязвил Малфой. — Мой Поттер, — словно пробуя эти слова на вкус, медленно повторила девушка и решительно добавила, — мой Гарри придет, когда освободится. Пошли, Драко. Малфой начал прозревать, что она говорит уже не о друге Поттере, а о... о, черт, какой же он тупой! А дело-то серьезное. Если она станет не только другом, но и девушкой шрамолобого, то тот ради нее горы свернет и под ними десяток Воландемортов похоронит! М-да-а-а. Об этом надо серьезно подумать. И он направился вслед за девушкой на кухню, где ворчливый Кикимер уже гремел чашками и чайником.