Версальская роза

Глава 14.    Можно было бы сказать, что в Версале все шло своим чередом, но это вполне откровенная ложь. Король поднял на уши весь двор, озадачив их сложным вопросом...    — Вы все, как руководители департаментов, должны следовать новому правилу, благодаря которому ваша деятельность станет приносить больше пользы. — с важностью говорил Людовик на совете.    Руководителей было много, среди которых были брат и сестра Лотарингские. Теперь Оливия, как женщина, первая принявшая должность при дворе, должна была сопровождать брата и по совместительству своего прямого начальника. Чтобы придерживаться определенного рабочего стиля, Оливия нашла среди своих платьев синий сарафан на больших пуговицах с шелковым подъюбником и укороченными рукавами-фонариками, и рубашку с высоким воротом. К назначению Оливии многие отнеслись скептически, но один убийственный взгляд шевалье решал всё. Работа в тандеме с сестрой была для него самым лучшим вариантом, потому что можно было разделить обязанности и тщательнее усмотреть за всем устройством, нежели он один будет носиться по дворцу как савраска. Защищать честь сестры он был готов до победного конца.    — Интересно, долго могут длиться такие собрания? — шепотом спросила Оливия. Они с шевалье стояли позади всех, и не всегда особо прислушивались к речам короля.    — Самое долгое на моей памяти длилось более пяти часов. — усмехнулся Филипп и сложил руки за спиной. Оливия удивленно дернула бровями и усмехнулась.    — Суть этого правила: абсолютная дисциплина. Руководитель не может быть пьяницей и дебоширом, Вилé, Вас касается. — продолжал король и обращался к старшему представителю фамилии, известному любителю крепкого кофе с высокоградусными, — Вы должны подавать своим подчиненным исключительно добрый пример, тогда мы сможем полностью дисциплинировать двор. — Людовик помолчал несколько секунд, видимо, чтобы таким образом поставить точку, и вдруг оглянулся, — Я не вижу распорядителя торжеств.    Все быстро расступились и шевалье вышел вперед, склонив голову вперед.    — О, Ваш новый заместитель тоже здесь, чудно. — король залился улыбкой, глядя на стоящую рядом с братом Оливию, — Надеюсь Вы, мадмуазель Лоррен, покажите пример своей свойственной скромностью и благоразумием.    Оливия улыбнулась и сделала книксен. Слова Людовика были ей приятны, она увидела в его глазах свет и была этим приятно удивлена.    — У меня есть информация, что мой брат возращается в ближайшие два дня, поэтому начинайте подготовку к торжеству заблаговременно. — сказал король.    Переглянувшись, Филипп и Оливия синхронно кивнули. Собрание вскоре подошло к концу.    За две с половиной недели отсутствия герцога шевалье начинал порядком сильно скучать, но ему приходилось ждать и дольше, порой годами, как это было несколько лет тому назад. Лизелотта также скучала, но её заботили давние планы навестить детей, она намеревалась отпроситься у Людовика, чтобы поехать с Сен-Жермен, но ждала мужа, вдруг он захочет поехать с ней?    После совета Лизелотта ждала Лотарингских у себя, она ходила в нетерпении с места на место и то и дело поглядывала в окно. Наконец дверь открылась.    — Доброе утро, Ваше Высочество. — поприветствовал Лизелотту шевалье, но не успел он и закончить, как принцесса схватила что-то со стола и быстро подошла к друзьям.    — От Филиппа пришло письмо. — зачарованно сказала Лизелотта и показала знаковую печать.    Глаза шевалье загорелись ярким пламенем, он возмутился почему оно ещё не распечатано и, когда все трое уселись на диване, Лизелотта начала читать с трудом разбираемые буковки.    — «...Дворец каменный и золото здесь то, что построен он с теплотой, я буду думать об этом еще долго. Не так давно думал, что пора ввести в Версале налог на вино, как это сделали здесь. Кажется, мой брат был бы не против. За время пути останавливались редко, потому что очень много волков. Особо их много оказалось на юге. Филипп, на твоей исторической родине, в Арманьяке, их нескончаемое множество, но очень хорошая погода» — тут Лизелотта приостановилась, чтобы выслушать комментарии.    — Откуда он помнит, что моя семья из Арманьяка? Если он забывает когда я родился. — посмеялся шевалье и взглянул на стоящую сзади сестру.    — Третье марта, сам не забудь от счастья. — усмехнулась Оливия, положив руку на плечо брата.    Шевалье дальше сидел с улыбкой до ушей, постоянно отворачиваясь и смущаясь, как девочка, дамы рядом с ним оглядывались и усмехались.    — «Скоро буду дома, скучаю по французским лесам. Передайте от меня поклон мадмуазель Лоррен...» — Оливия удивилась, но приняла дар с почтением, Лизелотта заканчивала: — «С уважением и любовью, Филипп»    Все трое просидели в тишине еще несколько секунд, в стенах оставались отголоски только что сказанного, созерцание прервала Лизелотта, она положила письмо шевалье в руки, а сама встала и глянула в окно.    — Я хотела сегодня прогуляться, не хотите составить компанию? — предложила герцогиня, сложив руки за спиной.    Брат с сестрой переглянулись, и Оливия, вздохнув, ответила: — К сожалению, никак не получится, нам было поручено начать подготовление к балу в честь приезда Его Высочества, откладывать это нельзя.    Лизелотта с пониманием кивнула, улыбнулась и села за стол.    — Значит сегодня буду писать письма на родину, давно собиралась. — сказала герцогиня и достала несколько листков бумаги и новое перо.    Лотарингские откланялись и покинули покои принцессы. Шевалье все еще был взбудоражен весточкой от Филиппа, Оливия видела это и была не прочь подколоть брата на этот счет.    — Ну, что, каков наш план действий? — спросила Оливия, заправив непослушные маленькие локоны за уши.    Не успел Филипп сформулировать ответ, как перед ним, в жутком нерве оказался мсье Вилé, с сыном. Переглянувшись с Пьером, Оливия слегка кокетливо усмехнулась и сделала быстрый книксен. Юноша склонил к ней голову и улыбнулся.    — Я ни слова не понимаю, что говорит Ваш отец? — возмутился Лотарингский, указывая Пьеру на его взбаламученного папу.    — А Вы слушайте, мсье Лоррен, и вникайте. — огрызнулся старший Виле, он был зол, — Почему на складах творится какая-то анархия? Розенталь противится, последние дни ходит вечно на всех кидается, а мебель вообще не сортированная стоит в кладовой!    Шевалье изогнул бровь, мельком глянул на сестру и выдал издевательским шепотом: — А я здесь причём?    — Последний раз с ним контактировали Вы, как распорядитель торжеств, разве нет? Он заявляет, мол, Вы совсем с катушек полетели! А у меня люди работать не могут из-за него. — ответил Виле и посмотрел на Оливию.    — Последний раз я видел его в прошлом месяце, клянусь Вам. — сказал Лотарингский, прикладывая руку на сердце, — И все нормально было, как всегда.    Переглянувшись с сыном, Виле удивленно выдал: — А кто ж тогда две недели назад торжество устраивал, если не Вы?..    Шевалье медленно посмотрел на Оливию с глазами, полными очевидным замешательством.    — Я устраивала! И с поручительством герцогини Орлеанской. — сказала девушка и нервно дернула бровью, — Розенталь — хам, который заявил, что раз я в двадцать лет не замужем, то обречена до конца жизни.    Виле хотел что-то вымолвить, касающееся его поддержки слов Розенталя, но грозный взгляд Филиппа прервал в нем это желание.    — Да и в общении со мной он в выражениях мало стесняется, позвольте нам с ним поговорить. — сказал шевалье, поглядывая на сестру.    — Он захочет разговаривать с Вами, покуда с вами мадмуазель? — спросил Виле.    — Я разговорю, не волнуйтесь. — хитро сощурившись, уверил господина Лоррен и они вместе с Оливией пошли к кладовым.    — Если он такой обиженный на жизнь, то как он выжил вообще? — возмущалась девушка, тряся плечами. Брат на этот вопрос ответить ей не мог.    Оливия начинала немного ориентироваться во дворце, за почти месяц своей жизни здесь. Она уже могла преодолеть все коридоры от покоев брата к лучшей подруге сама. Сейчас же они спускались с шевалье на первый этаж и направлялись в управленческий коридор. Вдруг Оливию что-то осенило и она остановила брата.    — По-моему мы идем не туда. — сказала неуверенно Лоррен, схватившись за плечо Филиппа. Он задумчиво оглянулся и согласился.    — Ты права, мы почему-то зашли в первую дверь, а надо же во вторую. Пошли назад. — сказал шевалье и улыбнулся.    Через несколько минут они уже вошли в просторную кладовую. В ней было до жути темно, и не мудрено, что шевалье напоролся на стоящий посреди дороги стол.    — Тут кто-нибудь есть вообще? — рассерженно спросил Лотарингский, пробуя отодвинуть стол, — Мсье Розенталь, Вы не соизволите пояснить свой мятеж?    Из темноты со свечкой вышел Эмиль. Осветив лицо распорядителя торжеств, тот ухмыльнулся и ответил: — Привыкли к порядку, мсье? Где же Ваш презент от герцога, Ваша трость?    — Попрошу мою личную жизнь сейчас не трогать, я Вас спрашиваю почему Вы позволяете себе бунтовать на рабочем месте? Вас не учили трудовому уставу, или Вы читать не умеете? — язвил недовольный шевалье, — Заканчивайте спектакль, работать нужно.    — Спектакль устроила Ваша сестра две недели назад, даже торжеством назвать сложно. — сказал Розенталь, не зная, что Оливия все прекрасно слышит, стоя у брата за спиной.    Ошарашенный такой претензией Филипп хотел немедленно ответить нахалу что-нибудь едкое, но вступилась мадмуазель широко улыбнувшись: — Да что Вы? А вот Его Величество думает совсем иначе, в ином случае он бы не назначил меня заместителем мсье Лоррена, разве нет?    Эмиль стоял в легком шоке. Он заметил Оливию, узнав про ее новую должность, ему совсем стало не по себе. Комната начала по-немногу освещаться другими свечами и стала вскоре видна вся картина. По кладовой были разбросаны какие-то листочки с бегло набросанными словами, столы и стулья стояли друг на друге, выглядело это безобразно для складского помещения.    — Как назначил? — опешил Розенталь, стараясь сохранять спокойствие, — Это невозможно, король же не дурак, чтобы делать это.    — Вы назвали короля дураком? — возмутились хором Лотарингские, дальше продолжала только Оливия: — Тогда понятно, почему Вам кажется, что Вы можете делать все что захотите. Потому что Вы никогда не получали по заслугам.    Розенталь был растерян, в дверях он увидел двух гвардейцев, которые сто процентов через своего начальника, Фабьена Маршаля, передадут его страстные речи к управлению Версаля. Нервный и завистливый руководитель складов сам вырыл себе могилу.    — Можете не торопиться, — раздалось со стороны двери, обернувшись, все увидели маршала в черном одеянии, — Вашу работу будут выполнять другие люди, но перед сдачей полномочий советую навести здесь порядок.    Фабьен вошел в кладовую, осмотрелся и начал разговаривать с гвардейцем. Розенталь медленно отдалился, обменявшись взглядами с довольным шевалье. В кладовой началась уборка. Лотарингским там больше делать было нечего. Уже собираясь на выход, Оливию вдруг осенило. Она вспомнила про письмо, которое девушка забрала у шевалье и спрятала в тумбочку, а вместе с ним крест и очень много своих мыслей. Девушка решила наконец поделиться этим с маршалом, вдруг, это действительно связано с делом о «Красных волках»?    Сказав брату подождать ее в коридоре, Оливия подступила осторожно к Фабьену и негромко позвала его.    — Простите за назойливость. Я хотела бы кое-что Вам показать и рассказать. Мы можем встретиться через час? — начала четко и по делу Лоррен.    Маршаль вспомнил девушку, как она ездила с ним и герцогом в Киллоу, и в привычной своей тучной манере закивал.    — Через час я буду у себя, приходите. — сказал он серьезно, и Оливия, сделав книксен, ушла к брату.