На Темной улице города

      Когда мы прибыли в тот же район, в который я когда-то провожал Милану, то я немного насторожился. Конечно, измотанность все еще влияла на меня и тормозила мыслительные процессы, но не заметить этого я не мог. Не успев додумать причину такого совпадения, я уже очутился около нужной квартиры и пытался вспомнить, как мы дошли уже до сюда. Мы приехали, Рома набрал код на домофоне, сказал лишь фразу: «Нужна помощь» — и на том конце безмолвно открыли подъездную дверь. И вот, стоя сейчас перед коричневой дверью, я до сих пор находился в прострации. С кем же он все-таки хочет меня познакомить?       Рома спокойно ожидал, но ничего не происходило. Вообще ничего.       — Может постучим или…       — Не нужно, — сразу прервал меня он, чувствуя от моих предположений неловкость. Через секунду послышался щелк, но на этом все. Рома ухмыльнулся и открыл сам, пропуская меня вперед.       — Прошу, — улыбка не сходила с его лица. В отличие от натянутых, эта была в чем-то заинтересована, наверняка моей реакцией. Все действительно выглядело странным.       Эта квартира на пятом этаже оказалась самой обычной и среднестатистической, с тремя комнатами, чей ремонт нельзя было назвать давнишним, но и не новым. Уюта прибавляло нагромождение мелких бесполезных сувениров на полках и комоде, украшенное бусами и детскими наклейками зеркало в прихожей и много обуви, оставленной рядами у шкафа. Справа находилась кухня, с прикрытым входом, чуть далее зал, такой же прикрытый, слева — две спальные комнаты. В конце коридора виднелся вход в туалет и ванную. Планировка напоминала мою квартиру, в которой я вырос.       Из зала вышла белая кошка с голубыми глазками, посмотрела на нас и совершенно без интереса прошла в самую дальнюю комнату.       Рома снял обувь и последовал за ней. Я сделал также.       Перед нами раскрылась следующая картина: за рабочим столом сидела черноволосая девушка с длинными локонами, убранных лишь белым ободком, пока рядом на кровати кулечком свернулась белая как снег кошка. Обитательница сей комнаты что-то записывала в тетрадях в большом объеме, раскрыв пару учебников, и старательно щурилась. На бледной коже лица виднелись синяки под глазами, а уставший взгляд, кинутый в нашу сторону, совсем не отличался дружелюбием.       — Привет, Оль.       — Ты ради него меня отвлекаешь? — вместо приветствия спросила недовольно она. Голос был тихим и вкрадчивым, отчего невольно начинал прислушиваться к ней. Холодные нотки не проскользнули мимо меня, мы точно по адресу?       — Ну, как видишь, я здоров, — с простотой, характерной ему, отвечал Рома. — Да и не думаю, что отвлечь тебя от скучной подработки плохая идея. Лучше помоги моему человеку. А, и сперва осмотри его руки.       Девушка вздохнула, бормоча под себя: «Почему я вообще это делаю?» — и оставила в покое свои письмена. Странная подработка, но я слышал, что иногда студентам приходится много писать конспектов и письменных работ, потому их могут заказать у тех, кто отлично учится.       Подойдя ко мне, она кивком скомандовала присесть, а потом начала проводить осмотр. Подняв рукава испачканной толстовки, она увидела опухшее предплечье и принялась его лечить. Каждое касание приносило ноющую боль, я стискивал зубы, чтобы стерпеть. Мне вдруг поплохело. Последствия этих изматывающих битв теперь вышли на первый план. Мало того, что затошнило и потерялась фокусировка зрения, так еще и голова закружилась. И все это на фоне ослабевшего тела. Я даже почувствовал, как понемногу повышается температура и из носа выходит горячий воздух.       В этот момент к нам в комнату заглянула другая девушка, с таким знакомым голосом, что даже полуживой я бы ее опознал.       — Сестра, твои печенья готовы, мне подать их для..? — Милана запнулась, увидев нас здесь и воскликнула. — Ребята!?       — Не так громко, — зажмурился я. В таком состоянии было тяжело воспринять громкие звуки или яркий свет. К сожалению, в комнате присутствовали оба фактора.       Рома совсем не был удивлен, он расселся рядом с кошкой и попытался с ней поладить, но та обратила внимание только на Милану. И как он справляется с полным игнором?       Говорят, домашние питомцы похожи на своих хозяев. Я же увидел подтверждение этого воочию.       Темноволосая девушка, старшая сестра нашей Юнги, также обратила внимание на Милану, как и кошка, и потеплела в своем отношении к ней.       — Да, принеси, пожалуйста, — устало улыбнулась Оля. Такая перемена не могла не насторожить, вокруг нее будто лед растаял и полились живые ручейки. Не хватало еще порхающих бабочек.       Это так называемые особые сестринские отношения?       Кошка тут же вскочила и побежала на ручки к Милане, и та приняла ее с огромной нежностью и любовью. Такой заботе можно было только позавидовать.       — Сейчас, унесу Белоснежку, и вернусь! — довольно сказала Милана и ретировалась вместе с домашней любимицей.       С хорошим расположением духа меня продолжили осматривать, потом оттолкнули, чтобы я лег, и вытащили аптечку.       Почему мне стало не по себе?       Оля чуть сердито поглядывала на Рому, что делал вид непричастного человека, хотя она отчитывала его без тени стеснения, словно виновника всех бед:       — Я тебя сколько раз учила первую помощь оказывать?       — Ты же знаешь, что я не настолько мастер, как ты, — он развел руками. — И для походов в больницу время позднее.       Оля была довольно груба, но Роме настолько было все равно, будто его это никак не задевало. И при этом разговаривал спокойно, не улыбаясь лишний раз и отвечая на каждую претензию. Их серьезный тон разговора только сбивал с толку, и я до сих пор маялся от вопроса, кто же они друг другу.       — А на самом деле? — Оля совершенно не отрывалась от моего лечения, продолжая болтать с парнем, расслабленно сидящим рядом со мной. Как всегда, бесящий безмятежный вид, но в то же время и умиротворяющий. Невозможно в такой простой обстановке быть привлекательным, но ему это удается. Чувства, спрятавшиеся глубоко внутри, вновь дали о себе знать.       Рома усмехнулся, поняв, что его раскусили:       — Хотел вас познакомить. Оля, это Ваня, мой товарищ по банде. Ваня, это Оля, моя бывшая.       Я резко вскинул брови от изумления и тут же зашипел, когда больную руку начали сильно забинтовывать. В обычной обстановке, я бы громко поперхнулся, не веря своим ушам. Бывшая!?       — Бывшая одноклассница, — поправила его Оля, закатывая глаза. Она, наверное, натерпелась в свое время от его шуточек и недоговоренностей, как и я сейчас. Сердце отбивало чечетку.       — Я имел в виду бывшая девушка, — Ромина улыбка застыла, не собираясь сдаваться без боя.       — Не зазнавайся, мы не встречались.       — Разве я не признавался тебе в любви?       — Я тебя отвергла.       — И все же я тебе нравился.       — Быть того не может.       — А я вот был уверен, что мы были влюблены взаимно.       — Может заткнешься уже? — она нахмурилась своими тонкими черными бровями и сказала мне перевернуться на живот. Я послушался, это был хороший момент, чтобы скрыть свое разочарование и грусть на лице.       Он любил ее, и скорее всего намерения не поменялись. Еще и одноклассниками были, а ведь я не знаю, как он выглядел в школьной форме! И судя по всему, между ними действительно что-то было. Перед Ромой в принципе сложно устоять, а у нее такой строптивый характер, который его лишь раззадоривал. Мне хотелось узнать больше, чтобы напрочь затоптать страдания в сердце и никогда не задумываться о возможном счастье. Мое решение просто быть рядом и поддерживать в любовных делах, подсказывало, что я еще тот мазохист.       — Милана пришла с печеньками, когда мне уже фиксировали руку, прижимая ее к груди и через шею обматывали бинтом. Она положила свежие и горяченькие сладости рядом с нами и с интересом наблюдала за моим лечением. Оля закончила и сказала:       — Извини, гипса нет. Сходите потом в больницу. Заживать будет как минимум недели две.       — Так долго? — округлила свои глаза Милана. Рома на это пожал плечами:       — Это еще быстро. Был бы перелом, понадобилось больше времени, — а потом прищурился, будто что-то вспоминая. — Проверять не советую.       Она слегка вздрогнула, представив это, но повторять это в жизни точно не собиралась.       — Ну, отдохну немного и вернусь в строй, — выдохнул я.       — А кто сказал, что ты будешь отдыхать?       Оглянувшись на такое бесстыдное заявление от Ромы, я так поморщился, будто почуял тухлое мясо.       — И что прикажешь с этим делать? — слегка поднял я свою перебинтованную руку.       — У тебя все еще есть вторая рука.       — Роман, ему нужен покой на эти чертовы две недели. Только попробуй его запрячь ненароком, — светло-серые глаза, как прозрачная гладь воды, предупреждающе сверкнули.       Только недавно я завидовал Оле, что она удостоена любви Ромы, а теперь приятное чувство защищенности стерло всю зависть. И я начал понимать, отчего Милана всегда вспоминает свою любимую сестру. Когда о тебе так заботятся, сложно не проникнуться симпатией. Я даже не буду против, если Оля мне станет как старшая сестра.       В итоге Рома развел руками, но не обиделся и даже послушался, и как бы невзначай отхватил себе печеньку. Значит, вот как проявляется его любовь…       Он повел себя, словно послушный пес.       Милана поделилась со мной печеньем, и я лично отметил, что оно прекрасно на вкус. Будь Оля с нами в команде, наверняка была бы коком на борту. И меня осенило.       — Оль, ты же хорошо готовишь?       — Да, а что? — лениво отозвалась она.       — Не против, если мы иногда будем заходить поесть к вам в гости? Готовить я пока не могу из-за руки, а Рома сам готовить отказывается.       — На него это похоже, — вздохнула Оля. — Но что мне с этого? Еще и кормить.       — Часть лечения. А Рома взамен исполнит любое твое желание.       Так называемый «Рома» высоко поднял брови в самом изумленном выражении, поражаясь моей наглости. Обычно так делает он сам, но когда твои методы воруют, это порождает кучу вопросов. И возмущение.       — Любое, говоришь? — хищно уставилась на рыжего парня с повязкой сестра Миланы и на полном серьезе продолжила. — Мне нужна компенсация за врачевательство. У меня после твоих визитов в аптечке почти ничего не осталось, было бы славно пополнить ее.       — Подо… — начал говорить Рома, но я его перебил.       — Вот и отлично, — и уверенно протянул руку для заключения сделки. Длинноволосой брюнетке напротив меня понравился такой подход, и она ответила рукопожатием. Все случилось без участия Ромы.       — Кто по-твоему здесь Капитан, я или ты? — спросил он с ноткой досады в голосе. — Надо же, взрастил Старпома на свою голову. Уже за меня командует.       — Может, стоило заставить тебя готовить?       — Нет, спасибо, я лучше буду питаться воздухом.       «Ты серьезно?» — подумал я. Мое недовольное лицо, полное разочарования и неверия, так рассмешило Милану, что она покатилась со смеху. Ее рот, что громко хохотал, был весь в крошках, а руки — липкие от сахара. А так как она сидела рядом со мной, то веселье перешло на меня в виде ее сильных хлопков по моей ноге.       — Ха-ха, питаться воздухом! Ты что, монах? Одноглазый монах!       Следующая порция смеха оглушила мои ушные перепонки. Что ж ей так смешно?       — Лысый? — пробормотала задумчиво Оля, представляя это наяву. Она кое-как подавила свои эмоции, прыснув в кулачок. Рому будто бы это ранило, он стоял как вкопанный и хлопал своим единственным глазом. Он был готов сдаться и опустить руки, ведь впервые настолько был загнан в ловушку. Но найдя в себе последние остатки гордости, тот собрал руки на груди и важно отметил:       — Если ваш Капитан станет монахом, то побреются все.       Веселая атмосфера в то же мгновение превратилась во мрачный и молчаливый испуг. Милана закрыла себе рот ладошкой, я негодующе уставился, а Оля убрала кулачок, отводя взгляд. Может он и шутил, но что-то подсказывало, что нет. В такие моменты его серьезность может пугать.       — Ну вот и поговорили, — победно поставил руки на бока Рома. — Мы останемся на ужин, а потом уйдем. Да, мой Старпом?       — Да, мой Капитан, — ответил я в удрученной манере, готовый закатить глаза. Каким образом я влюбился в этого гордого и бесящего парня, который всегда обращает все в свою пользу? Никак не пойму, чем он мне нравился. И почему мне так приятно, что он сказал: «Мой Старпом»?       Я безнадежен.       Когда Оля отошла готовить (чем быстрее мы поедим, тем быстрее уберемся), Милана вытащила настолки, или точнее настольные игры, и выбор пал на Монополию. К сожалению, это была самая современная настольная игра из присутствующих. Вряд ли бы нам было весело играть в домино или лото, они не такие динамичные и являются спокойными играми. В последнее вообще чаще всего играют старшие поколения.       Вообще я лично никогда не играл в эту увлекательную игру, где нужно было завоевать все поля и обанкротить остальных. Тема бизнеса все еще была далека от меня и я совершенно не мог вникнуть в экономику самостоятельно. Вот если бы говорили прямо и тыкали в факты и закономерности, как они есть, может быть бы и понял что-то. Но ведь никто толком их по-нормальному и не сообщал.       Потому я честно признался, что не умею в это играть. Неожиданно, но Рома тоже открыто сказал о своем неумении. Правда сразу же после этого добавил: «Одной рукой-то». Мои глаза автоматически поползли вверх, недовольно закатываясь. Что я еще мог ожидать от человека, который знает как выиграть абсолютно любую игру?       За весь процесс игры и главного банкира взялась Милана. Ее энтузиазму можно было только позавидовать, с таким рвением объяснять правила игры и повторять, если что-то непонятно, или раздавать бумажки, высчитывая каждую вслух мог только ярый игрок в монополию.       — Ха-ха! — победно воскликнула она, когда мы приготовились к началу игры. — Меня еще никто не мог выиграть, даже сестра!       Я вдруг вспомнил, как она продумала в уличных играх и проиграла все, и не сразу поверил:       — Это единственная игра, которая у тебя получается?       — Эй! То, что я делаю годами, у меня получается отлично! — от возмущения хвостики девушки покачнулись.       — Хорошо. Вызов принят, — улыбнулся наш Капитан. Я же лишь мысленно пожелал ей удачи, потому что противника победить будет невозможно. Стоило начать выигрывать, как он находил лазейку и отвлекал врага, обращая все в свое пользу. Если ему аж пришло в голову цапнуть меня в ухо во время гоночной видеоигры, что же он сделает с Миланой? Подобные мысли заставляют нервничать.       Спустя час упорной игры, Милана уже вовсю бесилась и орала на весь дом. Это был крик отчаяния, она обанкротилась столь же быстро, как и нарастила преимущество до этого. Рома наивно спрашивал у нее: «А, уже все?» — в то время, как ей собственноручно приходилось отдавать из банка все игровые деньги. Она чуть ли не плакала, а я мог лишь утешать ее поглаживания одной руки по волосам. Хорошо, что он не домогался, а обошелся лишь хитроумным планом в самой игре. Какое облегчение.       Тем временем Оля уже приготовила нам ужин и, заглянув в комнату, увидела расстроенную сестренку. Ни секунды не медля, грозный взгляд тут же пронзил Рому, а тот неловко засмеялся, думая, как же ему оправдаться. Он поискал спасение у меня, но я лишь пожал плечами. Сам виноват.       Наказания от Оли ему было не избежать.       — И все же, тебе не стоило быть таким жестоким с ней, — говорил я Роме, когда мы уже шли домой. — Ей всего четырнадцать, ей нужна уверенность, в ее-то годы.       — Себя что-ли вспомнил? — усмехнулся он, разминая руки. — Уверенность не равно высокомерие и хвастовство. Тем более, Оля не допустит, чтобы самооценка ее сестренки упала.       Да, и не допустит, чтобы ее обижали. В наказание она заставила делать работу по переписываю конспектов за нее, и теперь у нашего Капитана отваливались руки. Мы просидели там до самого захода солнца, но шли домой не по территории Темной улицы, и это успокаивало. Дул прохладный вечерний ветер.       — Так доверяешь ей…       Рома не ответил сразу. Я уже привык к тому, что когда тот замолкал, то проявлял настоящее удивление и задумчивость. Таким образом, он давал себе время придумать гениальный ответ и поразить окружающих. А сейчас он поразил меня своим простым: «Да», — и сердце предательски кольнуло второй раз за день. Я ж так скоро коньки отброшу, это преступление на меня так влиять!       — А вот с ее стороны доверием почти и не пахнет. Все же в том, что мы с ней отдалились, была моя вина, — несмотря на всю мрачность сказанного, он снова улыбнулся. Правда, не по-доброму.       Атмосфера стала какой-то тяжелой, мне не хотелось этой подавленности. Я попытался разрядить обстановку:       — А может это и к лучшему? Вы все еще сохранили общение, но не стоит так зацикливаться на одном человеке. Может, у тебя лучше выйдет с другой?       — Например?       — Ну… с кем-то, кто никак не связан с прошлым?       Он хмыкнул:       — Тебе что, Оля понравилась, и ты захотел с ней встречаться?       — Не-не-не-не! Ты не так меня понял…       — И как же тебя понимать?       — Я… — я окончательно смутился. — Боже, да я просто так это сказал, чего ты придираешься! Нравится страдать — страдай дальше.       Вместо того, чтобы снова пристать, как это сделал бы нормальный Рома, он остановил на мне свой долгий взгляд и продолжал идти рядом, пока я всеми силами притворялся, что ничего не замечаю. Искоса я осмелился проверить разочек, смотрел ли он на меня все еще, но меня поймали на подглядывании и не хотели отпускать. Одного его глаза было достаточно, чтобы отобрать у меня всякое желание отворачиваться.       — Чего?       — Ничего.       Сейчас бы подошла сцена, где объект моего воздыхания протягивал бы руку к волосам в надежде их погладить, но только бы убрал пушинку. Это ужасно, я превратился в романтика, который только этого и ждал! Но он всего лишь прекратил так таращиться. Я совершенно не понимал, что у него в голове творилось, и если честно, устал гадать.       — Это не так-то просто, забыть свою любовь и идти дальше, — свет фонаря освещал его беззаботное лицо, вновь вернувшееся после раздумий. — Спроси как-нибудь об этом Женю, она лучший тому пример.       Он имел в виду встретиться с Сенешалем и напрямик спросить ее о личной жизни? Мне же обязательно влетит. Я, конечно, выиграл прошлый раунд, но с трещиной в руке я уже ей не соперник. Были бы мы боевыми товарищами, открывшие друг другу душу где-нибудь в непринужденной обстановке, тогда бы получилось.       И все же, любить человека так много лет и понимать, что это невзаимно... даже представить не могу. Мне такое не по силам. Я ведь всегда мог замять свои чувства, и перспектива жить в постоянных мучениях меня пугала… Тем более везде трубили о том, как любовь затуплялась со временем и в итоге исчезала, отчего многие расставались или освобождались от неразделенной любви. А многолетняя любовь казалось какой-то сказкой. Исключение из правил.       А что если мои чувства к Роме вовсе не исчезнут?       Тревога полностью охватила меня, я пытался держаться спокойно, но удавалось с трудом. В голове роились бесконечные мысли. Я собирался уехать, мне необходимо избавиться от этих чувств. Думая, что все само пройдет если бездействовать — плохое решение, которое я принял ранее. Нельзя, чтобы моя влюбленность окрепла, я не должен сближаться с ним. Во что бы то ни стало.