На Темной улице города

      Сезон дождей подходил к своему концу. Мы убрали пленку, что защищала полуразрушенный второй этаж базы, и стало менее душно, однако, появилось намного больше насекомых, нарушающих наши границы. Теперь их количество почему-то возросло вдвое и приходилось активно выбрасывать жуков, заблудившихся кузнечиков и выгонять старыми газетами заплутавших пчел.       Чтобы убрать наверняка всех, даже тех насекомых, что залезли в самые закрома, пришлось перевернуть дом вверх дном и снова убраться, как когда-то я делал в начале июня. А ведь с тех пор прошло почти два месяца, и в телефоне слово «июль» сменится на «август», а календари пролистнут на следующую страницу.       Во время уборки я заметил в старой тумбе те самые белые очки, что когда-то носил Рома. Они были немного в пыли, и, взявшись за широкую оправу и протерев стекла, я удивился их легкости и целостности (Рома много дрался, наверное, стекла или оправу сто раз меняли или покупали просто новые очки). Очки моей покойной бабушки были намного тяжелее этих, и потому остались в моей памяти на долгие годы. Да и походы к ней в гости, чтобы помочь с чем-то или просто попить чай с вареньем и пирожками, уже доставляли огромное удовольствие, ведь это единственный член семьи, что относился ко мне хорошо. Дядя или сестренка скорее были нейтральны, так что бабушка действительно помогла мне и научила ценить и беречь себя, даже если никто больше этого не делал.       Однако с ее смерти прошло всего три года, а я уже не могу вспомнить большинство моментов, связанных с ней, а картинки памяти расплылись. Как-то грустно…       Они расплылись также, как и окружающий мир через линзы очков Ромы, которые я нацепил на себя. Словно кто-то начал рисовать акварелью и омыл водой все границы или включил низкокачественный фильм. Глаза резко заболели.       Только я собирался стянуть оправу, как в помещение зашел их одноглазый владелец. До этого он выходил развешивать постиранные вещи на веревки на заднем дворе, а сейчас в виде рыже-серого пятна (он был одет в футболку) притормозил и оценил мой внешний вид:       — Тебе идет.       — Правда? — Я снял и сложил очки, потирая глаза. — Жаль, у меня слишком хорошее зрение для них. Какой у тебя минус?       — Минус один и семьдеся… Подожди, я же не говорил, что они мои, — осекся Рома, и ухмыльнулся, поняв, что я все знаю. — Оля рассказала, да?       Черт, спалился. Но он еще не догадался, что не только рассказывала, но и показывала фото с ним. И пока это не оказалось известным, я быстро перевел тему:       — Кстати, вчера, когда мы обыгрывали последнего ведущего уличных игр, тебе же звонил Саша? Ты вроде говорил, что он распустит свою банду. Точно ли с ним все будет в порядке?       — Если ты так переживаешь, то мы можем его навестить сегодня.       — Хорошо, — ответил я, и Рома слегка засмущался от моей улыбки, полной облегчения и благодарности.       С тех пор, как мы стали парой прошло всего несколько дней, но отношения между нами стали донельзя неловкими. Это были наши первые попытки встречаться, потому мы ничегошеньки об этом не знали, лишь то, что мы теперь позволяем иногда целовать друг друга и спим на раскладном диване вдвоем (раньше я спал там один). Хотя и целоваться было как-то слишком смущающе, даже в щеку, а совместное нахождение в постели ничем не отличалось от нашего раздельного сна, лишь добавлялась большая неловкость.       А однажды Рома отходил в магазин и перед выходом чмокнул меня в щеку, а я смутился так, словно мы собрались заняться любовью. Что же мне делать с моей неопытностью?       Все ведь потому, что я всегда был невидимкой для всех и даже мыслей не допускал, что могу кому-то симпатизировать (тем более парню!). А иногда меня одолевают сомнения, и я задаюсь вопросами: «Чем я ему понравился? С каких пор? И почему он бездействовал, даже когда я приставал к нему?»       Мысли об этом убивали меня, а спросить не решался. Ответ может просто добить меня, а раз так, то и узнать чистую правду я пока не готов. Такой трус…       С ветерком прокатившись вместе с Ромой на его мотоцикле, мы доехали до дома Саши и тут же заметили в районе неладное. За нами наблюдали со всех сторон, потому шлемы мы не снимали, пока не зашли в подъезд. В лифте с шлемами в руках мы задумчиво молчали.       — Наблюдателей не должно быть так много, — я был в смятении. — Их же распустили, почему они все еще действуют?       — Этому есть одно объяснение.       По его тону можно было сразу догадаться, что ничего хорошего нас не ждало. Когда мы оказались у двери Саши, было не заперто. Я с нарастающей тревогой вломился первым и быстро оглядел обстановку: все было в беспорядке, разбитые кружки, лампы, вещи порваны, в общем, все перевернуто вверх дном. Посреди всеобщего хаоса я заметил ступню в черном носке, а чуть дальше выглядывала рука. Кто-то лежал…       — Саша? — я разгреб его сквозь вещи и опешил от синяков и его разбитого состояния. От него несло спиртом. — Что, черт возьми, произошло?       В ответ послышались нечленораздельные звуки пьянчуги, пившего всю ночь, и готового вырвать прямо здесь и сейчас.       — Рома, тащи тазик!       Он как раз пробрался через полосу препятствий в виде опрокинутой тумбы и тут же свернул в ванную. У меня, конечно, был шлем, но я все же надеялся, что тот не понадобится и Рома успеет. Спустя несколько мгновений он уже протягивал ведро со словами: «тазика не было», — как раз в тот момент, когда Сашу вывернуло и начало рвать. Не успел я попросить Рому принести еще и воды, как он сам направился набирать стакан бесцветной жидкостью. Иногда я поражаюсь, как он предсказывает, что я хочу или скажу прямо сейчас в экстренные ситуации.       Мы возились с полуживым Сашей как минимум два часа и в конце концов тот смог поспать. Делать было все равно нечего, потому я убрался как мог (сегодня, видимо, день уборки), Рома же следил за спящим мучеником и тихо со мной переговаривался:       — Не ожидал, что ему будет настолько плохо.       — Чувствуешь себя виноватым?       — Чувствую, что перегнул палку.       — Рад, что ты это понял, — расплылся в улыбке я, облокотившись на швабру. Рома второй раз за день мило смутился, и я еле как подавил желание его поцеловать. Обычно он бы словесно парировал, однако его послушность и безоружность заставляла мое сердце сладко сжиматься. И ведь не стыдно ему было скрывать такую очаровательную скромность за поддевками!       Кстати, о них.       — Даже не скажешь, что я не должен тобой командовать, потому что Капитан здесь ты?       — Для меня сейчас на первом месте мой парень, а не Старший Помощник.       На этот раз краснел и смущался уже я, пытаясь спрятаться за тонкой ручкой швабры. Но настроение быстро переменилось, когда очнулся Саша. Вид у него был все еще ужасный.       — Спасибо, — он глотнул стакан воды, которую мы ему любезно предоставили, — я, наверное, выгляжу отвратительно? Да и чувствую себя также.       — Ты сейчас не об этом должен волноваться, — я был зол, оттого звучал строго. — Кто это сделал?       Саша потупил взгляд, не решаясь рассказывать, и в итоге отвлекся на свой синяк на лице, трогая и щурясь от боли. Потом он попросил у нас помощи снять свои золотые линзы, а он не часто о чем-то просил. Мы переглянулись с Ромой и повременили с вопросами, находя по указке Саши нужный раствор, капли и контейнер. Легким движением он избавился от линз, и под ними я впервые увидел его карие глаза, совсем как мои.       — После звонка Ромы я дома рассказал о своем решении распустить банду, но…Драго был совершенно против, и мы поссорились.       — Полагаю, последствие этой ссоры и есть беспорядок и синяк на твоем лице? — чуть погодя, Рома уточнил. — Беспорядок, который был до того, как Ваня убрался.       — Простите, и спасибо еще раз, — вздохнул тяжело Саша. — Вчерашней ночью Драго устроил истерику и начал громить квартиру, а когда я пытался его остановить, мы подрались. Это не впервые, просто, здесь я и сам виноват.       — Виноват?! — Внутри меня кипел вулкан с раскаленной лавой, вот-вот собирающийся бахнуть. — Виноват настолько, что нужно устраивать побои и все рушить?!       «Я предупреждал этого подонка!» — пронеслось у меня в голове, а кулаки сжались. Я вдарю ему, как только увижу!       Саша совсем поник. Он пока не был готов рассказывать всю суть их ссоры, но мне и так было прекрасно ясно, что произошло. Саша сделал выбор в пользу прощения Ромы, чтобы освободиться окончательно, а Драго, мало того, что не поддержал, так еще и разозлился, что с ним не посоветовались. Возможно, на его месте я был бы также разгневан, но это не оправдывает его насилие.       — В любом случае, тебе пока опасно выходить на улицу, — Рома выглянул в окно, чтобы проверить слежку за домом. — Твои совята до сих пор действуют, даже слишком упорно.       Саша подавленно откликнулся:       — Ну, Драгомир, кажется, говорил, что если я собираюсь сбежать, поджав хвост, то он сам со всем справится…       Ну, конечно. Дракон увел его банду под свое крыло и теперь управляет сам. Не зря я чувствовал, что он еще та лицемерная…       Саша прочел мои намерения в глазах и неодобрительно покачал головой. Хоть он и был против, но я не мог сидеть сложа руки и никак не реагировать, когда моего друга разукрасили и вот так жестоко бросили. Потому я решил выждать подходящий момент.       Ночные Охотники до сих пор функционировали, и информация о дуэли между Кобальт и Скелетом разошлась мгновенно. Буквально через минуту нам позвонила Милана: «Мы идем смотреть? Там все соберутся, ну, пожалуйста!» — без всяких приветствий, сразу стала упрашивать. Но нас и так все ищут, чтобы сдать Крылатым, а идти на такое мероприятие — означает засветиться и поставить всех под удар. Однако, если мы не разрешим, возможно, она пойдет без нашего спроса и попадет в засаду. Поэтому с доверительного кивка Ромы я пошел вместе с Миланой. Наш же Капитан остался с Сашей, чтобы поговорить по душам и наладить давно потерянные отношения. Думаю, все у них наладится, и здесь не о чем беспокоиться.       Встретившись на площади с Миланой, одетой в тунику с открытыми плечами и бриджами, и с собранными внизу двумя хвостиками (вместо двух высоких, как она обычно собирала), при этом с сережками-клубничками в ушах и браслетами на запястье, и легким блестящим макияжем, я подумал, что попал на свидание и просто неправильно оделся. У нее даже сумка через плечо была с заячьими ушками, как и резинки. На мне были всего лишь штаны цвета хаки, футболка и кофта с капюшоном. Но мы шли на драку между моим наставником и красавицей, что приглянулась нашей Милане, так что стало ясно, отчего она излишне мило вырядилась.       Мы пробрались к стадиону и не успели подойти ближе ко входу, как я тут же вцепился в свою удачу — уловил краем глаза Драгомира, о чем-то болтающего с людьми в темно-синей одежде за трибунами. Они относились к более мелкой банде при Синем Шторме, но зачем новому Главе Ночных Охотников с ними о чем-то договариваться? Если это только не замаскированные свои.       Я попросил встать Милану в очередь, якобы мне нужно отойти в туалет, а на самом деле отправился быстрым шагом к Драгомиру в черных очках и пиджаке. Все происходило за считанные секунды, сердце бешено билось, а мелкие камушки на асфальте громко трескались под кроссовками. Мое шумное приближение в какой-то момент переменилось на шелест травинок, потому меня заметили не сразу. Когда этот высокомерный выскочка прекратил разговор и оглянулся на меня, я уже почти подошел вплотную.       — Эй, какого…       — Я только поговорить.       Ему тут же прилетел стиснутый кулак прямо в лицо, отчего тот отшатнулся в сторону и зашипел. Черные очки слетели на траву. Я ожидал ответный удар, но его не последовало, только холодная усмешка.       — Что, — он выпрямился и начал поглаживать челюсть, — пришел своего Сашеньку защищать? Да еще и без дуэли, какой храбрый нашелся.       Я действительно не могу вызвать его на дуэль, так как ниже его по положению. А вот он меня может.       — Дуэль и не нужна. Я сделал то, что Саша должен был сделать с тобой в ответ, но, как вижу, тебя он пожалел. — Мне стало настолько противно, что я хотел как среднестатистический гопник плюнуть ему на вычищенные туфли.       — Пожалел?! — Драгомир взвился. — Да он променял наши отношения на того, кто его в грош не ставил и издевался! А ведь мог уже давно забить на этого сукина сына и жить дальше, но нет, ему нужно искупить вину перед ним. Да что вы все нашли в этом Роме, что все ему ноги облизываете?!       Я чуть не задохнулся от возмущения. Схватившись за его дорогую одежду, купленную на деньги моего друга, я занес руку, но он понял и увернулся, оттолкнув от себя ударом ногой. Началась жестокая драка, где я старался как можно больше целиться в лицо, чтобы тот потом ходил с фингалами на оба глаза. Вся злость, вся ненависть и накопившаяся беспомощность за неспособность помочь своему другу вылилась на его бывшего. Мне же, как только выдался шанс и я открылся, сильно ударили в поддых. Воздух сперло. Я свалился на колени, а затем был насильно поднят за волосы. Сердцевина груди болела невыносимо, я еле мог дышать. А ведь будь еще чуть-чуть сильнее удар, и я бы умер.       — Ты мне надоел, — он прикусил разбитую губу, все еще держа меня за волосы. — Полежи, а я пока решу, что с тобой делать. Или ты думал просто так отпущу? Еще и одежду мне помял, вот гаденыш.       А потом откинул к стволу дерева, где я ударился боком, а после уткнулся от боли в траву. Черт, неужели так позорно проиграл этому засранцу, живущему за счет других?! Мне нужно скорее придумать, как подловить его на своей слабости и атаковать.       Но как только я увидел, как Драго достал пачку сигарет, фирменную зажигалку и, ругаясь, что губа болит, закурил одну, меня охватил ужас. Срочно бежать!       Он закашлялся от непривычки (наверноt, начал курить совсем недавно), а после уцепился за мою внезапную панику.       — Э? Ты чего так ссышься? От этого что ли? — и начал рукой преподносить мне зажженную сигарету. Тело оцепенело, я лишь жался к дереву свой спиной, не в силах даже отползти. Черт, черт, черт!       При попытке дернуться в сторону, сигарета лишь сокращала дистанцию, и потому я замер на месте. Я собственным носом чуял запах смерти перед собой, а на его пачке сигарет — видел воочию.       — Боишься, что родаки потом запах учуят? Хах.       — Убери! — заорал я, но в следующее же мгновение тот затянулся и выдул весь табачный дым мне в лицо.       Это конец.       Сначала я прикрылся рукавом и не вдыхал дым как можно дольше, однако он уже проник. После начал жутко кашлять, но вдохнуть обратно кислород уже был не в силах, горло начало отекать, а я задыхаться. Глаза уже начали краснеть и слезиться, я окончательно свалился к траве и согнулся пополам, содрогаясь и хватая ртом крупицы воздуха. Я даже не мог закричать «Помогите!», а Драго в это время испуганно отстранился, не понимая, как табачный дым мог привести меня в такое состояние.       Я вот так и умру?       Больно.       Но я ведь еще ничего не успел!       Я не хочу умирать! Больно!       Рома… Я хочу увидеть Рому…       Прозвучал рев мотора, до боли знакомый, а после визга шин от резкой остановки, в темноволосого цыгана прилетело что-то тяжелое, и тот с грохотом повалился рядом со мной. Сквозь слезы я различил тяжелый предмет, это был черный шлем, а рядом зашагали стоптанные кеды. Я готов был хрипеть от счастья его имя.       — Ваня! — ко мне прибежала Милана, которая плакала от страха за мою жизнь. — Вань, что с тобой? Держись, я вызову скорую!       А ведь я оставил ее там одну, видимо, она написала Роме, что потеряла меня и тот сразу по ее зову приехал на помощь. Снова я принес неприятности…       Милана вытащила из своей сумки что-то и запихнула мне какую-то таблетку и залила водой, заставляя глотать. Она также очень нервничала, что я начал опухать от кончиков пальцев до лица, и потому аккуратно обнимала и поглаживала. Никогда не ожидал, что она окажет мне первую помощь и спасет жизнь. Еще она пыталась набрать номер скорой помощи, но у нее тряслись руки.       В то время как Милана ухаживала за мной, Рома подошел к уже встающему Драгомиру, хватающемуся за ушиб на голове, и не успел тот очнуться, как тут же был припечатан ногой обратно к земле. Коричневая от пыли подошва кед была прижата к его кадыку.       — Одно мое движение, и я сломаю тебе гортань.       — Рома, не надо, — умоляла Милана, что так было на нее не похоже, словно она верила его угрозам на самом деле. Ее руки крепко обнимали меня и были готовы закрыть мне и глаза, если бы все зашло слишком далеко.       — Я бы с удовольствием это бы уже сделал, но из уважения к своему старому другу не стану, — продолжал он, убрав ногу с горла, но внезапно пнув со всей дури Драго по челюсти. — Но ты совершил кое-что ужасное.       Все дальнейшее было как в тумане. Слышались вопли от того, что его недокуренную сигарету тушили об его же язык, а после заткнули остальными сигаретами, высыпав все из пачки и затолкав в глотку. Уголком своего сознания, еще неутонувшего в борьбе за свою жизнь, я понимал, что чуть не умер, и виновник получал по заслугам, однако, слышать подобное после того, как я был на грани смерти — слишком жестоко.       — Рома… — прохрипел я, как мог, когда мне становилось лучше, и тот остановился, напоследок кинув пустую пачку в кашляющего и плюющегося на траве Драгомира. Я был в его положении всего пару минут назад, но мы так быстро поменялись местами.       Капитан отобрал меня у Миланы и взял на руки, при этом спрашивая:       — Вызвала скорую?       — Я… Нет, еще не…       — Тогда сам отнесу.       Слабо потянувшись к его открытой шее и прижавшись, прикрывая спокойно глаза, я наконец смог выровнять дыхание. Я тихо попросил его просто отправиться домой, пока на стадионе, за которым я чуть не погиб, взрывались гулом и криками зрители от захватывающего поединка между правой рукой Короля и и никем непобедимым на дуэлях Скелетом.