Бегство от любви

      В течение дня они с Чонгуком так и не пересекаются, потому что разрываются на встречах, с головой погрузившись в работу. И омега даже жалеет, что их столы располагаются не рядом в большом опенспейсе отдела. Так Тэхён хотя бы мог смотреть на него изредка. Или не изредка, не суть. Зато удается наконец-то успокоиться и привести мысли в порядок. Пообедать вместе тоже не получается из-за несовпадающих таймингов, зато за втихушку оставленный кофе на столе у беты Ким получает от Чонгука благодарную улыбку. Тэхён даже начинает думать, что все везение закончилось утром, так бесполезно потраченное впустую, но уже глубоким вечером ему улыбается удача.       Обычно допоздна приходилось засиживаться из-за встреч с глобальной категорией, живущей по другому часовому поясу, а потому не раз Ким задерживался, оставаясь в пустом отделе один. Иногда ему составлял компанию Чонгук, и тогда они уходили домой вместе. Сегодня им доводится столкнуться около переговорной. Он кивает коллегам, которые практически выползают из помещения и не без удовольствия отмечает, что бета почему-то медлит, не торопясь выходить со всеми. Тэхён старается не смотреть на него раньше времени, потому что белая рубашка и закатанные по локоть рукава, открывающие вид на руки в татуировках, – преступление в чистом виде, и провожает взглядом участников встречи. Омега дожидается, пока те скроются за углом, и практически заталкивает Чонгука, наконец-то подошедшего к нему, внутрь, закрывая за собой дверь. В переговорке довольно душно, даже несмотря на работающий кондиционер, оттого усилившийся запах еще быстрее заполняет помещение.       – Это ведь последняя встреча у тебя на сегодня? – без лишних приветствий и стандартных вежливых фраз спрашивает он, зависая взглядом где-то в вороте расстегнутой на две верхние пуговицы рубашки. Тэхён, пребывая в состоянии какого-то нервного томления, словно завороженный наблюдает за тем, как двигается под тонкой кожей вверх-вниз острый выступающий кадык и как перекатываются тонкие косточки над ключицами. Омега невольно облизывается в предвкушении, испытывая сильное желание прикоснуться к судорожно бьющейся жилке губами, провести языком, попробовав эту самую кожу на вкус, и наконец-то поднимает глаза на Чонгука.       – Да, я полностью свободен, – тот смотрит в ответ прямо, так, что мурашки бегут по телу в предвкушении, а в кончиках пальцев ощущается легкое покалывание от желания прикоснуться к нему. Многие в коллективе говорили, что у него довольно странный взгляд, вроде не неприятный, но давящий. Тэхён только улыбался на все их обсуждения и думал о том, что ни черта этот взгляд не странный, скорее чертовски возбуждающий. Наверное, весь смысл в том, на кого он им смотрел. Лично омега сейчас не ощущает никакого страха, когда Чонгук подходит ближе, вторгается в личное пространство без зазрения совести, отчего тут же сбивается дыхание.       – Вечером тоже?       – М-м-м, – согласно мычит коллега, продолжая все также пристально рассматривать его, и от этого темного изучающего взгляда становится жарко. Напряжение между ними сгущается, буквально душит, заставляя приоткрыть рот в нетерпении, и как же хорошо, что Чонгук не альфа, иначе Тэхён на него накинулся бы прямо сейчас, не утруждая себя лишними разговорами. Запах раскрывается полностью, и ему даже становится интересно, какие ноты слышит бета, потому что еще никто не мог угадать правильно с первого раза. Все-таки хорошо, что им не удалось поговорить с утра, иначе бы он весь рабочий день наверняка проходил бы со стояком.       – Как насчет тест-драйва сейчас? – выдыхает Тэхён прежде, чем успеет передумать, кажется, оглушенный грохотом собственного разволновавшегося сердца. Вообще они планировали встретиться и поговорить, но с их графиками, кажется, ни черта не получится по-нормальному. Это безумие, безусловно, заниматься таким в переговорной, когда в офисе все еще остаются сотрудники, но он не хочет терпеть до дома, окей? Омега и так сильно извелся за день, пытаясь отогнать от себя воспоминания о сегодняшнем утре и о том, как Чонгук на него смотрел, словно хотел сожрать.       – Прямо сейчас? – теперь же бета смотрит со странной смесью удивления и недоверчивости, будто не уверен, шутит он или же предлагает это на полном серьезе. И то, что это не категоричное «нет», вселяет в Тэхёна уверенность в успехе собственной авантюры.       – Почему бы и нет? Мы и так засиделись допоздна, вряд ли сейчас в офисе много человек, а на эту переговорку ни у кого нет брони после нас, просто закроемся на ключ, да и все, – Чонгук прикрывает глаза и тяжело сглатывает, ладони сжимаются в кулаки, а губы слегка приоткрываются, и омега неожиданно ловит себя на мысли, что хочет поцеловать их прямо сейчас.       – Не самое удачное место для секса, – неуверенно замечает бета, склоняя голову на бок. Его голос опускается ниже на несколько тонов, искря хриплыми нотами, и это неожиданно сильно ударяет по Тэхёну, у которого сбивается дыхание, а между ягодиц становится влажно. Он всегда имел особую слабость к таким тембрам и сейчас отчетливо понимает, что терпеть до дома точно не станет. К черту эти глупые правила, кому они вообще сдались.       – Разве? – вкрадчиво интересуется омега, делая небольшой шаг к нему навстречу, и добавляет в голос томных интонаций: – Ты, я, этот стол. Или ты предпочитаешь у стены? – он протягивает руку, скользит только пальцами от запястья до плеча и кидает лишь один взгляд из-под ресниц, которого оказывается достаточно для того, чтобы Чонгук в пару простых движений оттеснил его к двери, вжимая всем телом в деревянную поверхность.       Тэхён охает от неожиданности и начинает мелко дрожать в предвкушении, когда бета прижимается к нему вплотную, склоняется близко-близко и ведет носом по линии шеи, опаляя дыханием чувствительную кожу и жадно вдыхая усилившийся аромат. Он не касается его, держит руки при себе, и это отчего-то ужасно заводит. Своеобразная провокация, проверка, у кого из них дольше хватит терпения. Омега сдается первым, укладывает ладони ему на грудь и легко оглаживает ходящую ходуном грудную клетку сквозь тонкий слой ткани, давясь восторгом. Чонгук достаточно подкачанный, возможно, даже слишком по меркам некоторых, но Тэхёну нравится. У него перехватывает дыхание от ощущения твердых мышц под пальцами, что напрягаются сильнее под ненавязчивыми ласками, когда он начинает по одной расстегивать пуговицы на рубашке. От соприкосновения кожи с кожей бета внезапно застывает, буквально подбирается весь и отодвигается. Тэхён остается на месте, только цепляется за ворот рубашки, не позволяя отстраниться далеко. Он не отпускает, заглядывает в глаза выжидающе и спрашивает тихо:       – Что не так? – во взгляде напротив смешиваются сомнение с растерянностью и удивлением, словно Чонгук только что очнулся от какого-то странного дурмана и теперь не понимает, какого черта вообще творит.       – Как-то это... – бета поджимает губы и отворачивается, пытаясь подобрать слова. Тэхён не торопит, смотрит все также внимательно и с беспокойством и не может взять в толк, что же сделал не так. – Бесчувственно, без романтики, – наконец, находится с ответом Чонгук, и омега в удивлении вскидывает брови.       – Ну, это же просто секс, – то, что кажется простой прописной истиной для одного, выходит настоящим шокирующим открытием для другого. У Тэхёна никогда бы и мысли не возникло, что то, чем они занимаются, выглядит чем-то неправильным, опошленным или аморальным. В конце концов, секс для него всегда был скорее средством достижения удовольствия, а не еще одним способом скрепления высоких чувств.       – Да, но, – и то, каким подавленным выглядит Чон Чонгук, как нервно сжимаются и разжимаются его кулаки, как не переставая тот облизывает губы, приводят омегу к единственному логичному выводу.       – Постой, ты раньше никогда не занимался случайным сексом?       – Ну, нет? – криво усмехается бета, наконец-то прямо встречая взгляд Тэхёна. – Обычно это всегда происходило после пары-тройки свиданий. А здесь как-то сразу к делу, я немного растерян, – обескураживающе прямолинейный и очаровательный в своей искренности. Омега открывает рот и тут же закрывает, не сразу находясь с ответом. Ладно, он предполагал нечто такое, это можно было понять еще тогда, в столовой, по тому, как коллега среагировал на предложение, но все же… Но. Все. Же.       – Ладно, – Тэхён делает глубокий вздох и пятерней зачесывает упавшие на лоб пряди, наконец-то отпустив несчастный ворот чужой рубашки. Никуда Чонгук не убежит, кто ему это позволит, а потому нет смысла цепляться за него так отчаянно. Омега поворачивает ключ в замке и полностью сосредотачивает свое внимание на парне, растягивая губы в игривой улыбке. – Думаю, стоит начать с поцелуя, м? Сможешь меня поцеловать? – Тэхён всегда считал, что в мастерстве соблазнения ему не было равных. Не потому что он был искусным любовником или что-то в этом роде, нет, все далеко не так. Просто омега умел завладевать вниманием своей половинки, переключать то полностью на себя, аккуратно подталкивая к активным действиям.       Чонгук неуверенно кивает и делает шаг к нему, а после еще один, и еще, пока не прижимает Тэхёна к одной из стен. Он немного ниже, Ким замечает это только сейчас, но разница столь незначительна, что на нее попросту никому нет дела. Хотя есть что-то очаровательное в том, что бете приходится смотреть на него снизу вверх. Что-то между ними неуловимо меняется, и та неловкость, что была изначально, отходит на второй план, уступая место давящему напряжению. Воздух между ними будто густеет, наполняется ароматами и их тяжелым дыханием, которое кажется оглушительно громким в этой полупустой переговорной.       Чонгук медлит намеренно, выводит омегу из себя, наслаждаясь зарождающимся в нем нетерпением. Он ласково касается ладонью бедра, не скрывая короткой усмешки, когда Тэхён мелко вздрагивает от этого прикосновения. Кожа буквально вспыхивает там, где тот ее касается, ощущение неожиданно яркое и приятное. Вся напускная беспечность и дерзость осыпаются мелкой крошкой к ногам, сейчас абсолютно неуместные и лишние. Чонгук ведет рукой выше и обнимает за талию, давит на поясницу, прижимая ближе к себе, теснее. У Тэхёна мурашки по коже бегут от этой хватки, не сильной, но уверенной, и темного внимательного взгляда, лишенного той подавляющей силы, которую бета обычно в него вкладывает. Омега цепляется пальцами за рубашку на его груди и тянет на себя, но тот не дается, не позволяет вести, насмешливо вскидывая брови на эти манипуляции.       Вторая ладонь ложится на шею, мягко оглаживает короткие волоски на загривке, заставляя Тэхёна невольно податься вперед, ближе, потираясь носом о нос. Он судорожно выдыхает воздух, склоняя голову на бок, и уже хочет возмутиться на чужую медлительность, но именно в этот момент Чонгук наконец-то его целует, мягко сминая губы своими губами, срывая с них тяжелый вздох. И все, на этом мозг отключается окончательно, наступает короткое замыкание. Омегу буквально бьет током от этого невинного прикосновения, от которого неожиданно слабеют колени и появляется шум в голове. Они целуются долго и лениво, невесомо, и это неожиданно пьянит куда больше быстрого и грязного секса, на который Тэхён рассчитывал изначально.       Он отвечает на поцелуй с охотой, скользит языком мимолетно по губам, пробуя те на вкус, и добивается первого судорожного вздоха от Чонгука, что укладывает ладонь на затылок, притягивает к себе ближе, вынуждая ухватиться руками за плечи для опоры, и наконец-то углубляет этот самый поцелуй. Его язык врывается в послушно приоткрывшийся рот, оглаживает кромку зубов, нёбо, нежную кожу щек изнутри, провоцируя первый низкий стон, что зарождается глубоко внутри горла Тэхёна. Омега дрожит в предвкушении, забираясь пальцами под ворот рубашки, мягко гладит нежную кожу шеи и наконец-то отстраняется спустя бесконечно долгое количество времени, пытаясь восстановить дыхание. Его запах заполняет все помещение, забивает легкие, вызывая головокружение. Бета напротив дышит часто, жадно вдыхая аромат, и от этого между ягодиц становится только мокрее.       – Хорошо? – шепчет он Чонгуку прямо в губы, а после поднимает глаза, встречаясь с абсолютно черным бездонным взглядом. Зрачки полностью сливаются с радужкой, и это выглядит потрясающе красиво, завораживающе, что Тэхён на мгновение даже забывает, о чем вообще спрашивал. У него начинают гореть щеки и мурашки бегут по коже, когда он вдруг осознает, что является виновником этого взгляда.       – Мхм, более чем, – едва слышно отвечает Чонгук и целует снова, не в силах оторваться от него. Вторая ладонь осторожно скользит по спине, лопаткам и замирает на пояснице. Бета сжимает его талию обеими руками, и Тэхён не может сдержать задушенного всхлипа, понимая, что та практически полностью умещается в них. Просто идеальное сочетание размеров, черт побери.       Чонгук лениво сминает его губы в поцелуе, медленно раскрывая языком, и он снова поддается, позволяя. Омега коротко удовлетворенно мычит, когда их языки сталкиваются, вцепляясь пальцами в худые бока. Руки беты скользят по талии, гладят чувственно, дразнят, а после опускаются на ягодицы и сминают те в ладонях, прижимаясь теснее. Тэхён тихо всхлипывает, ощущая жар его тела и упирающийся в бедро член, даже так, через слои одежды довольно внушительный. Ему ужасно сильно хочется ощутить тот в себе прямо сейчас, почувствовать, как вся эта длина заполняет изнутри, растягивает и заставляет задыхаться от наполненности.       Он отчаянно льнет ближе, зарываясь пальцами в волосы, жалобно хнычет от напора, дрожит то ли восторженно, то ли взволнованно, но целует голодно, нетерпеливо, присасываясь к чужому языку и прикусывая нижнюю губу играючи. Эта вспыхнувшая страсть совершенно не похожа на ту, что завладевает им обычно во время коротких сексуальных интрижек. Она сдержанная, томительная и приятная, не выжигающая, а согревающая изнутри, но от того не менее выматывающая, мучительная.       – Думаю, мы, – с трудом оторвавшись от соблазнительных губ, Тэхён едва ли переводит дыхание и не может связать и пары слов, слишком опьяненный этими неожиданно настойчивыми и голодными поцелуями. Подумать только, а ведь по бете и не скажешь, что тот такой страстный и чуткий. И вправду, в тихом омуте. – Думаю, мы можем, – но договорить так и не получается, Чонгук снова утягивает его в поцелуй, медленно подталкивая к столу. Не самая удачная локация для первого секса, но они в проклятой переговорной, а диван здесь не предусмотрен, увы. Хочется только распробовать получше губы на вкус, почувствовать телом каждую клеточку чужого тела, голой кожей к коже, без такой мешающейся и раздражающей сейчас одежды.       Чонгук подсаживает Тэхёна на стол и тут же вклинивается меж охотно разведенных ног. Омега расстегивает пуговицу на своих брюках и берется за молнию, когда его руки перехватывают, прижимая к твердой груди. Бета склоняется над ним и смотрит с укором, раскрасневшийся и зацелованный. Глядя на него, хочется снова податься вперед и поцеловать, но Тэхён только облизывается нетерпеливо и потирается бедрами о прижимающиеся к нему бедра парня.       – Давай так, – выдыхает он, шире разводя ноги, позволяя Чонгуку самому руководить процессом и избавить его от одежды. Но тот снова медлит, хватка на запястьях становится сильнее, заставляя омегу под собой задрожать в предвкушении.       – Хён, – низкий голос, полный едва сдерживаемого возбуждения, искрит предупреждающими нотами, без слов прося не испытывать чужое терпение на прочность. Но Тэхён не хочет останавливаться, не хочет медлить или пытаться мыслить здраво. Он хочет, чтобы Чонгук сорвался, чтобы отпустил себя, чтобы разложил его на этом чертовом столе, заставив сорвать голос от криков и стонов от ощущения толстого члена глубоко внутри него.       – Не нужно растяжки, ну.       – Но я не маленький, – Тэхён прикрывает глаза и медленно облизывается, пытаясь выровнять дыхание. О да, черт побери, он в курсе, что Чонгук не маленький, и он намерен воспользоваться всеми благами, которыми так щедро одарила его природа, прямо здесь и сейчас.       – У меня течка должна вот-вот начаться, растяжка нам не понадобится.       – Бля, – кротко бросает бета и наконец-то отпускает тормоза, подаваясь бедрами вперед. Ладони жадно сминают упругие округлые ягодицы, и Тэхён жалобно хнычет Чонгуку прямо в поцелуй, зарываясь пальцами в смоляные пряди. Они трутся друг о друга как какие-нибудь подростки, целуются жадно и голодно, наплевав на царящую в комнате духоту и мешанину их перемешивающихся ароматов. Но никто из них даже и не думает отстраниться, слишком голодные и жадные до маячащего на горизонте оргазма от этих мнимых фрикций. Воздух густеет, пропитывается мешаниной запахов и вязкими вздохами, сцеживаемыми сквозь зубы. Они не щадят друг друга, оставляют следы везде, где могут дотянуться, словно оголодавшие, отчаявшиеся и дорвавшиеся до желаемого.       Тэхён опирается руками о стол, шире разводит ноги и смотрит томно прямо в глаза Чонгуку, губу закусывает развязно и похотливо, выстанывая поощрительно хриплые довольные гласные, когда тот наконец-то забирается ему в штаны, обхватывая ладонью истекающий смазкой член. Ему хочется сейчас так много. Хочется отсосать бете, ощутив на языке тяжесть крупной головки, хочется сесть парню на лицо и жалобно хныкать от ощущения его губ на своей дырке, хочется большой толстый член в себе, но коллега будто издевается над ним, не давая проявлять инициативу от слова совсем. Он уже на грани, слишком заведенный и распаленный чужими ласками, а потому буквально через мгновение захлебывается стонами, сжимается весь и обильно кончает, сотрясаясь от крупной дрожи оргазма и приоткрывая рот в беззвучном стоне. Тэхён обмякает ни черта не соображающей оболочкой в руках Чонгука, жмется теснее в поисках тепла и утешения и моргает растерянно, когда видит, что тот даже не удосужился расстегнуть свои брюки.       – Почему ты до сих пор в штанах?       – Мы не будем заниматься этим на работе, – раздается над ухом его хриплый голос, а после виска мягко касаются губы в успокаивающем жесте.       – Сейчас или вообще? – Тэхён недовольно хмурится, и это единственный максимум, на который он сейчас способен после долгожданной разрядки. Благодаря ей омега наконец-то получает возможность мыслить здраво, а потому не уверен, что именно чувствует по поводу складывающейся ситуации, смущение или разочарование. Ким утыкается носом Чонгуку в шею и жадно вдыхает мешанину ароматов, исходящих от его влажной кожи. Солоноватые нотки пота, легкая свежесть парфюма и странная сладость, которой не удается дать определения, то ли что-то цветочное, наподобие одуванчиков, то ли цитрусовое, так сразу и не разобрать, но Тэхёну определенно нравится.       – Сейчас, – бета протягивает руку к коробке с салфетками и вытирает заляпанные в сперме пальцы, а после отчищает от капель и чужие брюки.       – Но почему? Ты вроде не был против, – осторожно уточняет Тэхён, одновременно страшась ответа и желая услышать тот. Чонгук тяжело вздыхает где-то рядом с его ухом и крепко сжимает в своих объятиях, не давая возможности отстраниться и заглянуть ему в глаза. Да, омега, в общем-то, и не пытался, было достаточно и того, что тот обнимал, не позволяя сбежать. А Тэхён обязательно сбежал бы, вот только пока непонятно, почему.       – Потому что если у тебя течка, то мы не ограничимся одним разом, а переговорная комната явно не то место, где мне хотелось бы заночевать, – просто пожимает плечами бета, и от этого жеста Ким двигается вместе с ним. Получается довольно забавно, и Тэхён прячет свою улыбку у него на плече. Что ж, слова действительно не лишены логики. Они, конечно, не животные, и им требуется большая передышка, но в течку его либидо действительно сходит с ума, и только вопрос времени, когда омега возбудится снова. Оставаться в офисе и дальше будет по меньшей мере глупостью.       – И что ты предлагаешь?       – Наш рабочий день закончен, мы могли бы поехать ко мне, – осторожно предлагает Чонгук, и по интонациям в его голосе Тэхён понимает, что тот немного опасается ответной реакции, словно вообще не до конца уверен в положительном ответе. От этого завуалированного откровения почему-то больно колет в сердце. На секунду он даже пугается того, насколько легко считывает чужие эмоции, а потом понимает, что, наверное, чувствовал бы себя также.       – Да боже, трахнулись бы один раз по-быстрому и все, – недовольно ворчит Тэхён, но понимает, что парень прав. Нет, по-быстрому бы не получилось, если вспомнить их недавние поцелуи. Кажется, Чон Чонгуку в принципе не знакомо такое понятие, как спешка. И от одной только мысли, сколько пользы можно из этого извлечь, начинает темнеть перед глазами. Губы горят до сих пор, а в паху снова начинает скапливаться тепло от будоражащих воспоминаний.       – Ты вроде хотел себе секс-партнера, нет? – в удивлении вскидывает брови Чонгук, успокаивающе поглаживая омегу по спине, и тот согласно кивает, прикрывая глаза. – Ну так вот, как твой секс-партнер, хён, – Тэхён вздрагивает и давится воздухом, когда ощущает щекочущее дыхание на уровне шеи. Вкрадчивый голос будто бы забирается под кожу, растекаясь там лавой колючих иголок, и превращается в мурашки, разлетаясь по телу. – Я обязательно разложу тебя на столе, но не в твою течку, когда тебя нужно обстоятельно и долго втрахивать в матрас, но никак не в жесткую деревянную поверхность.       – Как далеко, ты сказал, живешь? – Чонгук хмыкает понимающе и помогает ему слезть со стола и привести себя в порядок, потому что сам Тэхён после оргазма оказывается не способным сделать хоть что-либо. Из переговорной комнаты они выходят вместе, слегка потрепанные и наверняка очевидные, но, к счастью, на пути к своим рабочим местам им никто не попадается, а потому маленькая шалость остается в секрете, что не может не радовать, учитывая то, с какой скоростью обычно распространялись сплетни по компании.       До дома Чонгука они едут в тишине, и та почему-то не кажется неловкой или неуместной, скорее… уютной? Тэхён не может себе объяснить, почему, но ему достаточно комфортно в его присутствии. Он поворачивает голову и смотрит не на дорогу, а на бету, чье сосредоточенное лицо окрашивают огни ночных улиц яркими желтыми бликами. На секунду в голове возникает шальная мысль протянуть руку и переплести с ним пальцы, но омега задвигает ее подальше, слишком напуганный этим неожиданным и неуместным желанием.       Пульс застревает где-то в горле, когда Чонгук не глядя тянется сам, касается осторожно, будто проверяет, можно ли, и, пока Тэхён переосмысливает собственную жизнь, перезагружаясь, накрывает его ладонь своей, сухой и горячей. Едва успокоившееся сердце начинает биться с удвоенной силой, а так тщательно выстраиваемые барьеры дают первую трещину именно сейчас. Омега отворачивается к окну, пытаясь привести дыхание в норму, но это не помогает.       Руку свою он так и не убирает.

***

      Чонгук увлекает его в поцелуй, стоит им только переступить порог квартиры. И этот поцелуй разительно отличается от тех, что бета дарил ему в офисе. Он жадный и нетерпеливый, полный жара и чувственности. От него захватывает дух и совершенно не остается времени на то, чтобы задуматься над тем, что они творят. Тэхён стонет, даже не пытаясь сдерживать голос, и послушно отдает всю инициативу парню в руки. Омеге чертовски нравится то, как Чонгук доминирует над ним, ненавязчиво, но уверенно без удушающего давления феромонов, которое любили пускать в ход альфы. А еще он довольно чутко улавливает настроение Тэхёна, умело подстраиваясь под его желания и действия. Удивительная эмпатия, учитывая их не особо близкое знакомство и довольно скудное общение ранее. Словно два кусочка пазла наконец-то складываются верно, деталька к детальке.       Тэхён пропускает тот момент, как они оказываются на кровати и когда конкретно его избавляют от одежды. Все, на что он способен сейчас, это жадно ловить ртом воздух и плавиться от прикосновений Чонгука, завороженно любуясь его лицом, телом и узором татуировок на руках. Тот, кажется, буквально везде, осыпает поцелуями его тело, оставляет укусы повсюду, ласкает и дразнит языком соски, мажет поцелуем по впадине пупка и ныряет между ног, беря в рот его член. Такой голодный и нетерпеливый, словно сорвавший с себя маску сдержанности. Открытый и уязвимый, именно таким он начинает нравиться Тэхёну, что путает пальцы в густых прядях, толкаясь навстречу горячему влажному нутру.       Они не размениваются на растяжку, в основном потому, что омега долго и витиевато матерится, тянет Чонгука за волосы на себя и буквально на чужих пальцах показывает, что растяжка им действительно не нужна. Там Тэхён уже ужасно мокрый и расслабленный, и глаза беты темнеют, когда он ощущает это, толкаясь этими самыми пальцами глубже под нужным углом, добиваясь полувскрика. И делает так снова, наслаждаясь беспомощными всхлипами и любуясь открывающейся перед ним картиной. Ким под Чонгуком дышит сорвано, облизывается голодно и смотрит недовольно, одним только взглядом обещая все муки ада, если тот сию секунду не сделает уже что-нибудь.       Чон улыбается совершенно гадко и наконец вынимает пальцы, чтобы достать из прикроватной тумбы презервативы. Он бросает на покрывало целую ленту, и омега рядом с ним понимающе хмыкает. Они обязательно постараются истратить хотя бы половину сегодня ночью. А даже если нет, у них все еще есть завтрашний день. Если честно, Тэхён не планировал оставаться на ночь, рассчитывая получить разрядку и улизнуть поскорее, как поступал всегда. Но сейчас, когда смотрит в блестящие глаза Чонгука, когда снова целует его, немного отчаянно и сумасшедше, жмурясь до пляшущих под веками мушек, когда переплетает с ним пальцы и громко стонет от первого осторожного толчка, ощущая в себе всю длину и толщину, он отчетливо понимает, что попросту не сможет вот так просто уйти.       А ведь обычно это была довольно рабочая схема. Исчезать в ночи, не попрощавшись, чтобы не испытывать ни стыда, ни мук совести, ни сожаления за содеянное. Сейчас же Тэхён просто не хочет так поступать. Здесь совершенно иная ситуация и иной человек, что смотрит на него так, как не смотрел никто раньше. Это неправильно и опрометчиво, потом омега может пожалеть об этом, но ему хочется, ясно? Хотя бы раз хочется поддаться соблазну, прислушаться к сердцу, а не к голосу разума и отпустить себя.       И именно так он и поступает.       Тэхён громко стонет, когда Чонгук наконец-то заполняет собой до конца. Это немного больно, несмотря на довольно хорошую подготовку. Будем откровенны, это всегда поначалу больно независимо от растяжки. Просто Чонгук не дает Тэхёну сконцентрироваться на неприятных ощущениях, отвлекая поцелуями и ласками, сминает пальцами бока, оставляет яркий засос под ключицей, отводит бедра и толкается снова, сильнее и глубже.       – Да, вот так, хорошо, продолжай, – омега стонет, с первых же толчков ощущая, насколько он заполненный и распятый под этим крепким телом. А потом не стесняется в выражениях, доверительно шепча бете на ухо, насколько ему сейчас хорошо и правильно от его действий. Чонгука пробирает на дрожь от низкого голоса Тэхёна, что словно издевается над ним, кусает за подбородок, топит вздохи в поцелуях и расцарапывает ему предплечья. Собственный пульс подскакивает, дыхание учащается, а толчки становятся глубже, резче, чаще. – Ч-черт, я знал, что ты будешь хорош, – похвала невольно срывается с губ, порождая новую волну толчков.       Чонгук затыкает его поцелуем, чтобы не слышать разнузданных комментариев, от которых собственное возбуждение становится просто невыносимым. Такими темпами продержаться долго не получится, а быстрая разрядка пока что не вписывалась в их планы. Он, черт побери, должен пройти этот тест-драйв, чтобы после у Тэхёна не то что не возникло желания найти ему замену, но и не хватило сил вообще ни на что. От одной только этой мысли член заинтересованно дергается, и омега стонет, ощущая это движение внутри себя. Чонгук больше не может сдерживаться из-за его стонов, срывается на быстрый жесткий темп, от которого Тэхёна слегка протаскивает по кровати, и тот хнычет жалобно, цепляясь пальцами за предплечья и шире разводя ноги для более глубокого проникновения.       – Достаточно большой для тебя, хён? – шепчет бета ему на ухо, и мужчину бьет мелкая дрожь. Он только всхлипывает беспомощно и закусывает губы, жмурясь от накатывающего волнами удовольствия. Потому что да, достаточно большой, просто в самый раз. В низу живота разгорается знакомый жар, скручивая все в тугой узел, а изо рта вырываются только бессвязные хрипы, чем какие-то осознанные слова. – Хорошо? Тебе хорошо?       – Блять, да, да, Гуки, да, – заполошно шепчет Тэхён, когда Чонгук укладывает ладони ему на бедра, задирает их выше, буквально сгибая пополам, и толкается особо глубоко и резко, задевая внутри него простату. И это оказывается именно тот идеальный угол, когда всего слишком много, а удовольствие чересчур острое, но остановиться ты уже не можешь и не хочешь, балансируя на грани между хорошо и больно. – Мне хорошо. Вот так. Ты так хорошо это делаешь, боже, – омега откидывает голову на простыни, подставляя шею под поцелуи и стонет отчаянно, когда слышит доверительное «В тебе так тесно, ты так сжимаешься вокруг меня». И он невольно сжимается снова и мелко дрожит от ответного удовлетворенного стона. – Просто ты большой, – капризно тянет гласные Тэхён и обнимает парня за шею, притягивая ближе к себе. Как будто не из-за этого выбрал именно этого человека.       – Тебе это ведь нравится, – Чонгук усмехается, и омега думает, что это, черт побери, самая красивая улыбка, что ему доводилось видеть. Он накрывает его губы своими, больше кусает и лижет, чем целует, делясь своим дыханием, но этого сейчас оказывается достаточно.       – Блять, да, просто идеально, – соглашается с ним Тэхён, укладывая ладонь тому на бедро и оглаживая кожу. В постели он довольно шумный и обычно всегда болтливый. Проблема только в том, что не всем его партнерам это нравилось. Раньше у них нередко из-за этого возникали конфликты, и омега попросту не мог кончить, потому что слишком загонялся на свой счет. У Чонгука с этим проблем, кажется, нет ровным счетом никаких. Его отзывчивость и откровенность действуют на Тэхёна куда сильнее, чем сам процесс, поэтому их диалоги превращаются в настоящее испытание на прочность для обоих. – Да, боже, да, – он облизывается нетерпеливо, кусает губы, поджимает их, а после вовсе приоткрывает рот в безмолвном стоне на очередном сильном толчке. – Я скоро, я уже скоро, – но оргазм все равно становится для него неожиданностью.       Омега кончает довольно долго, сжимается вокруг члена, и Чонгук над ним низко стонет, изливаясь в презерватив. Он валится на Тэхёна сверху, но практически сразу спохватывается и пытается встать, чтобы не давить своей тяжестью, вот только тот не дает, оплетает руками и ногами и оставляет цепочку влажных поцелуев вдоль блестящей от пота шеи, и бета быстро сдается, обнимая в ответ. Ким прикрывает глаза, наслаждаясь этой близостью и недовольно мычит, когда Чонгук все же отстраняется.       Он выходит осторожно, придерживая презерватив, и Тэхён приподнимается на локтях, невольно облизывается, когда видит, как много внутри спермы, и не может сдержать стона, представляя, как она бы толчками вытекала из его растянутой дырки, кончи бета глубоко внутри него. Чонгук бросает на Кима удивленный взгляд, а после уходит, чтобы выбросить презерватив в урну и намочить в ванной полотенце. Он возвращается довольно быстро, садится рядом, осторожно вытирая потеки спермы с его живота, и склоняется к нему, чтобы шепнуть на ухо:       – От чего ты так сильно завелся снова, хён? Представил, как я кончаю в тебя? – Тэхён вздрагивает всем телом, практически беззвучно всхлипывает и согласно кивает несколько раз, закусив губу, а после разводит ноги шире, облегчая доступ к своей влажной дырке пальцам, что скользят по промежности, оглаживают подушечками растянутый вход и толкаются внутрь. Омега стонет снова, все еще ужасно чувствительный там, но член на животе заинтересованно дергается от этих манипуляций. – Уже так быстро снова возбудился? Второй подход или душ?       – Душ, а затем второй подход, – Чонгук одобрительно мычит и утягивает его в новый поцелуй.

***

      Тэхён долго моет руки в уборной и подвисает на собственном отражении в зеркале, цепляясь взглядом за умело замазанные засосы на шее. Он больше часа убил с утра на то, чтобы хоть как-то их скрыть от любопытных глаз коллег. Сначала, правда, пришел в ужас от цветовой гаммы, потом от мысли, что кто-то может увидеть это творение наглых губ, а после наступило смирение. А все почему? Верно, потому что совершенно не умеет договариваться с самим собой.       В ночь пятницы Тэхён так и не остался у Чонгука, сбежал, едва ли чувствуя собственные ноги из-за второго захода. И все это объяснил нелепым оправданием, что ему тяжело уснуть в незнакомом месте. Но правда заключалась в том, что открытое и уязвимое лицо беты после секса было для Тэхёна слишком откровенным зрелищем, затрагивающим какие-то невидимые струны глубоко внутри. Настолько откровенным, что образ поджатых зацелованных губ и стыдливо отведенных глаз преследовали его добрую половину субботы. И он просто слабый человек, окей? Он нуждался в Чонгуке, а потому после коротких переговоров с совестью вечером снова стоял на пороге его квартиры.       Тэхён отворачивается от зеркала и тянется за бумажным полотенцем. Омега ни о чем не жалеет. Он уехал от Чонгука только поздно вечером в воскресенье. Ким ночевал у него, впервые на памяти позволяя себя обнимать. У Тэхёна болит буквально каждая клеточка тела и сладко тянет в низу живота от одних только воспоминаний. Это определенно того стоило, даже несмотря на довольно противоречивые эмоции, к которым примешивается чувство стыда, когда в коридоре мужчина натыкается на Чонгука.       Они неловко кивают друг другу и в молчании топчутся на месте как два идиота, не зная, что следует сказать. От одного взгляда на бету внутри Тэхёна что-то восторженно замирает, и это пугает его до усрачки, подстегивая желание бежать отсюда без оглядки. Но он не может, потому что, вообще-то, сам заварил всю эту кашу, так что ему и придется ее расхлебывать.       – Я понял, что так и не поблагодарил тебя за то, что ты позаботился обо мне в течку, – срывается с губ раньше, чем омега успевает себя остановить. Он готов провалиться под землю от стыда прямо сейчас, потому что более тупой фразы придумать просто невозможно. Ну или мысленно ударить себя по лицу. Вот только Чонгук явно думает иначе, потому что улыбается ему удивительно мягко, не скрывая нежности во взгляде. И что-то внутри Тэхёна болезненно сжимается от этой улыбки, щекоткой восторга отдаваясь в горло. Вот же блять.       – Ты завтракал?       – Что? – он даже зависает на мгновение, совершенно сбитый с толку. Ему и так было до ужаса неловко за свои слова, а тут еще это.       – Я нет, – поспешно добавляет Чонгук, нервно зачесывая волосы со лба. – Подумал, что, может, мы могли… – он неопределенно взмахивает рукой и заметно тушуется под растерянным взглядом Тэхёна, понимая, что, наверное, перешел черту. Они ведь так и не обсудили толком их не совсем обычные отношения. А потому он не знает, как нужно вести себя в данной ситуации, боясь разозлить омегу или сказать что-то не то.       – А, – наконец доходит до Тэхёна, – да, – он чувствует, как начинают гореть щеки под тяжестью чужого взгляда, и поспешно добавляет: – Да, я не завтракал. Пойдем? – Чонгук улыбается ему ярко, и Ким задыхается, пытаясь отогнать от себя мысль о том, что коллега выглядит ужасно милым. Нужно срочно выпить чего-нибудь покрепче. Жаль у них на работе не наливают алкоголь.       До столовой они идут в тишине, которая теперь, к счастью, уже не кажется настолько неловкой, как было изначально. Несмотря на ранние часы, в зале все равно оказывается довольно людно. Им приходится отстоять очередь, прежде чем сесть за стол. Впрочем, это Тэхёна волнует меньше всего в данный момент, потому что Чонгук зачем-то садится рядом с ним, а не напротив, и от этой невинной близости его бросает в жар, когда их колени соприкасаются под столом. Возмутиться или как-либо прокомментировать поступок он не успевает.       – Ой, вы тоже здесь? – омега вздрагивает, слыша голос коллеги. Ха Джун, младший менеджер из отдела торгового маркетинга, всегда имела репутацию сплетницы, а еще никогда не следила за тем, что вылетало из ее рта. Одним словом, оплот любопытства и бестактности, которые компенсировались за счет довольно привлекательной внешности, больших глаз и роскошных черных локонов. И вот, сейчас она ярко улыбается Тэхёну и Чонгуку, останавливаясь рядом с их столом. – Можно я присяду? – спрашивает Ха Джун чисто формальности ради, потому что в следующее мгновение уже отодвигает стул и, не дождавшись ответа, садится напротив коллег.       «Какое счастье, – проносится в голове у Тэхёна, – что не рядом».       Вряд ли он смог бы вынести ее присутствие в столь непосредственной близости. Когда омега только пришел в компанию, Ха Джун пыталась с ним подружиться и подавала вполне красноречивые знаки, что не против переступить черту дружбы. Они успешно игнорировались до тех пор, пока она буквально не прижала Тэхёна однажды к стенке, потребовав объяснений. Этот момент до сих пор считается одним из самых неловких в его жизни. И вот как сказать девушке, что тебе больше по душе не трахать кого-то, а чтобы трахали тебя? Универсального ответа пока никто не придумал. Пришлось признаться. В качестве мести коллега, будучи оскорбленной до глубины души из-за того, как резко ей отказали, разболтала остальным о его ориентации. Никому, конечно, не было до этого дела, но он запомнил и с тех пор не давал девушке спуску ни в чем.       Чонгук напрягается, явно не придя в восторг от такого бестактного вторжения в их личное пространство, и Тэхён под столом как можно незаметнее кладет ладонь ему на бедро, ободряюще огладив колено. Прогнать ее, к сожалению, не получится, им еще работать вместе, поэтому придется потерпеть. Омега улыбается девушке ярко, но эта улыбка не касается глаз. Она такая же искусственная, как и освещение в столовой, но Ха Джун ей верит.       – Да, конечно, присаживайся, – Чонгук косится в его сторону, но напускное радушие никак не комментирует, коротко кивая коллеге в знак приветствия. Свою руку Тэхён с чужого колена так и не убирает.       – Ох, довольно насыщенно, – тут же принимается радостно щебетать Джун, словно и не замечая витающего в воздухе напряжения. – Ездили с подругами за город, решили наконец-то снять домик, поболтать о том о сем чисто женской компанией. А ты как? Слышала, у тебя началась течка, – неожиданно меняет тему она, и Чонгук под столом нервно дергает ногой. Тэхён только сильнее сжимает на ней ладонь и осторожно оглаживает большим пальцем складку под коленом, безмолвно прося воздержаться от комментариев. Сам же он только улыбается еще шире и пытается понять, где она могла это узнать. А потом до него доходит.       Запах все еще ощущается довольно ярко, а острое обоняние Ха Джун, которая, на секундочку, чистокровная альфа, вряд ли могло ее подвести. Нужно было все-таки воспользоваться с утра спреем, зря он понадеялся на то, что никто ничего не поймет. Теперь уже поздно что-либо предпринимать.       – Да, сорвала мне все планы, – даже не моргнув глазом, врет он, сокрушенно качая головой. Рассказывать девушке хоть что-то о своей личной жизни и уж тем более делиться пикантными подробностями в его планы точно не входило. Но на этот счет у них явно расходились мнения.       – Ты провел ее с кем-то? – совершенно не стесняясь, интересуется Ха Джун и смотрит почему-то на Чонгука. Тэхён смотрит тоже, замечая напряженно сжатую линию челюсти и вздувшиеся желваки – еще немного, и бета растеряет свой запас сдержанности. «Какое тебе дело до того, с кем я сплю? – думает омега. – Бестактная ты сука». Но на его лице не вздрагивает ни один мускул от этого вопроса.       – Нет, к сожалению, я был один, – все же отвечает Тэхён, отворачиваясь от Чонгука, который немного расслабляется под его прикосновением, но тяжелого взгляда, полного неприязни, от коллеги так и не отводит.       – Ох, мне жаль, – Ха Джун сочувственно дует губы и укладывает подбородок на ладони, всем корпусом подаваясь вперед. Ей ни капли не жаль, разумеется, – это видно по глазам, блестящим в предвкушении сочной сплетни. Она с жадностью ловит каждую эмоцию на их лицах и с досадой вздыхает, когда те остаются все такими же бесстрастными, как и прежде.       – Ничего, – равнодушно пожимает плечами Тэхён. – Тебе ли не знать, как трудно найти подходящего партнера, – возвращает ей колкость он, с удовольствием наблюдая за тем, как кривится в недовольстве милое личико Ха Джун. Девушка заметно тушуется под его насмешливым взглядом, явно испытывая неловкость от того, как омега поставил ее на место перед Чонгуком. Наедине они не раз обменивались колкостями, куда более провокационными, впрочем, не перегибая палку и не доводя до конфликта, но вот так, перед кем-то, – впервые.       – Думаю, это личное дело каждого, с кем проводить течки, – в воцарившейся тишине голос Чонгука звучит как гром среди ясного неба. Тихий, ровный, спокойный, но почему-то полный затаенной угрозы, от которой мурашки невольно ползут по коже. Тэхён в удивлении поворачивает голову в его сторону, и уголок губ непроизвольно дергается в улыбке, теперь уже искренней. Бета никогда не любил принимать участие в спорах, предпочитая отмалчиваться, принимать нейтралитет или просто уходить, но сейчас, кажется, чаша терпения переполнилась. Тэхён хочет думать, что таким образом он хотел вступиться за него, но все равно отметает эти мысли, задвигая их куда подальше.       Какая разница, это ничего не значит. Не значит ведь?       – Ты прав, – кивает Ха Джун и даже выдыхает облегченно. На Тэхёна она больше не смотрит, ощущая на себе его пристальный высокомерный взгляд. – Совсем забыла, – неожиданно спохватывается она, вконец смущенная этим разговором. – У меня скоро встреча, я, пожалуй, пойду, хорошего вам дня, ребята.       – И тебе, – уже даже не пытаясь быть приветливым, кивает ей Ким и, дождавшись ухода, выдыхает с чувством емкое: – Вот сука, – Чонгук одобрительно хмыкает и наконец принимается за свой завтрак. – Почему она смотрела на тебя, когда спрашивала про мою течку?       – Ну, наверное, из-за майки «Я трахал Ким Тэхёна все выходные», полагаю, – Тэхён пихает его в бок и не может сдержать смешка, когда видит чужую ухмылку.       – Дурак, – едва слышно резюмирует омега, на этот раз улыбаясь искренне. В ответ Чонгук только фыркает, тихо посмеиваясь. И этот смех больше похож на странный скрип заржавевших петель у двери, нежели на что-то адекватное. Парадокс, но Тэхёну нравится.       – Дурак бы не смог, – справедливо замечает бета, растягивая губы в ехидной усмешке, полной самодовольства и откровенного знания.       – Боже, ты такой самовлюбленный, – закатывает глаза Тэхён. – И как я раньше этого не заметил, – пораженно качает головой он. Омега даже и подумать не мог, что за оболочкой сдержанной ледышки будет скрываться такой самодовольный засранец. Но, как ни странно, ему нравится то, что он видит. Вот этот Чон Чонгук, ехидный и немного самовлюбленный, выглядит живым и настоящим, а не тот холодный бесстрастный образ, который видят все в офисе.       – Я просто не открывал рот, – справедливо замечает бета. И, боже, хорошо, что открыл. Тэхён буквально сорвал джекпот, выбрав его своим партнером.       – Ну, рот у тебя что надо, открывай его почаще, – соглашается омега и уже тише добавляет: – Но не для слов, – Чонгук понимает посыл правильно. Его глаза темнеют, наполняются той самой соблазнительной чернотой, от которой начинает сладко тянуть в низу живота. Тэхён облизывается, притягивая к своим губам чужой взгляд. Мысленно он словно возвращается в полумрак квартиры и будто наяву слышит собственный жалобный стон. Рука соскальзывает по бедру выше, недвусмысленно сдвигаясь в сторону паха.       – Вы еще потрахайтесь здесь, – раздается над их головами раздраженный голос Ким Сокджина, вырывая омегу из воспоминаний. Они оба испуганно дергаются и отворачиваются друг от друга, обращая все свое внимание на коллегу. Тот демонстративно громко опускает поднос с едой на стол и с ужасно неприятным скрежетом отодвигает стул, заставив поморщиться, кажется, всех присутствующих в столовой. Но Тэхён в какой-то степени даже благодарен ему за эту звуковую оплеуху. Мысли о сексе – не самая лучшая идея для рабочего утра понедельника. Он убирает свою руку с чужого бедра и растерянно облизывается, слыша недовольный вздох беты.       – Извини, но я не люблю тройнички, – сухо замечает Чонгук, явно не придя в восторг от нового третьего лишнего, и Сокджин, не ожидавший ответной колкости, тут же давится своим кофе, который так некстати глотнул. Тэхён только сокрушенно качает головой и протягивает коллеге салфетку.       – Фига у тебя язык острый, – откашлявшись, замечает тот и отодвигает от себя картонный стаканчик. Ну так, на всякий случай. – Тэхён, зачем ты с ним связался? – рассеянно бормочет альфа, принимаясь ковыряться вилкой в своей тарелке.       – Знал бы ты, что он этим языком умеет вытворять, ты бы меня понял, – Тэхён мечтательно вздыхает и поднимает голову, встречаясь с обескураженным взглядом Сокджина, явно не ожидавшим такой откровенности. А ведь это еще довольно приличная версия его мыслей. Об остальных лучше не знать никому.       – Вот уж спасибо, давайте без подробностей, – недовольно морщит нос коллега и наконец переключает свое внимание на еду. – Что хотела Ха Джун? – ой, ну кто бы сомневался, что он заметит. От вездесущего взгляда Сокджина, кажется, не укрывалось вообще ничего. То ли профессиональная деформация, то ли природное любопытство.       – Узнать, с кем я трахался в эти выходные, – Чонгук рядом с ним снова превращается в бесстрастного молчаливого слушателя, и это одновременно пугает и восхищает. Не то чтобы Тэхён не умел скрывать собственные эмоции, но даже он пока в совершенстве не освоил мастерство равнодушного лица 24/7. У него порою проскальзывали эмоции, и, в целом, никогда не было цели спрятать их полностью. В отличие от беты.       – Серьезно? Вот же сучка, – не стесняется выразить всеобщее мнение Сокджин, и Тэхён согласно мычит, подписываясь под каждым словом. Чонгук ограничивается коротким кивком. – Судя по ее красному лицу, ты явно не поскупился на описания.       – Описания чего? – раздается рядом новый голос, и Тэхён начинает думать, что около этого стола явно медом намазано. Иначе как еще можно объяснить такой повышенный интерес к нему? Омега не может скрыть усмешки, когда видит переминающегося с ноги на ногу Ким Намджуна, как всегда безупречного в одном из своих деловых костюмов. Шик и презентабельность. Не составляет труда понять, каким ветром его занесло сюда. Взгляд альфы замирает на растерянно хлопающем глазами Сокджине, который слегка тушуется и бормочет себе под нос невразумительный ответ. – Менеджер Чон, менеджер Ким, – коротко кивает им Намджун и без вопросов садится на единственный свободный за столом стул. В руках у него, в отличие от коллег, только стаканчик кофе, который, к слову, можно было выпить и на ходу.       – Менеджер Ким, какими судьбами здесь? – обычно отдел продаж всегда пребывал в разъездах: то на торговых точках, то у клиентов на переговорах или с презентацией нового продукта, а потому их крайне редко удавалось застать на рабочем месте, уж в столовой и подавно.       На бедро ложится тяжелая ладонь, крепко сжимая, и Тэхён с трудом сдерживает себя, чтобы не дернуться от удивления. Он переводит растерянный взгляд на Чонгука, от которого уж точно не ожидал ничего подобного, но тот смотрит исключительно на Намджуна пристально и недобро. Словно видит в нем прямую угрозу или соперника. А потом Тэхён вспоминает, как перечислял своих кандидатов на роль партнера, и картинка обретает смысл. Он опускает свою ладонь поверх ладони беты и коротко сжимает. Чонгук поначалу напрягается от этого прикосновения, а потом расслабляется, переводя взгляд с Намджуна на Тэхёна.       В глазах напротив чернота ревнивого гнева мешается с недовольством и растерянностью, словно бета не до конца верит, что ему никто не составляет конкуренции. Но так оно и есть. Какой резон засматриваться на кого-то еще, когда уже получил то, что хотел? А если подобные мысли посещают его голову, то вопрос напрашивается сам собой. Тэхён едва заметно качает головой, давая понять, что Намджун теперь не представляет опасности, и Чонгук недовольно поджимает губы. Этот безмолвный разговор, разумеется, не укрывается от двух пар любопытных глаз, но коллегам, к счастью, хватает ума или такта не задавать лишних вопросов. Все равно на них никто не ответит.       – Так что там с темой визита, менеджер Ким? – напоминает Тэхён, поворачиваясь к альфе. Тот заметно тушуется под его насмешливым взглядом и делает глоток кофе, прежде чем ответить.       – Я слышал, что наконец-то стали известны даты нашей ежегодной конференции для подразделения. Вот, решил уточнить, правда ли это, из первых уст, так сказать, потому что ассистент молчит и не признается. Наверняка менеджеру Киму известно больше, чем нашим сплетникам, – Чонгук скептично выгибает бровь, и Тэхён лишь чудом воздерживается от язвительного комментария. Потому что, вот дела, Намджун искал Сокджина, и, о чудо, тот сразу же нашелся в столовой. В той самой столовой, куда практически никогда не заходят менеджеры по продажам в силу нехватки времени.       – А ты, Сокджин-хён? – тот только раздраженно фыркает, явно недовольный тем, что тоже попал под раздачу.       – Я как раз хотел посекретничать с тобой на эту тему, – мило улыбается он. Хотя милого, если честно, в этой улыбке нет ни грамма. Она буквально кричит о том, что ее обладатель готов убивать. – Но кое-кто, не умеющий держать язык за зубами, не будем показывать пальцем, – Сокджин поворачивается к Намджуну, гневно сверкая глазами. – Испортил весь сюрприз, – Тэхён недоверчиво хмыкает, не веря ни одному из них.       – Какое чудесное стечение обстоятельств, что мы нашли друг друга здесь, – даже не пытаясь скрыть иронию в голосе, насмешливо тянет гласные омега, ощущая на себе взгляд Чонгука. Но в ответ не смотрит, понимая, что они и без того дали коллегам достаточно поводов для сплетен. Ну или обсуждений за закрытыми дверями.       – Не умничай, – мгновенно ощетинивается Сокджин, недобро сужая глаза. – В общем, это правда, нам согласовали бюджет для конференции, так что сейчас половина компании стоит на ушах, пытаясь успеть до пятницы все подготовить. Информация по таймингам, отелю и размещению придет вам на почту после обеда. Моя совесть чиста, – он с грохотом опускает ладони на стол, отчего Тэхён с Чонгуком рефлекторно дергаются. И только Намджун остается невозмутим, неторопливо попивая свой кофе. – А теперь прошу меня простить, но мне нужно работать, – Сокджин одним плавным движением встает из-за стола и легко одергивает полы своего пиджака. – Намджун-хён, – он поворачивается к альфе, улыбаясь одной из своих самых обворожительных улыбок, от которых появляются ямочки на щеках. Ким Намджун на ней предсказуемо подвисает и только и может, что согласно кивнуть на столь неформальное обращение. – Будь котиком, приберись за меня, – и, не дождавшись ответа, уходит, слегка покачивая бедрами, даже не сомневаясь в том, что ему смотрят вслед.       – Эти его ямочки, – беспомощно выдыхает Намджун и сокрушенно качает головой, сраженный наповал. – Они у него очень милые, – Тэхён растерянно переглядывается с Чонгуком и, кажется, только сейчас в полной мере осознает произошедшее.       – Это он так флиртует, если что, – решив помочь другу, на всякий случай уточняет омега. Не то чтобы Сокджин нуждался в чем-то подобном, но все же не ему одному без конца играть роль свахи.       – Ямочками на щеках? – искренне удивляется Намджун, и Чонгук рядом с Тэхёном раздраженно закатывает глаза. Он поднимается из-за стола, беря свой поднос с остатками еды, и все следуют его примеру.       – Нет, на пояснице, – язвительно отзывается бета. Тэхён смеется, даже не думая сдерживаться, и отбивает «пять» протянутой к нему ладони.       – Вы, ребята, встречаетесь что ли? – неожиданно интересуется Намджун, и, если бы у омеги в эту минуту был в руках поднос, тот наверняка рухнул бы на пол. К счастью, этого не происходит, и Тэхён только притворно хмурится, спокойно встречая чужой взгляд, ничем не выдавая внутреннего волнения. Но, если честно, это пиздец.       – Нет, – как ни странно, хором отвечают они с Чонгуком и только чудом удерживают себя от желания посмотреть друг на друга.       – У нас крепкая мужская дружба, – добавляет омега. А еще кровать, которая только чудом пережила эти выходные, но сейчас не об этом. Они останавливаются в холле и вместе заходят в кабину, как только приезжает лифт. Путь наверх им предстоит довольно долгий, и остается только надеяться, что этот разговор не продолжится. Набежавшая вместе с ними толпа людей чудесно способствует этому, уменьшаясь по мере подъема к самым высоким этажам, пока не оставляет их наедине. Намджун многозначительно мычит, больше никак не комментируя ответ, и нарушает тишину только на своем этаже, когда двери открываются.       – Ты бы помог своему другу с маскировкой, – и, бросив многозначительный взгляд в сторону шеи Чонгука, уходит.       Тэхён в недоумении вскидывает брови и поворачивается к бете, осматривая того с ног до головы. А потом глаза цепляются за яркое пятно засоса прямо под кадыком, не скрытое воротником рубашки, и с губ невольно срывается нервный смешок. Не такие уж они и конспираторы, как оказалось. Впрочем, за Намджуна он полностью спокоен. Тот не станет болтать о том, что видел, да и никогда ничем подобным не занимался. Потому и был в списке возможных кандидатов. Особенно ему не выгодно что-либо говорить после сегодняшнего завтрака, где альфа был более чем очевидным.       – Ладно, я понял, почему Ха Джун пялилась на тебя, когда спрашивала про мою течку, – нарушает тишину Тэхён, когда терпеть буравящий его профиль взгляд становится невыносимо.       – И почему же? – Чонгук озадаченно хмурится, явно озабоченный комментарием Намджуна и совершенно не разделяющий чужого веселья. Оно и понятно, учитывая, что уже как минимум два человека знают об их интрижке.       – У тебя вся шея в засосах, – просто отвечает омега, кидая на него смеющийся взгляд, и тот наконец-то расслабляется окончательно, громко фыркая.       – Так это ты мне их наставил, – справедливо замечает Чонгук, даже не скрывая самодовольства в голосе. И не только засосы, если уж быть до конца честным. Вся его спина представляла собой узор из царапин от чужих ногтей, надежно скрытых за тканью одежды. Кое-кто совершенно не умел держать себя в руках. И Ким в который раз поражается разнице в чужом поведении, потому что Чонгук наедине с ним и Чонгук в компании коллег будто два совершенно разных человека. Омеге это немного льстит, ведь он точно знает, какой из них настоящий. Во всяком случае, хочет в это верить.       – Ну да, – послушно соглашается Тэхён с Чонгуком. Лифт наконец-то останавливается на их этаже, и двери открываются. – Идем, – коротко кивает мужчина, – нужно тебя замаскировать.       Бету он отправляет в уборную первым, чтобы не вызывать подозрений, а сам возвращается за консилером. До Чонгука Тэхён добирается только спустя десять минут, а то и все пятнадцать-двадцать, атакованный коллегами, которые, будто сговорившись, решили завалить вопросами все разом. Кое-как отбившись от них, омега спешит к мужскому туалету и, убедившись, что поблизости никого нет, заходит внутрь.       – Чонгук? – едва слышно шепчет он и слышит щелчок поворачивающегося замка в одной из кабинок. «Просто безумие», – проносится у него в голове. Тэхён толкает слегка приоткрывшуюся дверь и не успевает сказать и слово, когда Чонгук затягивает его внутрь и тут же целует, прижимая спиной к этой самой двери. Замок щелкает снова, отрезая их от всего остального мира. Тэхён удивленно мычит Чонгуку в губы, цепляется за худые плечи и послушно приоткрывает рот, даже не думая сопротивляться. Именно сейчас, целуя его, он понимает, что хотел этого все утро, пусть и отчаянно отрицал это.       Поцелуй захватывает с первых же секунд, тащит на дно, заставляя забыть о том, где они находятся, зачем они здесь и на кой черт им сдался консилер в кармане брюк, неприятно впивающийся в бедро, когда бета прижимается к нему всем телом. Тэхён тихо стонет, и Чонгук тут же крадет этот стон губами, как и все последующие. У омеги кружится голова от того, насколько ему нравится ощущать на своей талии хватку больших ладоней, что сжимают крепко, до мелкой дрожи и судорожных вздохов, до пляшущих кругов под веками и тяжести в штанах. Он практически теряет голову и приходит в себя лишь тогда, когда хлопает дверь в уборную.       Они так и замирают испуганно, держа друг друга в объятиях, мешая сбитые дыхания, пока за пределами кабинки слышатся шаркающие шаги, а затем шум воды. Тэхён обнаруживает свои руки на шее Чонгука, губы зацелованные, взгляд шальной и поплывший, абсолютно неадекватный, а ворот рубашки распахнут, во всей красе демонстрируя свидетельства прошедших выходных. У него же самого расстегнута ширинка (и когда только успел?) и стояк довольно неприятно упирается прямо в пуговицу брюк. Они поспешно приводят друг друга в порядок, стараясь издавать как можно меньше шума, и выдыхают с облегчением, когда шаги удаляются в сторону дальней кабинки, сопровождаемые громким кашлем.       Под задорный аккомпанемент красноречивого журчания Тэхён достает из кармана консилер и, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех, делает то, ради чего они, собственно, сюда пришли. Судя по тому, как дрожат уголки губ у Чонгука, тот сейчас борется с аналогичной проблемой. В кабинке приходится задержаться, пока непрошенный третий лишний не удалится, и не то чтобы омега был против. Коллега снова придвигается к нему вплотную, заглядывает в глаза, и Тэхён готов поклясться, что на короткий промежуток времени выпадает из реальности, утонув в чужом взгляде. Плохой звоночек. Очень, очень плохой. Его сердце бьется как сумасшедшее, когда они наконец-то покидают уборную, и совершает кульбит, стоит им на выходе столкнуться с Хэ Воном, аналитиком из отдела продаж, неприятным низеньким типом с извечной хитрой улыбочкой. Тэхён едва ли не матерится вслух, резко останавливаясь. Тот окидывает их подозрительным взглядом с головы до ног и гаденько усмехается.       – Что вы там так долго делали вдвоем?       «Откуда ты вообще знаешь, что мы там были вдвоем? Тем более сколько времени провели», – хочет спросить Ким, но вместо этого говорит:       – Помогал менеджеру Чону замазать засосы, оставленные его девушкой. Сам понимаешь, в офисе таким светить не комильфо, – он даже для наглядности машет перед носом коллеги консилером, мол, вот, смотри, у меня алиби, иди на хуй.       – Я думал, он встречается с тобой, – переводя недоверчивый взгляд с одного на другого, заявляет Хэ Вон, и Тэхён чувствует, что начинает закипать.       – С чего вообще все решили, что мы встречаемся? – даже не пытаясь скрыть раздражение в голосе, отвечает омега, которого уже, откровенно говоря, тошнит ото всех этих сплетен. Как будто больше не о ком поговорить, ей-богу. Нужно было все-таки выбирать Пак Чимина, на него точно никто не подумал бы. Так нет же, Чон Чонгук надежнее, плюс этот извечный закон, когда хочешь спрятать что-то, спрячь на видном месте. И что в итоге? Просто уйма новых сплетен из ничего.       – Ну, вы постоянно вместе, – коллега мгновенно тушуется под тяжёлым взглядом, не предвещающим ничего хорошего и обещающим если не кару небесную, то жалобу генеральному уж точно, и неловко почесывает затылок, уже и сам осознав, что перешел дозволенную черту.       – И что с того? Глупость какая, – фыркает Тэхён и, не дожидаясь Чонгука, уходит, уже не видя, каким взглядом его провожает бета. Но если бы обернулся, то наверняка успел заметить, как где-то в глубине зрачков на короткий миг вспыхнула и тут же погасла искра боли с примесью тоски.       На рабочем месте он долгое время не может сосредоточиться. Чтобы не искать то и дело глазами стол Чонгука, приходится открыть почту и начать бездумно листать письма в папке «Входящие», пока взгляд не натыкается на информационную рассылку от ассистента их подразделения с Сокджином в копии. Тот самый отель со ссылкой на сайт, программой мероприятия, таймингами, датами заезда и информацией по заселению. Недолго думая, Тэхён переходит по ссылке и не меньше получаса изучает перечень всех услуг, входящих в стоимость проживания. На строчках «сауна» и «открытый бассейн» он невольно улыбается и берет в руки телефон, открывая уже знакомый ему чат.

Вы: Возьми с собой плавки

Чон Чонгук: Плавки?

Вы: Да, я посмотрел сайт отеля Думаю, можно будет улизнуть с утра или вечером после официальной части и поплавать Ты умеешь плавать?

Чон Чонгук: Умею.

Вы: Вот и отлично

      Больше они не переписываются, и до конца недели Тэхён старается с ним лишний раз не пересекаться, ограничиваясь короткими приветствиями или разговорами исключительно по работе, в надежде предотвратить новую волну слухов. Но в пятницу все равно сдается, сталкиваясь с Чонгуком на выходе из переговорки, рассчитанной на двухместное размещение, в восьмом часу вечера. Народу в это время остается крайне мало, какой сумасшедший станет засиживаться допоздна перед выходными? Без лишних слов бета толкает его обратно и закрывает дверь на ключ, взглядом давая понять, что бежать бессмысленно и лучше не сопротивляться. Да и кто стал бы, когда так смотрят жадно, голодно, и облизываются предвкушающе, заставляя член в штанах заинтересованно дернуться?       Они целуются до тех пор, пока у обоих не заболят губы, и ласкают друг друга до ярких вспышек удовольствия за смеженными веками. Домой Тэхён возвращается ближе к двенадцати часам растрепанным, но определенно удовлетворенным во всех смыслах этого слова.