Эдмунд, зная о визите важных персон, ожидал их прибытия.
За года, проведённые в новом доме, он видел людей иных в сравнении с теми, кто жил, хотя, вернее, существовал в умирающих землях. Там в их глазах проглядывала апатия, отчаяние от безысходности. Здесь во взглядах мелькали разные эмоции, но преобладали положительные. Не было того глубинного безразличия ко всему вокруг, скрываемого за какими-то целями, как убить чудовище, познать магию, и тому подобное. Люди просто... жили. Не мелькала тень бедствий на лицах и не было тихого страха перед завтрашним днём.
Но люди разные, а сколь-нибудь существенно он наблюдал лишь за четырьмя людьми и четырьмя духами. Сегодня же Эд увидит ещё кого-то.
Впрочем, созерцание за другими было не более чем увлечением, вызванным контрастом между теми, кого он помнил, и теми, кто сейчас был рядом. Куда больше его интересовали базовые знания о мире — начиная с математики, заканчивая законами жизни и смерти. Очень многие сведения совпадали, та же система счисления с основой десять. И многие понятия расходились, особенно в истории и неточных науках. Правда, новые знания поверхностны, их Генноске давал в ответ на вопросы Юто, который, как и подобает ребёнку, начал интересоваться всем вокруг. При этом часть вопросов через младшего задавал сам Эдмунд.
Обилие пусть и неполных, но неизвестных данных приводило к долгим вдумчивым размышлениям, что не нравилось Юто. Ведь нии-сан мог днями думать, не реагируя на происходящее вокруг, а от этого младшему становилось... не то, чтобы обидно, скорее, неприятно — он привык чувствовать брата рядом, говорить с ним о разных вещах, а тот уйдёт в себя — и не дозовёшься. От такого Юто становилось одиноко. Поэтому он старался регулярно передавать контроль над телом Эдо, чтобы тот не забывался в своих мыслях.
Поэтому сейчас он обратился к старшему:
— Нии-сан, тебе нужно сейчас встретить гостей!
— Зачем? — после секундный заминки спросил Эдмунд.
— Ты всё время сидишь в голове и не с кем не разговариваешь! А когда думаешь, то вообще меня не слышишь! Тебе нужно больше быть снаружи!
— Я часто меняюсь с тобой местами и постоянно с тобой разговариваю. И с другими взаимодействую, когда управляю телом.
— Я не в счёт и ты с другими не говоришь, только спрашиваешь, а сам не рассказываешь!
Негорящий мысленно вздохнул. Юто — ребёнок энергичный и общительный, отчего Эд морально уставал от долгого общения с ним. Для бывшего немёртвого нормой было почти полное отсутствие общения — он мог неделями странствовать по землям полых, не говоря не слова. Тех, кто много говорил он практически не встречал, а разговоры с сохранившими разум редко длились более минуты, да и чаще он просто слушал, не высказываясь. Разве что Хранительница огня регулярно спрашивала его о самочувствии и интересовалась его делами. Но в отличии от младшего она не пыталась узнать всё-всё, да и ей для ответа хватало взгляда или пары слов. Юто же стремился вызнать каждую мелочь, его вопросы громко звучали в мыслях, отвлекая от анализа полученных знаний, а просьбы не беспокоить действовали час, максимум два.
Порой мелькала злая мысль взять и разрушить заклинание, которое запечатывало темную душу и поддерживало существование Юто. Но Эдмунд сразу же её отметал — она исходила из старой обиды на богов. Они тоже заклятием сковали тьму в душах людей. Это сходство пробуждало злость в Негорящем. А злобу он в сердце не пускал, иначе может стать безумным чудовищем.
Это следствие огромного могущества тёмной души. Утеря самоконтроля и способности держать на поводке свои эмоции стала кошмарным бичом для сохранивших разум. Если
человечности в людях немного, она почти вся поддерживает существования сознания, но когда её становится слишком много... Большинство пересытившихся вместе с силой получали безумие, а их тела искажались, плоть мутировала и на земле начинал бродить новый монстр. Лишь сильная воля и холодный разум позволяли взять тьму под контроль и полноценно овладеть её силой. Таковым был принц Лотрик.
Его семья, одержимая идеей возжигания Пламени, прибегла к запретным для последователей богов знаниям — тёмной магии и манипуляциям над осколками тёмной души. Так они хотели многократно усилить душу младшего наследника, чтобы её сожжение как можно сильнее продлило Эру огня. Королевские охотники тайно выискивали и выкрадывали людей, из которых маги вытягивали
человечность и помещали её в душу принца. Его разрывала изнутри тьма, ярость на родных и на мир, который пытается спастись такой ценой, молотом била по голове, но он смог подавить злобу и сохранить свой человеческий облик, принеся в жертву своё физическое здоровье. После всех заклятий и ритуалов он был полностью парализован, даже веки его не слушались.
Когда старший принц Лориан узнал о произошедшем, дни королевского рода были сочтены. Он собрал своих, верных в первую очередь ему, рыцарей и отправился в замок. Все клирики и особы королевских кровей были убиты, а маги, желая сохранить свои жизни, предложили вылечить Лотрика. Однако исцелить его уже не представлялось возможным — избранной судьбой принца было становление топливом для великого костра, варианта повернуть изменения вспять не предусматривалось. И всё же они нашли способ ослабить недуг Лотрика: часть
человечности получится извлечь, но она должна быть связана с принцем, иначе тьма разорвёт его душу в клочья. Лориан был готов на всё.
Маги связали их души,
человечность поровну поделилась между братьями. Лориан получил проклятие, а на Лотрике оно частично отступило. Он смог двигаться и со временем даже смог восстановить своё мастерство в чарах и чудесах, и даже возвёл его на новый уровень, научившись колдовать без катализаторов. Лориан значительно ослабел — в отличие от младшего брата он был не магом, а воином, физическая инвалидность серьёзно уменьшала его возможности, но тем не менее его сил было достаточно, чтобы защищать Лотрика от исполняющих долг негорящих.
Воспоминания о братьях вызвали в Эдмунде легкую ностальгию. До посещения Города за стеной он много раз приходил за Пеплом повелителя и их душой. А после же Эд, решив найти путь туда, где нет Огня и не властно проклятие, пришёл в ним, чтобы расспросить или найти единомышленников. Именно они оказали поддержку в его исследованиях, предоставив Великий архив и все имеющиеся в замке знания в обмен на помощь с лечением проклятия. Негорящему удалось свести на нет негативные последствия ритуалов, слить их душу с осколками тьмы и вернуть им былое здравие, приумножив могущество. Лотрик и Лориан были благодарны, хоть и не смогли значимо помощь в создании портала, но отказались покидать родные земли.
Несмотря на все беды, они решились остаться в умирающем мире, угаснув в конце концов вместе с ним. Как и Хранительница...
Кроме неприемлемости злобы была другая причина. Сколько Негорящий не наблюдал за Юто, он не видел в нём фальши. Ребёнок не просто выглядел, он был настоящим. Эдмунд порой слышал, как сквозь его ментальный блок пробиваются искренние эмоции, в отражении зеркала, смотря глазами младшего, он не видел пустоты. Юто казался подобным иллюзии, наведённой богами на Город за стеной — слишком реальной была фальшивка. С одной стороны, от такого сравнения Эду в глубине его тёмной души хотелось раскрыть истину, развеяв иллюзию. С другой — там морок скрывал неудобную богам правду. Здесь же он и так знал её. Нужно ли было знать это другим? Вряд ли. От такой правды станет только больнее — другим нравился жизнерадостный ребёнок. Вот и получалось — иллюзия несёт благо. Так может позволить ей существовать? Ведь смысла её крушить было меньше, чем ничего не менять. К тому же самому Эдмунду пришёлся по душе "младший брат". С годами в нём росла привязанность к наивному юному ребёнку. Порой он даже ловил себя на мысли: может они будут также верны друг другу, как Лориан и Лотрик? Негорящий прошёл свой путь в одиночку, а мысль о самом близком — том, кто всегда будет с тобой на одной стороне, поймёт, услышит и поддержит — задевала что-то в его сердце. Ведь не просто же так Манус разделил Великую душу между всеми людьми?
Потому Эдмунд старался постоянно сохранять связь с Юто. Отвечать на вопросы, вести диалог, рассказывать о своём прошлом было не сложно, скорее утомительно. Негорящий порой за неделю мысленно выговаривать младшему больше слов, чем в предыдущем мире за год. Мало того, Юто регулярно пытался выдернуть его из глубин сознания, чтобы тот пообщался или поиграл с другими, хотя сам Эд считал, что пары смен в неделю будет достаточно.
Вот и теперь Юто явно вознамерился зачем-то вытащить его наружу прямиком под взгляды гостей. О прибывающих кроме сказанного "взрослыми" Эдмунд ничего не знал. А выдавать себя, человека иного мира и большего возраста, чужим он не желал. Люди знакомые может и спокойно отнесутся к Негорящему, со временем, вероятно даже примут, если сам Юто будет настаивать — как видел Эд, его любили. Но как отреагируют другие. Этого Эд не знал, а Юто не до конца понимал, почему лучше не раскрывать этот секрет, хоть и никому не рассказывал никому.
После полудня "старший брат" почувствовал приближение магических источников. Трое или четверо, излучение магии сливалось, отчего Эд не мог точно их различить. За время наблюдения он научился различать по "оттенку" людей-магов и аякаси. Ауры принадлежали магам. При этом они стремительно приближались к дому. Вероятно, двигались на самодвижущейся железной повозке, называемой "автомобиль". Через несколько минут они приблизились достаточно, чтобы Негорящий разобрал: магов четыре, двое примерно одного уровня, один сильнее, один слабее. С учётом времени, прибывают важные гости.
Эдмунд хотел сказать Юто о визитёрах и уйти в глубь сознания, но "младший" его опередил.
— Всё, брат! Я решил! Ты идёшь! — Юто радостно, будто решил сложную задачку, объявил по мыслесвязи.
Негорящий собирался возразить, но его сковало. Свет печати пришёл в движение, блокировав чувства Эда, и спустя миг его разум взял контроль над телом.
— Юто, что ты сделал?! — он встревоженно спросил.
— Ээээ... Я не знаю... Просто захотел, что ты был снаружи... — растерянность и удивление в ответе Юто изрядно напрягли Эда.
Не теряя времени Негорящий прикрыл глаза и своей магической силой стал пропитывать печать. Та стала напоминать энергетические цепи, исходящие изнутри. Они были заполнены маной, хотя та стремительно истекала обратно в тело. Спустя миг к Эдмунду пришла мысль: если Юто создан печатью, он имеет с ней связь, следовательно, может ей управлять. Тогда ему нужно отключить заклинание. Или дождаться иссякания заряда в цепях.
— Юто, пожелай чтобы я вернулся назад, или чтобы ты был снаружи. Быстрее, — Эд не собирался ждать, когда появятся чужие. Проблему нужно решить быстро, пока никого другого нет рядом.
— П-попробую, — от серьёзного тона тот вздрогнул, но всё же попробовал что-то сделать.
Негорящий видел, как по заклинанию пошли импульсы, однако вместо смены разумов печать лишь усиливалась.
— Хватит!
От восклицания Юто перестал воздействовать на свет, и Эд почувствовал его любопытство вперемешку с беспокойством.
Сам Эдмунд думал. Связь печати и сознания есть, но, видимо, Юто не умеет контролировать её. Пытаться ещё что-то сейчас сделать не стоит. Прибывающие маги могут заметить странности, не говоря уже о "бабушке", "дедушке" и духах. Энергия продолжала утекать из печати, так что остаётся просто ждать, когда его сознание отпустит.
— Нии-сан, так что случилось-то?
Эд мысленно дёрнулся. Рассказывать Юто о печати он не хотел. Нужно было придумать оправдание случившемуся. И оно должно включать способность Света.
Свет...
Озарение возникло в его голове, и он сказал:
— Ты смог применить Свет. Поздравляю.
Ложь была очень правдоподобна. Юто действительно обладал Светом за счёт крови и магической силы общего тела. На практических уроках по магии у Генноске они, выполняя задания, постоянно менялись, и как ему, так и Эду удалось призвать свет, но использовать силу "младшему" не удавалось, в отличии от "старшего", которых смог наложить простейшие зачарования на заготовки. К тому же одной из особенностей Света было то, что он мог применяться без подготовки и формирования конструкта заклинания, на одном только сильном желании.
Юто, услышав ответ, сильно обрадовался. Ему наконец удалось сотворить заклинание. Правда...
— Так это я тебя вытащил? — несколько изумлённо спросил он.
— Да. Ты сильно пожелал, а потому смог родовой силой вытянуть меня и наложить заклинание.
— А-а... То есть теперь я заперт внутри?
— Пока заклинание не развеется. Примерно через несколько часов. Придется всё же мне встречать гостей, — грустно вздохнул Эдмунд.
Юто сильно обрадовался. Ведь наконец-то нии-сан пообщается с кем-то кроме него. А то он какой-то... хмурый и грустный. Понятие флегматичного темперамента младший ещё тогда не знал.
Сам Эд собирался уговорить Юто попробовать взять контроль над телом, но не успел. Пришла Амакава Савако и быстро повела внука на встречу приезжающим.
Негорящий знал, что сейчас нужно произвести хорошее впечатление. Родственники требовали этого от Юто. Создавать ему проблемы Эдмунд не хотел, а потому придётся вести себя, как говорили вчера, вежливо и тихо.
Они вышли ко входу в дом, куда подъехала черная машина. Из неё вышли четверо: женщина, самый сильный маг, двое мужчин, которые остались у машины, и девочка, похожая на женщину. Они поклонились в соответствии с традициями, как и хозяева дома, и вслед за Амакава вошли внутрь.
***
Мерухи Джингуджи расположилась в зале в позе сэйдза. Напротив неё сели Генноске и Савако Амакава. Дети разместились рядом со взрослыми.
Её семья, клан Джингуджи, была самой молодой из двенадцати семей экзорцистов Японии, составляющих Круг экзорцистов. У неё не было древней истории и особого генома, поэтому предкам Мерухи пришлось прибегнуть к западной магии. Это позволило нарастить силу бойцов, но при этом репутация клана среди других семей провалилась под землю. Это вынудило клан сместить область деятельности из Японии в другие страны Азии и на запад. Тем не менее такая политика улучшила благосостояние семьи. По влиянию в Японии они уступали только Тсучимикадо. За пределами страны из двенадцати они были самыми значимыми. Но это всё равно не меняло мнение других кланов экзорцистов — остальные семьи относились к ним почти с презрением. Кроме Амакава. Шестой семьи экзорцистов Японии.
Клан Амакава отличался от других. Если остальные кланы были достаточно многочисленны — десятки и сотни экзорцистов, то у шестых в самые лучшие времена было одиннадцать экзорцистов. Однако малое число магов компенсировалось наличием прирученных ёкаев. Впрочем тех тоже всегда было немного — до девяти демонов на службе одновременно. Сам факт подчинения духов людям мог серьёзно обеспокоить Круг, но, во-первых, Амакава не искали духов специально, ёкаи клана в основном добровольно приходили к ним и соглашались служить в обмен на защиту от других духов, которые не брезговали каннибализмом. Из этого следовало во-вторых: ёкаи, верные Амакава, были относительно слабы и миролюбивы. Багровый клинок Ноихары не в счёт. За всю историю клана не было случаев, когда они создавали серьёзные проблемы. По крайней мере, другим кланам не было известно о нарушениях, возможно они были, но не стали известны за пределами кланового поместья.
Помимо вассальных аякаси Амакава обладали родовой силой — внедрением Света. Оно давало возможность создавать артефакты, не уступающие по силе оружию из древних легенд. Или амулеты и печати огромной силы. И это почти всё, что известно о той силе.
Так шестой клан обладал огромным потенциалом, но при этом они ни во что не вмешивались, сохраняли нейтральную позицию и были довольно инертными. Их считали странными, но Амакава, казалось было всё равно. Они жили у себя в глуши, да боролись с ёкаями на своей небольшой территории. Как думала сама Мерухи, шестые вели себя так специально. Если бы клан стремительно усилился, другие семьи могли начать противодействовать. Да и те же Джибашири с радостью устроили бы резню за небольшую плату. А так — Амакава никуда не лезли и неприятностей не имели. И в отличие от других они относились к двенадцатым ровно, с небольшой учтивостью. Потому между двумя кланами возникли дружественные отношения.
Так было последние века, но после последней великой войны ситуация поменялась. Кланов в Круге осталось лишь пять, они перестали обособляться от светского общества, Тсучимикадо и Якоин стали частью правительства, Кагамимори больше времени стали уделять храмовым мероприятиям, а количество и средняя мощь аякаси снизилась настолько, что стране просто не нужен большой штат охотников на демонов. Сейчас образовалась возможность без последствий усилить свой клан, вступив в союз с Амакава.
Мерухи ранее хотела обсудить союз с Кэзухико, сыном Генноске, но тот отрёкся от семьи, перебрался в город и занялся бизнесом. Отправленный к нему экзорцист клана доложил, что молодой бывший наследник не захотел заниматься "мистическим старьём", чем фактически поставил существование шестых под угрозу. Но не успела из-за массы других дел глава Джингуджи обдумать произошедшее и сформировать мнение, как по Кругу пронеслась новость: младший Амакава вернулся к престарелому отцу, его сын станет следующим главой. Два года спустя она узнала о рождении Амакава Юто.
Новый наследник, учитывая рождение её дочери семью месяцами ранее, открывал интересные перспективы. Правда, Мерухи беспокоилась, будет ли союз безвреден для её дочери. Отдавать единственную, любимую, хоть вслух она этого не скажет, дочь неизвестно кому ей не хотелось категорически. Но и упускать возможности тоже не стоило.
Джингуджи начала прощупывать почву. Вскоре ей удалось выйти на контакт с Амакава Кэзухико. Но он рассказал ей, что вопросы клановых отношений нужно решать с его отцом, а сам он фактически в клане не состоит. С Генноске она тоже вскоре смогла связаться. Несколько телефонных разговоров показали, что пожилой маг не имеет возражений против её предложения, но лучше не торопить события и хотя бы дать наследникам время познакомиться и притереться друг к другу. Если сойдутся характерами, можно будет договариваться о браке.
Впервые Мерухи увидела юного Амакава через три года после его рождения. Ребёнок как ребёнок, если не считать чудовищной магической силы. Барьер вокруг поместья не позволял почувствовать его ауру, но внутри... Она в первый миг подумала, что здесь то ли Нурарихён, то ли сам Абэ-но Сэймэй вернулся с небес — столь мощное излучение магии исходило от мальчика. Джингуджи вскоре под весёлым взглядом жены главы Амакава вернула самоконтроль и стала наводить мосты. Старшее поколение оказалось довольно типичными экзорцистами старой закалки: то же понятие чести, та же неспешность, те же разговоры на отвлечённые темы. Будто со старейшинами клана разговаривала. Правда, Амакава были куда более благожелательны и не выказывали пренебрежение ей из-за молодости. Она покинула Ноихару в хорошем настроении. За будущее дочери можно было практически не волноваться.
И вот сейчас Мерухи привела Куэс для знакомства с возможным будущим женихом. Дети сойдутся характерами — она с Генноске заключат договор. И с этим тянуть смысла не было. Женщина, как закончились приветствия старших, начала:
— Познакомьтесь, это моя дочь Куэс.
— Приятно познакомиться, — проговорила темноволосая девочка.
— Познакомьтесь с Юто, нашим внуком, — в ответ представила мальчика Савако. Тот также сказал дежурное приветствие.
Мерухи смотрела на него, и замечала всё больше деталей. Раньше Юто был шумным и жизнерадостным, сейчас же он выглядел спокойным. Мальчик неподвижно сидел на своём месте, в нём не виделось детской неусидчивости, в отличии от Куэс, которая слегка раскачивалась. И глаза. Холодные. Изучающие. На секунду это сбило ей концентрацию, и она одёрнула взгляд.
Неловкую тишину развеял Генноске. Он предложил дать детям побыть отдельно от скучных разговоров взрослых. Джингуджи согласилась, и они вместе с Савако отправились во двор поместья. Оставшиеся главы кланов принялись обсуждать повседневные вопросы Круга экзорцистов. Смысла в этом не было, но нужно подождать, пока дети не наговорятся.
***
Эдмунд сидел на веранде и смотрел на девочку. Девочка смотрела на него. В её глазах плескались огоньки любопытства, правда, сам Негорящий этого не понимал, для него она просто глядела. Недалеко уселась "бабушка". Предположительно, присматривала за юнцами. Как сам Эд заметил, Юто отличался большим любопытством и мог полезть туда, откуда сам бы не выбрался, например, на высокий шкаф, чтобы посмотреть, что такое там лежит. Учитывая ловкость ребёнка, тот бы просто упал, поднимаясь по полкам. Но, благо, у Эда был проклятый опыт путешествий по Полости, потому он его одёрнул "младшего". Случай заставил задуматься Негорящего: подвергают ли дети себя опасности по собственному незнанию? Савако, у которой он это спросил под видом Юто, подтвердила: да. Поэтому взрослые наблюдают за ними и не дают пострадать. Вот и сейчас за двумя наследниками следила старшая.
Тем временем девочке надоело молча сидеть, и она заговорила:
— Ю-то? Я правильно произнесла?
— Да.
— А я Куэс. Приятно познакомиться!
— Мне тоже.
Юная Джингуджи нахмурилась. Амакава был каким-то... не интересным и хмурым. А мама говорила, что он очень необычный. А в чём эта необычность не говорила! Сказала самой узнать. И как она узнает, если Юто ничего не говорит! Так что Куэс решила перейти в наступление.
— А расскажи о себе!
В ответ Эд на секунду задумался, потом посмотрел на бабушку, та в ответ кивнула, и начал:
— Я наследник своего клана, учусь быть экзорцистом.
Куэс ожидающе уставилась на него. Он предположил, что ей хочется услышать ещё что-то.
— Владею родовой силой. Она позволяет зачаровывать вещи. Это, кажется, всё.
— Прям всё-всё?
— Да, — Эд увидел недовольно нахмуренные брови, и добавил: — я пока только учусь. Мне ещё многое нужно узнать.
Куэс перестала хмуриться, призадумалась на несколько секунд, и спросила:
— А ёкаям ты приказываешь?
— Нет. Я слишком мал и слаб для такого.
— Угу, — девочка, приняв ответ, опустила глаза, чему-то кивнула, а потом слегка вскочила:
— А хочешь я про себя расскажу. И про свою магию.
— Давай.
Амакава Савако с лёгкой улыбкой смотрела на внука и, теперь уже наверняка, его невесту. Юто порой становился очень тихим и спокойным. Бабушка к этому привыкла, но его безэмоциональный взгляд и односложные ответы могли оттолкнуть наследницу Джингуджи. Но она быстро привыкла и стала рассказывать много разного мальчику, порой прерываясь на его вопросы. Савако видела, что общение не тяготит детей, ну, разве что Юто казался несколько ошарашенным напором собеседницы, но продолжал слушать. Дети проболтали пару часов, после чего жена главы отвела изрядно уставших наследников обратно к Генноске и Мерухи. Парой жестов показав хорошие отношения детей, она начала накрывать на стол. После обеда гостьи попрощались, сели в автомобиль и уехали в свой дом. Её муж тем временем отправился в свой кабинет, составлять договор о союзе. Юто же оправился прогуляться в лес рядом с поместьем под присмотром Химари.
А в лесу Эдмунд мысленно вздохнул. Эта девочка его морально вымотала. Сегодня он смог понять — в умирающем мире есть преимущество. Оно состоит в том, что никто не будет прерывать твоё уединение и нарушать прекрасную тишину. Лёгкая грусть возникла в чувствах. Он захотел соорудить костёр. Можно без меча. Чтобы можно было сесть перед ним и, вслушиваясь в треск, наслаждать молчаливым теплом огня. Правда, Куэс раскрыла много интересных знаний, начиная с некоторых фактов о магии, заканчивая историями о бакэнеко, к роду которых относилась одна из их аякаси-вассалов. Если она приедет ещё, можно будет ещё что-нибудь спросить. Только посидеть внутри тела и отдохнуть от слов и лиц. Приблизительно через три часа заклинание наконец-то ослабнет, и он сможет вернуться. Лишь бы Юто сильно не донимал. Хорошо что он почти не говорил при гостье.
На дистанции от юного наследника по веткам деревьев пробиралась белая кошка. Ей наказали следить за ребёнком, и она добросовестно исполняла свой долг. А ещё ей было любопытно, что же такое происходит с наследником. Порой его магия меняется, а вместе с ней и поведение. Особенно остро это чуяла Гинко, но и остальные аякаси клана Амакава это почувствовали. Сейчас у молодого господина как раз такое состояние. Что-же такое за этим кроится? Кошка незаметной тень следовала за ребёнком, не зная, что тот чувствует её ауру и просто игнорирует присутствие ёкая.
