___
Тремя часами раннее… — Мы должны ей помочь! — отчаянно крикнула я, вскакивая с кресла, но тут же была усажена в него обратно. — Мерлина ради, ты напоминаешь мне типичного гриффиндорца! Хлебом не корми, а дай кого-нибудь спасти. Ты, может, сначала дослушаешь меня? — Я не могу сидеть здесь, сложа руки! — Так не складывай их, в чём проблема? Я испепелила взглядом ухмыляющегося Лорда и уткнулась взглядом в свои руки, разглядывая маникюр. Как он может так говорить? Мой родной человек находится в смертельной опасности, а я не могу ей помочь! Он ведь просто не выпустит меня из особняка. Может, таким образом он решил отомстить Айседоре за то, что много лет назад едва не провалил экзамен? — Расскажи мне теперь о том, как живёт твоя бабушка. Вопрос застал меня врасплох. Неужели он не знает об этом? Готова была поспорить, что Тёмный Лорд знает всё про всех, даже то, чего люди сами о себе не знают. Он ведь как Дьявол — видит людские пороки тогда, когда они закрывают на это глаза и стараются казаться благодетелями. Я задумалась на несколько минут, прикрывая глаза, чтобы лучше вспомнить обстановку вокруг бабушки тогда, когда отец всё-таки разрешал мне её посетить. Всё вокруг было светлым, будто Айседора выбирала цвета интерьера под свой характер. Она тоже была светлой, доброй, незлопамятной, а о её мудрости даже говорить не следует. В детстве мне казалось, что она знает ответы на все вопросы, даже на те, над ответами на которые раздумывают все мудрецы этого мира уже несколько столетий. — Она старалась окружать себя всем светлым, не подпускала злых людей даже на пушечный выстрел. Я даже, право слово, не понимаю, как бабушка позволила выйти моей матери за моего отца. По нему ведь видно, что он последняя сволочь. Её род бы древним, и она гордилась этим, но фанатичкой чистой крови Айседора не была. Уважала и уважает всех живых существ, будь то обычный попрошайка или жестокий король. Бабушка считала, что людей нужно судить только не только по их поступкам, но и по последствиям после них. У неё очень большое состояние, наверное, собиралось оно годами, да чего же годами, столетиями! В Гринготтсе есть несколько ячеек на имя Айседоры Морган. — То есть твоему отцу должно хватить денег на то, чтобы покрыть все его долги? — С лихвой. Ему даже хватит средств, чтобы несколько лет подряд жить в Париже, в самом центре его, и не работать, причём одеваться по последней моде. — А разве наследство после смерти Айседоры не должно перейти к Элеоноре? — Оно и перейдёт. Убить мою мать проще простого. Он же запугал её так, что она не смеет и слова сказать. Но чего же мы сидим?! Во мне боролись две личности: первая личность хотела выкинуть в окно Лорда и побежать к бабушке, чтобы уберечь её от тщеславных лап отца, а вторая — наоборот. Мне хотелось сидеть и ждать, пока кто-то решит эту проблему сам, пусть это и было целиком и полностью моей проблемой, но я желала ощутить поддержку от самого близкого человека в этом мире. Он не спешил: сел в кресло рядом и закинул ногу на ногу, сложив руки в замок. его, казалось, не волновала данная ситуация; Лорд вовсе не хотел мне помогать, скорее, им руководило обычное, всем нам присущее, любопытство. — Мы никуда не пойдём, я правильно понимаю? — спросила я, взглянув на него с осуждением. — Иди сюда, — прошептал он в задумчивости. Я медленно поднялась с кресла и подошла к нему, недоумевая, зачем я ему. Вдруг он обхватил меня поперёк талии и усадил к себе на колени, зарываясь носом в мои волосы и прижимая ближе к себе. Я успела только ахнуть, почувствовав, как его губы накрыли мои, а пальцы запутались в локонах и слегка за них потянули. Его язык смело и бесцеремонно проник в мой рот, и, поддавшись его напору, я все же отдалась во власть греховного искушения и более не противилась. Его руки неспешно гладили мои плечи, медленно пробирались к ключицам и оглаживали их контур. Холодные губы оказались на моей шее, заставив меня запрокинуть голову. Частыми поцелуями он покрыл мою кожу, останавливаясь рядом с сонной артерией и слегка прикусывая кожу рядом с ней. Я резко выдохнула, распахивая глаза, а его гипнотический взгляд, пронзающий меня насквозь, заставил почувствовать себя нагой перед ним. — Не шевелись, — прошептал он мне на ухо, слегка прикусывая мочку, заставляя меня вздрогнуть. Реддл расстегнул молнию на моём платье и властным движением заставил меня приподняться и, стянув платье, выкинул его прочь, тут же припадая губами к ложбинке между грудей. Моё дыхание участилось; я как будто больше не чувствовала своего тела и находилась где- то в невесомости. Нерешительно протянув руки вперёд, я аккуратно расстегнула пуговицы на его рубашке. — Умница. От поощряющего тона по телу поползли мурашки. Я, неожиданно для себя, прильнула к его губам; нежно и чувственно целовала его, и это приносило мне невероятное наслаждение. Он замер всего на мгновение, не отвечая на поцелуй, и я успела было подумать, что Лорд передумал, но вдруг почувствовала, как он сжал мою талию ещё сильнее и углубил поцелуй. Его руки всё также медленно скользили по моему телу, а его пальцы запутались в моих волосах, поглаживая кожу головы. Он подхватил меня на руки и уложил на кровать, нависая сверху и вглядываясь в мои глаза. Руки Реддла медленно скользили ниже, и я только сейчас поняла, что должно произойти. В моих глазах отразился ужас, словно я увидела что-то, что напугало меня до смерти. Я нащупала одеяло и закуталась в него, заметив на лице Лорда гнев, разочарование и недоумение. — Мы поторопились, — объяснила я, поднимаясь с кровати и ища глазами брошенное на пол платье и бюстгальтер. Застегнув последний, я накинула платье, замечая, что Тёмный Лорд до сих пор сверлит меня взглядом. — Ну что? — тихо спросила я. — Вы так и будете молчать? Мы не пойдём к бабушке? — Ты начинаешь мне надоедать, — рыкнул он, застёгивая рубашку. — Сколько можно, Розелла? Я вздохнула и покачала головой. Хоть он и сам Тёмный Лорд, ему не нужно знать всё то, что творится у меня на душе. К тому же, это не самые лучшие воспоминания, и я бы не хотела, чтобы он каким-то образом узнал о них или прочитал мои мысли. Я не хотела рассказывать ему всю правду о себе лишь по одной причине: боялась его оттолкнуть и уехать домой к отцу, где меня уже, несомненно, будет поджидать Адамсон со своей никому не нужной женитьбой. Почему-то я понимала, что в этот раз не получится отказаться или сбежать. Достаточно вспомнить попытку побега Юстиции Адамсон, за которую Альфред Адамсон избил её до полусмерти. В моей голове кружилось множество мыслей. Если бы Лорд и захотел что-то увидеть, он бы не смог. Противоречия и страх за своё прошлое — вот что останавливало меня отдаться искушению на данный момент. Нужно было просто пересилить себя, а я не могла — было слишком больно вспоминать всё то, что произошло в тот день в поместье отца. О чём знали все домочадцы и тщательно это скрывали. Нет, я не расскажу ему этого. Никогда. Пусть живёт в неведении, но не знает того, что когда-то случилось. Это позор для меня и моей семьи, которую я, на удивление, подставлять не хотела. — Нет, ты расскажешь мне это. Причём прямо сейчас. Властный и раздражённый голос вывел меня из размышлений, и я заметила, что мужчина стоит передо мной, пристально вглядываясь в мои глаза. Я попыталась закрыть их, но он сильно сжал моё левое плечо, и мне вновь пришлось поднять веки. — Если не расскажешь ты, то посмотрю я. — Лучше уж посмотрите, — вымолвила я. — Так будет лучше. — Легилименс! — резкая боль и пустота. Проживать это снова невыносимо. Не хочу, не могу, хочу выйти назад, в комнату Лорда, но вот он сам — стоит рядом со мной перед дверью с дверной ручкой, на которой стёрлась вся позолота. Из-за двери слышны крики. Душераздирающие крики. Мои крики. — Я не могу, — отворачиваюсь, когда Реддл кладёт ладонь на дверную ручку и медленно тянет её вниз. — Я этого не выдержу. — Если выдержала тогда — выдержишь и сейчас, — тоном, не терпящим возражений, заявил Лорд и открыл дверь. Я не могу. Мне стыдно и больно. В полумраке комнаты, свет в которую пробивается только через щель между штор, на кровати с белыми простынями лежат мужчина и девушка. Мужчина что-то шепчет, медленно толкаясь в лоно девушки, а она кричит, кричит так, что кровь стынет в жилах. Белое окрасилось в красное. Как тогда, когда Лорд решил поиграть со мной, разложив красные розы на белый снег. Такой контраст вновь вызвал во мне тошноту, и я прижала ладони к лицу, стараясь восстановить дыхание. Тёмный Лорд прижал меня к себе за талию, не отрывая взгляда от мужчины. По его лицу невозможно было прочитать ничего. Ничего, кроме безудержного гнева. Казалось, он был готов убить мужчину прямо сейчас, находясь в моих воспоминаниях. Той девушкой на кровати была я. — Пожалуйста… Слышать свой голос, умоляющий этого монстра остановиться, невыносимо. Я начинаю всхлипывать, а ноги становятся ватными и подкашиваются. Если бы Лорд не стоял рядом, я давно бы упала на паркет. По бёдрам девушки текла кровь. По моим бедрам текла кровь. На её лице застыли лишь боль и ужас. Она то и дела прикусывала губу, чтобы хоть как-то себя успокоить и усмирить свои крики, но и сама губа была уже красной от крови, которая стекала по подбородку. — Альфред, прекрати… На лицо Лорда было страшно смотреть. Он прошептал что-то, и воспоминание стало превращаться в дымку. Последнее, что я увидела, как девушка вновь поднимает голову и кричит от боли. Я потеряла сознание.___
— Ты тоже это видишь? — пробубнил Викториан, натягивая на лицо отвратительную улыбочку. — Предпочёл бы ослепнуть… В светлой гостиной, озарённой тёплым летним солнцем, на потолке которой было множество рисунков, изображающих древнегреческих богов, обставленной только самой дорогой и изысканной мебелью, подходящей под цветовую гамму гостиной, включающей в себя только белые и золотые цвета, иногда допускающей красный и чёрный, были зажжены все свечи на люстре, несмотря на то, что за окном был день. Айседора Морган встала с кресла и направилась к гостям, обнимая Викториана и пожимая руку Альфреду. — Как я рада, что вы наконец нашли время, чтобы навестить меня! — восторженно проговорила Айседора, провожая гостей к их креслам. — Да и не только вы, а почти целая семья! Адамсон пронзил взглядом сидящую на диване Розеллу, на руках у которой был белоснежный кот, отчаянно мурлыкающий от того, что девушка без конца чесала его за ушком. На лице её был всё ещё ужас от просмотра воспоминаний, который она тщательно скрывала добродушной улыбкой. Впрочем, никто не обращал на её попытки скрыть своё настоящее состояние за маской других положительных эмоций. Все взгляды были устремлены на сидящего рядом с ней Лорда, который пил чай из фарфоровой чашечки. Розелла от чая отказалась: Лорд накачал её успокоительными за несколько минут до выхода, и ей больше не хотелось пить абсолютно ничего. Его рука покоилась на её талии, тем самым приобнимая девушку. Розелла, впрочем, не возражала — сама льнула к нему, как утопающий к соломинке. — Я была так рада, когда узнала, что сам Тёмный Лорд решит меня навестить! — в глазах искренней Айседоры промелькнули лукавые искорки, и она подмигнула своему бывшему ученику, который ответил ей улыбкой уголком губ. — Представляете, Розелла уже несколько месяцев живёт с ним! — Какое открытие… — буркнул Викториан, старательно делая вид, что не замечает того, как Альфред пытается подвинуть своё кресло как можно ближе к выходу. — Альфред, тебе неудобно? — Что ты, Викториан, удобнее не бывает. У вас такие мягкие кресла, — бросив уничтожающий взгляд на друга, сказал Адамсон. — О, да. Эти кресла мы покупали вместе с моим мужем в Париже. Это было очень давно, лет тридцать назад, может больше, может меньше, в мои-то годы помнить всё это… — А вы как здесь? — спросил Викториан, обращаясь к дочери. Розелла открыла рот чтобы ответить, но была приостановлена властным взмахом руки Лорда. — Моя дорогая вытащила меня на прогулку. Как оказалось, Викториан, она ни разу не была в салоне красоты. Это кощунство по-отношению к ней, друг мой. Не отпускать такую красивую девушку в салон красоты — это преступление. Все, кроме Айседоры, недоумённо поглядели на Реддла. Даже сама Розелла перестала гладить кота и посмотрела на него таким гневным взглядом, что мужчине захотелось уйти под землю. — Ой, как здорово! — радостно пропищала Леди Морган. — Леди Элуаза говорила мне сегодня, что видела Тёмного Лорда в обществе какой-то девушки, но я даже подумать не могла, что та девушка — это наша Розелла! — Ты знаешь Леди Элуазу, бабушка? — наконец, спросила Розелла, обратив на себя взгляды всех присутствующих. — Мы с ней встречались пару раз на различных конференциях. Представляешь, она даже рассказала, что эта девушка ударила Вас, — она обратилась к Реддлу, — по голове веером! — В каждой семье бывают скандалы, — пожал плечами Лорд. С лица Айседоры исчезла улыбка, Викториан выпучил глаза, а Альфред едва не перевернулся в кресле, не переставая отползать к выходу. Одна Розелла сидела с невозмутимым выражением лица. Подействовали ли на неё зелья, отчего она стала такой спокойной — неизвестно. Известно лишь то, что их с Лордом поведение было обговорено ими же заранее, как и все слова, которые они должны были сказать, чтобы вызвать правильную реакцию у Адамсона и Морригана. — Вы сказали… семье? — пролепетала Айседора, и глаза её тут же засветились восторгом. — Твоя бабушка такая позитивная, — незаметно шепнул Лорд своей «возлюбленной». — Сама в шоке. — Да, в каждой семье, — уже громче сказал Реддл. — Мы с Розеллой приняли решение заключить магический брак. Викториан поперхнулся чаем и покраснел, Альфред окончательно свалился с кресла, лишь одна Айседора была действительно счастлива и, подскочив с кресла, бросилась поочерёдно обнимать то Розеллу, то Лорда, расцеловывая их в обе щеки. — Пропали наши денежки… — прошептал Адамсон, перед тем как лишиться чувств прямо на мраморной плитке дома Морган.