Заботники

Тело Тигнари пробивает вспышками электричества. Его потряхивает от боли от пальцев ног до кончиков ушей, но он старается не подавать виду. Кажется, недостаточно хорошо, ведь Дэхья замечает исходящие из него пурпурные искры и распушившийся хвост. Тигнари улыбается через силу. — Путешественник, Паймон! — произнесла пустынница, завидев светлые макушки друзей, быстро направляющихся к ним. — Сказитель может менять погоду. Мы видели снаружи множество молний! — обеспокоенно спросила Паймон. — Вы в порядке? — Почти, Тигнари немного досталось. — Рана несерьезная, не беспокойтесь, — попытался убедить их Тигнари, но резкая боль вырвала из груди болезненный стон. — Ах! — Тебе нужно отдохнуть, не делай резких движений, — Путешественник протянул руку, чтобы помочь, но Тигнари покачал головой, боясь, что прикосновение сделает больно не только ему, но и Путешественнику, и медленно поковылял за остальными. Им было необходимо убедиться в состоянии Хайпасии. А уже там Тигнари смог присесть у кушетки. Любое движение заставляло его болезненно сморщиться. Однако Фенека больше волновала безопасность Коллеи, что осталась в Лесу Авидья, не подозревая о том, что происходит в Сумеру. Дальнейшие события происходили как в тумане. Тигнари старался дышать через раз, чтобы хоть немного умалить свои мучения. Его разум постепенно угасал под звуки битвы и толчков земли. Затем в его сознание проник голос Малой Властительницы Кусанали и стало немного легче. Кажется, кошмар закончился. Когда Сайно принёс в его обитель бессознательных героев, Тигнари тут же принялся перевязывать им раны. Все-таки именно они внесли наибольший вклад в спасение народа Сумеру от гнета высокомерных учёных и их экспериментов. Лечение каждый день сопровождалось глубоким молчанием. Сайно захаживал к нему чаще, чем того требовалось, приносил необходимые травы, спрашивал о Коллеи, пока та исполняла обязанности лесного стража. Фенек отвечал охотливо, не показывая свою слабость и недосып, пока голос Сайно не выдернул его из мыслей. — Как твоё самочувствие? — Я в порядке, — Тигнари не помнит сколько раз за последние два дня произнёс эти слова; ему самому с трудом удавалось убедить себя в том, что его тело способно выдержать урон, нанесенный «ложным Архонтом». — Цвет твоего лица стал хуже, а уши опущены. Ты однозначно не в порядке, Тигнари, тебе плохо, — Сайно хмыкнул, скрещивая руки на груди. Из его уст слова звучали настоящим упреком, но Тигнари не собирался обижаться на правду. Он продолжил молчаливо измельчать травы и остановился только тогда, когда тень генерала махаматра угрожающе склонилась над ним. — Никому не станет лучше, если ты загубишь себя, — Сайно развернул его к себе, осторожно беря ладони в свои. — Коллеи будет очень расстроена, а я не прощу себе, если потеряю единственного друга. Тигнари смущённо взмахнул хвостом, опуская взгляд в пол. Возможно ли, что Сайно до сих пор не вернулся в пустыню, потому что хотел убедиться, что Тигнари полностью восстановился? — Ну, я не знаю, что делать в случае получения удара молнии. Обычно…а…люди погибают? — Если у них нет Глаза Бога. — Да, — кивок. — Такие пациенты мне ещё не встречались, и я подумал, что неплохо справляюсь. — «Неплохо» ещё мягко сказано, тебя лихорадит, — руки Тигнари и вправду подрагивали, и Фенек не мог сказать, было ли это последствием электрического заряда или же от того, что Сайно находился так близко. — Коллеи сказала, что ты ложишься только после полуночи. Это не очень хорошо для ослабленного организма. Любой ребёнок знает, что когда болеешь, нужно спать, — его недовольное выражение лица, наполовину скрытое под маской Анубиса, заставило Тигнари ощутить стыд. Его уши опустились еще больше. — Прости. Генерал махаматра раздражённо вздохнул, не зная злиться ему или плакать. Тигнари невыносим только в одном: когда дело касается собственного здоровья, он предпочитает игнорировать свой недуг, оставляет проблемы на заднем плане, пока не поможет другим. С одной стороны, благое дело совершает, с другой — губит себя. Нет, он никогда не страдал синдромом спасателя, у него не было желания самоутвердиться за счёт заботы о других. За Сайно тем более такого не наблюдалось. Каждое его решение было взвешенным, осознанным и тщательно проработанным. Они оба учёные, но порой мысли друг друга было сложно угадать. Именно поэтому Сайно не до конца понимал, зачем Тигнари взвалил на себя заботу о Путешественнике и Паймон, когда этим могла заняться, например, исцелившаяся от элеазара Коллеи. В девочке энергии хоть отбавляй, но, кажется, это не повлияло на решение Тигнари отгородить её от лишних физических нагрузок. — Иди в кровать, уже поздно, — Сайно вздыхает, осторожно приподнимая учёного с табурета и обнимая за талию. Тигнари делает короткий вздох, терпя прошибшую тело боль, и зажмуривается. Вспышки Электро внутри него постепенно теряют силу, но все ещё доставляют немалый дискомфорт. Из-за чего нельзя предугадать, когда очередная даст о себе знать. Генерал махаматра помогает ему снять верхние одеяния, обувь и перчатки, затем аккуратно подкладывает подушку под голову и укрывает одеялом. Тигнари закрыл глаза. Он явственно ощущал присутствие Сайно всего в метре от себя; тот застыл каменным изваянием у изголовья постели и, судя по всему, намеревался простоять так целую ночь. Фенек не мог уснуть и по другой причине: его рана ныла при каждом вздохе. Сколько бы заживляющих мазей он не наносил и не перебинтовывал, остаточная энергия наложенного на него статуса Электро продолжала упорно тревожить его. Тигнари знал, что это лишь временное явление и ему стоит перетерпеть. Однако это правило не работало на Архонтов. Пускай Сказитель так и не стал им, но его мощь была значительно выше чем, например, у Сайно. Тигнари не мог назвать себя сильным бойцом. Все-таки изучение ботаники привлекало его больше, чем сражения. И если вставал вопрос о том, смог бы он противостоять в одиночку Предвестникам Фатуи, то однозначно пришлось бы нелегко. Фенек перевернулся на бок лицом к стене и сильнее зарылся в одеяло по нос. Если он притворится, что уснул, Сайно наверняка уйдёт и ему не придётся слышать его тихие всхлипы и ворочания. Но ни через час, ни через два Генерал махаматра не ушёл, и Тигнари в раздражении свесил ноги с постели. — Не могу уснуть. — Я заметил, — ответил Сайно, вздыхая. — Ты тоже не спишь. Неужто всерьёз собрался следить за мной? — Стоит мне уйти, ты тут же вернёшься к работе. — Ты хорошо меня знаешь, — подметил Тигнари и неловко улыбнулся. — Но так продолжаться не может, Сайно. Не нужно жертвовать своим сном ради меня. Генерал махаматра скептически изогнул брови на последнем предложении и выразительно уставился на друга. Фенек тут же стушевался под его взглядом. Какая ирония, он попросил Сайно не пренебрегать собой ради него, но при этом сам не придерживается сказанных слов. Между ними образовалось неловкое молчание. — Тигнари, — спустя какое-то время позвал Сайно. — Знаешь, когда происходит гармоничный сон? — Эм, — Тигнари задумался, не сразу заметив подвоха в вопросе. — Сайно, не смей… — Когда супруги храпят в унисон, — торжественное завершение шутки обернулось разочарованным вздохом. — Боже, к чему было это? — Тигнари не находил иных слов, чтобы описать свое состояние. Сайно же в свою очередь гордился очередной шуткой, несмотря на реакцию Фенека. Однако его лицо стало вдруг серьёзным, и Генерал махаматра принял задумчивый вид. — Хм, а в этом есть смысл, — загадочно произнёс он, отвлекая Тигнари от мрачных мыслей. — Если не получается заснуть так, можно попробовать иначе. — Дело не в этом. Мне сложно игнорировать боль, особенно в лежачем положении. Я не знаю, что с этим делать, — в отчаянии прошептал Фенек, прижав ладонь к груди. — Она преследует меня который день и настигает неожиданно. Не помогают даже благовония на основе падисары, — он сжал руку в кулак, коря себя за неосмотрительность. — Если бы я тогда не отвлёкся, то смог бы избежать хаотичной атаки. Но нет смысла сейчас сокрушаться. Что сделано, то сделано. На самом деле он уже давно устал и хотел по-настоящему заснуть. Его тело изнурено как болью, так и отсутствием длительного отдыха. И даже если он попытается расслабиться, у него не получится добиться нужного результата. Выслушав откровения друга, Сайно лишь сбросил с себя головной убор и набедренную повязку, взъерошил и без того непослушные волосы и, под вопросительный взор зелено-карих глаз, улегся на краю, подперев под голову руки. — Ложись, — произнёс он привычно не терпящим возражения тоном. Тигнари не стал спорить. В конце концов, он ничего не потеряет, если попробует уснуть ещё раз. Однако стоило ему уронить голову на подушку, в голову полезли совсем другие мысли. Например, осознание близости с Генералом махаматра. Постель не была предусмотрена на двоих, но если потесниться, места вполне хватит. Поэтому Тигнари почти вжался в стену, чтобы как-то увеличить пространство между ними, и обнимает собственный хвост. Сайно накрывает их обоих одеялом, и в его действие было вложено куда больше осторожности. Тусклый огонёк в прикроватной лампе совсем потух, и домик совсем погрузился в темноту. Фенек закрыл глаза и прислушался. От Сайно исходило едва слышимое дыхание, что говорило о состоянии, близком к полноценному сну, и Тигнари честно-честно постарался поскорее присоединиться. Это было так странно — спать с кем-то. Даже с Коллеи, когда та сильно болела, Тигнари не позволял себе лечь рядом. А Сайно… Он другой. Во-первых, он тоже мужчина, а во-вторых, с ним спорить бесполезно. Почему-то именно эти две причины лишили Тигнари всяких сомнений и ощущения неправильности происходящего. Хотя и было неловко. Некстати ему вспомнилась и история о своём роде, и стало совсем не смешно. Потому что в голову полезли мысли иного характера. А когда за спиной почувствовалось движение, Тигнари замер в ошеломлении. Руки Сайно окольцевали его талию и подтянули к своему владельцу. Спина Фенека встретилась с неприкрытой грудью Генерала махаматра, и Тигнари смог ощутить передающееся ему тепло. Против воли его щеки обрели насыщенный оттенок, а сам он прижал уши к глазам. Кажется, он даже почувствовал чужое дыхание на своей шее. И не было возможности отодвинуться, ведь именно Сайно прижался к нему. Лёгкий электрический заряд прошёлся по телу Тигнари, но вместо боли он ощутил лишь покалывание, непривычное для его организма. В какой-то степени оно было даже приятным. Напряжение в мышцах постепенно ослабевало, и Тигнари в конце концов расслабился в чужих руках и смог собрать мысли в кучу. Мама как-то говорила ему, что встретить человека, с которым всегда будет хорошо, довольно трудно. По крайней мере, она уточнила, что ни с кем ей не было так весело и интересно, пока не встретила будущего мужа. Почему сознание подкинуло своему хозяину данное воспоминание, Тигнари не знал. Но ему вдруг захотелось посмотреть на лицо спящего Сайно, и это внезапное желание тоже нельзя было объяснить. Но сцепленные на животе руки так приятно грели кожу, почти обжигающе, как песок в пустыне. Как же Сайно справляется с ежедневной жарой? Если бы не она, Тигнари смог бы почаще навещать Генерала махаматра, а не наоборот. Сайно делает столько всего, лишь бы встретиться и поговорить. А Тигнари не может справиться и с каким-то там ранением, не говоря уже о палящем солнце! Стоит признать, что на фоне близости, у Фенека действительно поднялась температура, а электрические заряды заставляли его дрожать. Стало душно. Тигнари стягивает с себя одеяло, пиная его ногами. Менее жарко не становится от слова совсем. Зато Фенек замечает странные движения хвоста. Он нервно вилял из стороны в сторону и бил Генерала по боку, заставляя того недовольно нахмуриться и открыть глаза. — Ты странно себя ведешь, Тигнари, — цыкнул он, рукой ловя чересчур распушившийся хвост почти у самого основания, отчего у учёного вверх по позвоночнику простреливает лёгкое возбуждение. — Прекращай и посмотри на меня. Тигнари прижал ладони к лицу и завертел головой. Ему совсем не нравится, что его организм вдруг реагирует на любые прикосновения столь чувствительно. Сайно развернул его к себе и ухватился за запястья. — Тигнари. Фенек вздрогнул, но не повиновался. Тогда Генерал махаматра приблизился к его уху, опасно нависая сверху. — Тигнари, — его горячее дыхание опалило внутреннюю часть звериного уха. — Успокойся. — Сайно… Я не знаю, что со мной происходит, — наконец произнёс Фенек, отнимая руки от лица. — Эти вспышки, они заставляют моё тело странно себя чувствовать. До этого ничего подобного не происходило, только боль в ране, а сейчас… Шокированный Фенек коснулся своей груди, где под слоем бинтов должна ныть глубокая ссадина. Но он не чувствовал привычную пульсацию и остаточную энергию Электро. Сайно аккуратно взял лицо друга в руки прижался лбом к его немного взмокшему. Убедившись, что у Фенека отсутствует температура, он поинтересовался: — Что конкретно тебе кажется не так? — Всё тело горит изнутри, словно я вот-вот впаду в бредовое состояние. Твои прикосновения же ненадолго отрезвляют, однако потом все повторяется. Коснись меня, — внезапно потребовал Тигнари. Сайно усмехнулся и опустил ладонь на макушку, проведя сверху вниз к подбородку, внимательно следя за чужой реакцией. Тигнари неосознанно подставился под ласку, нервно дернув ушами, и протянул: — Ещё, — а потом ещё раз, пока хвост не завилял. — В Академии ты никому не позволял дотрагиваться до себя, — подметил Сайно; его руки без разрешения уже сами оглаживали уши, скулы и шею Тигнари. — Отчего же сейчас требуешь обратного? Фенек неопределённо качает головой. Он на секунду открывает свои глаза, чтобы ответить: — Сайно отныне единственный, кому позволено. Генерал махаматра хмыкает и подтягивает к себе учёного, крепко обнимая. Тигнари уткнулся носом ему в шею, издавая похожие на мурчание кошки звуки. Сайно уже окончательно понял причину поведения друга: столкновение Дендро и Электро породило эффект Стимуляции, отчего Фенек взбудоражен и чувствителен. Сайно такой Тигнари тоже до безумия понравился. Ласковый, уступчивый и мягкий. Такой, каким должен быть только для него… — Сайно, — промямлил Тигнари, кажется, наконец впадая в сладкую дрему, удобно расположившись в руках друга. — Ты один понимаешь меня. Даже когда я изо всех сил стараюсь это скрыть. О лучшем друге…я и не мог мечтать. — Я тоже так считаю и по отношению к тебе, — ответил Сайно, с искренней нежностью зарываясь в чужие волосы и покачиваясь из стороны в сторону. Выпускать Тигнари из объятий не хотелось совсем, как и перестать чувствовать его сбившееся дыхание на своей коже, делиться с ним теплом и обмениваться откровениями. — Так хочется быть поближе к тебе. Если бы я только мог выдерживать высокие температуры. — Тебе и не надо, Тигнари. Я всегда могу прийти к тебе, когда бы ты не пожелал. — Ты не уйдешь, когда я усну? — в ответ разморенный накопившейся усталостью Фенек получает чувственный поцелуй в лоб. — Только если ты попросишь, — его тихий на ушко ответ удовлетворяет учёного. Он беззастенчиво сцепляет ноги на его пояснице и кладёт голову на плечо, закрывая глаза. Они благополучно просыпают целое утро. Когда Тигнари поднимает веки, солнце уже давно достигло своего пика. Он аккуратно надевает обувь и проверяет рану. Теперь она болела, как ей полагается: без раздражающих электрических вспышек. Фенек потягивается и только потом вспоминает, что происходило ночью. Его лицо нервно дернулось и покраснело, потому что до сих пор на коже ощущаются чужие ладони, и как тихий шёпот ласкает уши. Полубредовое состояние не повлияло на память: Тигнари отлично помнит проведенную ночь и внутренне пожелал себе сгореть со стыда. Пускай ничего ужасного или, можно сказать, смущающего не произошло, Тигнари не мог так быстро отбросить воспоминание в глубинные чертоги своего разума. Сайно по истине хороший друг. Никто и никогда не заботился об учёном, как он. Тигнари вынужден признать, что в какие-то моменты болеть, оказывается, приятно. Особенно когда есть человек, который позаботится о тебе. — Наставник, вы проснулись! — звонкий голос Коллеи выдернул Фенека из мыслей. — Как вы себя чувствуете? Генерал махаматра сказал, что вчера вы были совсем плохи. — Здравствуй, Коллеи, мне уже лучше, — укутавшись в одеяло, Тигнари кивнул девушке и решил было встать, но Коллеи, словно испугавшись чего-то, бросилась к нему и ухватила за плечи, не позволяя ступить на пол. — Только не говорите мне, что при вашем нынешнем здоровье хотите вернуться к обязанностям. Вам нельзя! Удивлённый порывами подчинённой, Тигнари поинтересовался: — Как это нельзя? Кто сказал? Коллеи опустила взгляд в пол, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Э-это… Генерал махаматра наказал, что если вы, наставник, ослушаетесь, он лично посетит вас и прочитает весь свой сборник шуток. — Прямо так и сказал? — Да. Тигнари задумался. Он был уверен, что после его выходки Сайно в ближайшее время будет избегать Лес Авидья. А Сайно никогда не бросает слов на ветер. Уж об этом известно не понаслышке! Но…не будет же он бить своего друга? Тигнари решает поступить по-хитрому. — Хорошо, — проговорил он. — Я не буду вставать с постели, но это не означает, что буду валяться и бездельничать. Коллеи, неси мою энциклопедию по грибам. Давно стоило обновить записи по плесенникам. Коллеи, кажется, только больше впала в ступор. Мозговые шестерёнки медленно начали крутиться в её голове, но этого все равно не хватало, чтобы узнать правильный ответ на поставленный вопрос. С одной стороны она выполнила свою задачу, на удивление легко уговорив наставника не вставать с постели, с другой — тяга к труду у Тигнари была непоколебима. Теперь перед ней возник вопрос: сообщать ли об этом Генералу махаматра? И пока Коллеи обдумывала, Фенек быстро переоделся, разминая плечи. Вчера Сайно с этих самых плеч снимал одежду, плавно скользя по изгибам. Его обманчиво холодное выражение лица в тот момент как будто потеплело. Тигнари неловко потёр шею. Возможно, ему стоило быть категоричнее и не послушать совета ученицы. Тогда вероятность, что Сайно вновь придёт, была бы куда выше. Написанная от руки энциклопедия до сих пор пополнялась новыми интересными фактами и изображениями. Томик в тысячу страниц был почти исписан, весь труд учёного в течение нескольких лет находился здесь. Конечно, существовала и пара копий специально для случая, если оригинал окажется утерян. Тигнари быстро стал заполнять пустые страницы, игнорируя нервные взгляды заглядывающей к нему каждый час Коллеи. Кажется, она не знала куда себя деть. Но ближе к вечеру её захаживания внезапно прекратились, как и поступающие отчёты от Лесного дозора. Тигнари был обескуражен внезапной тишиной и решил выйти на улицу. Он и не заметил, как стемнело. Может ему сходить проведать Путешественника и Паймон? Влажный вечерний воздух приятно заполнял лёгкие. Тигнари шёл медленно размеренно, прислушиваясь к своему телу. Рана болела, было бы неплохо сменить по возвращении повязку. Внезапно тонкий слух уловил странное шебуршание за спиной. Тигнари остановился и прислушался. Если кто и продолжает бодрствовать в такое время, то это, вероятно, вьючный як или заблудший тигр. Последний вид особенно активен при наступлении сумерек. Однако тигры в Сумеру никогда не приближаются близко к селениям, пища обитает преимущественно в глубинах леса, тогда как Фенек движется по окраине. Тигнари мог бы предположить, что это всего лишь птица, но она попросту не могла издать такой громкий звук. Некстати на ум пришла безумная мысль о возвращении Дотторе в Сумеру. Тигнари до сих пор потряхивает от сказанных Доктором слов. Но Хайпасия в безопасном месте, да и Второй Предвестник не похож на того, кто совершит ещё одну попытку забрать девушку в Снежную, если проявил недостаточно упорства и наглости в первый раз. Говорят, Дотторе силен не только в исследованиях и играх с людскими чувствами, но и как противник в бою он не уступает Архонтам. В действительности ли это так, Фенек убеждаться не горел желанием. Ему хватило. Когда шуршание за спиной повторилось, но уже тише, Тигнари развернулся, держа на тетиве стрелу. Теперь он был уверен, что кто-то или что-то медленно подкрадывается к нему. Через несколько секунд из-за кустов показался грибоед, который, увидев Фенека, тут же дал деру. Тигнари облегчённо выдохнул, а затем его резко схватили и прижали к дереву. Затылок повстречался с твёрдой корой, и от ярких искр в глазах учёный вскрикнул. — Тигнари? — голос Генерала махаматра сквозил удивлением. — Сайно? — прошипел в ответ Фенек, жмурясь от боли. — Почему ты здесь? — А ты? Сайно раздражённо вздохнул, выпуская из захвата запястья, и поднял с земли лук, чтобы вложить его в руки учёного. — Так все-таки, — прервал неловкую тишину Тигнари. — Почему на своём пути я не встретил ни одного дежурного, но повстречал тебя? — Я взял на себя патрулирование этой части леса, ведь обычно отвечаешь за неё ты. А теперь мой вопрос. Почему ты здесь, когда должен лечиться? — укоризна в его взгляде, однако, быстро сменилась на беспокойство, стоило увидеть, как болезненно морщится друг, потирая затылок. — Я сделал тебе больно? — Нет, всё в порядке, — улыбнулся Тигнари, решив всё же ответить на предыдущий вопрос. — Я хотел узнать, как дела у Путешественника и Паймон. Коллеи говорила, что цвет их лиц стал лучше, бледность сошла. — Но разве этого недостаточно, чтобы убедиться, что с этими двумя все в порядке? — хмуро произнёс Сайно, чем сильно напомнил Фенеку Аль-Хайтама. — О них есть кому позаботиться, а тебе нужно вернуться в постель. И я в курсе того, что ты, несмотря на слабость, вновь принялся за исследования. Коллеи все-таки рассказала, подумал Тигнари, но не был расстроен данным фактом. Он позволил Сайно взять себя за руку и повести в обратную сторону. Светлячки и фонари освещали им дорогу домой, но Тигнари хотелось растянуть время их небольшой прогулки. Он переплел с Генералом пальцы, старательно делая вид, что не вкладывает в свое действие большого смысла. Но приятно удивляется, когда в ответ его кисть сжимают сильнее и тянут ближе; теперь оба учёных шли вровень, разделяя молчаливое удовольствие от совместной ходьбы. Сайно, словно прочитав его мысли, тянет в сторону тропинки, более длинной, чем та, по которой Тигнари шёл до этого. В какой-то момент им встречается на пути множество сумерских роз. В свете луны они кажутся ещё более таинственными и притягательными. И пускай это место Тигнари доводилось проходить не раз, он не мог не заметить, насколько красиво может быть место, когда ты идёшь не один. Они остановились у одинокой скамейки и, не сговариваясь, плюхнулись на неё. Правда Тигнари это далось с куда большими потерями. Пришлось прижать свободную ладонь к груди и ненадолго задержать дыхание, чтобы боль поутихла. Они смотрели на луну, такую яркую и далёкую, но между тем родную сердцу и душе. Её отражение переливалось в глазах Сайно, создавая звёздный блеск. Тигнари не смог оторвать взгляд от них, в упор смотревших в его собственные. Больше не замечая ничего вокруг, они пододвигаются друг к другу, достаточно близко, чтобы коснуться лбами. Тигнари многое хотел сказать. Что ему нравится проводить с Сайно время, нравится его заботливая сторона, нравится прогулка и тёплые пальцы. Нравится всё. Сайно читает это в глазах напротив, втягивает носом вечерний воздух в перемешку с травянистым настоем, окутывающим Фенека. Тянется к лицу, безмолвно спрашивая разрешение. Тигнари завороженно кивает. Это было сложно назвать поцелуем, скорее — неловкое касание губ, как последнее предупреждение. Впрочем, Тигнари не собирался останавливаться и проявил инициативу, вложив лицо Сайно в свои руки и требовательно уткнувшись в чужие губы. Его хвост беспорядочно вилял. Чёртово животное нутро всегда указывало на истинные чувства и эмоции! Тигнари был смущен, счастлив и немного расстроен, что их поцелуй вышел неуверенным и осторожным. По выражению лица Генерала махаматра сложно было определить, что он испытывает. Но затем Сайно облизнулся и растянул губы в короткой улыбке. — Идём, — он снова потянул Тигнари за собой, не давая опомниться. Когда они остановились у порога домика, Тигнари замер, чувствуя накатывающую печаль. Сейчас Сайно заставит его лечь спать, а после покинет, и неизвестно когда они увидятся завтра. Фенек готовится выпустить чужую ладонь. Что же, в конце концов все не так плохо. Кажется, они нравятся друг другу больше чем в качестве друзей, что несомненно радует. Но это как-то…не так, как рассказывала мама. Как-то обыденно, сухо и неинтересно. Наверное, в тот момент только у Тигнари бешено колотилось сердце и порхали бабочки в животе. Напредставлял себе всякого! И сам себя разочаровал. Он молча раздевается, продолжая корить себя за наивность, прячется под одеяло в стремлении унять рвущийся наружу всплеск эмоций. Но его обнимают, крепко прижимают к себе, и только сейчас Тигнари замечает, что Сайно лежит рядом и оставляет чувственные поцелуи на влажных от слез щеках. — Ты думал, что на этом все закончится? — спрашивает. — Кажется, я говорил, что уйду только если ты мне скажешь. Хочешь, чтобы я ушёл? — Нет, — Тигнари прячет лицо в чужих волосах, коротко всхлипывая. — Не хочу чтобы ты уходил. Не хочу, чтобы всё закончилось. Сайно в ответ нависает над ним и утягивает в глубокий, жадный поцелуй, и Тигнари позволяет себе раствориться в руках возлюбленного и делать с ним что хочется. Их ждала долгая страстная ночь.