***
— Доктор Лектер, мне так жаль. Алана заедет за ним через минуту, я просто… — Чепуха, Марго. Пожалуйста, входите. Марго одаривает его радостной, довольной улыбкой, перенося вес сына на бедро, когда входит в кабинет Ганнибала. Она подходит к креслу, которое он поставил для пациентов, и садится, ребенок замкнутый, но довольный у нее на руках. — Он быстро растет, — отмечает Ганнибал, улыбаясь, когда малыш издает тихий вскрик, размахивая пухлыми ручками вокруг, прежде чем прижать их к своей груди. Он прекрасный ребенок, Альфа, с красивыми голубыми глазами и темными вьющимися волосами. — Да, как сорняк, — говорит Марго, улыбаясь с такой жалкой любовью и радостью своему сыну, когда он устраивается у нее на руках со слипающимися глазами. — Алана опаздывает, и я не могла оставить его сегодня, поэтому привела с собой. Я надеюсь, что все в порядке. — Конечно, — говорит Ганнибал с вежливым кивком, садясь на свое место и кладя блокнот на колени. — Твой сын — большой источник счастья для тебя. И твоя жена тоже. — Он улыбается ей. — Это был невероятный год для тебя, Марго. — Да, — говорит она, снова кивая. Она выглядит намного лучше, чем испуганный, сломленный ребенок, которого он начал лечить чуть более двух лет назад. Ганнибал вспоминает ее брата, как он так безжалостно пытал и издевался над ней. Она была у него на побегушках в течение многих лет, с тех пор как их отец умер и оставил Мэйсона единственным наследником своего состояния, с указанием, что только наследник мужского пола будет иметь право на будущее богатство и процветание. Когда Мэйсон, к сожалению, скончался чуть меньше года назад, Ганнибал опасался за ее психическое здоровье. — Скажи мне, — говорит он, открывая свой блокнот, — Мать мальчика доставляла тебе какие-нибудь неприятности? — Совсем нет, — говорит Марго со счастливой улыбкой. Она наклоняет голову набок, уголок ее рта приподнимается в игривой, ребяческой улыбке. — Почему ты спрашиваешь? Ганнибал пожимает плечами, изображая безразличие. — Мне просто любопытно, — отвечает он. — У вашей семьи есть деньги и средства — это слишком легко использовать, особенно когда есть подтверждение того, что вы обязаны ему своей жизнью. — Он просто предоставил яйцеклетку, доктор Лектер, — игриво говорит Марго. Ганнибал поднимает брови. — Он не вынашивал Моргана. Это сделала Алана. — Итак… его яйцеклетка, сперма твоего брата и третья сторона в качестве носителя, — говорит Ганнибал, улыбаясь. — Звучит сложно. — Ну, не похоже, чтобы кто-то из нас мог спровоцировать его на течку, — легко отвечает Марго. — И я бы не попросила его… переспать с моим братом, — ее нос морщится от отвращения. — Я бы никому такого не пожелала. — Этот Омега был другом Аланы, верно? — спрашивает Ганнибал. — Да, — отвечает Марго. — Они были друзьями ещё до того, как мы с ней встретились, — Марго склоняет голову набок, ее улыбка лукавая, а в глазах плещется веселье. — Ты никогда раньше не спрашивал о нем, — добавляет она. Ганнибал улыбается ей. — Вы становитесь наседкой, доктор Лектер? Ганнибал издает смешок. За время, проведенное с Марго, он привык к ее чувству юмора. Он считает ее подругой, охваченной страданиями от рук ее брата, и, увидев, как она восстает из пепла своей прежней жизни, он не может не думать о ней как о близкой подруге или сестре. Ему нравится видеть ее счастливой и свободной. — Мы с женой уже некоторое время пытаемся завести ребенка, — говорит он. — Мы рассматриваем возможность суррогатного материнства. Она хочет ребенка-Омегу. Глаза Марго загораются. — Ну, если хотите, я могу дать вам его контакты. Они все еще у меня есть. — Я не уверен, что это разумно, — отвечает Ганнибал. — Мы бы не хотели, чтобы он думал, что его используют только для одной цели. И, простите меня, не вдаваясь в подробности, — его роль во всем этом сильно отличалась бы от того, что он сделал для вас. — Я знаю, как работают Омеги, доктор Лектер, — спокойно отвечает она, поднимая подбородок. — И я не думаю, что просто попросить унизительно. — Как бы ты отреагировала, если бы к тебе подошел незнакомый Альфа и попросил тебя родить ему ребенка? — Ганнибал отвечает, поднимая брови. Она смеется. — Я полагаю, в твоих словах есть смысл, — она замолкает, прикусив нижнюю губу. — Но если ты передумаешь, то спроси. Или я попрошу Алану спросить его, когда она увидит его в следующий раз. Ганнибал улыбается. Раздается стук в дверь, они оба встают, Ганнибал открывает дверь и встречает Алану приветливой улыбкой. Она улыбается в ответ, радуясь встрече с ним. Они дружат уже давно, и Алана была студенткой Ганнибала, когда получала собственную степень. — Привет, Ганнибал, — говорит она с теплой улыбкой, а затем Ганнибал отходит в сторону, чтобы Марго могла поприветствовать свою жену. Она чмокает Алану в губы и передает ей Моргана. — Алана, — радостно говорит она. — Я думаю, тебе стоит познакомить Уилла и Доктора Лектера. Ганнибал фыркает, на его лице появляется добродушная улыбка. — Ты настойчивая, — говорит он, и Марго улыбается ему. — Уилл? — повторяет Алана, приподнимая бровь и устраивая Моргана поудобнее на своем бедре. — Зачем? Марго улыбается. — Доктор Лектер и его жена ищут суррогатную мать, — радостно говорит она. — Я думаю, что Уилл им бы очень подошел. Вторая бровь Аланы присоединяется к первой, и она смотрит на Ганнибала со смесью веселья и интереса. — Это правда? — Я упомянул об этом мимоходом, — отвечает Ганнибал. — а твоя жена вбила себе эту идею в голову. — Ее трудно переубедить, — говорит Алана с теплой улыбкой. Марго смеется, прикрывая рот кончиками пальцев. Улыбка Аланы смягчается, становится нежной и любящей, когда она смотрит на Марго. — Тем не менее, я могу упомянуть ему об этом. Он достаточно охотно вызвался для нас добровольцем, — она снова смотрит на Ганнибала. — Я думаю, тебе понравится Уилл, Ганнибал. — О? — спрашивает Ганнибал. Улыбка Аланы становится скрытной и хитрой, совсем как у ее жены. — Я не хочу ничего раскрывать, — гордо говорит она. — Я уже вижу, что ты заинтересовался. И, наверно, она права. У Ганнибала заканчиваются протесты. — Возможно, мне следует пригласить вас обоих на ужин завтра вечером, — говорит он, выпрямляясь. — И, если Уилл согласится, вы можете привести его в качестве гостя, чтобы мы с Беделией могли с ним познакомиться. — Превосходно! — щебечет Марго, хлопая в ладоши. — О, это будет так весело! Алана смеется, закатывая глаза, и еще раз целует Марго в щеку. — Хорошо. Мне нужно ехать. Повеселитесь, вы двое, — говорит она и выходит из кабинета. Ганнибал закрывает за ней дверь и фыркает, качая головой в ответ на нетерпеливую улыбку Марго. — Удивительно, как мне удается оставаться на плаву со всеми женщинами в моей жизни, — говорит он, излишне драматично взмахивая рукой и возвращаясь к своему креслу. — О да, я уверена, что ты очень страдаешь, — отвечает Марго, снова занимая свое место. Она закидывает одну ногу на другую и одаривает Ганнибала еще одной яркой, ребяческой улыбкой. Ганнибал не может найти в себе сил быть достаточно раздраженным, видя ее такой счастливой. Ее радость заразительна. — Это классическая экономика, доктор Лектер, — добавляет она, и Ганнибал склоняет голову набок. — Дай немного, получи немного. Мне дали прекрасную возможность и удивительно удачный поворот судьбы, и теперь я упускаю это. Ганнибал хмыкает. — Хорошо, мадам Сваха, — говорит он, поддразнивая. Он открывает блокнот и возвращается к их обычному сеансу терапии. — Приступим?***
— Ганнибал, я пригласила Омегу на ужин сегодня вечером. Я встретила его в колледже. Я бы хотела, чтобы вы с ним познакомились. — Очень хорошо, — говорит Ганнибал с одобрительным кивком. Беделия улыбается, делая глоток вина. — И я пригласил Марго и Алану на ужин завтра вечером. Они приведут Омегу, который был для них суррогатной матерью. Вероятно, мне важно встретиться с этим человеком. Беделия делает паузу, поднимая брови. — Ты быстро схватываешь, — говорит она. Ганнибал улыбается ей. — Как и ты, любовь моя, — отвечает он. Беделия, с обычной точки зрения, помешана на контроле. Они оба помешаны. Ганнибал вряд ли может спорить в этом вопросе — в конце концов, если они хотят продолжить путь суррогатства с Омегой, Ганнибалу придется пройти через большинство взаимодействий. Ему придется, по сути, ухаживать за Омегой, играть с ним, успокаивать и сближаться с ним до такой степени, чтобы у него началась течка. Из-за этого Беделия, по сути, бессильна. Она не сможет заставить Ганнибала играть с Омегой, которого он не желает. Она приносит ему жертв на его алтарь, и Ганнибал может принимать или выбрасывать их по своему усмотрению. — Расскажи мне об этом Омеге, — просит она. — Боюсь, я мало что сам о нем знаю, — отвечает Ганнибал. — Я знаю лишь то, что он дружит с Аланой и что они давно знают друг друга. Исходя из этого, я достаточно доверяю его интеллекту и его личности. Алана не дружит с кем попало. Беделия хмыкает. — Значит ты не знаешь, как он выглядит, или чем он зарабатывает на жизнь, или что-нибудь в этом роде? — спрашивает она. Ганнибал качает головой. — Как это на тебя не похоже. — Да, — признает Ганнибал. Он сдерживается, чтобы не сказать, что если бы она знала Марго и Алану так, как он, то тоже не смогла бы не согласиться на это. — Расскажи мне о своем Омеге, — просит он. Беделия улыбается. — Его зовут Адриан, — говорит она. — Он изучает искусство. Он любит оперу и играет на скрипке. Ганнибал поднимает брови. — Он холост, привлекателен… — Сколько ему лет? — спрашивает Ганнибал. Беделия хмыкает. — Двадцать три. Такой молодой. Ганнибал хмурится. — Я… удивлен, — медленно произносит он. — Как вы познакомились с ним? — Он посетил одну из моих лекций, — беззаботно отвечает Беделия. — После лекции он подошел ко мне, чтобы задать вопросы по теме. Я читала лекцию об аномальной психологии Омег, — она поднимает глаза и встречается взглядом с Ганнибалом. — Мы разговорились. — Он знает, что подразумевает этот ужин? — спрашивает Ганнибал. Она улыбается. — Да. Он очень хотел с тобой познакомиться. — Даже представить себе не могу, почему, — отвечает Ганнибал. Беделия хмыкает, качая головой. — Скромность тебе не идет, Ганнибал, — ласково говорит она. — Ты притягиваешь к себе… странности. Да, он полагает, что это правда. Ганнибал быстро приходит в себя и одаривает ее улыбкой. Он обходит кухонную стойку и аккуратно кладет руку ей на волосы, целуя в макушку. — Я подам баранину, — говорит он, и она кивает с поджатыми губами и блеском в глазах, который всегда появляется у нее, когда она задается вопросом о легальности мяса, которое он готовит. — Мне не терпится с ним познакомиться. — Да, — беззаботно отвечает она и допивает вино. — Я полагаю, что так оно и есть.***
Адриан, как оказалось, довольно мил. Он обладает обычным эстетическим очарованием, которым наделено большинство Омег. Он избегает зрительного контакта с Ганнибалом из уважения и приносит бутылку вина в качестве подарка, когда Беделия открывает ему дверь. Он стройный, небольшого роста, светловолосый и зеленоглазый. Когда Ганнибал подает еду, он лучезарно улыбается и с удовольствием ест, являя собой образец приличия и уважения. Он напоминает Ганнибалу Омег и дочерей, которыми люди бросались в него, когда он был холостым мужчиной — и, иногда, они все еще делают это под предлогом того, что «знают, какие Альфы на самом деле» и «это может быть соглашением». А еще он, как выясняет Ганнибал, довольно скучный. Ганнибал видит в нем прекрасный фарфоровый сервиз, который достают, чтобы показать на званых обедах, блестящий и элегантный. Когда Ганнибал смотрит на него, он показывает свою шею почти развратным образом. Он слишком долго смеется над шутками Ганнибала и пресмыкается перед изобретениями и исследованиями Беделии, как будто пытается заработать дополнительную оценку на уроке у своего профессора. Подхалим. Подлиза. Ганнибал успокаивает и усмиряет его поведение, но это слишком просто. Он вежливый и ухоженный, красивый и молодой. Слишком молодой. Слишком невинный. Ганнибал думает о том, как вонзает зубы в шею этого Омеги, и его желудок переворачивается от чего-то похожего на отвращение. Он пахнет слишком сладко, как будто у него уже начинается течка. Он продолжает трогать свою шею, а затем пытается дотронуться до Ганнибала. Ганнибал не знает, осознает ли Беделия это вообще — женщинам, к сожалению, не хватает генетического состава и обоняния, чтобы понимать такие вещи, как течка, гон и динамичность взаимодействий Альф и Омег. В конце концов, не существует женщин-Омег или Альф. Он желает Адриану спокойной ночи в конце ужина более резко, чем намеревался, но он слишком раздражен поведением Омеги, чтобы так сильно беспокоиться об этом. Адриан, кажется, удивлен, но смиренно кивает, благодарит за ужин, и Беделия провожает его. Ганнибал вздыхает, барабаня костяшками пальцев по подлокотнику своего кресла, его взгляд устремлен на центр стола, когда Беделия возвращается в столовую и садится. — Итак, — говорит она, и в ее голосе звучит веселье, — я так понимаю, это «Нет». — Он ребенок, — говорит Ганнибал, пренебрежительно махнув рукой. — С таким же успехом ты могла бы попросить меня оседлать подростка. — Я думала, его невинность понравится тебе, — отвечает Беделия. — Очевидно, я была неправа. Ганнибал хмыкает. Справедливости ради, он не уверен, что именно привлекло бы его в Омеге или другой женщине. Беделия была редкой находкой, той, кто видит в нем тьму и, хотя боится ее, не отшатывается куда подальше. Беделия была первым человеком, женщина или Омега, с которой Ганнибал подумал бы о спаривании. С тех пор как они поженились, он никогда не находил особого интереса, кроме смутного сексуального влечения, ни в ком другом, кого встречал. Но даже в этом случае оно имело тенденцию исчезать, как только они открывают рот. Такова его неудачная черта характера — влечение к чьему-то разуму больше, чем к телу или сексуальному удовлетворению, которое они могут дать. — Возможно, твой Омега окажется более многообещающим, — беззаботно говорит Беделия, делая глоток вина. Ганнибал кивает, обдумывая это. — Возможно, — отвечает он. Он, безусловно, более уверен в рекомендациях Аланы, чем в студенте-психологе, который тут же бросается на возможность завести ребенка от кого-то, чье имя широко известно в элитном обществе. Ему любопытно узнать об этом «Уилле». Он задается вопросом, оправдает ли он ожидания Ганнибала.***
Ганнибал поднимает голову на звук стука в дверь. Он хмыкает, проверяя время. До прибытия Аланы и Марго остается десять минут. Раньше Алана приходила к нему на ужин раньше, но с тех пор, как у нее появились жена и ребенок, она обычно опаздывает. Это был бы новый, радостный сюрприз. Беделия встает и идет к двери. Ганнибал проверяет, как запекается свиная корейка в духовке, и выпрямляется, когда слышит голос. Не Алана и не Марго — мужчина. Мягкий и низкий. Он намеренно сосредотачивает свое внимание на еде, чтобы не показаться слишком нетерпеливым. — Ганнибал, — зовет Беделия, привлекая его внимание. Ганнибал оглядывается через плечо, замечает светлые волосы Беделии и более темную тень рядом с ней. — Позволь мне представить тебе Уилла Грэма. Ганнибал поворачивается, и его глаза встречаются с глазами Омеги. Они ярко-сине-зеленые, почти такого же цвета, как глаза Моргана Верджера. Похоже, ребенок унаследовал и его темные кудри. На нем очки и толстое пальто, руки глубоко засунуты в карманы. Беделия держит в руках бутылку портвейна и ставит её на кухонный остров. — Похоже, я рано, — говорит Уилл тихим голосом, и Ганнибал улыбается. — Пожалуйста, садитесь, — говорит он и указывает на один из барных стульев, которые он ставит, когда Беделия здесь. Ей нравится сидеть и смотреть, как он готовит, точно так же, как люди не могут отвести взгляд от автомобильной аварии на обочине дороги. Уилл поджимает губы, кивает в знак благодарности и садится рядом с Беделией. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить? — Конечно, — отвечает Уилл. Он опустил глаза, но не из почтения. Он кажется нервным. Нервным, но не беспокойным. Ганнибал наливает ему бокал вина, и он берет его, прижимая пальцы ко дну бокала и вертя его в руках. Он поднимает глаза, встречается взглядом сначала с Ганнибалом, потом с Беделией. Он прочищает горло. — У вас, э-э, прекрасный дом, — говорит он неловко, его рот растягивается в кривой улыбке. Ганнибал хмыкает. Уилл глубоко втягивает воздух, принюхиваясь, и его брови хмурятся. Вероятно, он чует тот факт, что Беделия бывает здесь не слишком часто. Ганнибалу требуется мгновение, чтобы полюбоваться им. Он прекрасен, этого нельзя отрицать. Ганнибал предположил бы, что ему около тридцати, немного старше Аланы. У него короткая темная борода, покрывающая его щеки и челюсть, скрывая любые брачные укусы, которые могут быть. У него широкие плечи, говорящие об увлечении каким-либо физическим трудом. Он крепкий, а руки у него бледные и мозолистые. Беделия берет свой бокал с вином, а Ганнибал снова обращает свое внимание на жаркое. — Мой муж сказал мне, что вы друзья с доктором Блум, — говорит она. Уилл издает гул согласия. — Чем ты зарабатываешь на жизнь, Уилл? — Я, э-э, преподаю основы психоанализа в Отделе поведенческих наук в ФБР, — отвечает Уилл. Ганнибал поднимает брови, открывает дверцу духовки и надевает рукавицы, чтобы вынуть жаркое. — Иногда я помогаю директору с составлением криминальных профилей. Беделия хмыкает. Ганнибал чувствует ее взгляд на своей спине. — Какое-то особое предпочтение в криминале? — спрашивает она. Ганнибал поворачивается и ставит жаркое на стол как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уилл кивает. Его глаза вспыхивают, встречаются с глазами Ганнибала, затем устремляются к локтю Беделии. — Серийные убийцы, — говорит он. Ганнибал не может сдержать довольный и удивленный звук, который он издает, снова привлекая взгляд Уилла. — Почетная профессия, — говорит он. Беделия кивает. — И, прости меня, удивительная, учитывая твою биологию. Уилл натянуто улыбается, как будто уже слышал что-то подобное раньше. Его рука сжимает бокал с вином, и он поднимает его, чтобы сделать глоток. — Убийства не прекращаются из-за цикла овуляции, доктор Лектер, — отвечает он. Ганнибал улыбается. — Нет, полагаю, что это не так. Раздается еще один стук в дверь, и Беделия бросает на него предупреждающий взгляд, прежде чем встать, чтобы поприветствовать Марго и Алану. Ганнибал слышит их голоса, когда женщины ведут тихую, личную беседу. Он смотрит на Уилла с любопытством, когда видит, как голова Уилла двигается взад-вперед, пытаясь рассмотреть каждую деталь, старательно избегая взгляда Ганнибала. — Ты не любитель зрительного контакта, не так ли? — спрашивает он. Уилл качает головой. — Глаза отвлекают, — бормочет он. — Ты видишь слишком много. Ты видишь недостаточно. И… — он прикусывает губу, сжимает челюсть и поднимает взгляд, как будто хочет доказать Ганнибалу, что он может поддерживать контакт. — Трудно сосредоточиться, когда думаешь: «О, эти белки такие белые», или «У него, должно быть, гепатит», или «Это лопнувшая вена?». Улыбка Ганнибала становится шире, Уилл сглатывает и снова опускает взгляд. — Так что, да, я стараюсь избегать взглядов, когда это возможно. Он судорожно сглатывает и делает еще один глоток вина. Марго и Алана входят в кухню, Беделия замыкает шествие, и Уилл поднимает голову. Нервозность мгновенно покидает его, сменяясь нежностью и радостью, и он встает одновременно с тем, как Алана подходит и обнимает его. Он утыкается носом в ее шею, глубоко вдыхает, а затем обнимает Марго — менее близко, но так же нежно. — Извините, мы опоздали, — говорит Алана, снимая перчатки. — Пробка была настоящим кошмаром. — Вы как раз вовремя, — отвечает Ганнибал, указывая на жаркое. — Пожалуйста, займите свои места. Я скоро все подам.***
— Пахнет чудесно, Ганнибал, — восхищенно говорит Алана, когда Ганнибал снимает крышку с жаркого. Он улыбается ей, нарезая жаркое толстыми ломтиками и разделяя его на части. Перед Беделией стоят устрицы и салат, и когда все обслужены, он садится и объявляет трапезу. Взгляд Уилла устремлен на тарелку Беделии. Он прикусывает нижнюю губу и кивает в ее сторону. — Пескетарианка? — спрашивает он. Беделия натянуто улыбается. — Я не люблю есть то, у чего когда-то была нервная система, — говорит она. Уилл склоняет голову набок, но не отвечает. Он откусывает первый кусочек жаркого и издает радостный, удивленный звук. — Вау, — говорит он и смотрит на Алану, как будто ищет подтверждения, что то, что он ест, настоящее. Он улыбается Ганнибалу. — Это превосходно. — Я очень осторожен с тем, что попадает в мой организм, — легко отвечает Ганнибал, откусывая свой кусок. Мясо получается розовым и сочным, приправленным розмарином и мятой. Он хмыкает с набитым ртом, и щеки Уилла розовеют. Он снова наклоняет голову. — Где ты научился готовить? — спрашивает он. — Я самоучка, — отвечает Ганнибал, улыбаясь. Уилл смотрит на его руки, как будто зачарованный, когда Ганнибал режет мясо и подносит его ко рту, чтобы съесть. Ганнибал сдерживает свое мурлыканье всякий раз, когда ловит взгляд Уилла. Он знает, что Алана, Марго и Беделия не услышат этого, но Уилл может. Он должен быть осторожен, чтобы не показать слишком много и сразу. Уилл смотрит на него еще мгновение, прежде чем сглотнуть. — Кулинария — это вид искусства, — говорит он. — Один из самых эгоистичных, какие только есть. — С чего ты это взял? — Спрашивает Марго. Должно быть, это странно — сидеть в комнате, полной психиатров и криминалистов. Ганнибалу интересно, сколько времени из этого разговора может пройти без того, чтобы кто-нибудь произнес хоть слово. Уилл, похоже, может передавать целые предложения с помощью подергивания губ или стискивания челюстей. Уилл пожимает одним плечом. — Художники, писатели, музыканты…вряд ли они выступают лишь только для себя, — говорит он. — Это требует аудитории. — И разве ты не видишь себя зрителем на этом ужине? — спрашивает Беделия. Уилл качает головой. — Еда была бы прекрасной независимо от того, был бы здесь кто-нибудь из нас или нет, — отвечает он. Ганнибал улыбается в свой бокал с вином, и Уилл на короткое мгновение встречается с ним взглядом, прежде чем опускает глаза. В отличие от Адриана, Уилл подчиняется ему не для того, чтобы успокоить или усмирить его, а просто потому, что он, естественно, не может поддерживать зрительный контакт с Альфой. Его сила и его слабость переплетены так же тесно, как и любовники. Ганнибал обнаруживает, что с каждой минутой становится все более и более заинтригованным. — Кто-то может возразить, что убийство — это еще одно представление, — говорит он. Беделия издает низкий, напряженный гул и делает большой глоток вина. — Иногда исполняется с большой экстравагантностью. — Безвкусной экстравагантностью, — отвечает Уилл. — Это чревато слишком большим количеством пафоса. — У тебя проблемы со вкусом, Уилл? — спрашивает Ганнибал. Челюсти Уилла сжимаются. Он стискивает зубы, обнажая их ровно настолько, чтобы Ганнибал мог видеть их края, и снова обращает свое внимание на еду. — Мои мысли часто бывают невкусными, — отвечает он. — Такова жизнь. — Как долго вы работаете в ФБР? — спрашивает Беделия. Уилл пожимает одним плечом. — Годы, — отвечает он. — Он очень одаренный, — говорит Алана. — Он может видеть в убийстве то, чего не видит никто другой. Он… понимает их. Мотивы, стоящие за местом преступления. — Я просто прочитал показания, — говорит Уилл, защищаясь, как будто Алана имела в виду эти слова как предупреждение. Алана обменивается с ним взглядом и нежно кладет руку ему на плечо. Он вздыхает, натянуто улыбаясь ей, и расслабляется. — Как давно вы работаете психиатром? — он спрашивает Беделию. Беделия улыбается. — Скорее всего, еще до того, как ты стал мужчиной, — беззаботно отвечает она. Рот Уилла дергается, и он тяжело дышит. — А вы, доктор Лектер? — Много-много лет, — отвечает Ганнибал. — Но до этого я ещё был хирургом. Уилл делает паузу, поднимая глаза. — Ты находишь разум более интересным? — спрашивает он. — Именно разум дает нам силу, с помощью которой мы достигаем чего угодно, — отвечает Ганнибал, улыбаясь. — Искусство и музыка. Даже убийство. Уилл улыбается. Это небольшое, искреннее выражение, как будто ответ Ганнибала ему понравился. Они продолжают ужинать. Ганнибал узнает, что Уилл родился в Луизиане, в семье Омеги и Альфы, после чего его отец снова женился после смерти его Альфы. Уилл, по-видимому, никогда не знал человека, который подарил ему жизнь, и выглядит равнодушным, рассказывая эту историю. Он рассказывает Ганнибалу о своих собаках и о том, что он записался на курсы, чтобы стать полноправным агентом ФБР. На протяжении всего этого Уилл показывает свою шею только тогда, когда поворачивается, чтобы поговорить с Марго и Аланой. Он не прикасается к своей шее, разве что почесывает ее, когда ему некомфортно. Он ест и пьет без жалоб, не бросается почестями или похвалой, если это не заслужено. Это настолько отличается от блестящей игрушки Омеги, которую Беделия пыталась навязать ему раньше, что Ганнибал не может не сравнить Адриана с другими Омегами и женщинами, которых матери толкали на его пути, надеясь привлечь его внимание. Уилл не пытается поймать его взгляд. Он просто есть, сверкающий, как алмаз в сердце горы. Ганнибал ловит себя на том, что пытается выкопать камни вокруг него и найти все его неровные и сломанные края. Он хочет, чтобы Уилл сиял, и думает о том, как красиво он выглядел бы со своими золотистыми глазами и потной от течки кожей. Ужин заканчивается, и Ганнибал приглашает их на бокал портвейна в кабинет, но Уилл отказывается, ссылаясь на то, что ему нужно проверить своих собак. Ганнибал принимает это любезно, испытывая странную печаль при мысли о том, что он так скоро расстанется с Уиллом. Затем он смотрит на часы и видит, что в компании Уилла пролетело целых пять часов. Любопытно. Он провожает Уилла до двери и ждет, пока тот наденет пальто. Уилл колеблется, бросая взгляд через плечо Ганнибала, как будто проверяя, наблюдают ли за ними или следят. Затем он прочищает горло, поднимает плечи, чтобы защитить шею, и смотрит на грудь Ганнибала. — Алана рассказала мне, в чем дело, — говорит он. Ганнибал кивает, ничуть не удивленный. — Если вы и доктор Дю Морье захотите увидеть меня снова, просто дайте ей знать, и она сообщит мне. Ганнибал склоняет голову набок. — Ты хочешь, чтобы Алана продолжала быть посредником? — спрашивает он. Уилл стискивает зубы и кивает. — На первое время, — говорит он. Его глаза на мгновение поднимаются, затем снова опускаются. — Будет более разумно, если вы не будете знать, где я живу или как связаться со мной, пока мы не заключим договор со всеми… точными деталями. Ганнибал улыбается. Значит, у Уилла действительно есть какой-то инстинкт жертвы. Какое-то чувство самосохранения. Ганнибалу интересно, смогло бы ФБР выбить из него это. — Тогда до следующего раза, — говорит он. Уилл кивает, мягко улыбаясь, а затем уходит. Ганнибал возвращается в кабинет и видит Алану, Марго и Беделию, сидящих вокруг разгорающегося огня. Марго поднимает глаза, нетерпеливо подпрыгивая на своем месте. Беделия улыбается. — Он тебе понравился, — говорит она, и Ганнибал улыбается и садится на свое место. — Конечно, понравился. Ганнибал холодно смотрит на нее, и она качает головой, напевая: — Тебя всегда привлекали странности. А Уилл Грэм — это странность. Омега, который часто посещает умы серийных убийц, работает на ФБР, владеет и управляет оружием, а также готов пожертвовать свои яйцеклетки таким людям, как Алана и Марго. Интересный экземпляр во всех отношениях. — Я знаю предпочтения Ганнибала, — говорит Алана с застенчивой улыбкой. И Ганнибал должен признать, что, вероятно, так и есть.***
Ганнибал прекрасно знает все физические различия между Альфами, женщинами и Омегами. Он знает о работе смазки у Омег, знает на какие точки следует давить на шее и плечах. Он знает ощущение острых клыков Альфы, знает, как звучит шероховатая подушечка ароматической палитры в углублении их ртов, когда он разрезает её. Он знает чувствительные места на теле женщины, где к ним прикоснуться, чтобы они задрожали, затрепетали и стали мокрыми. Он знает о циклах омега-овуляции, симптомах альфа-гона и обо всем, что происходит между этим. Большая часть этого теория. Несмотря на свой многолетний опыт, Ганнибал никогда раньше не играл с Омегой, не успокаивал его и не садился на него верхом. — Я позволю это, — говорит Беделия. — Но. Ганнибал улыбается. Всегда есть «Но». — Ты не должен играть с ним или заниматься с ним чем-либо интимным, если меня нет в комнате. Я не потерплю измены с твоей стороны, Ганнибал. — У меня нет намерения это делать, — отвечает Ганнибал. Он борется с желанием спросить ее об Энтони. Он заметно отсутствовал в их жизни с тех пор, как Ганнибал отклонил предложение Беделии сесть на него верхом и размножаться. Она резко кивает. — Ты не кусаешь его. Ты не сцепляешься с ним. Ты можешь пообещать мне это? — Да, — без сомнения говорит Ганнибал. Он — вершина сдержанности и контроля, и потребовалось бы нечто большее, чем симпатичная Омега, чтобы стереть годы преданной моногамии со своей женой. Технически, Ганнибал имеет юридическое право обладать и женой, и Омегой, но опять же, он никогда не был склонен содержать в своем доме больше одного любовника или спутника жизни. А Омеги требуют постоянного внимания. Когда они сцеплены и спарены, им требуется постоянное утешение, умиротворение, гнездышко и забота. Ганнибал никогда не испытывал желания делать что-либо из этого. Он восхищается независимостью Беделии и думает, что это одна из причин, по которой они так долго жили в гармонии. — Хорошо, — Беделия улыбается. — Я думаю, что тогда тебе следует позвонить Алане.***
Три дня спустя Уилл возвращается в дом Ганнибала. Он снова нервный, но не тревожный. В его запахе нет никакого беспокойства. Теперь Ганнибал может почувствовать его запах, и аромат еды в этот раз не забивает ему нос. Уилл пахнет резко и сладко, мятой, лемонграссом и шоколадом, как зимние десерты. Он ловит себя на том, что смотрит на Уилла и думает о блюде, которое он мог бы приготовить, чтобы дополнить его вкус. Уилл сжимает в руках чашку с кофе, не сводя глаз с темной жидкости. Теперь он носит обручальное кольцо, и Ганнибал кивает на него. — У тебя есть жена? — спрашивает он. Это все усложнило бы. Уилл хмыкает, смотрит на кольцо и качает головой. — Сдерживающий фактор, — говорит он. — Останавливает людей, задающих слишком много вопросов. Ганнибал понимает. Запах Омеги, связанного с женщиной, не изменяется так резко, как запах Омеги, связанного с Альфой. Беделия хмыкает и протягивает Уиллу контракт для ознакомления. — Здесь все разложено по полочкам, — говорит она. — Я уже обсудила свои условия с моим мужем, — она произносит последнее слово лукаво, как напоминание Уиллу, чтобы он помнил свое место. — Он не укусит тебя, и все ваши интимные взаимоотношения будут проходить под моим наблюдением. Уилл кивает. — Я понимаю, — говорит он, открывая контракт. Его острый взгляд впитывает все, и он поджимает губы. Он хмурится, пальцы останавливаются на одном из пунктов. Он качает головой. — Только не это, — говорит он. — Я не соглашусь на такое. Ганнибал склоняет голову набок и поворачивается, чтобы прочитать. В нем говорится, что, если ребенок Уилла не будет Омегой, то Уилл соглашается на аборт, чтобы они могли попробовать заново. Он хмурится и удивляется, зачем Беделии вообще понадобилось включать это в список. Беделия поджимает губы, хмыкая. — Если это так, — говорит она, — то тогда ты соглашаешься воспитывать этого ребенка как своего собственного. Я не потерплю, чтобы внебрачные дети моего мужа были усыновлены и разгуливали по миру. Ты сохранишь и вырастишь его. Он никогда не узнает ни своего отца, ни меня. Уилл издает тихое рычание. То, которое Беделия не слышит, но Ганнибал определённо улавливает. Он возвращается к другой стороне прилавка, чтобы скрыть улыбку. — Я согласен с этим, — говорит он. — И, по вашему приказу, я продолжу рожать для вас. Но я не буду делать аборт. Беделия кивает. — Хорошо, — говорит она, и Уилл кивает в ответ. Их глаза встречаются и сцепляются, кобра и мангуст смотрят друг на друга сверху вниз. На этот раз Ганнибал не может скрыть улыбку. Уилл закрывает контракт и отодвигает его обратно. — Измените эту часть, и я подпишу его. Беделия кивает, ее челюсть сжата. Затем Уилл сдувается и поджимает губы. Его телефон звонит, и он смотрит на него, прежде чем встать с очередным вздохом. — Долг зовет, — говорит он. — Неужели было совершено убийство? — спрашивает Ганнибал. Уилл кивает. — Я бы хотел посмотреть на это, — говорит Ганнибал и смотрит на Беделию. — Я встречался с Джеком Кроуфордом. Он знает меня. Я верю, что он позволит мне поделиться своими мыслями. Беделия смотрит на него долгим, холодным взглядом, прежде чем кивнуть. — Очень хорошо, — говорит она, вставая. — Я вернусь к адвокату и попрошу его составить другой контракт. — Спасибо, любовь моя, — говорит Ганнибал и притягивает ее для поцелуя. Она мычит у его рта, выгибаясь ближе к нему в нехарактерном проявлении любви, и когда она отстраняется, ее щеки розовеют, а глаза сияют чем-то похожим на победу. Ганнибал поворачивается к Уиллу, который допил свой кофе и опустил глаза, как будто от этого ему стало некомфортно. — Мы можем взять мою машину, если хочешь. Уилл пожимает плечами. — Поступай как знаешь, — он включает свой телефон и начинает звонить. — Я дам знать Джеку, что ты придешь.