Это могло повергнуть кого угодно в шок

Это могло повергнуть кого угодно в шок. Лили Эванс и Сириус Блэк были друзьями . Уже около года. Точнее с пришлой зимы. Лили Эванс нашла Сириуса Блэка, тем холодным январским днем, таким, каким его не видел никто и никогда. Лили заблудилась. Сама не поняла, как это случилось, ведь за шесть лет ей казалось, что она изучила школу как свои пять пальцев, а теперь она брела по коридору и сама не понимала, ждет ли ее скорый выход в знакомый коридор, или она все больше загоняет себя в глубь ветхой школы. Эхо, разносившееся по коридору от стука ее каблуков, вдруг смешалось с эхом плача. Сначала Лили решила, что это кто-то из первых курсов, заплутал точно так же, как она и просто плачет от отчаяния. Но чем ближе она приближалась к источнику звука, тем он становился ниже, глубже с хрипцой. Ее каблучки цокали быстрее, её внутренний голос был уверен, что там за углом, откуда исходят звуки, нужна именно она. Это чувство внутри нее становилось навязчивой идеей. И завернув за угол староста школы обнаружила плачущим Сириуса Блэка. От неожиданности девушка пошатнулась назад и резко вздохнула, прикрыв рот ладошкой, но в ту же секунду пришла в себя. Лили упала на колени и обхватила Сириуса Блэка. И Сириус расплакался только сильнее. Он чувствовал лёгкий аромат карамели и ландышей и точно знал, кто так пахнет. Так пахла девушка, в которую был без памяти влюблен его лучший друг, Лили Эванс. От ее действия вдруг тепло, как мелкое горчичное семечко, зародилось где-то внутри него и начало наполнять его. Лили шептала что-то несвязное или так тихо, что Сириус мог разобрать лишь свое имя, причем его сокращённую ласкательную форму «Сири». Лили подползла к нему ближе и села рядом, и Сириус уронил свою голову на ее колени и продолжил плакать. Лили нежно, по-матерински, так как никогда и никто до этого, начала перебирать угольные вьющееся пряди парня тихо протягивая сквозь приоткрытые губы «Тс-ч-ч-ч». И вдруг Сириус начал успокаиваться. Он престал плакать и теперь только иногда всхлипывал и тяжело дышал. — Если захочешь, — вдруг проговорила Эванс чуть громче, нарушая уже почти звенящую тишину, — потом наложи на меня Обливиэйт, но сейчас не молчи, выговорись. — Я могу тебе доверять, Эванс? — через минуту спросил Блэк и покрутил головой, чтобы размять шею. Лили Эванс улыбнулась, почему-то ей захотелось это сделать именно сейчас. Она снова запустила в черные волосы свои длинные мраморные пальцы и погладила парня с той же материнской нежностью. — Мне жаль, что ты мне не сестра, или кто-то вроде того, — поднимая свою голову с колен Лили и перекладывая на ее плечо сказал Сириус, — ты первая, кто вызывает во мне доверие лишь своим прикосновением. — Поздравляю, Блэк, — вдруг усмехнулась Лили, попытавшись посмотреть на парня, который был на ее плече, — это наш с тобой самый длинный диалог за все шесть лет обучения. Сириус вдруг рассмеялся. Громко и по-настоящему, так как смеялся он только с Люпином и Поттером. Лили слышала такой его смех только несколько раз, когда удавалось где-нибудь тайком застукать мародеров, скрытых от глаз других учеников школы, а с учётом, какие они были показушники, сделать это где-то вне их спальни, было крайне сложно. Тепло, которое родилось внутри Блэка от смеха, начало выплескиваться из него и он, сам от себя не ожидая, повернулся к Лили и крепко ее обнял. — Малышка, спасибо тебе за то, что ты есть, — вдруг прошептал Сириус, — мне правда так хорошо сейчас. — Удивительно, Сири, — Лили снова запустила пальцы в его волосы, продолжая обнимать своего собеседника, — но мне с тобой тоже. Поделишься, что случилось. Всегда легче, когда поделишься. Блэк усмехнулся и зарылся в теплые рыжие волосы носом. Лили Эванс сейчас дарила ему столько нежности, сколько ни одна женщина ему никогда не дарила. И это была не та нежность, которую он испытал только вчера с сокурсницей с когтеврана, когда она после свидания затащила его в заброшенный класс и связав его руки и ноги, что только не вытворяла своими пальцами, губами и языком, от чего Сириусу Блэку было хорошо, это была материнская нежность, такая нежность, которая никогда ему была недоступна. У Блэка даже промелькнула в голове мысль, а не эту ли он искал в каждой своей девчонке. — Малышка, я узнал сегодня, что мой брат Пожиратель, — вдруг прошептал Сириус Лили на ухо и обмяк в ее объятьях. Девушка еще крепче сжала в своих объятьях Блэка и прижалась губами куда-то к виску. Ей хотелось сейчас разделить всю ту боль, которая была внутри парня, наложить на него Обливиэйт, чтобы он не знал этого страшного факта. Лили Эванс давно догадывалась, что Блэк не подонок, подглядела это тогда же, когда подслушивала его смех, правда подглядывания и подслушивания были не ради первого и второго, а ради кое-кого вообще другого, но сейчас это было не важно. Сейчас Лили Эванс точно знала, что Блэк не подонок, а парень в жизни которого случилось слишком много ужасных вещей, чтобы быть настоящим, и как бы это не звучало парадоксально, настоящим он смог быть только когда этого ужаса стало слишком много. Новость о том, что Регулус Блэк принял сторону Темного Лорда снесла крышу Блэку. И таким он не хотел чтобы его видел никто. Даже его лучший друг. Сириусу казалось, что никто не достоин быть с ним рядом, никто не поймет, ни у кого не будет нужных слов для него, чтобы его понять и поддержать. Сириус был прав, слов ни у кого не было нужных, но у Лили Эванс были нужные прикосновения. Слишком много вопросов вызвала бы эта внезапная дружба Сириуса и Лили у всех в школе. Особенно у Джеймса, потому они не договариваясь решили оставить ее в тайне. Сириус Блэк Лили Эванс тоже был нужен. За дерзким образом грозной старосты пряталась так нуждающаяся в защите малышка. Это могло повергнуть кого угодно в шок. Лили Эванс была влюблена в Джеймса Поттера еще с третьего курса. Даже сложно сказать кто из них двоих влюбился в первым. Лили Эванс влюбилась в него, когда он был в команде еще ловцом. Не самым лучшим ловцов за всю историю Гриффиндорской команды. Скорее лучшим с конца. Лили влюбилась в это совершенно искривлённое от злости лицо Джеймса, когда комментатор объявил победу Слизерина, а Джеймс за всю игру даже не увидел золотой мяч в небе. Лили Эванс влюбилась и в следующую же субботу купила Джеймсу снич в Хогсмиде. Она подбросила его ему в сумку с запиской в которой было пожелание успехов и удачи. Джеймс Поттер кажется влюбленный в Лили Эванс целый месяц пытался ей доказать, что это она подарила ему снич и звал ее на свидание, но девчонка была непреклонна, отвечала ему что-то про гигантского кальмара и про то, что она не занимается ерундой, а сама еле сдерживала улыбку, когда видела Джеймса играющего со снитчем на каждом углу в любую свободную минуту. Шли годы, а Лили никак не могла пересилить свой страх, что на свидании с парнем ее мечты она будет вести себя как дура, и она раз за разом отказывала Джеймсу Поттеру. Это могло повергнуть кого угодно в шок. Сириус Блэк влюбился. Он подозревал, что это случилось еще во время выпускных экзаменов, но понадеялся, что это лишь весеннее обострение, а она как назло, вопреки всем Блэковским чарам не обращала на него внимание и того хуже, гуляла с каким то невзрачным пуффендуйцем. О том, что это все-таки произошло Блэк узнал, когда вернулся в школу в сентябре и увидел ее снова. Она собирала волосы в высокий хвост, стоя у стола гриффиндора в Большом зале и рассказывала, что то Лили. Она была ее лучшей подругой. В ту же ночь, Сириус Блэк пришел к своей подруге, чтобы все ей рассказать. У Лили выдался тяжелый день. Расселение первокурсников, экскурсия по школе, на столе лежала куча расписаний, которые нужно было раздать за завтраком, а еще и вдобавок ко всему она только-только закончила составление расписаний дежурств всех старост школы и сейчас хотела только спать, но в ее комнату бесцеремонно ввалился Блэк, тут же упав на ее кровать. Теперь у Лили была своя комната, она была старостой школы. Второй старостой школы был выбран Римус Люпин, но он предупредил Лили еще на вокзале, что не желает покидать их мужскую берлогу и отдает в ее полное распоряжение все покои для старост школы. Лили этому порадовалась, ведь теперь встречаться с ее тайным другом можно было чаще и не в грязных холодных коридорах. — У меня нет разумных идей, — сразу приступая к делу тогда сказала Лили, — но хорошая новость в том, что она сейчас ни с кем не встречается. — Даже Джеймс не догадался! — Воскликнул Блэк, — Как ты это делаешь, Малышка? — Сири, я вижу тебя насквозь, — рассмеялась Эванс, запуская руки в его волосы и целуя его в висок, — Братишка, предлагаю тебе ни с кем не встречаться до твоего дня рождения и просто начать с ней общаться. Ей нравится травология. — Тоска смертная, — демонстративно закатывая глаза протянул Сириус, — хорошо, я буду пай мальчиком, если ты обещаешь, что вы обе придете на мой день рождение. — Если он будет в вашей комнате, как шесть предыдущих, то не придем, — усмехнулась Эванс, пытаясь стянуть Блэка со своей постели, — на такие ваши дни рождения ходят только те, кто планирует с вами переспать. — Все верно, Лилс, ты планируешь переспать с Сохатым, а Марли со мной, — Блэк проговорил это очень быстро и подскочил с кровати, зная что дальше будет буря. Лили Эванс естественно отрицала, что она о чем-то таком мечтает с Джеймсом Поттером. — Вечеринка будет в гостиной, чтобы увидеть вас шансы возросли, Малышка, — добавил Блэк и выбежал из комнаты до того, как Эванс успела достать свою палочку. Это могло повергнуть кого угодно в шок. Сириус Блэк возненавидел Джеймса Поттера и отказывался с ним разговаривать уже неделю и виной всему была Лили Эванс. Сириус заметил и за своей подругой и за другом, что их поведение сильно поменялось после его дня рождения, но не особо придавал этому значение, прибывая в полной эйфории от отношений в которых были чувства. За эти два месяца Марлин Маккиннон привыкла к общению с Сириусом Блэком и под действием крепкого алкоголя и громкой музыки все-таки сдалась чарам Сириуса Блэка. Для него это достижения было чем-то необычным, даже если судить по тому, что он с утра с такой гордостью и наслаждением сообщил своим друзьям, что у них ничего не было этой ночью. Римус Люпин тогда оборжал парня и назвал его импотентом, а Джеймс Поттер промямлил что-то неразборчивое и с недовольным видом удалился. Блэк тогда списал это на похмелье. Что это было на самом деле Сириус узнал лишь через месяц, когда у него наконец нашлось время на свою подругу. Когда Лили вернулась с дежурства Сириус пил чай в ее комнате, дожидаясь хозяйку. Увидев друга она кинулась ему в объятья. После паршивого месяца ей так хотелось оказаться снова в заботливых сильных руках Блэка. Она каждый день смотрела на него и так хотела наплевав на все их договоры броситься к нему в объятья и разреветься как следует, но она видела какие хрупкие отношения между ним и Марлин и как ими дорожит Сириус, потому останавливала себя, чтобы не сломать их, ведь девушка все не правильно расценит, а на объяснения уйдет слишком много времени. — Тебе нужно с кем-нибудь переспать, — вдруг заявил Сириус. — С тобой, например, — хотела отшутиться Лили, но в ее голосе проскользнула боль, которую тут же уловил Сириус. Какая то неведомая связь царила между этими двумя, которую не мог объяснить никто даже они сами. Они не здоровались и не спрашивали как у кого дела. Они всегда точно знали, на какую тему пора поговорить. И сегодня Сириус шел поделиться тем, что его отношения просто чудесны и пока без секса, как вдруг выпалил это. Зачем он это сказал он и сам не знал, но Лили дала ему понять, что это то, что нужно обсудить. — О, Лили Эванс, а ты больше не девственница, да, — Сириус лающе рассмеялся, — а мне не рассказала. — Нечего рассказывать, он ушел до того как я проснулась, — Лили встала с кресла и подошла к камину, — наверное все было так плохо. Она сжалась вся и попыталась обнять себя. Ей стало очень холодно и даже огонь в камине не грел. Тогда ей казалось, что это волшебная ночь. Ночь о которой она мечтала, но ужасно ее боялась. А тут день рождение Блэка, очень много алкоголя. Лили плохо помнила, как добралась до своей комнаты, но хорошо помнила его на своем пороге с огневиски в одной руке и картой Мародеров в другой. А дальше в воспоминаниях были его влажные губы, целующие ее кожу, его горячее тело, которое прикасалось к ее телу, и конечно его мягкие волосы в ее ладонях, их она беспощадно тянула в моменты удовольствия. Джеймс Поттер был нежен и страстен, он шептал разные глупости ей на ухо и несмотря на количество алкоголя в нем был с ней аккуратен, прекрасно понимая, что это ее первый раз. Он был очень озадачен тем, чтобы сделать девушке приятно и Лили не меньше пяти раз взрывалась в диких стонах вперемешку с громкими выкриками его имени, а ее тело окутывала мелкая неконтролируемая дрожь. Лили тоже старалась, как ей подсказывало ее тело и Джеймс тонул в наслаждении, как минимум от того, что это был секс с самой Лили Эванс. Последнее, что она понимала, что она кажется вслух прошептала «Я люблю тебя, Джеймс» и после уснула. Когда Поттер проснулся на утро он был в шоке. То, что у него был умопомрачительный секс он помнил, но как случилось так, что он был с Лили Эванс для него осталось загадкой. Надеясь, что Лили напилась так же сильно и тоже на утро не вспомнит с кем занималась любовью, Джемс сбежал. Их отношения с Лили и без того были натянутые и если она вся искривлялась в ужасной гримасе от предложения пойти с Поттером на свидание, то факт нахождения Джеймса Поттера в ее постели просто свел бы ее с ума, как подумал парень. Блэк встал с дивана и взял лежащий на нем плед. Он укрыл им плечи Эванс и поцеловал ее куда то в затылок. Слова не подбирались. Ему хотелось уничтожить подонка и придушить своими руками. Так он поступал с девушками часто, почти всегда, но с Лили, как считал, никто в мире не мог так поступить. Вдруг лежащий на стеллаже предмет зацепил его взгляд. Карта! Карта Мародёров, которую потерял Поттер с месяц назад. Блэк знал точно, что сюда ее не приносил, Люпин вообще ей почти никогда не пользовался, а вот Поттер ее таскал везде и всюду и уже месяц страдал, потому что не помнил куда ее дел. — Откуда это тут? — Беря предмет с полки продемонстрировал его Сириус Лили. Лили развернулась к Сириусу лицом и ее глаза начали краснеть, набираясь слезами. Она вдруг поняла, что было глупо не признаться Сириусу в чувствах к Джеймсу, а еще глупее то, что придется сейчас рассказать все как есть. — Только не говори, что этот подонок мой лучший друг! — Выпалил свою худшую догадку парень в два шага подлетая к девушке, которая начинала впадать в истерику. — Да, это я подарила ему этот дурацкий снич, и я подбрасываю ему домашки по зельям, я сварила ему то зелье на пятом курсе, когда его обсыпало гнойниками, — Лили всхлипывала и колотила Сириуса кулаком в грудь, — я влюблена в него с третьего курса. А он! Он пришел ко мне сам той ночью и мне казалось, что все было классно, но на утро его не было в моей постели и больше он со мной не разговаривал ни разу. — Убью, тварь! — Прошипел Блэк так, что даже Лили обдало холодком по спине, — я засуну ему его рога в жопу! Сириус потащил Лили в постель. Она плакала, он напоил ее успокаивающим зельем, что уже поселилось у нее на прикроватной тумбе, так как после той ночи Лили не удавалось уснуть без него и не в слезах. Блэк уложил ее спать, заботливо поцеловал ее в лоб, и дождавшись, что та уснет умчался в гриффиндорскую башню. В спальне парней было все как обычно. Люпин уже лежал в кровати и читал какую то книгу, а Джеймс сидел на окне с кислой миной, которая не покидала его весь месяц, и вяло ловил снич. — Хорош друг, который переспал с девушкой своей мечты и словом об этом не обмолвился, — с порога заявил Сириус прожигая Джеймса взглядом. Джемс замер он убрал пойманный снич в карман, встал с подоконника, и потер глаза под очками. — Какой же нужно быть скотиной, чтобы смыться с утра, Поттер, — продолжал Сириус. — Ты так говоришь, как будто ни с одной так не делал, — усмехнулся в ответ Джеймс. — Ты сейчас в здравом уме сравнить Лили Эванс с любой другой девчонкой? — Закричал Сириус с силой толкая Джеймса в стену, — да ни одна на свете не стоит Лили, я думал, что раз ты в нее влюблен столько лет ты это понял. — А чего ты то взъелся, — толкая в ответ Сириуса завелся Поттер, — неужели сам в нее влюбился, а твоя Маккиннон лишь прикрытие? — Да как ты смеешь, — переходя на какие-то Блэковские ноты, завопил Сириус, — Лили Эванс мой близкий друг, понятно! Она про меня знает то, что тебе не доверить! И хорошо, что не доверил, ты оказывается дерьмо, а не человек! Не желаю с тобой общаться больше никогда. После этих слов Блэк ушел из комнаты и уже неделю в нее не возвращался. Он договорился с Люпином пожить в комнате старост и теперь жил в соседней с Лили комнате. Как-то чуть ли не сразу к нему перебралась и Марлин, будто только и ждавшая такой возможности. Лили приободрилась. Тот факт, что Блэк устроил Поттеру разнос они умело обходили стороной, зато теперь в открытую дружили, чем удивляли весь гриффиндор, впрочем гриффиндор удивляло и то, что эти сиамские близнецы Джеймс и Сириус больше не разговаривали. И по истечению этой странной недели у Джеймса закончились хоть какие то моральные силы все это терпеть. За все семь лет не было ни одной ситуации из-за которой Джеймс и Сириус бы поругались. Поттер понимал, что тактически не верный шаг был не поставить в известность Блэка о его прекрасной ночи с Лили. И он напился, чтобы пойти мириться с другом, а уже потом у него узнавать, что же делать с Эванс. Но вопреки его планам в комнатах старост была только их истинная хозяйка. Ее сосед со своей дамой сбежали любоваться звездами и не собирались возвращаться до утра. — Эванс? — удивленно протянул Джеймс, когда та открыла ему дверь, — А где Блэк? — Вообще живет в соседней комнате, — усмехнулась Лили, –уже пытаясь закрыть дверь. — Погоди, это правда, что вы с Сириусом давно друзья? — зачем-то спросил Джеймс. — Ты все помнишь с той ночи? Лили опустила дверь и тяжело вздохнула пряча лицо в ладонях. Ей было невыносимо находиться рядом с ним. Сердце замирало, а живот сводило. — И мне не приснилось, что ты призналась мне в любви перед тем как уснуть? — улыбнулся Джеймс, скидывая с себя теплую мантию и ботинки и толкая девушку в ее комнату. Лили не отвечала на его пьяные вопросы, она хотела его. Она соскучилась по нему. Однажды узнав его вкус, ей больше не хотелось отпускать его, а он даже не обращал на нее внимание. Он вел себя так, как Сириус вел себя с каждой своей девушкой до Марлин. Она ненавидела Поттера за то, что он сделал ее пустой, обычной, искусственной, и единственным шансом ожить был контакт с ним. Сириус и Марлин вернулись в комнаты под утро и обнаружили перед дверью Лили мужскую одежду. Блэку хватило наглости в эти пять утра постучать к ней в дверь. За дверью послышалось копошение и девичий голос, который ругался как-то себе под нос, и уже через минуту из комнаты высунулась голова Поттера. — Я придурок, — сообщила голова в квадратных очках, Сириусу, который был настроен решительно, — и этому придурку нужен друг, я скучаю Блэк. –Только если она простила, — кивая вовнутрь комнаты процедил Блэк. — Простила, простила, — послышался довольный голос Лили из комнаты, — проваливайте от сюда с Марлин, потом мириться будешь, пока моя очередь. Блэк усмехнулся, да, это могло повергнуть кого угодно в шок.