Your blueberry eyes

      Когда Гарри и Луи заходят на кухню, омеге хочется тут же уменьшиться в несколько тысяч раз, потому что его мама замолкает, отец и Джоанна пристально смотрят на них. И Гарри очень повезло, что Томмо держит его за руку, потому что в ином случае, он бы просто расплакался от унижения и упал на пол, как безвольная кукла. Настолько плохо ему ещё не было.       — Доброе утро, мам, — проговаривает Луи и усаживает Гарри за стол. — Милый, тебе сделать кофе?       — Да, давай, — хрипловато из-за стресса отзывается Стайлс и неловко опускает взгляд на свои руки, чувствуя этот внимательный взгляд своего отца и мамы Луи.       — Итак, можно вас поздравить, или как? — спрашивает Джоанна, когда её сын ставит чайник кипятиться, пока Десмонд заканчивает с завтраком. — Вы оба теперь взрослые, да?       — Мам, не начинай. Что за цирк вы здесь устроили? — негодует Луи, оглядываясь на удивлённых женщин. — Я прекрасно понимаю, что мы с Гарри должны были сразу сказать, что мы в серьёзных отношениях. И мне жаль, что мы не сказали. Но вам не кажется немного ненормальным, что вы пытаетесь лезть в наши с Гарри отношения?       — А тебе не кажется немного ненормальным пользоваться хорошим к тебе отношением и растлевать несовершеннолетнего омегу?       От неожиданности сказанного Луи роняет стакан, разбивая его, и резко смотрит на мать, искренне не понимая, как ко всему происходящему приплелось слово «растление». Гарри далеко не двенадцать! Гарри взрослый парень, достигший возраста согласия! И это было по обоюдному согласию… Но раз родная мама использует такие слова, значит, Луи в чём-то очень сильно ошибся.       — Нет! Нет, миссис Томлинсон! У нас с Лу всё было взаимно! Всё было… я хотел этого! Уже очень давно! — Десмонд обжигается о край раскалённой сковороды, и Гарри виновато замолкает, опуская взгляд, чтобы не видеть разочарованных лиц близких людей. — Это я… я захотел… Луи согласился, потому что я заставил его, я… манипулировал им…       — Что? — удивляется Энн, чувствуя, как внутри неё всё переворачивается от ужаса, но Луи тут же пресекает все попытки Гарри выгородить его:       — Замолчи, Хаз, не говори ерунды! Это произошло потому, что мы оба захотели, и в этом не было ничего того, о чём здесь может идти речь! Дес, Энн, я люблю Гарри уже очень и очень давно, но я клянусь вам, я никогда не домогался до него! Даже когда ему исполнилось шестнадцать или семнадцать — никогда. И я никогда не собирался, но оказалось, что у нас всё взаимно и… мы любим друг друга…       Энн и Джей переглядываются и долго молчат, и Десмонд выкладывает завтрак на тарелки, накрывает на стол и наконец-то смотрит на крестника. Всё это было так ожидаемо… Десмонд искренне любит их обоих, поддерживает их. И он прекрасно помнит, как они с Энн сами были такими же молодыми альфой и омегой, как они сами прятались по углам, чтобы провести время вместе. И они тоже когда-то очень боялись, что их достаточно суровые родители узнают об их связи. Так что он прекрасно понимает, как обоим парням тяжело прямо сейчас.       — Ты поставил ему метку? — спрашивает Десмонд, и Луи вздрагивает, качая головой. — Почему?       — Я… я не знал, что можно. Я имею в виду… если бы Гарри было восемнадцать, если бы мы рассказали бы вам… Я хотел просить благословения… — Гарри всхлипывает, вытирая слезящиеся глаза, пока не чувствует, как возлюбленный опускает ладонь на его плечо, подходя поближе. — Я хочу жениться на Гарри однажды. Не сейчас, но когда-нибудь.       — И всё же так не делается, — немного недовольно отзывается Энн. — Мы все вас очень любим, вы могли сказать нам. Вы, конечно, молодцы, что хоть предохранялись, но всё же следовало воздержаться до брака.       — Энн, — садясь за стол, чуть строго зовёт его Десмонд. — Они ещё слишком юны для брака. Это замечательно, что они любят друг друга, это самое главное. Пожениться они всегда успеют. Но дело даже не в том, что вы начали половую жизнь вне брака, а в том, что вам обоим нужно учиться. Гарри, разве ты не планируешь поступить в университет через год?       — С-собираюсь… Т-ты разочарован?       — Конечно нет! — уверяет его отец. — Ты взрослеешь, это нормально. Но всё же вам следует быть поаккуратнее. Ранняя беременность будет совсем некстати, учитывая твой возраст. А что касается метки, её нужно поставить, если вы уверены в своих отношениях. Желательно не раньше восемнадцати, — теперь он сурово смотрит на Луи, а тот только согласно кивает.       Он бы не стал ставить Гарри метку, пока тот не повзрослел бы для этого достаточно сильно. Так или иначе Гарри часто ведёт себя слишком инфантильно, часто не понимает всей серьёзности происходящего. Даже все эти «прятки» — это так по-детски… Омеге следует стать старше и опытнее, прежде чем он обзаведётся меткой альфы. Да и сам Луи ещё никогда не испытывал этой потребности — поставить кому-то метку. А чаще всего это именно потребность, и игнорировать её крайне сложно: поначалу это словно какое-то лёгкое раздражение десны, она постоянно чешется, а затем это становится просто невыносимо; этот постоянный зуд в районе клыков, желание впиться в плоть одного определённого омеги… Это невозможно контролировать. И у Луи такого ещё никогда не было, потому что Гарри ещё слишком юн для метки. Его тело сформировалось, как тело омеги, но его характер и его поведение всё ещё временами достаточно… инфантильное.       Завтрак проходит достаточно спокойно, они даже не особо говорят о ситуации между Гарри и Луи, поэтому омеге становится спокойнее. Он даже смеётся над шутками родителей и Джоанны.

.

.

.

      — Прости меня, пожалуйста, — тихо проговаривает Гарри, когда они с Луи поздно вечером готовят попкорн, чтобы посмотреть с семьёй Люцифера. — За то, как я боялся всего этого… Мне жаль, что тебя обвинили в том, что ты меня… ну, раст-…       — Хаз, я не хочу слышать это слово, — перебивает его альфа, нахмурившись. — Я ни в чём тебя не виню. Это был мой выбор — пойти на это, дать тебе то, чего ты хотел. Я не жалею о том, что между нами было, правда. Это было замечательно, но я жалею о том, что никто не знал, что ты мой парень. Сейчас уже всё в порядке. Просто впредь давай будем честны друг с другом и нашей семьёй, хорошо?       Юноша очаровательно улыбается ему и стеснительно соглашается с его словами, наблюдая за тем, как Луи кладёт пачку кукурузных зёрен в микроволновку, ставя их греться. Убедившись, что никто не зайдёт, Гарри мягко приобнимает альфу со спины и нежно прикасается губами к его загривку, прекрасно зная, что за такое от альфы и по жопе получить можно. Луи покрывается мурашками и отстраняется от него, чтобы обернуться и с удивлением посмотреть на него.       — Что это сейчас было? — тихо возмущается Томлинсон.       — Мне просто хотелось узнать, понравится ли это тебе. Я читал, что мало кому из альф это нравится, но ты очень отличаешься от тех, кого я знаю… Прости, тебе было неприятно?       — Приятно, но… я не привык. Эмм, в следующий раз предупреждай, — смущённо отвечает Луи, потирая поцелованную область и чувствуя себя по-настоящему застанным врасплох.       Этот жест такой интимный: показывает степень открытости поцелованного партнёра перед целующим. И обычно поцелованным оказывается омега, для альфы это очень нестандартно и в некоторых субкультурах — неправильно. Будто альфа мгновенно становится на место омеги, хотя на самом деле в этом жесте нет такого подтекста. Это скорее о доверии. Луи полностью доверяет Гарри, поэтому ему хочется, чтобы омега сделал это снова, но он никогда не попросит, потому что это кажется ему неловким. В любом случае Стайлс видит эту немую просьбу, и он знает, что обязательно повторит это когда-нибудь.       — Всё в порядке? — спрашивает Джемма, зайдя на кухню и удивившись покрасневшему лицу Луи. — Ты в норме?       — Да. Да, всё… да. Эмм, мне нужно пойти умыться. Гарри, достанешь эту пачку и положишь вторую?       — Конечно, — непринуждённо отзывается юноша и улыбается ему так, словно не открыл для него новую эрогенную зону только что. — Джемс, а на чём мы остановились? Я не совсем помню прошлую серию.       В любом случае их жизнь придёт в норму через какое-то время. Их родителям просто потребуется какое-то время, прежде чем они примут их отношения как что-то по-настоящему серьёзное, но некритичное и разрешат им снова ночевать втроём на мансарде. Но конец лета всё ближе и ближе, это единственное, из-за чего Гарри тревожится, потому что это будет значить, что Луи и Джемма уедут на несколько месяцев и приедут только на Рождество… Отчасти поэтому, когда все идут спать, Гарри всё никак не может отклеиться от Луи. Ему так не хочется отходить от него ни на шаг!       — Всё хорошо? — осторожно спрашивает Томлинсон, когда они с Джеммой поднимаются на мансарду. — Ты выглядишь очень расстроенным.       — Да, всё хорошо, просто вы с Джеммой скоро уедете, и я буду очень скучать по вам… особенно по тебе… И я, возможно, немного переживаю, что ты можешь встретить в университете кого-то постарше…       — Оу, Хаз, — невольно слишком снисходительно произносит Луи и приобнимает его за талию. — Уверяю, я бы не расстался с тобой, даже если бы встретил какую-нибудь длинноногую красавицу, потому что нет никого, кто превзошёл бы тебя по красоте. Что уж говорить о твоём воображении и уме.       Гарри расплывается в широкой улыбке, чуть краснея, а Джемма закатывает глаза и цокает языком из-за всех этих слащавых речей: кто бы мог подумать, что Луи Томлинсон такой романтик.       — Может, я посплю на диване? — шутит она, когда они заходят-таки в большую комнату. — А то задохнусь ещё вашими феромонами!       — Ха-ха-ха, Джемс, очень смешно. Спорим, если бы твоя омега приехала, ты бы тоже ухаживала за ней, м? — парирует Луи, глядя на неё с упрёком. — И я бы не стал приставать к Гарри при тебе! Какого ты вообще обо мне мнения?       Девушка искренне смеётся, но ничего не отвечает, расправляя постель, пока Гарри неловко топчется на месте, потому что из-за слов альфы в нём проснулось так много нежности, что даже молчать об этом как-то не хочется. Он даже не представляет, как будет справляться с расстоянием ближайшие несколько долгих недель. Раньше, когда он был влюблён в Луи так же, как сейчас, это не было такой большой проблемой, потому что они не встречались. И, наверное, этот факт на самом деле не изменит так много… просто Гарри кажется, что теперь все немного иначе. Но, когда Джемма уходит в душ, а он остаётся с возлюбленным один на один, когда он видит, как Луи обыденно листает ленту Инстаграма, лёжа рядом с ним под одним одеялом… как будто бы даже становится легче. Как будто всё так же, как и всегда.       — Лу? — тихо зовёт его Гарри, отвлекая. — Мы же будем общаться так же, как раньше, да? Мы же будем созваниваться, да?       — Конечно! Даже чаще, чем раньше, я уверен в этом, милый. Ты сомневаешься? — улыбаясь, спрашивает Луи. — Почему?       — Не сомневаюсь, просто… просто я так сильно люблю тебя, Лу… Мне правда не хочется расставаться с тобой надолго.       — Мне тоже не хочется этого, солнышко. Но мы бы могли поехать куда-нибудь вместе на рождественские каникулы, чтобы развеяться. Что скажешь?       — Я бы очень хотел этого, — признаётся Гарри и обнимает его. — Я рад, что мои и твои родители нормально отнеслись к тому, что мы теперь вместе. А то, что ты сказал про метку… Ты правда поставишь мне её? Когда?       — Когда придёт время, Хаз. Не хочу торопиться с этим. Хочу побольше времени узнавать тебя как омегу, чтобы мы оба были готовы к этому шагу. Ты согласен с этим? Тебя это не расстроит?       — Нет, не расстроит… А ты когда-нибудь познакомишь меня со своими друзьями? Мне очень интересно узнать их!       Луи тихо смеётся, говоря, что Лиам и Зейн тоже хотели бы познакомиться с Гарри, о котором были немного наслышаны. Возможно, когда-нибудь он познакомит их. Вполне возможно. У них ещё полно времени для этого, а пока им предстоит узнать друг друга на новом для них уровне отношений. Временами Гарри будет немного ревнив из-за своего юношеского максимализма, а Луи порой будет обидчивым и нервным. Но они сумеют справиться с этим, потому что в мире нет никого, кто был бы также важен для них, потому что они истинная пара. Они будут вместе во что бы то ни стало, и они обязательно будут счастливы.