Когда-то Чарли был непредсказуемым

Аккуратно, словно идёт по проклятой земле, Джоэл Хэйз прошёл к первым рядам, рядом с которыми суетился священник. Впрочем, назвать его вдумчивые, размеренные движения суетливыми Джо не посмел бы. Глава небольшой деревенской церквушки, которого он ещё помнил под именем Чарли Брауна, степенно проверял и заменял свечи и совсем не суетился. Просто Джо хотелось, чтобы в нём было что-то от обычного человека, который торопится, нервничает, дёргается. Только Чарли никогда не был обычным человеком. — Мои подопечные придут в понедельник, — начал Хэйз, наблюдая за тем, как Чарли обходит свои владения. Пастор даже не дёрнулся. Во всём он предпочитал порядок. Сначала он удостоверится, что всё готово к службе, и только потом ответит. Впрочем, если бы это был кто-то другой, Чарли непременно бросил бы все свои дела, но с Джо он позволял себе некоторые вольности. Так уж сложились их отношения. С одной стороны, Джоэлу нравилось чувствовать себя особенным для Чарли, но с другой — он ненавидел эту двузначность, которая ни к чему не могла привести, ведь тошнотно правильный Чарли дал обет безбрачия. Правда, тут речь не шла ни о каком браке, но как бы Бог отнёсся к тому, что его слуга занимается мужеложством? Джоэл мог бы написать целый научный трактат о флюидах пастора, бывших настолько гомосексуальными, что Джо опасался оставаться с Чарли наедине, но это был бы бесполезный труд. Кроме намёков, флюидов и, возможно, фантазий, у Чарли были нерушимые правила, и основное гласило, что он обязался сдерживать свои обещания, данные Всевышнему при принятии чина. — Есть кто-то сложный? — Чарли отвлёкся на замершего у сидений Джо. Взгляд человека, обещавшего себя Богу, скользнул по Джоэлу. Так же медленно и вдумчиво, как до этого Чарли ухаживал за своими угодиями, теперь он рассматривал Джоэла. Так случалось каждый его приход, но Чарли никогда не отказывал себя в этом, словно видит именно этого прихожанина впервые. — Ничего такого в этот раз, — мотнул головой Джоэл, замечая, что с каждым разом пастор задерживается на нём взглядом всё короче. Словно ему больно видеть, что Джо существует, особенно если он делает это где-то поблизости. — Ты и прошлый раз говорил… — начал Браун, садясь и складывая руки на коленях, но Джо его перебил. — Ты прав, любой может быть непредсказуемым. Кроме тебя, — вздохнул он, садясь рядом. Чудовищно близко, потому что Чарли всегда позволял — как бы близко Джо ни садился. — Я тоже мог когда-то, — заметил Чарли, смотря перед собой. Даже мускул не дрогнул на его лице, но Джо и без подсказок понял, о чём именно он говорит. Им было шестнадцать. Чарли пришёл с бутылкой вина. Родители ушли на какой-то концерт, а сестра обещала до ночи сидеть в библиотеке, чтобы успеть подготовиться к чему-то там. Джо забыл сразу, как она ему сказала, потому что тогда значение имел только Чарли. Они болтали, шутили, смеялись и пили, пили. Бутылка кончилась быстро, а вот желания только начали разгораться. Чарли проявил инициативу — поцеловал и не дал времени удивиться. В сущности, они оба давно этого хотели — последний год дружбы точно, — просто Джоэл боялся всё испортить и не торопился. У них ведь ещё целая жизнь впереди. — Мне хотелось бы большего. Здесь и сейчас, — сказал Чарли, и Джо согласился. Ему тоже хотелось, только он не знал, как всё это делается. Когда влечение только появилось, он смотрел тематические видео, читал статьи, но надеялся, что они оба подготовятся, прежде чем особенный вечер случится. Но всё произошло спонтанно, неловко и смущающе; они даже не успели насладиться, когда всё закончилось. Так же быстро и невовремя, как и вино. И так же неожиданно, как эта близость, случилось признание. — После школы я уеду. Буду поступать на специалиста богословия. Желающих там обычно немного, так что я уверен, что поступлю. Но дело не только в том, что это другой город, — всегда серьёзный и сдержанный Чарли посмотрел на Джо с тоской и жалостью. — Мы не сможем больше встречаться. То есть видеться с кем-то мне, конечно, разрешено, но то, что было сегодня повторять нельзя. — Ты рехнулся? — только и смог тогда сказать Джо. Мыслей, вопросов и возмущений было так много, что он не представлял, с чего начать. Но знал, что в своей обычной манере Чарли объяснит ему всё, и непременно сделает это так, что Джоэл не найдёт аргументов для спора. — Прости, что не сказал сразу, как пришёл. Это было бы правильно. Я просто боялся, что тогда ты не согласишься, а мне безумно хотелось узнать, каково это, прежде чем я откажусь от близости и от тебя навсегда. — Как это возможно… — не верил Джоэл. — Ты ведь… Ты никогда не был настолько верующим. — Был, — дёрнул плечом Чарли. — Просто мы об этом не говорили. — В субботу мой день рождения. Ты придёшь? — спросил Джоэл, вытаскивая себя из этого воспоминания. Он провёл в нём долгие часы своей жизни. Все университетские годы, полтора года работы в Бостоне и безуспешные попытки забыть Чарли, пока не узнал, где он служит и не перебрался в Уэйленд. Без надежд, намёков или давления. О том, что Чарли принципиален и упрям, Джоэл узнал в первые дни знакомства. Но ему было просто приятно находиться рядом, встречаться в супермаркете, приходить на воскресную службу или вот так, по будням или выходным, ловить Чарли, оправдываясь работой — благотворительным фондом для трудных подростков. — Приду. — Будешь толкать речь? — Кажется, ты не очень любишь мои проповеди. — С большим удовольствием я бы послушал их у себя в спальне, но пока мне не везёт. Чарли улыбнулся, но не игриво и беззаботно, как он, бывало, посмеивался, когда только принял сан, а печально и безнадёжно. Джоэл болезненно нахмурился. — Ты не думаешь, хотя бы иногда, знаешь, перед сном, взяв бокальчик вина — не ври мне, что не пьёшь, — о том, что ты сделал что-то не так? Стоит ли служба тому, кого ты никогда не встретишь, удовольствий, которые ты можешь получиться прямо сейчас? В небольшой церкви воцарилась тишина. Правда, если бы не Чарли, Джо, вероятно, никогда не услышал бы её. Прошло несколько минут, но Чарли молчал, как будто впервые задумался над этим вопрос теперь. Но Джо не сомневался, что похожие мысли посещали молодого священника, юношу, который не познал даже сотой части жизни, и прежде — что бы он ни ответил. — Я сделал выбор и не жалею о нём, — уверенно ответил Чарли. Джоэл закрыл глаза. Это невыносимо. Если бы он мог, непременно уехал бы и не мучал ни себя, ни Чарли. Джо встал и посмотрел на Чарли сверху вниз. Взгляд Брауна был так же устремлён перед собой, как и до этого. — Жду тебя послезавтра. Выпивку можешь не приносить: мне сказали, на празднике будет священник, не хочу соблазнять его алкоголем. Чарли снова улыбнулся и опустил глаза. Джоэлу неописуемо захотелось встать перед ним на колени и спросить: «Чего ты хочешь? Что я могу сделать? Как мне заслужить наше счастье?» Но всё это было бесполезно. — Я слышал, его не так легко убедить нарушить обет. Джо со стоном выдохнул. Зачем Чарли сказал именно это? Впрочем, Джоэл сам виноват: иногда он провоцировал Чарли, проверял, насколько сильны его убеждения. Но Чарли неизменно демонстрировал лишь то, что свою жизнь он посвятил не себе. — К сожалению, это невозможно, Чарли, невозможно. Не легко, не сложно — никак, — с досадой выговорил Джоэл, тяжело сглотнув и повернувшись спиной. — И это так мучает меня, что я часто задумываюсь: точно ли твой Бог так велик и справедлив? Почему он забрал тебя? Зачем он забирает себе в слуги людей? Зачем они отказываются от своего тела? Для чего ему эта бестолковая оболочка, зачем эта жертва? В чём суть? Как будто счастье на земле не может гарантировать вечной жизни души. Он всегда начинал злиться, когда размышлял о религии с точки зрения логики — потому что логики в ней не было. И всегда останавливал себя, потому что знал, что для Чарли это важно. Для него смысл есть, но Джоэл просто не способен его понять — потому что он предвзят и страдает из-за одиночества и невозможности получить того, кого любит. — Прости. Не знаю, сколько ещё лет мне понадобится, что перестать всё это говорить. — Тебе просто стоит… — начал Чарли, но Джоэл не дал ему договорить. Всё, что может сказать Чарли, он и так слышал. — Уехать и найти себе кого-то другого. Да-да, я помню — ты говорил это сотню раз. Но ты предан своему Богу, а я своему. И так уж сложилось, что мой Бог живёт здесь. И я не могу от него уйти так же, как ты от своего. Коротко осмотревшись — не появилось ли свидетелей, — Джо положил ладонь Чарли на плечо и слегка сжал пальцы. Он старался не прикасаться к Чарли — особенно так, с явной физической тоской, которую не могли удовлетворить игрушки и одноразовые партнёры, — но иногда желание было слишком велико. Чарли наклонил голову набок, касаясь тыльной стороны ладони идеально выбритой щекой. Джо, словно обжёгшись, резко убрал руку и, не прощаясь, направился к выходу. Может, однажды чей-то идол падёт, но пока Джоэл мог только наблюдать за своим богом и получать редкие, но бесценные награды за преданность. И этого уже было достаточно, чтобы страдать от несправедливости чуть меньше.