Путь воды

      Свет отражался от воды, заставляя то и дело прикрывать глаза рукой. Солнце пригревало голову, плечи и спину, однако морская вода приятно холодила ноги. Две низкие корзины были полностью заполнены мясистыми листьями, собранными нами. — Ну ты и копуша! — весело крикнул Нетейам летящему рядом Ло’аку. — Эй, я тебе сейчас покажу! — возмутился младший. Его икран издал резкий звук и попытался крылом боднуть икрана Нетейама. Старший лишь весело рассмеялся, первым садясь на массивную плотину. Ло’ак сел следом, быстро спрыгивая со спины зверя. — Нетейам! — заулыбалась Сьянан, девочка, собиравшая с нами листья. Мой старший племянник улыбнулся в ответ и смущённо опустил взгляд, а я переглянулась с Ло’аком, невольно улыбнувшись. — Ты так здорово летаешь! — Спасибо, — ещё больше засмущался Нетейам, беря одну из корзин и неся её к баньши.       Ло’ак подхватил вторую, закрепляя на своём верном друге. Конечно, они могли бы приплыть и на илу, однако икраны тоже требовали к себе внимания и уже начинали противно кричать из-за того, что давно не летали со своими всадниками. Кроме баньши Кири, тот вообще был самым спокойным из всех, кого мне доводилось видеть. Закрепив корзины, мальчики ловко взлетели верхом на своих икранах, преодолевая небольшое расстояние от террас до деревни. — Как себя чувствуешь? — спросила Ли’эн, откидывая назад длинные тёмные волосы и спускаясь на террасу ниже. Теперь я возвышалась над ней, а другие девушки прислушались к нашему разговору. — Всё хорошо, — заверила я, спустившись к ней. — Первые дни было не просто, но теперь всё в порядке. — Хорошо, — кивнула красавица, беря меня за руку. — Мы можем поговорить?       Мы отошли в сторону, пропуская других девушек и женщин, уходя подальше ото всех, чтобы нас точно не смогли услышать. Интересно, что же хотела рассказать Ли’эн, раз мы так далеко ушли. Девушка остановилась, оперевшись на массивную дамбу и задумчиво посмотрела на морскую гладь. — Дело в Тстирее, — выдохнула Ли’эн. Я напряглась. — Он в последнее время сам не свой. С тех пор, как ты заболела… Мама Тстирея, Ниока, говорит, что ему снятся кошмары каждую ночь. Он стал совсем другой. И я знаю, это как-то связано с тобой. — О чём ты?       Ли’эн закусила губу и стала нервно сжимать пальцы на одной руке другой. — Ты знаешь, что Тстирей потерял память? Это было… — она задумчиво взглянула на свои руки. — Почти шестнадцать циклов назад. Он стал другим. Не тот Тстирей, которого я знала раньше… Раньше я… — Ли’эн взглянула на деревню впереди. На несколько долгих секунд она погрузилась в свои мысли. — Раньше Тстирей отвечал мне на знаки внимания, но теперь… Он сказал, что не сможет мне ответить тем же, что чувствую я, но он хочет мне счастья и чтобы я нашла кого-то, кто сможет мне ответить тем же. — прошептала красавица и быстро утёрла выступившие слёзы, затем взглянула на меня и улыбнулась. — Мы с детства дружим, и я хочу, чтобы и у Тстирея всё было хорошо. Пускай меня и не будет рядом. По-моему, ты нравишься Тстирею. И я надеюсь, что он расскажет тебе.       Неожиданное откровение повергло в шок. Я едва не села на задницу, прямо в воду на террасе, от слов Ли’эн. Это всё… Было весьма… Внезапно. — Хорошо, я поговорю с ним, — наконец, вспомнив как говорить, кивнула я. А в следующий миг была едва не сбита с ног, когда Ли’эн заключила меня в крепкие объятия, тихо благодаря. — Оу… Ладно, давай вернёмся в деревню, пока болтушки не стали шептаться.       Ли’эн отстранилась и кивнула. Мы поспешили вернуться в деревню, чтобы продолжить заниматься делами. Весь день я не видела Тстирея в деревне и встретились мы лишь на общем ужине, однако там с ним заговорить не решилась.       Встречаться на берегу или мостике уже стало нашей традицией. Тстирей сидел на песке, смотря на мерцающие волны. Я села рядом, прикрыв глаза и наслаждаясь лёгким ветерком. — Ты скучаешь по лесу? — Да, — кивнула я. — Здесь очень красиво, но там остались мои друзья, часть моей семьи. А вообще… Здесь лес на острове не такой, а там исполинские деревья поднимаются ввысь, будто касаясь верхушками самих облаков. Чистой земли почти не видно, она вся скрыта травой, растениями и цветами. Порой удивляешься, как можно вообще ходить там? Но когда идёшь — словно сама Великая мать тебя ведёт по безопасным путям, а корни расступаются. А ещё интереснее бежать по ветвям: они большие и широкие, сплетающиеся в настоящие дорожки. — я улыбнулась, прикрыв глаза и вспоминая дерево-дом и горы. — Широкие реки и мелкие буйные речушки, а водопады порой грохочут так, что хочется зажать уши. И сам лес, он никогда не бывает тихим. Столько звуков, запахов и ощущений. Днём свет проникает сквозь листья, а ночью все растения светятся и можно порой встретить кого-то более опасного, чем сйаксйук. — Нантагов? — И их тоже, — подтвердила я, открыв глаза. — Знаешь, может быть, однажды… Может быть, однажды я покажу тебе наш лес. — Тогда сейчас я покажу тебе наш риф, — Тстирей внимательно взглянул на меня, а на его лице появилась мальчишеская улыбка. Он поднялся на ноги и протянул мне руку. Помешкав несколько секунд, я протянула свою в ответ и воин помог мне встать, а затем повёл прямиком в воду.       Я бы могла сказать, что в это время суток под водой темно и страшно, но… это было завораживающе. Ещё более завораживающе, чем днём. В темноте не сразу были видны кораллы или водоросли, но удивительная природная биолюминесценция творила настоящую магию.       Светились концы некоторых водорослей, покачиваясь из стороны в сторону, точно веера прекрасных дам. Ярко светились пандорские актинии разными цветами, словно светлячки. И сами цветные рифовые рыбки светились от ярких оранжевых цветов до нежных сиреневых.       Тстирей указал на одну из гигантских раковин на дне. Она закрылась, едва мы приблизились, однако благодаря симбиотическим водорослям на мантии, она светилась с синим. Не удержавшись, я коснулась рукой другого существа и оно тут же спрятало светящиеся жёлтые щупальца.       Забавно, в лесу, касаясь некоторых растений, они начинали светиться, а здесь же, под водой, наоборот, прятали свой свет. Тстирей, вынырнув, подозвал илу, а затем, оседлав одного из них, поманил меня за собой. Я повторила его действия, быстро создавая связь с Несси и направляясь за ним под водой вдоль рифа прямиком к Дереву Духов.       Светясь в ночи нежным сиреневым светом, оно было ещё удивительнее, чем днём. Жёлтые водоросли на дне светились ярко, точно небольшие солнышки. Я вытянула руку, касаясь светящихся кальмароподобных созданий. На удивление, они не отпрянули, но продолжили свой путь, оплывая святыню. — Это просто восхитительно! — когда мы оба вынырнули, сообщила я. Тстирей улыбнулся и кивнул на островок суши у перевёрнутых арок. Разорвав связь с илу, я поплыла туда сама и вскоре достигла сначала мелководья, а затем окончательно выбралась на сушу, покрытую мхом. — Спасибо, — поблагодарила я воина, когда он сел рядом.       Какое-то время мы молчали, разглядывая небо, пока илу резвились в воде, периодически высовываясь на поверхность и поглядывая на нас. — Тстирей, слушай, я знаю, что в последнее время ты плохо спишь, — воин внимательно взглянул на меня, и я вздохнула, сознаваясь. — Ниока волнуется за тебя и рассказала об этом Ли’эн, а она попросила меня поговорить с тобой. — Это правда, — кивнул Тстирей. — Раньше я редко видел этот сон: о том, как меня настигает алая смерть — торук. Но в последнее время я всё чаще вижу этот сон, вижу, как кто-то рядом смеётся и летает, как он ведёт меня куда-то и улыбается, а потом тень закрывает собой свет. И я просыпаюсь, ощущая страх и ужас, тоску. — на’ви помолчал, нервно облизнув губы. — Я не знаю, кто рядом со мной, но мне грустно, что, просыпаясь, я не вижу их. Он такой же яркий, как торук. Я было подумал, что это те воспоминания, которые я потерял, но я никогда не летал так. И Великая Мать молчит. — Знаешь, мне в последнее время тоже стали сниться кошмары. Будто я тону. Не задыхаюсь, наглотавшись воды, не кричу, а просто падаю в тёмную морскую бездну, — прошептала я. — Это страшно. Я давно не видела кошмаров во сне, даже когда небесные люди вновь вернулись. — Джули, давай останемся здесь?       Это предложение повергло меня в шок. Не скрывая удивления, я взглянула на Тстирея, желая объяснений. — Может, здесь, где Великая Мать ближе всего, она направит нас во снах и поможет нам? — Ладно, — согласилась я. В конце концов, ведь от одной ночи здесь ничего не случится, верно? — Но знай, Рей, если ты толкаешься во сне, то я скину тебя в воду. — Если ты ещё раз назовёшь меня Реем, я сам толкну тебя в воду.       Я не удержалась от смешка. Правда, затем он перерос в смех. Это точно нервное, но я, не сдерживая себя, смеялась от наших глупых последних слов вместе с Тстиреем. И лишь когда немного успокоились, мы выбрали место поудобнее, поровнее и помягче, ложась на спину и продолжив наблюдение за ночным небом. — Джули, а ты умеешь петь? — внезапно спросил Тстирей. — Мой приятель Рук’е говорит, что пою я не очень, но Нетейам возражает, что вполне себе ничего. Я думаю, он говорит это, чтобы не расстраивать меня. Эй, подожди! — я приподнялась на локтях, взглянув на Тстирея. — Хочешь, чтобы я тебе спела? — Если ты… Если ты не против, — прошептал воин. Я легла обратно и сложила руки на животе. — Ладно, но это будет на языке небесных людей, потому что сколько я не пыталась петь её на языке Народа — выходит плохо, — предупредила я. — Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты — я не знаю. Высоко ты надо мной, как алмаз во тьме ночной. Только солнышко зайдет, тьма на землю упадет, — ты появишься, сияя. Так мигай, звезда ночная! — О чём эта песня? — тихо спросил Тстирей, когда я взяла паузу, чтобы вспомнить что же там было дальше. — О звёздочке. Это колыбельная.       Тстирей издал задумчивый звук и ненадолго меж нами воцарилась тишина, прерываемая щебетом двух илу и шумом волн. А потом воин запел в ответ простую, но приятную колыбельную. Сон быстро стал одолевать меня и вскоре я закрыла глаза.       Не могу сказать, что спать на земле приятно, особенно если это каменистая местность, пускай и покрытая мягким мхом. Я открыла глаза посреди ночи. Тстирей крепко спал, его грудь мирно вздымалась, голова его лежала на одной его руке, когда как вторая приобнимала меня. Я закусила губу, наблюдая за спокойным лицом воина и мне совершенно не хотелось его тревожить. Морской ветер заставил поёжиться и прижаться к рифового на’ви. Да к чёрту, это ведь просто сон.       Вновь я проснулась когда забрезжила заря. Тстирей уже не спал, но всё ещё приобнимал меня, а когда заметил, что я открыла глаза — тут же убрал руку. Я села, сначала потирая шею, а затем разминая её. — Если мы однажды повторим подобное, то стоит найти место для сна поудобнее, — пошутила я. Ттсирей тоже сел, внимательно осматривая меня. — Как ты? Кажется, ты спал спокойно. — Верно, — подтвердил Тстирей. Я убрала руки от шеи. — Я узнал, кто зовёт меня за собой во сне. Это ты.       Кажется, терять дар речи в последнее время у меня входит в дурную привычку. Я застыла, смотря на воина и совершенно не понимая о чём он говорит. — Это была ты. Ты… зовёшь меня во снах, но почему? — Я не знаю, Тстирей, мне это не известно, — я поднялась на ноги, быстро сняла с волос бусинную нить, распустив их, провела рукой с растопыренными пальцами по ним, постаравшись чуть-чуть причесать, а затем вновь собрала волосы в низкий хвост и протянула Тстирею руку. — Но я думаю, что мы обязательно это выясним. Пойдём, боюсь, что нас могли хватиться в деревне.       Тстирей принял мою руку, вставая на ноги. Подзывать илу даже и не пришлось — создания плавали рядом, а их милые мордочки возвышались над водой. Так что стоило нам едва подойти к воде, как илу сами подплыли ближе к мелководью, требуя к себе внимания. Свежепойманной рыбы, которую илу просто обожали, у нас не было, зато морские создания получили порцию ласк и поглаживаний. И лишь затем мы оседлали их, покидая Бухту Предков. Однако на половине пути рифовый на’ви предложил не доплывать до деревни, а дойти пешком по пляжу. Я согласилась, хотя Нэсси так и хотела поплавать вместе.       Песок ещё не успел прогреться и был прохладным. В этой части острова лес близко подступал к морю, из песка то и дело торчали травинки и их становилось тем больше, чем было больше вглубь острова. А ещё здесь росли небольшие деревья с яркими пурпурными ягодами. Насобирав по горсти, мы продолжили путь дальше. — Мы никогда раньше не виделись, но я столько раз тебя видел в своих снах. И теперь мне кажется, будто я тебя совсем не знаю: сейчас ты кажешься другой, а я только и знаю о тебе, что ты родилась у небесных демонов и была частью Оматикайя. — Тстирей остановился. Я закинула ягодку в рот. — Но сейчас я хочу узнать тебя. Ты… необычная. Расскажи о себе. — Я… Эм… Ну… — я застыла, поднеся ягоду ко рту. Весьма ёмкий рассказ вышел. И что же мне рассказать Тстирею? Вообще, мне скрывать нечего было, но если Оматикайя хоть худо-бедно что-то знали о людях благодаря Грэйс и могли понять то, чего не было у на’ви. Но Меткайина многое не знали о людях, называя тех демонами. — Я родилась в месте, под названием Нью-Йорк и всю жизнь прожила там, пока не прилетела сюда, на Эйва’эвенг. Знаешь, у небесных людей есть тоже кланы, но они гораздо больше, чем у на’ви. И каждый клан живёт на своей земле, которую небесные люди называют страной. Моя мама, Цзяин, и её семья бежали из своей страны, когда там разразилась война. Но это не была война меж кланами, а меж братьями. Клан разделился на две части, готовой вцепиться друг другу в глотки. Семья моей мамы не хотела выбирать сторону и поэтому уехала в Нью-Йорк, в другой клан. Она тогда была ещё ребёнком, а потому, повзрослев, стала считать своим домом Нью-Йорк. И там мама встретила моего папу, Филиппа Блейка. — И они полюбили друг друга? — когда я взяла паузу, чтобы съесть ещё кисловатую ягоду, спросил Тстирей. — Да, они понравились друг другу с первой встречи, а потом искали причину, чтобы увидеться вновь. — кивнула я и села на песок, скрестив ноги. Тстирей повторил мою позу, садясь рядом. — Моя мама обучала детей английскому языку, а папа помогал и лечил животных. Таких, как он небесные люди называют ветеринарами. И ну… первым родился мой старший брат, Джереми, после него была я, а младшей стала Джессика. С младшей сестрой мы не были особо близки, она очень сильно болела и не могла жить с нами. А с братом… До смерти родителей мы общались хорошо. Первой умерла мама, задохнулась из-за дыма. За ней ушёл папа… — я вздохнула. Первое время говорить об этом было тяжело, даже вспоминать те дни. Сейчас же мне казалось это чем-то далёким, словно бы произошло и не со мной, а с другим человеком. — Он сам лишил себя жизни.       Эти слова повергли Тстирея в шок. Жизнь — это энергия, которая даётся каждому созданию на Пандоре. И придёт момент, когда нам всем придётся вернуть эту энергию назад — не важно, умрём мы от старости или от представителя флоры или фауны. Но жизнь ценна. Убивая зверя, мы благодарим его за жертву и за то, что он отдаёт себя на то, чтобы Народ мог жить дальше. Но убить самого себя? Для на’ви это было сродни сверхъестественному, неправильному, противоречащему их природе.       Совершить такое с собой было против естества на’ви. Пожалуй, додуматься и совершить такое могли только люди. Как и солгать своим ближним. — Да. Он не мог жить без матери, подготовил всё, что нужно, чтобы его дети могли жить дальше и ушёл из жизни, когда нас не было. А мы с братом поругались, спустя время, и я ушла из дома. А потом встретила Томми. Он был тем, благодаря кому я здесь. Томми был добрым, умным, заботливым. Я любила его и мы мечтали о дальнейшей совместной жизни, — я закусила губу, вздохнув и возвращаясь в те прекрасные дни. — С ним что-то случилось? — тихо спросил Тстирей. — Он погиб, какой-то урод заколол его ножом. Спасти не удалось, Томми умер у меня на руках, а буквально на следующий день мне пришлось улетать сюда. — А как ты оказалась у Оматикайя? — О, ну я встретила Менари. Малышка тогда решила, что готова стать охотницей и поэтому оседлала па’ли, а тот её понёс в лес, где были я и мои друзья. Мы спасли её и решили отвести обратно в клан, когда встретили поисковый отряд. Моих друзей отпустили, потому что они были людьми, а вот меня забрали и отвели в клан, решая, что со мной делать. Мо’ат, тсахик, решила меня оставить, увидела что-то во мне, говорила, что видела знак, — пожала я плечами и, доев ягоды, встала. — Вот так. — Непростая история, — признал Тстирей, вставая следом. — А у кого она из нас простая? Только у младенцев, — веселее улыбнулась я.       Тстирей улыбнулся в ответ и мы продолжили путь. Вскоре стали видны крыши маруи и рифовые на’ви, занимающиеся своими делами. Ифе стояла у берега и что-то рассказывала группе детей. Те слушали её с большим интересом и восторгом. И чем ближе мы подходили к деревне, тем больше народу нас замечало. — Ты! — Пийя подлетела стремительно, точно пущенная стрела, грубо толкнув меня. Я едва не упала на мягкий песок, который начал потихоньку нагреваться. — Что вы наделали! — Пийя, ты о чём? — удивился Тстирей. Я сделала шаг поближе к нему и подальше от злой девушки. — Вы провели ночь вместе! В Бухте Предков! Вы связали себя! — прорычала Пийя, на нас обратили внимание абсолютно все, кто был поблизости, подходя ещё ближе. Я не успела возразить, как разгневанная девушка продолжила: — Как ты мог, Тстирей! Ведь вы с Ли’эн любите друг друга! — а затем она обратила всё внимание на меня. — Это всё из-за тебя! Ты демон! Демон в ненастоящем теле!       В следующий миг Пийя выхватила нож и замахнулась им. Я едва успела уйти вправо, чтобы не получить удар прямо в сердце. Тстирей схватил Пийю за руку, выбивая оружие, и девушка зарычала, пытаясь вырваться. — Что здесь происходит? — появление Тоновари было как нельзя вовремя. Рядом с ним был Джейк, взглянувший на меня, и я лишь пожала плечами. — Недоразумение, — просто ответила я. — Это то, что ты здесь оказалась! Тоновари, она разрушит здесь всё, как разрушила союз Ли’эн и Тстирея. — Не было ничего, Пийя, успокойся! — разозлился Тстирей. — Мы не создавали связь и не было ничего. — Но вы… — девушка перестала вырываться и извернулась в руках воина, смотря ему в глаза. — Просто уснули и сейчас возвращаемся домой, — кивнул Тстирей. Оло’эйктан взглянул сначала на Тстирея, затем на меня. Джейк подошёл ко мне и положил руку на плечо, спрашивая всё ли в порядке. — Да, — взглянув на нож на песке, ответила я. — Пийя, я не собираюсь никого разлучать или разрушать. Тстирей — мой друг, и мы просто разговаривали. Вот и всё. В следующий раз, когда увидишь, как мы это делаем, попробуй спросить, а не кидаться с ножом, — присев, я подняла оружие и протянула его девушке. — Он твой, забирай. — Тстирей, — оло’эйктан взглянул на воина и тот отпустил Пийю. — Всё хорошо, — заверил Тстирей, наблюдая за тем, как девушка забирает нож из моих рук. Тоновари поджал губы, взглянул на Пийю и позвал за собой, желая с ней поговорить. Я отряхнула руки от песка, взглянув на окруживших нас на’ви и направилась в маруи, благо, никто больше не препятствовал и не мешал мне.

***

      Заходящее за Полифем светило окрашивало морские воды в жёлтые, оранжевые и алые тона. Настроения не было совсем после произошедшего утром. Сидя на краю мостика, я опустила ноги в воду, завела руки за голову и легла на спину, закрыв глаза.       Чёрт возьми, Пийя раздула такой скандал, что теперь о произошедшем с утра не знал разве что глухой. Джейк рассказал, что после разговора с Тоновари Пийя ходила как в воду опущенная. Конечно, и сам Тоновари ко мне подходил, расспрашивая о произошедшем. Я честно ответила, что ничего предрасудительного не было и мы просто переночевали в Бухте Предков после того, как рассматривали ночной риф. Мой ответ полностью удовлетворил оло’эйктана и он ушёл. — Джули. — Уходи. Я не хочу выслушивать потом новые обвинения, — не открывая глаз, велела я. Дорожка чуть прогнулась, Тстирей сел рядом. Проплывающие рыбки задевали плавниками мои ноги. — Я поговорил с Пийей, — сообщил воин. Я фыркнула. — И с Ли’эн. Ещё до этого. Пийе очень жаль, что она вспылила. — Нет, не жаль, Тстирей, — я всё же открыла глаза и села. — Если бы это было так, она пришла бы сама. Не извиняйся за Пийю, мне всё равно. — Если бы это было так, ты бы не расстраивалась, — заметил воин. — Да я не расстраиваюсь. Не из-за Пийи уж точно. А из-за этой дурацкой ситуации, за которой наблюдало столько народа. Это неприятно. — Но клан понимает, что произошло и не осуждает ни тебя, ни меня.       Я не стала ничего на это отвечать, лишь взглянула на свою ладошку. на которой остался едва заметный шрам. Если не знать, что он там есть и не приглядываться — совсем не видно.       Внезапно на мою раскрытую ладонь опустилась рука Тстирея. Он чуть сжал мои пальцы. Я подняла взгляд, встречаясь с его голубыми глазами. — Я обещаю, Джули: никто не осуждает тебя. Это было просто недоразумение, но я… буду рядом, чтобы помочь. И Пийя не посмеет больше тебя обидеть. — Пийя меня не волнует, но спасибо, — улыбнулась я, не став убирать руку. — Я не знаю как, но мы что-нибудь придумаем. Я помогу тебе с твоими снами.       Тстирей кивнул, улыбнувшись ответ, а затем перевёл взгляд на море, всё ещё яркое в вечернем свете, точно тронутое огнём. И было хорошо и спокойно сидеть вот так. Я сама сильнее сжала руку воина и прикрыла глаза, наслаждаясь остатком вечера.