Herbst

Новый год они отпраздновали довольно весело - по крайней мере, в этот день они договорились, что уж точно не будет никакого пива, сосисок и смёрребрёдов, но зато будет что душе угодно ещё. Кончилось это снова на диване - Хенрик с долгими низкими и громкими стонами насаживался на сидящего Людвига, при каждом движении хорошенько протираясь яйцами и членом о его здоровенное, очень круглое и ставшее более мягким и упругим, стоявшее здоровенным шаром пузо. Он обкончал его сверху раза три, а потом по велению Людвига каждый раз слизывал свою же сперму, тиская при этом огромные крепкие немецкие сиськи - уже совсем не по велению, а по возмущению крайне довольного Людвига. Хенрик теперь вообще не мог пройти мимо Людвига дома, чтобы не хлопнуть по огромному животику - борцовка теперь не справлялась даже наполовину, гармошкой оставаясь лежать на пузе сверху, прикрывая разве что сладкие здоровенные сисечки, - чтобы не потискать, не погладить, не отыметь или не быть сильно и жёстко отыметым их любимым образом, когда это здоровое брюхо лежало приятной тяжестью и плавно колыхалось на пояснице Хенрика, доходя ему почти до середины спины, пока Людвиг сильно в него втрахивался. Борцовка, кстати, не могла скрыть и округлевших, плавных боков - пузико не начиналось только спереди, оно плавно описывало всего Людвига, округлив его уже и по бокам весьма и весьма изогнутыми линиями, выпирая с этих боков поменьше, чем спереди, но весьма сильно. Оно описывало Людвига поясом прямо от спины, и у Хенрика от этого прямо слюни текли - он оглаживал всё, обнимал и тискал, зажигая Германию на новые сексуальные подвиги. Однако, новогодние каникулы подходили к концу, и Людвиг внезапно осознал одну проблему: на нём не сходился ни один пиджак, ни одна рубашка, даже самые свободные футболки не могли скрыть его охуенно и очень ровно круглого и красивого животика даже на половину. Рассеянно похлопав по огромному пузу, над которым едва сошлась верхняя пуговица последнего из примериваемых пиджаков, Людвиг тяжело вздохнул и серьёзно заметил: - Праздники кончились, пора прекращать, - Хенрик, задумчиво оглядевший гору уже не подходящей одежды, покивал. Он придерживался мнения, что рамки золотого сечения лучше тоже особо не переходить, а у Германии был уже немного перебор. Даже обнимать в районе талии его стало трудновато, чтобы руки сомкнуть! Не, это не дело. Хотя, конечно, одежду хотя бы на первое время обновить пришлось.

***

Через месяц они оба сошлись на том, что очаровательное - ну совсем же небольшое, честно!! - маленькое ласково изогнутое пузико, которое снова почти прикрывала, а с утра даже совсем прикрывала борцовка, - это идеально, удобно и всё так же сексуально. Впрочем, выпить махом два литра пива и снова весьма сильно округлиться Людвиг всё ещё мог, но с этими экспериментами лучше было подождать до Октоберфеста. Хенрик уже прямо мечтал о нём - когда расслабившийся, на полную катушку отдыхающий Германия будет снова похлопывать себя по огромному и очень круглому, твёрдо стоящему пузу, много рыгать, круглеть больше - и исключительно наслаждаться этим моментом.