Лайфхаки с красным скотчем
Концерт только что отрокотал гулким громом, но для Таки, разлегшегося без сил на диване, представление еще не закончилось: перед глазами, как зеленые молнии, сверкали остаточные следы от софитов. В носу витал запах озона: последние полтора часа усилители работали на пределе возможностей, и от напряжения под их эбонитовыми стенками, казалось, электризовалась пыль в воздухе. Томоя так точно должен был создать разницу потенциалов, пока играл на ударной установке… В физике Така не разбирался со школьных времен, но чувствовал: такая сила, такой энтузиазм не мог не выразиться в разрядах чистейшей рок-энергии! Голова до сих пор гудела от звука. Или, может, это был гул толпы, доносившийся до гримерки даже через несколько дверей, коридоров? Откинувшись затылком на валик дивана, Така провозгласил: — Мы круты! — Люблю пиццу! — машинально отозвался Томоя, валявшийся на полу. И торжественно поднял барабанную палочку, которую так и не успел выпустить из сжатого кулака. Повисла короткая пауза, а затем музыканты рассмеялись: никто еще не отошел после выступления, так что реакция ударника была вполне объяснима. Така повертел в пальцах символ собственной профессии — микрофон, замотанный ярко-красным скотчем. Пропитанная каучуком хлопковая лента вся растрепалась, потемнела от впитанного пота. Кое-где блестели потертости от подушечек пальцев. — Надо будет ее поменять, — сказал Така самому себе. Меж висков до сих пор звенела последняя нота из Wasted Nights, так что он не расслышал, как Томоя при этом судорожно сглотнул…***
«Мне конец!» — Более-менее придя в себя, бедняга намотал на костяшки пропитанные потом волосы. Воспоминание о вчерашней тусовке с «Брингами», совсем рассеявшееся во время концерта, теперь вернулось к нему… — Парни, смотрите, какая красная лента! Это та самая! Томоя искренне хотел думать, что ему это приснилось. — Парни, а вы знаете, почему она такая яркая? Отражает ультрафиолет, вот что! Пару дней назад он читал про лайфхаки с применением скотча. В тот вечер у них было все: и лабиринты на полу, и стильные браслеты, и самодельные тапочки для тех, кому не хватило припасенного для гостей ассортимента отельной обуви. Кажется, кто-то решил проверить, каковы ощущения при эпиляции. А кого-то даже приклеили к стенке. Кажется, где-то там, в этих воспоминаниях, был и Рета. И его голос, немного хрипловатый и подрагивающий от едва сдерживаемого смеха: — Тцк! Как дети, ей-богу! Была и урна, на дно которой отправилась картонная втулка от рулончика ленты. Сверху пришлось накидать коробок из-под пиццы и рамена. …Медленно выдохнув, Томоя вернулся в реальность. Пригладил растрепавшуюся шевелюру и сел за компьютер. Часы до начала следующего выступления уже тикали: чуть более двух суток! «Не то. Не то…» — прокрутив колесико, он перешел из «канцтоваров» в «упаковочные материалы». Вот оно! «Лента клейкая, цвет: красный, состав: хлопок 75%, натуральный каучук 25%. Легко рвется руками, надежно приклеивается и отражает свет. Приятная тканевая текстура». — Уус! Уус! — покивал Томоя самому себе, выбирая оплату картой. В качестве места доставки он указал пункт выдачи в том городе, где должен был состояться концерт. Затем сощурился: «Время доставки — два дня». Точь в точь! Как раз все успеется! — Что делаешь? — раздался у него за спиной голос Реты.***
День выдался сухим и жарким. На выцветшем, почти белом от солнца небе не было ни облачка. Летний месяц, плывущий у самого горизонта, серпом рассекал пытающуюся сконденсироваться серую дымку. Над городом дрожало марево. Близость моря не помогала, и даже чайки кричали лениво и редко. Томоя в широкополой панаме поднырнул под полосатый навес, с жадностью ловя ртом задержавшийся в тени воздух. От тротуара поднимался запах пыли, но из-под дренажных решеток доносился едва уловимый дух воды. — Как ты не спекся? — переведя дыхание, спросил Томоя у своего товарища. Рета, скрестив руки на груди, лишь повел головой. — Тебе не обязательно сопровождать меня, кстати. — Разумеется, — философски кивнул басист. Томоя поднял на него глаза. — Ну, это… Я тогда пойду заберу посылку. — Ага. Оставив Рету суровым телохранителем стоять у стеклянной двери, Томоя зашел на пункт выдачи. В лицо ему пахнуло кондиционированной прохладой, и он тут же снял панаму, тряхнул волосами. Следовало ловить каждое мгновение! Рета пугал его. Услышав, что он собирается сделать, басист только цыкнул, и в этом звуке Томоя расшифровал целое сообщение: «Так значит, ты действительно потратил всю ленту? А Така до сих пор не в курсе случившегося? Ну, что же… Я лично прослежу, чтобы ты не посеял — или не растратил — скотч по дороге!» — Да что я, ребенок, что ли, не смогу рулон донести до гримерки? — пробурчал себе под нос Томоя. Назвав код-идентификатор, он получил заветный моток красной ленты и с сожалением вышел обратно на жару. Был полдень, и тени из густо-серых превратились в зеленовато-синие. Словно оазисы под полотняными пальмами тентов, они переливались и жили своей собственной жизнью. Рета, оттолкнувшись плечом от шершавой стены, присоединился к Томое. — Хороший запас времени, — прокомментировал басист. — До концерта еще полдня, успеваем. Не дашь посмотреть скотч-то? Сердце у Томои екнуло от смутного предчувствия, но причин отказывать товарищу не было. Он протянул ему красный рулон — и тут же подскочил: — Эй! Осторожней! Рета подбросил моток ленты в воздух, поймал на указательный палец и принялся крутить, словно маленький обруч. — Отдай, еще уронишь! В канализацию укатится! Дренажные решетки были пугающе близко, у самого бордюра. — Ага-а! — Рета хитро улыбнулся в усы. — Вот, как ты заговорил? — Перебросив скотч в другую руку так, чтобы Томоя не мог отнять, басист провозгласил: — Думал, я из вредности за тобой увязался? — Ну, как бы, да… — Осознание оледенило Томое сердце: «Бли-ин, я неправильно расшифровал его «тцк» тогда?!» По-настоящему подозрения, страха, конечно, не было — они играли в одной группе больше пятнадцати лет, и в намерениях товарища сомневаться не приходилось. Но… — Рета, может, лучше словами? — попытался Томоя. — Я пойму… А рисковать скотчем Таки… — Кто сказал, что мы будем им рисковать? — Улыбка басиста стала еще хитрее. — Скажи, когда ты взял предыдущий рулон, он был новеньким? — Нет… — Вот именно! А мы же не хотим, чтобы Така что-либо заподозрил? — Слишком глубоко копаешь! Он не заметит! И я не совсем понимаю, на что ты… Рета положил свободную руку на плечо Томои. И подтолкнул его в сторону серебристых дверей торгово-развлекательного центра. — Не отстану, пока не придумаешь три полезных и не ребяческих применения красной ленте! Это будет несложно — ты же читал про лайфхаки. Да и на тусовке от идей не было отбоя! — Сейчас я трезвый… — пожаловался Томоя. — Вот именно. На свежую голову вообще круто будет. К тому же, тут везде кондиционеры… «И не поспоришь!» — Подготовка к выступлению должна была начаться лишь ранним вечером, так что коротать часы в прохладном, как интерьер ледяного замка, торговом центре было вполне неплохой альтернативой. Оставив позади жару и приглушенные клики чаек, они прошли в многоэтажный атриум, украшенный веерами пальм в кадках. В центре располагался широкий, но мелкий бассейн, огороженный стеклянной закраиной. Сверху, рокоча, в него лился поток воды — настоящее отдохновение для глаз, ушей и пылающих щек в жаркий день! Присев на лавочку у ограды, Томоя попытался начать свое покаяние: — У меня шнурок развязывается! Можно, я приклею его скотчем? Применение номер один! Рета внимательно посмотрел на него, и они оба прыснули. — Не считается! — объявил басист. — Самурай должен помогать другим людям!***
Солнечные часы со стрелками из сверкающих небоскребов укрыли еще несколько улиц в своей прозрачной, сине-зеленой тени. Томоя и Рета успели обойти все этажи огромного центра, взять по холодному «Спрайту», и теперь стояли, облокотившись на перила под искусственным водопадом. Совершенно неожиданно Томоя отметил про себя, что совсем забыл о волнении перед выступлением. «Неплохой способ развеяться», — улыбнулся он. Вот только какая незадача… За все это время они нашли только один способ применить ленту: какая-то девушка на высоких каблуках отчаянно скользила по полированным квадратам атриума — и, охваченный внезапным озарением, Томоя предложил ей присесть на лавочку. Оторвал несколько полос от протянутой Ретой хлопковой ленты. — Снимайте туфли! — провозгласил он. — Можно наклеить скотч на подошвы! Девушка вскочила, прямая, как струна — и, скользя, ушла прочь, в толпу. Рета с Томоей переглянулись. Завязалась философская дискуссия: с одной стороны, применение и вправду нашлось (и при этом единогласно прикольное!) — а реакцию другого человека никак не предскажешь… — Но тогда ты мог бы просто перечислить мне возможные варианты и сказать «все, дело сделано!» — развел руками басист. — А нам нужно людям помогать и ленту тратить! Только Томоя сник, как девушка, в движениях очень напоминавшая фигуристку, вернулась обратно — и, не глядя в глаза, протянула руку за обрывками скотча. — Сама наклеит, — прокомментировал Рета. Они с Томоей торжествующе стукнулись костяшками сжатых в кулаки пальцев. …От разглядывания атриума сквозь водопад их отвлек радостный вопль: — Oh my god, это же ONE OK ROCK! — У них сегодня концерт! — вторил кто-то. «Группа фанов», — осознал Томоя. — Така-а-а?! — тут же взвыла какая-то девушка. — Таки не видно! — Томо-о-о! — А можно автограф?! Музыкантов обступила небольшая толпа будущих зрителей. Среди них оказался парень с рукой в гипсе. Не дожидаясь одобрения Реты, Томоя приклеил поверх марли длинную полосу скотча, на которой удалось уместить не только подпись, но и пожелание выздоровления. — Чистерство, — улыбнулся басист, когда они ускользнули от фанов через служебный выход. Им действительно скоро было пора на концерт. — Все честно, — отозвался Томоя. — Подарил людям радость! Польза не только материальная же? Можно было бы еще перевязь для руки сделать, но у него и так была марлевая. Они вышли на улицу. Дверь хлопнула у них за спиной, в лица пахнуло чуть спавшим, но еще вполне ощутимым жаром. — Ну, хорошо, два из трех. — Басист подкинул рулон и поймал его. — Молодец, Томоя… — Дже-к! Музыканты пригнулись от резкого, пронзительного крика. В воздухе промелькнуло что-то ярко-белое, и… — А-а-а! — заорали они вдвоем. Рулон ленты оказался в клюве спикировавшей с неба чайки. Даже не переглянувшись, музыканты бросились в погоню — благо, одуревшая от солнца птица летела низко, над улицей. — Рета, все ты виноват! — пропыхтел Томоя. — Надо было словами!.. Я ж говорю, я бы понял! — Эмоции… лучше… запоминаются… — выдохнул в ответ бегущий со всех ног басист. — Да уж, теперь навеки запомнится!!! Стой! Стой, глупая! А-а-а! Лента-а-а! Чайка взмахнула крылом и присела на подоконник второго этажа. Рета врезался в спину резко затормозившего Томои и охнул. — Кри! Кра? — Тот уже пытался завести общение с наглой птицей. — Дже-к! — возмущенно отозвалась чайка, не выпуская из клюва добычи. — Окей, Томо, я был неправ! — Рета перевел дыхание и сжал кулаки. — Теперь, если потеряем скотч, это будет из-за меня… Хлоп! Чайка вновь распахнула крылья. — Нет, нет, погодь! Не улетай! — взмолились музыканты в два голоса. Томоя в отчаянии ударил ладонями по коленям. Птица склонила голову. — Сделай так еще раз, — тихо, краем губ, посоветовал Рета. Томоя послушался. Повторил еще раза три для уверенности. — Дже-к! — Чайка перехватила ленту клювом. — Так… — Басист сделал шаг назад. — Ты отвлекай ее… — …А ты беги купи что-нибудь вкусное!***
Вернувшись из ближайшего ларька, Рета смахнул пот со лба — и застыл, наблюдая картину: Томоя выстукивал по бокам ляжек незамысловатый ритм, подпевая по мере возможности… — Don't go, it's a mighty long fall, да, a mighty long fall, если ты не вернешь нам скотч! Don't go, it's a wake-up call — оба мы лопухи, на-на, на-на! Сейчас было не до смеха, но Рета все равно прыснул, едва сдерживаясь. И поспешил разорвать пакет с рыбками. Увидев блеск чешуи, чайка выронила рулон, очевидно, принятый ей за котлету или еще что-нибудь — моток скотча прокатился по подоконнику и упал бы ровнехонько между прутьями дренажной решетки внизу, если бы не Томоя. — Поймал! — выпалил ударник, прижимая ленту к груди. Раскидав рыбок по тротуару, Рета мысленно извинился перед местными дворниками. Впрочем, судя по аппетиту чайки, на счет этого можно было не волноваться. Томоя огляделся и выдал: — А я бы орешков каких-нибудь взял… Это… Это было очень по-взрослому! — А это, — выразительно кивнул Рета, — было очень ребячески. — Инь и ян? — Томоя протянул ему кулак. Рета с улыбкой толкнул его костяшками. — Да.