***
Съемки утомили всех, и Арсений с Димой не стали исключением. Под конец рабочего дня Позов чуть ли не валился с ног, но очередной взгляд на Попова заставил чувствовать себя намного лучше. Такая у Арса особенность — заряжать энергией, которая, что неудивительно, уже не сочилась из него после десятков отснятых выпусков. Усталость мужчина не показывал, упрямился, старался не передать этот настрой и Димке, который того точно не заслужил. Помимо этого, Позов помнил об их свидании. Больше, конечно, он сомневался, что это правда можно назвать свиданием, ведь не так он себе представлял романтичное времяпрепровождение со своим любовником. Вместо свеч, медленной музыки и приятного малинового заката их ждали страсть, шары и приглушенный свет над бильярдным столом, но не то чтобы Дима был особо против. Он в принципе рад компании Арса, а где — не столь важно. Именно поэтому, когда Арсений спешно поплелся в гримерку, Дима последовал за ним и практически моментально отловил на повороте, схватив за руку и толкнув в ближайшую туалетную комнату. Мужчина быстро прошелся вдоль кабинок и выдохнул, ведь этот разговор останется только в этих стенах. Никаких лишних ушей. — Дим, че за шутки? — Арс эмоций не выдавал, но заебанность в голосе говорила сама за себя, и тут уже ничего не скрылось от внимательного Димы. — Нельзя было в гримерке поговорить? Нам под сорок, а мы зажимаемся, как… Закончить аллегорию Позов не дал, прижав болтливого Попова к стене и затянув в поцелуй — быстрый, без всякой пошлости, чисто чтобы заткнуть, ибо насытиться губами любовника Дима еще успеет. — Не хочу, чтобы они знали, что ты на этот вечер занят, — шептал куда-то в губы Дима, обжигая дыханием и не стыдясь, — Забыл? У нас бильярд, и я хочу поскорее показать, кто тут главный. Арсений прекрасно помнил и про бильярд, и про свою усталость, поэтому услышанное радости не добавляло. Возможно тому виной вымотанность, возможно — страх потерять хватку и, поверьте, удовольствие от этого Попов не получал. Доказать и подтолкнуть на верное решение Дима не спешил, томительно смотрел в глаза напротив и практически не дышал, боясь спугнуть Арса, который в любой момент мог уйти. Но он не ушел, только прикрыл веки, морально готовясь к вечеру и возможному поражению. Хотя Позову он готов был сдаться всегда, пускай и с напускным сопротивлением. — Победитель делает с проигравшим все, что пожелает, — мотивировал Дима. Голос предательски выдал хрипотцу, но хуже от этого не стало, напротив: Арсений будто оживился. Ноги у Попова слегка подрагивали от осознания всей ситуации. Страх сдать позиции, и адреналин, который заставлял сердце биться чаще, соревновались за главенство над мозгом Арса. В груди неприятно запульсировало, когда все смешалось воедино. Хозяин тела даже не знал, что чувствовать и как не потерять самообладание. Арсений кивнул, невзирая на то, что в голове так и крутилось: «Я слишком стар для подобных игр, во что ты, Позов, меня впутываешь?». Хотя где-то на закромах души мужчина был рад, очень рад; мысли, бьющиеся друг о друга, были о том, как же скоро вернулись былая азартность и тревожно-приятный страх, который перехватывал дыхание и сдавливал грудную клетку. Это было зависимостью, наркотиком, своеобразной «адреналиновой иглой», на которую Арс подсел уже давно. Зря Дима решил напомнить, посоревноваться — не огребет заявленных условий и проигрыша впоследствии. — На парковке через десять минут, — прежде, чем уйти, бросил Позов. Он не дождался ответа и быстро вылетел за дверь, направившись, кажется, в сторону гримерки. Попов облегченно выдохнул, когда напряжение отпустило. Плечи расслабились, дыхание выровнялось. Может возраст так сказывался, а может и Позов на него влиял — Арс старался об этом не думать. Он набрал ледяной воды в ладони и наспех ополоснул лицо. Усталость это не смыло, но теперь Арсений выглядел хотя бы не так плачевно.***
Арсений зашел не сразу. Комната, в которой оказался мужчина чуть погодя, особо ничем не выделялась: несколько бильярдных столов, стойка с киями, наличие бара (правда без бармена) и приглушенный свет, которой еле-еле охватывал и Позова, непринужденно опирающегося на один из столов. В его руках на секунду блеснули два стакана, на что Арсений сразу обратил внимание. Арс медленно подошел и провел подушечками пальцев по борту, оценивая и присматриваясь; взглядом зацепился за стол, обтянутый качественным сукном, а после и за Диму, который безмятежно использовал его в качестве раздаточного, наливая себе виски. Стол, впрочем, подходил и для того, чтобы разложить на нем одного наглеца. Арсений в своей победе не сомневался. В его памяти уже редко всплывали четкими воспоминаниями партии с теми, кто надеялся найти спокойствие в обычном бильярде, но руки все прекрасно помнили. Пальцы уверенно сжимали кий, пока мужчина глазами искал темно-синий, точно сапфировый, как глаза Арсения, мелок. Натирал он кий без лишнего усердия, осторожными движениями, после распределяя и пальцем, остатки размазывая меж указательным и средним. Дима косился с доброй усмешкой, которую даже не скрывал. Профессионализм любовника, конечно, был достоин уважения и очень уж заводил, но показывать это сегодня он не собирался, как и Арсений, который свое восхищение Диминой уверенностью тщательно скрывал. В здравом уме никто не смел перечить Попову на пике его невероятной удачи. В бильярде главное мастерство, и именно им оправдывал свои успехи мужчина, смотря на зависть в чужих глазах. Он не грезил большим количеством денег, ему доставлял сам факт главенства, контроля ситуации и безнадежности во взгляде соперника. Арсений питался каждым дрогнутым мускулом от осознания приближающегося поражения; смотрел и смеялся, смеялся беззвучно, но каждый раз так нагло, с нескрываемым наслаждением, что сопернику лучше сразу сложить кий и уйти с позором. Но Дима того не знал и готов был соревноваться, пускай и опыта у него было мало. Кий он держал пару раз, и то из интереса: как-то попадались бильярдные столы в барах, в которых Позов предпочитал отдыхать, вот и приходилось развлекать себя тем, что есть. Сейчас это была не просто игра на интерес или от скуки. Арсений смотрел с неподдельным любопытством и предвкушением. Он даже представить не мог, на что сделает упор Дима, как поступит в критической ситуации и станет ли подыгрывать в этом спектакле без должных декораций. — Что, Линдрум, помогает трению? — Позов кивнул на синий след меж пальцев и улыбнулся. Попова пробило на удивление еще со сравнения с лучшим из лучших, а от интереса к каждому действию — добило окончательно, причем настолько, что мужчина еще какое-то время молчал, не зная что сказать. Мысли крутились вокруг одного: Дима готовился. Его слегка пьяный взгляд после выпитого стакана виски, черная рубашка с закатанными до локтей рукавами и расстегнутая у горла пуговица… слишком красиво для совпадений; все до ужаса пошло, что Арса аж потряхивало, выбивало из колеи. Только сейчас он понимал, что дело не в вызубренном мастерстве, крученных ударах или идеальной точности, а в том, кто твой противник. Все, кто вставал на пути у Арсения, сбегали еще до реванша, дезориентированные уверенностью в действиях, а сейчас сам мужчина чувствовал себя подобным образом и даже хуже. Поддаваться Диме не хотелось, но и выигрывать его — тоже. Арс слегка паниковал от понимания, что его знали наизусть. Этого так и добивался Позов — замешательства в глазах напротив, граничащего с откровенной похотью и давним, практически забытым азартом. Зрачки Попова блестели под неярким светом, взгляд метался, пока не остановился на бутылке с алкоголем. Точно, алкоголь! Он поможет забыться, пелена спасет от чрезмерной концентрации на своих мыслях и переключит на излишнее внимание на глазах Димы, его сильных плечах, обтянутых тканью рубашки и оголенных руках. Позов умел опьянять еще лучше виски. Попову нужно было время, чтобы выпить, опомниться и дать ответ: — На удачу. Первый удар за тобой… — он хотел придумать такое же точное сравнение, но мозг уже и без того кипел от перенапряжения всем происходящим, поэтому на меткие добивки он не был готов. Не сегодня вечером, не сейчас. Дима осторожно и тягуче-медленно потянулся за треугольником, висящим у основания лампы, после чего, достав, оставил его на середине чужой половины, быстро наполняя рамку шарами. Американский пул, семь шаров каждому и восьмерка-заключение. Проще простого, Попов знал это идеально, но почему же он так волновался, словно играл в первый раз и против профессионала? Все ведь в точности наоборот, но на лице Димы не было ни тени страха, только самодовольная уверенность. То, как он прогибался в спине и целился, прищуриваясь и чутка приоткрывая рот от упорства, заставляло Арсения сдержанно выдыхать и снова глотать виски. Лед на дне стакане никак не спасал слегка горевшие губы. Он облизывал их, желая остудить, пока не понял, что в этот момент откровенно пялился на Диму, который при первом же разбое закатил три шара. И как вообще умудрился? — Ты правила хоть знаешь или так, просто шары покатать пришел? — нет, Дима все делал правильно — трудно ошибиться, когда тебя просят просто ударить по белому шару кием, — просто вдруг он не в курсе, кому какие шары принадлежат и в чем отличие американского пула от русского. — По-твоему я знаю, кто такой Уолтер Линдрум, но не знаю, как играть в бильярд? Я не настолько дилетант, Арс, — с деланной обидой выдал Дима; излишнее желание Арса перестраховаться даже радовало, ведь так он выдавал себя с потрохами, сам того не понимая. Страх проигрыша чувствовался за километр, и Позову даже не приходилось заморачиваться, чтобы распознать ощущения Попова. Арсений виду не подавал, хотя от волнения у него немного подрагивали пальцы. Дима действовал слишком уверенно для новичка, слишком дерзко для практически трезвого и слишком горячо для любовника. Он своим видом переходил грани, которые никто никогда не нарушал без должного упоминания. А сейчас Позов их нагло стирал, изредка смотря чересчур распаленно, с явным преимуществом. Шары закатывались один за другим, а Арс еще даже кий в руках не держал. Новичкам явно везет, и Дима это доказал, забив пятый шар. Оба выпили не больше двух шотов, но каждый реагировал по-разному: руки Позова держались стойко, без всякой дрожи; его зрение ясное, как и разум; выдать его могли только глаза. Янтарные значки манили, притягивали, поглощали в себя; в них блестела гордость и неповиновение, к чему Попов не привык. Именно он обычно занимал ведущую позицию, подчинял, заставлял сгорать то ли со стыда, то ли от страха, но именно Арсений был доведен до предела по этим двум причинам. Как их раскрывал алкоголь под гнетом азарта, а ведь бильярд далеко не азартная игра. Именно Дима задал ей такой тон, добавил красок и разнообразил, сумев заинтересовать Арсения. Позов почувствовал свое безвыходное положение, когда полосатые шары оказались меж цельных. К такому он был не готов, и маска слетела как по щелчку. Уверенность он моментально от себя не отбросил, но Попову хватило и этой доли секунды, пока Дима в растерянности пялился на стол и думал, усиленно и наивно. Теперь Арс мог отыграться сполна. С такой быстротой и рвением он еще никогда не хватал кий, а то, какой он походкой вилял вокруг стола и соображал, как лучше ударить, было немыслимым зрелищем для Димы. Попов был похож на хищника, выбирающего свою будущую жертву, хотя та была совсем рядом, в черной рубашке и со стаканом виски в руках. — Давно не играл? — словно невзначай спросил Позов, пока Попов принимал стойку и целился, плавно ведя кием меж пальцев. — Давно не преподавал кое-кому урок. Спрашивать, о бильярде речь или об их отношениях, Дима не стал, потому что понимал, что напросится скорее на второй вариант. И такой расклад, по правде говоря, его очень устраивал. Перспектива оказаться на этом столе в полной власти Попова — очень привлекательная. Что уж греха таить, на нее он и рассчитывал, арендовав зал и доплатив сверху за отсутствие персонала и камер. Но Попову, очевидно, об этом никто ничего не сказал, поэтому вел он себя вполне сдержанно, думая, что их в любой момент могут проведать. Арсений вмиг стал слишком серьезным, в его голосе пробилась сталь, от которой Диму обдало мучительным жаром. Руки сами потянулись расстегнуть еще одну пуговицу и оголить ключицы, что Позов и сделал прямо на глазах у любовника, который умудрялся сохранять самообладание, хотя сердце от увиденного металось в груди туда-сюда. Следующий ход все еще был за Арсением, который решил пойти на риск. Сомнение подкралось незаметно, прихватив с собой еще и страх. Приятный холод прошелся по спине, проникая под кожу, вторгаясь в вены и разливаясь адреналином. Попов провел языком по верхней губе, желая скрыть сухость — последствие легкой паники с оттенком удовольствия. Все, чего хотел Арс, — это победить. Победа была нужна ему также сильно, как и Димина слабость, его отчаяние и смирение от очевидной неудачи; как и разгоряченность, неизбежная податливость, покорность. Мотивация дала толчок, заставила двинуться вперед и не поддаваться на чары любовника, ведь слишком уж сильно хотелось видеть его таким, каким рисовало воображение уже давно. Крученный удар, которым следовало воспользоваться Диме для победы, сработал как надо. Арсений даже не надеялся забить оба шара и ожидал какой-нибудь подлости от законов физики: на секунду он даже стал сомневаться в их достоверности — настолько страх проиграть поглотил его с ног до головы. Но облегчение накрыло точно также, когда в лузу закатились четверка и семерка. Попов еле остановил свой порыв и собственные руки, которые так и хотелось вскинуть вверх. Но он равнодушно, будто только такого исхода и ожидал, обошел стол и оценил ситуацию. Сейчас они были на равных, победу мог одержать каждый: и Диме, и Арсению нужно забить два своих шара и после — восьмерку. «Победитель делает с проигравшим все, что пожелает» — звучало родным, разгоряченным голосом где-то далеко, в глубине разума. Слова точно были выжжены в висках, отдавались странноватой пульсацией, заставляя Арсения желать победы еще сильнее. Дима, сам того не зная, распалял любовника. Попов нашел нужное место и удовлетворенно хмыкнул, обернувшись спиной к столу. Его любимый прием, без которого не обходилась ни одна игра хотя бы потому, что Арсений любил эту показательную фишку. К тому же не хотелось упускать прожигающий взгляд на лопатках и заведенных руках или сконцентрированном лице со вскинутой шеей, которую Дима явно хотел зацеловать, пометить все вдоль и поперек, бесстыдно заклеймить. И о том, что Арс умел бить с помощью левой руки, знать вовсе необязательно, особенно Димке, который уже откровенно залип. Ткань футболки беспомощно обтягивала все рельефы стройного тела. В сильном напряжении были только плечи, помогавшие удерживать равновесие и контролировать силу удара, и сам Арсений, пытавшийся сдуть мешающуюся прядь волос, которая непослушно выбилась из растрепавшейся прически. Дима нервно сглотнул, понимая, что так вовсе не сдержится: внизу уже разливалось тепло-трепетное ощущение, с которым оставаться один на один хотелось еще меньше, чем с серьезным и сосредоточенным Арсением. Паника настигла не сразу, а только после удачного удара: Арсений забил, как и полагалось, два оставшихся шара, оставляя только заключительный. Чертову восьмерку Дима прожигал взглядом еще сильнее, чем Арса до этого. Только сейчас у Позова вспыхнуло особо яркое желание победить, ведь условия, которые он трактовал, теперь не внушали того запала, что пару часов назад. Сейчас Арсений уже откровенно издевался, становясь в совершенно невыгодную позицию — перед Димой, устраивая ему красивое шоу. В этот раз Попов бил, как и полагается, лицом вперед и задницей назад, медля и специально виляя бедрами, как бы примеряясь, в каком положении будет удобно. Однако он решил пойти дальше и, подогнув ногу, закинул ее на стол, выгибаясь как можно сильнее и выпячивая пятую точку. Это было, конечно, вульгарно, но вполне действенно: Арс только приблизил себя к желанной восьмерке. Позов воспринял это по-своему и решил, что может извлечь из наглости любовника свою выгоду, поэтому, когда Попов уже практически подобрал силу и траекторию, с размаха ударил по ягодицам. Дима понимал, что поступил нечестно, но, в конце концов, как ему урвать победу у профессионала, играя по правилам? В светлую голову не пришло ничего лучше, чем отвесить шлепок аккурат действиям Арсения. Кий повело, биток полетел куда-то в сторону, еле задев черный шар. Недовольное рычание вырвалось из уст вместо очевидного вопроса в стиле: «Какого, спрашивается, хера?». Арсений обернулся, параллельно потирая левую ягодицу, которая попала под жестокую и несправедливую расправу, но в итоге его встретили только с «виноватой» усмешкой. — Я это припомню, — процедил сквозь зубы Попов совсем уж недовольно, получив ожидаемую реакцию. — Мой ты злопамятный, — в очередной раз тепло улыбнулся Дима и, в качестве извинений, послал воздушный поцелуй. На всякий случай он решил действовать быстро, поэтому, отойдя в противоположную от Арса сторону, прикинул, что шары стояли в открытую. Трудностей возникнуть не должно. Откуда в Позове столько смелости и наглости, Попов даже не представлял, зато как отомстить — очень даже. Только собственные фантазии помогали остыть, иначе Дима уже давно довел бы любовника до белого каления, при этом ни капельки не постыдившись. Дима не пытался повторить все те трюки, что увидел у Арсения; знал, что рисковать победой ради сомнительных понтов — дело совсем гиблое, именно поэтому только Арс подобным и занимался. Награда уже рядом, практически в руках, осталась только… — Восьмерка, — задумчиво шептал себе под нос Позов, прикрыв один глаз для лучшей концентрации. Попов, кажется, не думал платить той же монетой, не сбивал и не подходил сзади, наоборот: послушно стоял напротив и смотрел. Надменно, как будто знал, что исход был предрешен. Дима пытался убедить себя, что это все фальшь, и Арс боялся на меньше, но получалось слишком уж плохо: рука предательски дрогнула, палец соскользнул, чрезмерное волнение сыграло плохую шутку — Позов по глупости промазал, разогнав шары по столу. Прямой путь к победе открылся для Попова настолько неожиданно, что он даже удивленно вскинул брови. У Позова реакция была абсолютно другая: он то мысленно посылал всех трехэтажным матом, то показывал все изумление только артикуляционно, но его недовольство, очевидно, было видно. — Готовь задницу, Димка, пора тебя проучить. Радость Арсений скрывать был не намерен, поскольку так нелепо промазать невозможно даже при сильной спешке, как сейчас. Восьмерка и биток расположились удачно, так что Арс не прикладывал особых усилий, чтобы черный шар закатился в лузу. Свой триумф Попов отметил шотом виски и довольным взглядом на Позова, который явно все еще не мог отойти от своего поражения. Но пугало его отнюдь не это. Слова Арсения врезались достаточно отрезвляюще, выбив из тела весь алкоголь, и Дима молчал, думая, какой будет месть. В голову Арса, особенно подшофе, могло прийти вообще все что угодно, и, очевидно, права отказа у проигравшего не было. Вопреки всем предположениям, Арсений кару оттягивал. Чувствуя на себе непонимающий взгляд, он достал восьмерку и поставил ее обратно на стол, только уже в более проблематичное положение. Биток находился на одной части стола, ближе к Димке, а черный шар — на другой, возле Арсения, который все примерялся, как бы доставить больше трудностей. — Знаешь, Дима, было бы честно уйти отсюда на равных, — Арсений вернул один кий обратно на стойку, а другой — Димин — взял в руки и заботливо натер мелом. — Хочу, чтобы победила дружба, а в нашем случае — что-то большее. Условия Попов пока не озвучивал, потому что спешить не хотел. Таким удовольствием разбрасываться было бы очень опрометчиво, поэтому Арсений осторожно подступал, подобно змее, что готова впиться в свою жертву в любой момент. Но делать, очевидно, Арс этого не собирался. Аккуратно предупредить, обвившись во всю длину вокруг шеи и не спеша придушивать, наслаждаясь постепенной слабостью бедняги — вот она, неизменная тактика, которой Попов придерживался. Сминая воротник рубашки руками, Арсений притянул Диму к себе и томительно, со свойственной издевкой, позволил пальцам блуждать по его спине, оглаживая каждый сантиметр прежде нетронутой кожи и ловя всякий резкий вздох. Накрыл чужие губы своими Арс не сразу, а только когда Димка расслабился окончательно и сдался на провокации. У него уже давно все тело изнывало без жизненно необходимых касаний любимых рук. Попов мечтал показать свое превосходство. Одна мысль о подчиняющемся Позове разогревала его изнутри, разгоняла кровь и сердцебиение до бешеных значений. Эти надежды мужчина хотел, если не погасить, то хотя бы унять до конца партии, а после — флаг ему в руки, барабан на шею. Дима просто так не отделается. Именно поэтому кусал Арс жадно, горячо выдыхая в губы, бесстыдно опаляя дыханием. Он хотел наслаждаться этим вечно, не давая любовнику даже передохнуть, а Димка не смел этому противиться, потому что медленно таял под таким уверенным гнетом. Настойчивость, несвойственная Арсению напористость — в новинку, но оттого было только приятнее. Дима заново знакомился со своим любовником, нарушал грани дозволенного по обоюдному согласию. Повалить на живот ничего не подозревающего Позова оказалось еще легче. Попов надеялся хотя бы на минимальное сопротивление, но, кажется, эта игра доставляла удовольствие им обоим. Арс даже думал играть моноспектакль, пока Димка послушно выполнял все, что скажут, но не тут-то было: так сильно вжился, что аж самому начало нравится. Ему же хуже. Рубашка, конечно, подчеркивала все достоинства тела, которыми Арсений наслаждался, пожирая глазами, но еще больше ему нравилась обтянутая узкими брюками задница. Сидели они на мужчине настолько хорошо, что Арс на миг подумал помочь сменить Димке гардероб, чтобы тот состоял из строгих костюмов практически в облипку. Этот момент он отметил еще в одни из съемок «Дебатов», отложив в долгий ящик, а сейчас идея всплыла настолько неожиданно, что сперло дыхание. Ладонь опустилась на задницу с соответствующим хлопком в качестве расплаты за испорченный ход, но это было только началом. — Тебе повезло, что я очень тебя люблю, — Арсений, кажется, обнадеживал, но Диме было все равно, что он там бормотал: странное жжение, переходящее в приятное тепло интересовало чуть больше, чем часовые лекции о том, какой Арс справедливый и вообще молодец. — Поэтому я считаю, что ты должен закончить игру, как и полагается. Мужчина всучил кий в чужие, на удивление податливые руки и помог принять правильную позу. Управлять любовником было до чертиков легко. Дима даже не сопротивлялся, и Арсений очень хотел думать, что тому виной осознание проигрыша, а не, например, виски, вдаривший в голову до ослабления конечностей. Пах беззастенчиво упирался в зад, пока Арс прижимался грудью к спине Димы. От Позова так и тянуло притягательным жаром, заставляя и Попова поддаться высокой температуре. Напряжение выросло до критического состояния, ситуация была далека от обыденной и адекватной, ведь раньше ничего подобного не было. Дима не искал скелетов, не копался в чужом шкафу, пока Арсений тщательно хранил от него ключ и свои слабости не обнажал. Но сейчас оба выворачивали свои секреты наизнанку, и никто против не был. Дотянуться до уха Димки не составило никакого труда, как и обхватить его ладонь своей. Арсений же хотел преподать урок, а еще научить манерам и негласным правилам, которые нарушать слишком опасно, играя с принципиальным Арсом. — Держи кий ровнее, не теряй равновесия, — не шептал — опалял, щекотал дыханием мужчина, стараясь отследить траекторию удара. Возможные вопросы он, конечно, уже предвидел, ведь ему и самому в такой позиции нелегко, но чего не сделаешь ради воспитательного процесса. — Тяжело, я понимаю, но постарайся расслабиться. Главная опора — твои ноги, — Арс слабо, практически неощутимо ударял по щиколоткам Димы, тем самым устраивая его в нужную стойку, — Вот так, умница. Запомни: важна концентрация. Мысленно представь, как полетит шар, куда отлетит биток. Ты владеешь пространственным воображением, я знаю, а концентрацией? Попов хитро улыбнулся, зная, что этого никто не заметил. Это было его небольшой прихотью, ведь пока правая рука помогала Позову рассчитать силу удара, левая нагло ползла вдоль талии, переходя к бедрам и без стеснения оглаживая. Пускай они были чересчур близко друг к другу, от своего плана Арс отходить не собирался. Именно поэтому, когда Дима готов был ударить, Арсений шлепнул его по бедру и усмехнулся, услышав шипение и стук шаров друг о друга. — Это было близко, — сделал вывод Арс, отойдя чуть в сторону. Похвала ласкала слух Димки, который даже верил, не считая это издевкой. — Смотри, восьмерка отскочила от борта прямо возле лузы. Видимо и вправду придется поработать над твоей собранностью. Позов обошел стол и прислонился с другой стороны, примеряясь к битку. На этот раз Попов остался стоять рядом, чтобы иметь хороший обзор. Без крепкой руки позади было труднее, что Арсений сразу понял. Такие моменты он просекал быстро, да и знал Диму он слишком хорошо, чтобы не видеть отблеска разочарования в его глазах-янтарях. Левая рука заботливо опустилась на лопатки, слегка надавливая и заставляя склонить голову над кием. В деревянный инструмент Дима практически уткнулся подбородком, но так стало даже проще. В этот раз Арс решил обойтись без тщательного контроля, поэтому он только придерживал любовника за локоть второй рукой. В ушах стучало собственное сердце, которое Дима очень хотел угомонить хоть на секунду, но не мог. Это его одновременно и возбуждало, и раздражало, но, пожалуй, одно он знал наверняка — теперь не один Арсений наслаждался этим трепетным чувством в груди. Ему, кажется, хватало беспрекословного подчинения, а остальное уже было не так важно. — Отлично, теперь сосредоточься, — это все звучало как обычные наставления, которые не несли в себе чего-то важного, но Арсений вложил в эти три слова чуть больше смысла, чем казалось. Он правда надеялся, что их восприняли серьезно. Это ведь не какие-то игры. Ладонь переместилась на поясницу, после вновь на бедра, дразняще сжимая то слишком сильно, то лаская чересчур мягко. Вопреки жару, который Дима чувствовал уже как несколько минут, по его спине то и дело пробегал холодок, заставляющий чуть ли не дрожать. До этого состояния его уже доводил именно Арс томительными действиями и нередкими, но слабыми поглаживаниями. Он медлил, выжидал подходящего момента, чтобы напасть с удвоенной силой. Обманный маневр, который Дима уже давно должен был понять. Убедившись, что кий смотрел точно в центр битка, Дима ударил, почти моментально подавшись от неожиданности вперед: ягодицу вновь опалило, только теперь пульсирующей болью сквозь ткань брюк. Арсений мстил, действовал чуть ли не на опережение, идеально подбирая моменты, чтобы ударить чуть раньше и нарушить траекторию, испортить ход. Но не рассчитал Арс одного: возможной помощи. Резкий толчок позволил добрать недостающей силы вкупе со скоростью, и уже через пару секунд Дима победно ухмылялся, вытянувшись струной и смотря, как закатывалась восьмерка в лузу. Сдержать улыбку Арсений тоже не смог: слишком восхищался и радовался еще больше, чем за себя. — Молодец, быстро справился, — лукаво протянул Арсений, приблизившись к чужому уху неприлично близко. Дима хотел увильнуть, лишить Арса желаемого, но двинуться он так и не посмел, потакая как минимум и своему удовольствию, которое тянулось волной вдоль всего тела. Попов был тем еще змеем-искусителем. Смотрел он вожделенно, ласкал взглядом тело любовника, позволяя и пальцам блуждать вдоль изгибов. Искушал, однако, Арсений собой, и Дима явно был не прочь полакомиться запретным плодом. Беспрекословное подчинение, которое Позов и предложил, в итоге настигло его самого. Кто бы мог подумать, что судьба сыграет злую шутку, а Попов возьмет все в свои справедливые руки? Но считалось ли это правильным? Арсений намеренно заставил Диму не проиграть, а именно что сойтись на равных. Так или иначе, проигравших здесь нет. Гордая, пускай и нечестная, но ничья, которой нет места в бильярде. Однако Попов выкрутился, в очередной раз придумал, как не задеть Позова и порадовать себя одновременно. И только ли Дима здесь все умудрился продумать до мелочей? — И, так и быть, тебе достанется утешительный приз. Арсений рывком развернул Димку к себе лицом и, приподняв, толкнул на гладкую деревянную поверхность. За один момент Арс смог понять, каким был сейчас любовник, ведь его лицо говорило само за себя: чересчур смущенный, разгоряченный и пылающий желанием. Безусловно, на словах Попов — сама невинность, но отдавать так просто этот «приз» он не собирался. И Позов это понимал. В конце концов, это же Арс, который всегда добивался желаемого. Дима чувствовал подвох каждой клеточкой своего тела. Он высматривал ответ в глазах напротив, но Арс не поддавался, продолжая задуманное. — Но сначала… — лениво начал Арсений, прежде чем вцепиться в ткань рубашки и чуть ли не сорвать с концами все пуговицы, — Попроси об этом. За пару резких движений Арс смог оголить чужую грудь и стянуть рубашку окончательно, после впиваясь в обнаженные плечи зубами, жадно покусывая и зализывая особо «пострадавшие» места. Теперь бесполезная ткань валялась где-то на полу, пока Арсений мучительно медленно спускался ниже, осторожно выцеловывая сумбурные узоры и ловя каждый неловкий стон, то и дело слетающий с губ Димы. Позов знал, к чему клонил Попов. И пускай подчиняться было не в характере Димы, на условия он почти согласился, однако пробормотать даже банальную просьбу мужчина не смог. Гордость встала костью поперек горла, поэтому он не поддался, продолжая терпеть «издевки». — Давай, всего пара слов, — настаивал Арсений, уже расстегивая пуговицу на чужих брюках и цепляясь за змейку молнии. Доминантность нечасто брала верх над Арсом, ведь он предпочитал сохранять нейтралитет: не подчиняться и не подчинять. Но с появлением Димы, который любил добиваться правды и смотреть на своего партнера с разных сторон, жизнь слегка поменялась, и теперь уже Арсений сомневался в своих устойчивых приоритетах. Мысли о правильности происходящего бились о напряженные виски, но Попов это игнорировал и позволял себе шептать пошлые словечки, ласкать и тешиться ответной реакцией. Дима нетерпеливо ерзал, уже почти помогая стянуть с себя брюки с нижнем бельем, однако Арсений не позволил, зафиксировав любовника за бедра и прижав к столу. — Я жду, — холодно напомнил Попов, усилив хватку и почувствовав болезненное напряжение в пальцах. Эта игра могла продолжаться вечно. Позов прекрасно знал и про терпеливость любовника, и про его стремление добиться своего, поэтому сдаться и сделать то, что прошено, казалось единственным вариантом. — Блять… — прорычал Дима сквозь стиснутые зубы. Все вокруг смешалось в одну кучу, образы поплыли от недостатка желаемой разрядки. — Да трахни меня уже. Для Арсения, который уже и без того был на пределе, этого оказалось достаточно. Он безбожно спешил, стягивая с себя футболку и принимаясь за джинсы — сил терпеть не осталось. Испытывая выдержку Димы, Арс забыл про собственную и тем самым поплатился. Признаваться в этом, правда, он не собирался. Позов даже не сдержал тихий смешок, хотя очень быстро об этом пожалел: к шее опять припали с частыми и жадными укусами. — Дим… Смазка, — куда-то в шею выдохнул Арсений, даже не сомневаясь, что та была где-то заранее припрятана. Быстрого, еле заметного кивка в сторону бара оказалось достаточно, чтобы Попов метнулся туда-обратно, выуживая полупустой тюбик из-за стойки. Дима внимательно следил за каждым движением напротив, уже устраиваясь на столе, словно на мягкой постели, и призывно раздвигая ноги шире положенного. Холодная жидкость доводила до дрожи Диму каждый раз; его особая чувствительность постоянно сводила Арсения с ума, поэтому он неспеша оглаживал колечко мышц, следя за реакцией напротив. Нетерпение вперемешку с напряжением заставляло Позова то царапать пальцами сукно под собой, то постыдно бормотать просьбы, но Попов опять мучил. Фаланги пальцев медленно погружались внутрь, пока Арс отмечал, как приятно будет двигаться член внутри тугого и горячего Димы. Редкие, еле слышимые постанывания ласкали слух, побуждая ускориться. Арса по ощущениям разрывало от того, как выглядел Дима, от того, как он был раскован и отзывчив. Третьего пальца оказалось достаточно, чтобы Позов беспомощно взмолился и начал насаживаться, прося о большем. «Больше-больше-больше» читалось в его темных от возбуждения глазах, и Попов уже не смел противиться янтарным омутам. Толкнувшись на пробу уже истекающим членом, Арс заметил, как Дима замер на мгновение: удовольствие с новой силой пошло во всему телу, словно разрядом тока. Глазами Арсений хватался за любую деталь, пытался запечатлеть этот момент у себя в памяти и запомнить Диму таким: дурманящим, жаждущим, просящим. Аккуратные толчки сопровождались тихими вздохами, пока Арс пытался удержать себя самого от быстрого темпа. Дима называл его не просто быстрым, а до одури бешеным. До изнеможения, до безумия, до беспамятства бешеным. В такие моменты Арсению просто срывало крышу, но Диме, разумеется, это только нравилось. Божественно тонкие пальцы Попова, созданные для того, чтобы держать кий, сейчас скользили по члену Позова, вытягивая из него глухие звуки и срывая дыхание напрочь. Дима призывно двигал бедрами, чтобы получить удовольствие всюду и доставить его Арсению. — Еще, — тихо, на выдохе прошептал Дима, зная, что его просьба не прошла мимо ушей любовника. У Арса чуткий слух и отличное зрение, так что желание ускориться он читал в глазах напротив уже давно, а сейчас убедился окончательно. И это, впрочем, было только причиной поиздеваться. — Что-что? — переспросил Арсений, двигая рукой ещё быстрее. Раньше он двигался синхронно, что вызывало чуть ли не искры из глаз, а сейчас намеренно замедлил темп, с которым втрахивал Диму в злосчастный бильярдный стол, при этом бешено скользя рукой от основания до головки, изредка задевая ее большим пальцем. С губ Димы слетали беспорядочные стоны, и Арс снова усмехался. Он сбавил обороты, сжимая основание, чтобы Позов не кончил раньше времени, — Я тебя не услышал, Димуль. Чуть громче. Откровенно издевался, тешился и наслаждался этим Арсений, ожидая ответа Димы, который, конечно же, сдался. Пришлось переступить через себя и надавить на собственную гордость. — Арс… Еще, — в этот раз Позов говорил тише, но этого все ещё оказалось недостаточно: Попов не продолжал, — Блять, пожалуйста, дай мне кончить. Внутренности вмиг скрутились в пылающий узел, когда Арсений снова начал наращивать темп. Дима запрокинул голову, сжимая чуть ли не до хруста челюсти. Страшно представить, в каком состоянии будет на следующее утро его поясница, но сейчас, пока Попов трахал так, как не трахал никогда, никакие конечности, а уж тем более поясница, не могли заставить Позова пожалеть об этом. Арс и сам не смог сдержать протяжного облегченного стона, толкнувшись особенно глубоко. Он был близок к разрядке, как и Дима, который уже давно находился на грани. Сердце так металось в груди, что кроме его стука Позов уже ничего не слышал. Такое состояние он испытывал впервые, поэтому оргазм его настиг наиболее яркий. Пока Попов искал глазами салфетки, чтобы стереть следы их совместного вечера, Позов пытался отдышаться и прийти в себя. — Ебан, блять, бобан… Арсений тихо ухмыльнулся, ожидая именно такую реакцию. Ответ последовал незамедлительно: — Ну так что, отыграешься? Дима поднял усталый взгляд на Арса и, неожиданно для себя, кивнул. Кажется, у него только что появились планы на эти выходные.