Новогодние шалости пани Солохи

До чего же прекрасна была Диканька, особенно холодной зимой. Когда снег, словно большое белоснежное полотно, застилал весь хутор. Зимой всегда очень рано темнело, и уже где-то в пять часов в небе начинали появляться первые серебристые зори. Большой яркий месяц смотрел с неба вниз, до безумия красиво отражаясь в плотных сугробах, заставляя их блестеть, подобно драгоценностям. Зимнее темное небо приобретало самые разные оттенки — от красно-бурого до темно-сизого, почти черного. Звезды тоже появлялись весьма часто, придавая Диканьке лишь больше какой-то необыкновенной волшебной красоты, которой можно было любоваться хоть вечно. Да, хороша была Диканька. И хоть это был ещё один невеликий хутор, которых было полным-полно на белом свете, Диканька всегда славилась не только своими приветливыми жителями, но и некой загадочностью. В этом месте всегда была капелька мистики и волшебства. Проще говоря, в этом месте всегда обитали дивные чудеса. Не обошлась без таковых и сегодняшняя ночь. Все начиналось спокойно, месяц продолжал золотить сугробы своим светом, висеть на звездном небе, которое в этот раз приобрело как раз-таки тот самый темно-сизый, почти черный цвет. Как вдруг… В небе, буквально из ниоткуда, возник чей-то силуэт! Это была женщина верхом на метле. Спокойно летая, будто бы не замечая ничего вокруг себя, она расставляла звезды по небу, как и все, наслаждаясь красотой сегодняшней ночи. Свет месяца ярко осветил ее полностью обнаженную фигуру, едва она пролетела мимо. Её длинные чёрные волосы элегантно развивались на холодном ветру. Женщина смотрела куда-то вдаль, при этом скромно улыбаясь. Лицо ведьмы сияло от радости, ведь сегодня была последняя ночь перед Рождеством. Она всегда запоминалась Солохе, как некая сказочная, да что уж там говорить… Дивная ночь! Ночь, когда все чудеса становятся реальными, ночь, когда волшебство показывает себя во всей своей красе, ночь, когда все мечты действительно сбываются!.. От радости и предвкушения прекрасного Солоха даже не могла перестать улыбаться, и, казалось даже, порой ее улыбка становилась чуть шире от этого. Закончив хозяйничать в небе, ведьма, решительно вдохнув-выдохнув, сама не зная зачем, решила, что можно уже и домой вернуться. Поэтому, не теряя ни секунды, она полетела к своей хате, по пути все так же любуясь прекрасным ночным пейзажем. Подлетев, куда надо, женщина ловко оказалась внутри прямиком через дымоход. Оказавшись внутри хаты, Солоха быстро обтрусила со своего фигуристого тела чёрную золу и, что-то напевая себе под нос, поставила метёлку в дальний угол у печи. — Ой, до чего же хороша пани Солоха! — радостно воскликнула она, негромко притопнув своей ножкой. — А говорят ещё, что Оксана первая красавица на Диканьке! Ага, конечно! — саркастично добавила она, взяв свои руки небольшое округлённое зеркальце. — Да та Оксана худа, як кочерга! А что хорошего может быть в кочерге? Вот то ли дело я~ С довольной улыбкой женщина продолжала вслух восхвалять свою красоту, все так же любуясь своим прекрасным отражением. Про нее нельзя было сказать, что она прямо чересчур самовлюбленная, но все же… Она была без ума от своей внешности. И правда, такая красавица, что все мужики не могут глаз отвести! Как тут не позавидовать?! Замечтавшись, Солоха наконец покинула мир своих мыслей, едва услышала какой-то шорох в сенях, а вслед за ним — бодрый мужской голос: — Солоха! Ты дома? От неожиданности Солоха резко встрепенулась. Она не ожидала визита от непрошенных гостей, а потому сильно занервничала. Голос принадлежал не абы кому, а самому казаку Чубу — отца Оксаны, в которую так сильно был влюблён Вакула. Отложив зеркальце дрожащими руками, ведьма сделала пару неуверенных шагов в сторону двери, а затем молвила: — Чуб, какими судьбами? Али дома не сидится?! — её голос сделался заметно строже, хотя в некоторых моментах сильно подрагивал. — Да так, захотел проведать тебя, — спокойно и уверенно ответил тот, улыбаясь, судя по его голосу. «Я не могу показаться ему в таком виде!» — уже нервно пронеслось в мыслях Солохи, едва она только вспомнила, что полностью голая. Надо было в срочном порядке решить, что сделать — или как-то спрятаться, или попробовать как-нибудь прогнать казака! — Ой, да знаешь… Что-то не настроена я принимать гостей, — как можно непринужденнее произнесла она, но мужчина, конечно же, не собирался сдаваться. — И не скучно тебе тут одной сидеть, голубка моя? — душевно вопросил Чуб, заходя в светлицу. — Люба моя Солоха, да ты ж всегда рада была гостям, а сейчас что?.. — голос казака заметно сменился из душевно-радостного на более опечаленный. Ведь Солоха была на Диканьке знаменита тем, что всегда очень смачно стряпала и была очень гостеприимной! Ни один праздник не обходился без её фирменных блюд и смешных историй. Неважно, какой был праздник: День рождения, Рождество или свадьба. А если были похороны, ведьма всегда помогала родственникам умерших накрыть вкусный, но скромный стол. — Долго рассказывать… — крайне неуверенно, как бы не пыталась держать себя в руках, выдала она, и решила добавить, и не догадываясь, что это будет ошибкой: — просто уходи! — Ну нет уж, — голос Чуба был одновременно и хитрым, но вместе с тем по-прежнему душевным и веселым, — не уйду, пока не узнаю, шо приключилось с веселой и гостеприимной пани Солохой! Грубо захихикав, уже не молодой казак снял с себя тулуп и уверенным шагом пошёл искать Солоху. — Любонько моя, ну где же ты? — добродушно спросил Чуб, чувствуя себя немного скованно, словно бы не в своей тарелке. — Али приключилось у тебя что-нибудь?.. — Чуб, просто уходи! — всё так же грубо продолжала она, даже топнув ногой для более устрашающего эффекта. Но это тоже была ошибка, очень большая ошибка… Казак сразу же услышал, где находится источник звука, и тут же поспешил к спальне Солохи. — Не-не-не, теперь точно не уйду~ — Чубу было, конечно же, непонятно, что это происходит с Солохой, но вместе с тем почему-то немного смешно с ее поведения. Женщина замялась и замолкла, встав как вкопанная, понимая, что деваться ей некуда. Можно, конечно, еще спрятаться под кроватью или где-то еще, но ноги от страха затекли и не желали двигаться, как и все тело в принципе. Дверь в спальню Солохи отворилась с протяжным скрипом, и на пороге показался Чуб. Невысокий, крепкий казак в белой вышиванке и синих шароварах, с повязанной красной лентой на поясе. Хоть мужчина был уже в годах, но никогда не страдал от тяжёлых болезней. Увидав Солоху полностью обнажённой, казак невольно замялся. Вместо его уверенного, даже немного сурового взгляда, на лице казака воцарилось заметное недоумение. Ещё пару минут, казак стоял как вкопанный, после чего в его голову стали лезть не очень приличные мысли: «Ох черт, как она хороша! Ай да грудь у нее! Только шо это она голая-то? В прочем, уже неважно~» Молчание изрядно затянулось. К своему ужасу Солоха успела заметить, что выражение лица казака из недоуменного стало заметно заинтересованным и почти похотливым, и даже довольная улыбка расползлась по лицу… Его руки жадно потянулись к обнажённой талии Солохи, и тёплые, широкие ладони Чуба аккуратно коснулись её холодного тела. Почувствовав на себе тёплое прикосновение, ведьмочка лишь рефлекторно содрогнулась, что только лишь порадовало старого казака. — О люба моя Солоха, — начал он, продолжая влюблённо глядеть в её запуганные очи, — вы такая прекрасная женщина, а всё ещё одна. Так может быть вы уже перестанете быть одинокой вдовой~ — Что? Это ты еще на шо намекаешь, а?! — она пробовала вырваться из его хватки, но тот был чересчур сильным. Особенно сейчас, когда буквально обезумел от страсти и желания и ни за что не желал ее отпускать. — На то, что нам бы пора узнать друг друга поближе~ — все тем же похотливым голосом продолжил он, прижимая ее к себе лишь крепче. От злости ведьма стиснула зубы лишь крепче и в очередной раз попыталась вырваться из любовной хватки казака Чуба, но все её попытки были напрасны. Чуб крепко-накрепко прижал её к себе, и не думая отпускать! — Клянусь, Чуб! Если ты сейчас же меня не отпустишь, у тебя будут большие проблемы… — зло прошипела Солоха, щурясь на мужчину. — Я расскажу всё Вакуле, и ты точно забудешь дорогу к нашей хате! Но тот этого будто не услышал, по-прежнему не желая ее отпускать, все так же щупая и разглядывая ее тело. Поняв, что бездействиями она ничего не добьется, Солоха решила сделать хоть что-нибудь. Пытаясь не терять времени зазря, она пробовала всыпать негодяю смачную пощечину и резко занесла руку для удара… Но Чуб словно ожидал это и крепко схватил ее за руку, не позволив ей этого сделать. Взволнованная женщина не успела выругаться или даже что-то сказать, как ощутила чужие губы на своих. Тихо дыша и постанывая, мужчина осторожно водил своим языком внутри рта Солохи. Его пышные седые усы нежно щекотали верхнюю губу ведьмочки, из-за чего та изредка хихикала или что-то невнятно мямлила. Поначалу, женщина не желала отвечать на поцелуй обнаглевшего казака, но вскоре смягчилась, когда по всему её телу распространилось приятное тепло. Внутри она ощущала то же самое, однако вместе с этими приятными ощущениями пришло ещё и возбуждение… «Вот черт! Только не это! — подумала она напугано, уже почти не сопротивляясь, но все же продолжая очень сильно волноваться, — кажется, я возбуждаться начинаю! Но Боже, он так прекрасно целуется, что я не могу устоять~» Все мысли временно вылетели из головы, и женщина продолжала молча наслаждаться сладким, страстным поцелуем, уже начав на него отвечать. Её руки аккуратно зафиксировались на шее Чуба, и женщина стала отвечать на поцелуй, с каждой секундой целуясь всё страстнее и страстнее. Такой поворот событий сильно удивил мужчину, но это удивление мигом сменилось на мысленное ликование: «Ах, до чего же жарко она целуется~ — довольно промелькнула в мыслях Чуба, не желавшего прерывать этот пламенный поцелуй, — Как странно, вроде печка топилась давно, а в комнате всё равно жарко…~» — осторожно оторвавшись от поцелуя, оба тяжко задышали, при этом страстно смотря друг на друга. — Так ты все же не против? — спросил он все так же похотливо, но теперь уже с почти неслышным волнением в голосе. На это Солоха ответила не сразу. Какие-то сомнения и неприятные мысли начали ее терзать, ей казалось, что все, что они делают — неправильно! — Послушай, — начала она немного севшим от волнения голосом, — мы… мы не можем быть вместе! Вакула ведь-то тебя терпеть не может! Забыл уже, ась? Да и на Оксане жениться хочет… Услышав такой вердикт пани Солохи, казак хрипло захохотал. Его смех звучал глухо, но женщина прекрасно понимала, что её слова вовсе не расстроили Чуба, а только насмешили… Ведьма почувствовала себя неловко и просто умолкла, не зная, что ответить казаку дальше. — Ах-ха-ха! Ой… ой, насмешила ты меня, пани Солоха! — негромко молвил он, вытирая своим пальцем навернувшуюся слезу со своих карих очей. — Ой моя любонько, да ничего страшного в этом нету! Они молодые, у них своя жизнь, а у нас с тобой своя. — Но мой сын, он ведь тебя ненавидит! — зло напомнила ему Солоха, грозно нахмурив брови. — И ты прекрасно знаешь, почему… Разве не ты, свою дочку, Оксану, против моего единственного сына враждебно настроил?.. — В любом же случае это не их дело, а наше~ — казак был непреклонен, на все аргументы он находил, что ответить, — не боись, любонько, все будет добре! Пан Чуб за это ручается! После этих слов он вновь ее поцеловал, но на этот раз, что было неожиданно для Солохи — намного нежнее, чем в первый раз. Будто бы пробовал успокоить и внушить надежду на то, что все будет хорошо, и что Вакула и Оксана вовсе не преграда их отношениям. Ведьма уже не сопротивлялась и спокойно отвечала на поцелуй. Для неё время как будто бы замерло, давая насладиться приятным моментом снова и снова. Много лет Солоха жила без мужского внимания и ласки, однако теперь волшебная ночь перед Рождеством подарила ей новую судьбу. От нежного, но весьма пылкого поцелуя, щёки женщины полыхали жарким огнём, создавая очень красивый румянец. Постепенно возбуждение обоих лишь возросло, а у Солохи наконец пропало какое-либо смущение и напряжение. Все тревожные мысли полностью покинули ее голову, и она отдалась лишь самым приятным чувствам и мыслям. Осознав, что возлюбленная больше не сопротивляется, Чуб сам наполнился решимостью и уверенностью. Мягко отстранившись от ее губ, он нежно перебрался к ее шее, аккуратно целуя и покусывая ее. Ощутив на себе нежное прикосновение чужих губ, Солоха резко встрепенулась. Издав протяжный стон, она прильнула всем своим обнажённым телом к телу Чуба. Мужчина не ожидал такого, но от своих ласок не отступил. — Ах, Чуб, да что мы всё ходим вокруг да около? ~ — уже блаженно пролепетала Солоха, смотря невинным взглядом на грозного казака. — Ты мужчина знатный, уже давно вдовец, а я вдова… Мужчина довольно улыбнулся на такое, слегка щекотнув ее своими усами, после чего продолжил кусать шею, одновременно с этим нежно массируя ее внушительную грудь. Женщина протяжно простонала, выгибая шею ему навстречу, уверенно прижимая его руки к своей груди. Чуб бы продолжал дальше с огромным удовольствием, как вдруг… Услышал резкий и максимально внезапный хлопок двери в спальню, что заставило его аж подскочить и вмиг отстраниться от Солохи, с испугом уставившись на дверь. — Шо… ш-шо это было?! — воскликнул он, не понимая, как и почему дверь захлопнулась сама. — Спокойно, мой сладкий, это сделала я~ — блаженно промурлыкала Солоха, сверля его своим похотливым взглядом. — Слыхал ли ты, Чуб, что некоторые люди меня на Диканьке ведьмой считают? — индифферентно вопросила она, подойдя к мужчине чуть ближе. — Д-да, слыхал я такое от кума и ещё от нескольких баб! Н-но ведь это же неправда?.. — дрожащим голосом вопросил казак, уже со страхом таращась на неё. — То, что обо мне на Диканьке говорят, это чистая правда, пан Чуб. — совершенно уверенно молвила Солоха, глядя на мужчину таким же уверенным взглядом. — Люблю магию, хотя и очень редко ей пользуюсь… — То есть, ты аль никак с нечистью водишься?! — в страхе воскликнул Чуб, тут же закрыв свой рот обеими руками. — Ой! Ой! Ой, что же это я… Так ведь это, неспроста к тебе мужики в хату захаживают! Ведьма! Приворожила! — испуганно вскрикнул казак, уже повернувшись к дверям. — СТОЯЯЯЯЯЯТЬ! — весьма грозно молвила она, резко нахмурив брови, и это выглядело и звучало настолько устрашающе, что Чуб вмиг замер, не смея еще шевельнуться или, тем более, сдвинуться с места. Мужчина выглядел напугано, всей его прыти, страсти и борзости как не бывало. Женщине это даже показалось немного смешным, но тем не менее она решила, что будет лучше, если она успокоит его, внушив, что не сделает ему ничего плохого. — Не волнуйся, мой хороший, — успокаивающе повторила она, говоря уже мягким и томным голосом, смотря прямо в его шокированные очи, полезшие аж на самый лоб, — я хорошая ведьма, и я не собираюсь вредить тебе. — Правда? — едва слышно уточнил казак, чей голос звучал уже спокойно. — Но погоди, разве ведьмы это не служницы Самого Дьявола? И не подружки чертей?.. На вопрос Чуба Солоха резко сменилась в лице, она сильно сжала свои тонкие губы, а одна из её бровей недоверительно поднялась вверх. Молча поставив руки в боки, она некоторое время просто молчала, а затем молвила: — Ох уж эти дурацкие стереотипы… — громко вздыхая, выдала она, закатив свои очи к потолку, — Нечисть тоже разная бывает, имей в виду. Чуб ненадолго примолк, его глаза забегали по всей хате — он будто обдумывал услышанное. Постепенно, к счастью, его дыхание успокоилось, и он даже смог почти облегченно выдохнуть. — Прости тогда, любонько… — тихо извинился он, опуская взгляд, как от неловкости, — просто это было очень неожиданно… — Ничего, мой голубь! — индифферентно выдала она, усаживаясь на кровать. — Но ты мог бы и догадаться~ — мурлыкнула она, закидывая ногу на ногу. — Прости, моя голубка, моя ясочка, моя кошечка. Не хотел я тебя обидеть, сердешно клянусь, что не хотел! — раскаялся казак, упав на колени. — Влюблён я в тебя, уже давно влюблён… И хоть ты действительно ведьма, это вовсе не помеха нашей любви! — Вот тут ты прав, — та довольно улыбнулась и мягко подняла его с колен, наблюдая, как его колени по-прежнему трясутся, только уже не от страха, а чисто по инерции, — кстати, а знаешь, почему я голая-то на самом деле? — вдруг уже игриво вопросила она, поглаживая его подбородок. — Почему же? — с сильным любопытством спросил тогда Чуб, немного удивленный тому, что она это упомянула. — Я летала на метле, — призналась та, продолжая поглаживать его подбородок, — расставляла по небу звёзды. Ах, до чего же прекрасна сегодняшняя ночь. — мечтательно добавила Солоха, снова закатив свои глаза к потолку. — Да, любонько, пожалуй ты права. — абсолютно спокойно согласился с нею Чуб, чей страх давным-давно улетучился. — Но я знаю, как сделать эту ночь ещё прекраснее~ — Я тоже знаю, — женщина улыбнулась шире, очень радуясь тому, что он наконец перестал ее бояться. И… что она наконец призналась ему в том, что она ведьма. Решив, точнее, осознав, что теперь-то она может не бояться использовать магию, Солоха решила еще немного поколдовать, чтобы их секс приобрел еще более необычные краски. Она щелкнула пальцами… И в этот же момент Чуб ощутил, как с него спадает одежда. В этот момент одежда казака вела себя словно живая, она предельно осторожно слезала со своего хозяина. Чуб смотрел на всё это с превеликим удивлением, но не решался что-либо ей сказать. Когда Чуб остался полностью обнажённым, одежда послушно зашагала к ближайшей лавочке и аккуратненько сложилась на ней. «Вот это чудеса… — ошарашенно подумал старый казак, разглядывая то себя, то одежду, что уже не подавала совершенно никаких признаков жизни. — А я-то думал, шо только пацюк может такие чудеса вытворять. Ах, до чего же прекрасна да необычна наша славная Диканька!..» — Впечатляет? ~ — вопросила похотливо Солоха, заметив его пораженный внимательный взгляд. — Не то слово, ой, не то слово… — согласился он, тоже натянув по новой довольную похотливую улыбку. Они вновь подошли друг к другу, глаза обоих пылали животной страстью. Без лишних слов они оба легли на большую кровать ведьмы и вновь сошлись в жарком, жадном поцелуе. Казак опять принялся щупать тело партнерши, заставляя ту сладко постанывать. Ухватившись за её грудь, он стал нежно её мять, заставляя ведьму стонать лишь громче и громче. Вскоре он снова прильнул к шее вдовушки и стал уже с большей страстью целовать да покусывать её, а руки Чуба начали блуждать по всему телу Солохи. — Ай, Солоха, какая же пышная у тебя грудь. А какая талия, ну прямо как у нашей царицы! — довольно воскликнул казак, на секунду остановившись. — Да что уж там… Ты! Ты и есть моя царица! — Ой, Чуб, да ты мне льстишь~ — ехидно молвила она, но при этом похотливо зыркая на мужчину своими хищными, как у ястреба, глазами. — Неправда. Я говорю чистую правду~ — Чуб завелся лишь сильнее с ее комментариев сквозь сладкие стоны. Решив, что ему больше нечего стесняться, он перешел с ее шеи еще ниже — прямо на грудь. Солоха аж вскрикнула от удовольствия, впиваясь в его голову ногтями. Чуб решил долго там не задерживаться и перешел прямиком к ее промежности, уже представляя, как она будет стонать тогда. Он нежно, и очень аккуратно стал целовать её обнажённое тело, спускаясь всё ниже и ниже, при этом оставляя влажную дорожку из поцелуев. Возбуждённая Солоха то и дело ёрзала по кровати, охая и ахая от удовольствия, что приносил ей Чуб. — Любимый, а поиграешь ещё с моей грудью? — страстно вопросила она, будучи вся красная от недавних утех. — Ведь ты ещё не приласкал её полностью~ — Хорошо, как скажешь, любонько, — охотно согласился тот, возобновляя движения руками. Он начал массировать ее грудь плавными круговыми движениями, изредка поигрываясь с ее уже вставшими затвердевшими сосками кончиками пальцев, иногда зажимал их между и слегка тер. Женщина ерзала и наслаждалась всеми его действиями, а мужчина — ее довольными постанываниями и просьбами продолжать. Рефлекторно закрыв глаза, казак приоткрыл свой рот из которого веяло обжигающее дыхание, и, высунув свой язык, осторожно лизнул один из её затвердевших сосков. От этого женщина глухо и очень протяжно застонала. Она резко закинула голову назад и, рефлекторно сжав свои плечи, простонала прозвище казака! Комнату наполнили приятные стоны и очень тяжкие дыхания госпожи Солохи, при этом Чуб радовался и с превеликим удовольствием продолжал ублажать свою любимую. — Ах, пан Чуб! — звонкоголосо воскликнула она, смотря в потолок довольными глазами. — Умеете вы с жинками обращаться! ~ «А то! ~» — радостно и довольно за себя подумал тот, но вслух не стал этого говорить, решив ублажать партнершу молча. Решив, что достаточно поиграл с ее грудью, он наконец решился на следующее: поцеловав ее напоследок в ключицу, он незамедлительно оказался около ее уже давно намокшей промежности, которая так и жаждала внимания и отдельной ласки. Казак незамедлительно принялся целовать и покусывать её уже давно намокшие половые губы. От этого партнёрша вскрикивала в разы громче, чем до этого. Запустив свой язык внутрь Солохиной промежности, Чуб уже с довольно покрасневшим лицом начал сам приглушённо постанывать. Двигая своим языком, он изворотливо изгибал его, иногда ускорялся, или даже наоборот — замедлялся. Ведьма уже давно перестала жалеть о том, что в эту чудесную ночь она летала на метле абсолютно обнажённая. — Да! Да, да, еще давай! — то и дело кричала и постанывала она, кладя руки на его голову и почти требовательно надавливая, — у тебя очень хорошо получается~ Оставшись довольным словами похвалы и поощрения, Чуб сделал свои действия чуть бесстыднее и откровеннее. Он начал двигать своим языком лишь быстрее, одновременно с этим изредка кусаясь, одновременно со всем этим поглаживая колени и бедра Солохи. Ведьма очень громко и быстро задышала. Чувствуя, что вот-вот кончит, она расслабилась и излилась прямо на лицо партнёра, при этом запачкав его седые усы. — Ты великолепен! Ты просто великолепен! — восторженно кричала она, пока казак отстранялся от её промежности. — Спасибо, голубка моя хорошая, — тот улыбнулся в этот раз даже не столько похотливо, сколько мило — он был рад тому, что доставляет ей удовольствие, и что она его хвалит. Повисла небольшая тишина, во время которой оба партнера пытались хоть немного привести дыхание в порядок. Чуб хотел уж было что-то сказать, но не успел — Солоха вдруг накинулась на него, сама начиная его целовать. От неожиданности он громко и немного смешно охнул. — Теперь моя очередь~ — нежно прошептала женщина, внимательно рассматривая его вставший половой орган. — Милая моя, ты решила и меня заодно приласкать? — индифферентно или даже слегка настороженно спросил он, таращась на похотливый взгляд Солохи и на то, куда она смотрит. — Расслабься, милый~ — успокаивающе молвила она, смотря то на Чуба, то на его вставший член. — Я просто тоже хочу ублажить тебя перед основным делом. Казак хотел было ответить ей что-то ещё, но не успел, поскольку ощутил на себе град из жарких поцелуев Солохи в районе лобка. Это заставило казака в свою очередь изгибаться, подобно ядовитому змею, и протяжно стонать. — О-о-о-о-ох, да! — почти несдержанно выдал он, закрывая глаза, пробуя в очередной раз улыбнуться, но стоны не позволили ему этого сделать. Ведьма глядела на его лицо с улыбкой, так же радуясь тому, что делает ему приятно. Еще парочку раз нежно поцеловав его лобок, она уже больше не могла терпеть и наконец перешла к самому члену, так же его целуя и облизывая. — О-о-о-ох! ~ — протяжно завопил Чуб, пытаясь набрать в лёгкие как можно больше воздуха. — Я готов, моя ласточка! Готов, моя голубонька! ~ — сквозь стоны выдал старый казак, ненадолго прикрывая глаза. Поняв, что можно переходить к самому жаркому, женщина медленно облизнула сначала мокрую головку, а затем и весь член. Удовлетворившись реакцией в виде еще одного вскрика и ерзания, она плавно и аккуратно взяла в рот головку и начала медленно посасывать. Чуб аж сжал руки в кулаках, продолжая ерзать и стонать время от времени. Солоха машинально положила ладони на основание члена и начала его нежно массировать, чтобы смешать приятные ощущения для возлюбленного. Казак периодически вскрикивал от удовольствия, покрываясь при этом ярким бордовым румянцем. Страстно дыша, он тихо шептал имя ведьмы и просил женщину продолжать дальше. Женщина в свою очередь тоже продолжала возбуждаться лишь сильнее. Немного поерзав на одном месте, она и сама не заметила, как заглотила целую половину, если не больше. Движения ее длинных пальцев стали сильнее и бесстыднее, отчего казак стонал и скулил лишь больше и громче. — Ох… Ах…~ Ай да Солоха! Ай да горячая женщина~ — простонал старый Чуб, чувствуя, как по всему его телу распространилось сильное тепло. Он едва мог дышать и периодически пытался набрать полную грудь воздуха. Его член беспрерывно пульсировал и уже был налит алой кровью. Понимая, что больше не в силах сдерживать себя, он кончил прямиком в ротик Солохи. Та издала не громкий стон и с похотливым взглядом отстранилась от члена мужчины. Она демонстративно слизала своим языком липкую субстанцию, после чего молча проглотила её, не отводя слегка ошарашенного взгляда от любимого. — Чуб, а я смотрю, тебя заводят такие ласки~ — малость ехидно проворковала женщина, слегка отворачивая свой смущённый взгляд от казака. — Ох… Да, ты права, еще как, — довольно улыбнулся тот, активно кивая головой, пытаясь перевести дух. Глаза Солохи вновь налились страстью и похотью, она поняла, что хочет еще. Чуб где-то в глубине души тоже понимал, что не отказался бы еще покуралесить с ней… — Знаешь что… — вдруг очень задумчиво начала она, когда наконец кое-как перевела дух, — у меня тут к тебе такое предложение… А свяжи-ка мне руки за спиной и заткни рот чем-нибудь~ На такое предложение уже не молодой казак машинально ойкнул и так же рефлекторно закрыл себе рот рукой. Предложение ведьминской вдовы было одновременно и заманчивым, и пугающим! Уж никогда таким подобным откровением Чуб не занимался. Даже со своей первой женой у них не было таких откровенных интимных ласок, как с Солохой. — Голубка моя, что же это на тебя нашло?.. — боязно прошептал казак, словно бы чего-то опасаясь. — А если внезапно твой сын заявится домой и увидит подобную картину… Всё же на меня свалит! — Если не будешь медлить, он не придет так быстро и ничего никуда не свалит~ — нежно проворковала она, обнимая его вокруг шеи, слегка прикусывая его ухо, — а что, испугался? Тот вздрогнул от приятного прикосновения, а еще щеки покрылись румянцем по новой. — Да нет, не испугался, — ответил он, пытаясь сделать свой голос как можно увереннее, — что ж, хорошо, я не против~ — Ой, вспомнила я, чем же ты можешь меня обездвижить! — восторженно воскликнула пани Солоха, аж вскочив с кровати. После чего она незамедлительно подбежала к деревянному сундуку, стоявшему перед изголовьем кровати, и, открыв его, стала в нём рыться: — Это у меня ещё от моего первого покойного мужа осталось. Ох и любила я с ним тогда шалить…~ — Ух-х-х… Боюсь даже представить, что там у тебя, — напугано, но в то же время шутливо, чтобы случайно не обидеть партнершу, молвил Чуб, пару раз вдыхая-выдыхая, чтобы сосредоточиться. — Не бойся, тебе понравится~ — женщине было лишь в радость наблюдать за его испугом, и она улыбалась все похотливее и похотливее. Не сводя глаз с любимого, ведьма благополучно вытащила те вещи, которые пару секунд назад так судорожно искала. В руках… точнее, в одной руке она уже держала наручники с розовым пушком, а во второй её руке красовался кляп с красным шариком по центру. — Знаешь, милый, я всегда любила чувствовать себя госпожой или беззащитной красавицей в сексе~ — задумчиво проворковала Солоха, чьи глаза невольно устремились в потолок. — Как думаешь, мне идёт быть властной или невинной?.. А может мне подходит и то, и другое? В голосе Солохи звучала некая надежда, словно бы она надеялась на последний вариант больше всего! А ведь и вправду, она хоть и была внешне похожа на властную госпожу, характером она всегда была невинной голубкой. И если на Диканьке каждая женщина славилась своей неотъемлемой чертой, по типу: слишком сварлива, любит посплетничать, или всё о всех знает… То Солоха затмевала всех! Эта женщина была поистине своей самая настоящая загадка!.. — Я… Я думаю, ты права, — не то чтобы неуверенно, но малость хрипловато согласился Чуб, машинально кивнув, — тебе подходит и то, и другое~ — Вот и чудно! — обрадовалась пани Солоха, вновь приблизившись к мужчине, широко улыбнулась, подала ему секс-игрушки и завела свои руки себе же за спину, — давай, милый, я вся твоя~ Казак пошловато ухмыльнулся и, взяв наручники, обездвижил её руки и запястья. Женщина слегка прогнулась в спине, и с её лица не прекращала сходить хищная улыбка со слегка прищуренными глазами. Она не успела и подумать о чём-то, как ощутила у себя во рту что-то твёрдое и круглое. Она слегка раздвинула ноги и выпятила обнажённые телеса перед малость озадаченным мужчиной, что явно не ожидал таких действий от Солохи. — Ну бесстыдница, ну развратница~ — притворно строго произнес он, легонько грозя ей пальцем, на что ее взгляд сделался лишь страстнее и похотливее. Вид обездвиженной, полностью голой ведьмы с заткнутым ртом, да еще и возбужденной и мокрой, настолько завел Чуба, что он начал понимать, что не выдерживает… Возбуждение охватило его лишь новой волной, и он решил совсем немного себя приласкать прямо у нее на глазах. Он резко схватился одной рукой за свой вставший член и тут же прильнул к анальному отверстию женщины. Пару раз он аккуратно провёл по нему языком, слегка постанывая и заводя свою партнёршу ещё больше. Его рука дёргала член не сильно быстро, решая насладиться данным моментом и растянуть его как можно дольше. Он продолжал работать языком, но уже активней, лаская маленькое колечко из мышц. Его движения с каждым разом ускорялись и ускорялись, а стоны становились лишь громче и протяжнее. «Как же он прекрасен! Как приятно он делает мне своим язычком~» — думала прибалдевшая Солоха, закрывая глаза от удовольствия, ощущая, как вся мокнет лишь сильнее, и развела свои ноги пошире. Уже порядком заведенный Чуб решился и аккуратно протолкнул свой язык внутрь, заставив Солоху едва ли не вскрикнуть сквозь кляп и начать ерзать на одном месте. Аккуратно сделав пару резких движений своим языком, уже явно не молодой казак решил, что этого с него будет достаточно. Понимая, что его возбуждение было на пике, он в очередной раз кончил, но от анального колечка Солохи решил пока что не отстраняться. «Да, да! Еще, еще, Боже!» — мысленно умоляла женщина, продолжая ерзать и громко, пусть и приглушенно постанывать, пару раз сквозь кляп она даже умудрилась произнести имя партнера. Казак мягко обнял ноги женщины, то и дело поглаживая ее бедра, не в силах остановиться ласкать ее. «Почему же я раньше боялся признаться ей в любви? Ведь она уже много лет как вдова… — мысленно вопросил Чуб сам у себя, не прекращая свои ласки. — До чего же ты прекрасна и загадочна, пани Солоха…» Восхищению казака не было предела, конечно, в мыслях он продолжал жалеть о том, что ещё с молоду, после смерти его супруги, не осмелился жениться на Солохе. Он считал свою тогдашнюю трусость и застенчивость самой большой ошибкой! «Решено! Я сделаю ей предложение! Я должен, нет, я ОБЯЗАН это сделать! — уже уверенно думал он, сосредоточенно вдыхая-выдыхая, — мы просто созданы друг для друга!» Половой орган уже был настолько налитый кровью и затвердевший, что казак не выдержал. Он отстранился от анального отверстия партнерши и приставил к нему головку члена, намекая ей на то, что он хочет. — М? — издала удивлённый звук Солоха, слегка поворачиваясь к возбудившемуся от всех недавних ласок казаку. — Не бойся, моя люба голубко, сейчас я заставлю тебя мычать и стонать от неописуемого удовольствия! ~ — пламенно и даже в какой-то степени бойко выкрикнул Чуб, несильно шлёпнув её по обнажённой ягодице. Она поначалу испугалась и вздрогнула, но какой-либо страх моментально улетучился, заменившись все тем же невыносимым возбуждением. Солоха вновь закрыла глаза и слегка выгнулась на одном месте, давая понять, что она только за. Чуб на некоторое время замер — настолько он был в восторге. Кое-как придя в себя, он не грубо, но уверенно и страстно вошел в уже растянутое его языком отверстие, точнее, вставил почти целую головку. Ведьма же издала очередной приглушённый стон и стала выгибаться, подобно чёрной ведьминской кошке. Она виляла перед своим партнёром обнажённым задом, стараясь самостоятельно усесться на его член полностью! Хоть казак и не ожидал такого от Солохи, входить он предпочёл осторожно, чтобы не причинить партнёрше боли. Держась своими обеими крепкими руками за обнажённые ягодицы ведьмочки, он стал вдалбливаться уже чуть грубее, демонстрируя ей свою дикую возбуждённость. Солоха же продолжала постанывать сквозь кляп, совершенно позабыв о том, что её сын может прийти в хату совершенно в любое время… — Ох, какая же ты… Какая ты горячая! — Чуб пробовал похотливо улыбнуться, но несдержанные стоны не позволили ему этого сделать. Зажмурившись на пару-тройку секунд, он продолжил двигаться, почти не отрываясь наблюдая за блаженным лицом партнерши, что стонала и стонала, ерзала и ерзала. Солоха закатила глаза от трения горячего члена внутри себя, все так же ерзая и стоня, раздвигая ноги все шире и шире, хотя еще шире, кажись, было уж некуда! Мужчина начал двигаться с сумасшедшей скоростью внутри неё, периодически делая резкие толчки. Это позволяло Чубу удовлетворять не только Солоху, но и себя. Казалось, они и так уже были возбуждёнными, но изголодавшиеся от долгого одиночества и тоски — им было плевать! Они были готовы отдавать друг другу хоть каждый день. Солохе много лет не хватало мужского внимания, а Чубу — женского тепла и ласки. Эта ночь помогла им обоим найти друг друга и понять, что они действительно созданы друг для друга! Решив сделать партнерше лишь приятнее, Чуб, нешироко, но похотливо улыбнувшись, переместил свою руку к ее промежности. Он аккуратно и нежно, несмотря на переполняющую его страсть, двигал пальцами между мокрых горячих складок, растирал по ним природную смазку, иногда почти грубо массировал клитор, отчего Солоха едва ли не вставала мостиком. Ее как током било от столь приятных ощущений, и она постепенно начинала понимать, что уже совсем близка ко второму оргазму! Мужчина тоже уже был на пределе. Сделав пару резких, горячих толчков внутри и нежных движений скользкими мокрыми пальцами, он протяжно простонал, сам того от себя не ожидая, и обильно кончил внутрь ведьмы. — Фух… Ай да Солоха! — довольно воскликнул Казак, выходя из ведьминого тела. — Ты горяча, словно печь, а лучше, как пламя! ~ Ни одна баба на Диканьке не сравнится с тобой… Мужчина хотел было добавить что-то ещё, как вдруг наручники самостоятельно сошли с её запястий, улетев обратно в сундук, откуда его недавно доставала Солоха. — Ух… — тот уже не удивился самому проявлению магии, но все же пропали они чересчур неожиданно, отчего он даже немного подскочил. — Ты был очень хорош, мой сладкий, — нежно проворковала Солоха, смотря на него влюбленным взглядом из-под чуть прикрытых длинных ресниц. — Правда? — гордо переспросил тот, действительно очень радуясь тому, что его похвалили, и что Солохе понравился секс. — Правда, правда, — та улыбнулась и приподнялась, — только вот теперь, если ты не возражаешь, — небольшой сарказм прорезался в ее голосе, — я хочу побыть главной! — Оооооо! Так с-сразу?! — словно ошпаренный, воскликнул Чуб, таращась на Солоху. — Любонько, тебе всё ещё мало? — Да, мой голубь сизенький, мне всё ещё мало~ — нежно промурлыкала ведьма, ведя себя так, как ни в чём не бывало. — Ну же, милый, ты же сам говорил, что я могу доминировать~ — Да, да, можешь… Просто я удивлен тому, как быстро ты захотела еще, — честно признался казак, пытаясь говорить уже поспокойнее, а может быть даже и с возобновившейся страстью и похотью, — а так, я вовсе не против~ — Вот и славно, — та, будто дразня его, совсем невинно поцеловала его в щеку, потом отстранилась и стала будто задумчиво разглядывать, — хм… Свяжем-ка мы тебе руки~ Чуб не успел что-либо ответить на это и вообще обдумать услышанное хоть немного, как из сундука вылетела длинная веревка, оказавшаяся в руках у Солохи. — Моя ж ты царица! — довольно воскликнул он, ложась в противоположную сторону и выставляя руки в разные стороны. — М-да, Солоха… Кто бы что не говорил, а женщина ты просто потрясающая! ~ — Дякую, мой милый, сама об этом знаю. — слегка ехидно молвила ведьма, внезапно щёлкнув пальцами. Она ехидно заулыбалась, а верёвка вознеслась ввысь и с не быстрой скоростью полетела к лежащему казаку. Тот наблюдал за всем этим молча, но с восторгом в глазах, а также с возобновившимся возбуждением от осознания того, что эта тугая веревка сейчас свяжет его руки. — Ну как? Не туго? — поглаживая его плечо, заботливо спросила ведьма, едва веревка крепко перетянула его руки, лишив их возможности двигаться. — Слегка натирает… — скромновато молвил казак, чей вид был, мягко говоря, не весёлым. — Ослабь немножечко, пожалуйста… — опечаленно простонал Чуб, смотря на Солоху несчастными глазенками. — Хорошо, любимый, я ослаблю… — не на шутку растерянно молвила Солоха, чей взгляд был таким же ошарашенным, как и сам голос. Она сделала плавный жест руками, и верёвки, словно бы по приказу колдуньи, тотчас же слегка ослабились. — Так лучше? — спросила она с отчетливой надеждой в голосе. — Да, дякую, — моментально повеселел тот, даже улыбаясь, чтобы показать, что так действительно намного лучше. — Вот и славно, — Солоха улыбнулась в ответ, после чего прильнула губами к телу казака — так она хотела завести его по новой, а заодно возбудиться и самой от его сладких стонов, а потом с полной готовностью уже и оседлать. Жаркие поцелуи с превеликой охотой ласкали обнажённое казачье тело. Оставляя после каждого обжигающего поцелуя красный от помады след, Солоха слегка приглушённо постанывала. Она решила на этот раз не медлить с ласками, ведь давно уже жила без мужского внимания. Её дыхание было таким же обжигающим, как и нежный поцелуй, заставляя Чуба позабыть про все свои рутинные проблемы. — Ох, черт, мгх… Д-да, еще, — довольно простанывал он, постоянно испытывая желание погладить женщину по волосам, надавить на ее голову, пока не вспоминал, что связан. После еще пары минут этих ласок, Солоха поняла, что больше не может держаться, она хочет наконец приступить к главной части. Нежно прикусив его сосок напоследок, заставив его едва ли не вскрикнуть, она начала крайне нетерпеливо, но тем не менее аккуратно насаживаться на его член. — Ох… Мх… Солоха~ — едва слышно кряхтел Чуб, стараясь в очередной раз не закричать от удовольствия. Женщина ничего не ответила ему, а лишь хитровато ухмыльнулась, после чего тряхнула копной своих длинных чёрных волос, и, громко вскрикнув, сделала резкий толчок. — Ох! Ох, да, да! — блаженно воскликнул мужчина, ощутив, как его член трется о горячие, неописуемо мокрые стенки ее влагалища. Солоха смотрела на его довольное лицо с удовольствием, она радовалась все так же тому, что они наслаждаются процессом. Еще немного ухмыльнувшись, она, тихо вдохнув-выдохнув, будто пробовала сосредоточиться, начала делать все новые и более резкие толчки. Комнату продолжали наполнять всё новые, громкие и довольные стоны обоих влюблённых. Давно Солоха не вытворяла таких диких шалостей с мужчинами и даже не могла себе представить, что именно Оксанин батько и станет её новоиспечённым супругом! Женщина крепко схватилась за плечи мужчины, насаживаясь на него все сильнее и сильнее, а ее движения с каждой минутой, если не с каждой секундой, становились все страстнее и смелее, и оба стонали, уже полностью забывшись. — Люблю тебя, очень сильно, мх, люблю! — звонко вскрикнула она, довольно улыбаясь сквозь стоны. — Я тоже тебя, моя любонько, моя голубушка, моя госпожа-а-а! — тоже улыбнулся тот, открывая глаза на пару мгновений, чтобы смотреть на свою великолепную возлюбленную. Издав громкий стон, они одновременно кончили. Отстранившись от члена, ведьма упала на спину и тяжко задышала. Она с вытаращенными глазами смотрела в потолок и, внезапно щёлкнув пальцами, освободила «пленника» от верёвки. — Ох, моя любонько… — подал голос тот, вновь улыбаясь, правда, уже очень и очень устало, но зато так счастливо! — это… это было просто незабываемо! У меня больше слов нет… — Ах, я бы сказала, у меня тоже, — с небольшой усмешкой согласилась та, кое-как приподнимаясь (все тело жутко ослабло после целых трех оргазмов) и с любовью смотря ему в глаза, — ой, ладно, надо бы мне пойти и в порядок себя привести! А ты отдохни пока, поспи. Она еще раз щелкнула пальцами, и веревка улетела в сундук. — Хорошо, милая, я действительно жутко устал! — живенько молвил мужчина, забираясь под одеяло. На это Солоха лишь умиленно улыбнулась и, встав с кровати, покинула спальню, что-то напевая себе под нос…

***

В тёмном ночном небе величаво мерцал серебряный серп — месяц. Под ногами бравого кузнеца Вакулы хрустел недавно выпавший снег. Кузнец не спеша шёл домой, периодически поглядывая на звёзды, что словно сотни… а то и тысячи меленьких бусинок рассыпались по всей небесной скатерти. Все мысли юноши были заняты Оксаной — дочкой Чуба. Эх, давно бы уже он просил у нее руки и сердца, если бы их отношения с Чубом не были такими ужасными! Встав у хаты, Вакула молча постучался в дверь, при этом все так же разглядывая месяц и звездное небо. Уже помывшаяся Солоха услыхала стук и побежала открывать, по пути думая, что в этот-то раз к ней точно пришел ее сын. — Кто там? — Мамо, это я, Вакула, — лояльно произнес кузнец. «Ой! Вакула пришёл! — судорожно подумала ведьма, чьи глаза панически забегали в разные стороны. — Хоть бы всё обошлось…» — подумала она и перекрестилась три раза. — Заходь, сынку, заходь! — добродушно воскликнула она, отворяя кузнецу дверь. Парень все так же молча зашел внутрь, чувствуя тепло домашнего очага, особенно приятно ощущаегося после сурового холода. — Как ты? — вежливо вопросила женщина, пробуя вести себя, как ни в чем не бывало, чтобы он ничего не заподозрил. Правда, рано или поздно все же придет время, когда она должна будет ему все рассказать, и, на самом деле, чем быстрее — тем лучше. — Нормально, — дал не очень определенный ответ тот, снимая свой тулуп, не смотря матери в глаза. — Вот и хорошо, — сделав машинальный кивок головой, Солоха решила наконец все рассказать, чтобы не томить ни себя, ни его, — с-сынку, тут такое дело… — начала она, не в силах скрыть дрожь в голосе. — Шо такое? — спросил тот, удивившись тому, как сменилась ее интонация, и уже боясь слышать, что она хочет сказать, какое у нее «дело». — У тебя… У тебя теперь новый папа! — быстро выдала ведьма, широко, но стыдливо улыбаясь, покрываясь алой краской. — Как — новый папа?.. — остолбенев, вопросил Вакула, невольно вытаращив глаза на мать. — КТО?! — Ой, сынку, да чего я тебе всё рассказываю! — волнительно и слегка радостно воскликнула она, поправляя свою красную юбку. — Поди сам да глянь в замочную скважину. Только тихо, а то он уже спит… На лице кузнеца, тут же возникло слегка настороженное выражение. Он словно и не был рад этой новости. — Д-добре… — не очень неуверенно выдал он, но по-прежнему не решался подойти к спальне. Его также настораживало то, что мать не может прямыми словами сказать, кто этот новый папа. «Не нравится мне это…» — промелькнуло у него в голове. Кое-как переборов страх и напряжение, юноша все же подошел к спальне и аккуратно заглянул в скважину… Увидев мирно посапывающего пана Чуба в кровати Солохи, Вакула чуть не упал на пол! Уж чему-чему, а такому внезапному повороту событий он был не рад! В мгновение ока в его руке откуда не возьмись возник большой топор, а на лице — безумная улыбка…