деньги — это причина нашего существования

      Жить в обеспеченной семье — мечта многих. Каждый день тратить огромные суммы (которые для тебя, как листья с деревьев), ходить в брендовые вещах, есть в ресторанах, проезжая на своей красненькой Ламборджини, слышать охи окружающих. Все девушки и парни смотрят на тебя и восхищаются. Ах, жизнь кажется мечтой, не так ли? Кириллу бы тоже так казалось, если бы не его отец. Всеволод Гречкин — человек старых нравов, всю жизнь работающий на благо «семьи». Тебе нужна материнская любовь? Выбирай себе любую няню. Да-да, даже ту, самую дорогую! Тебе нужна отцовская забота? Помнишь фирму твоей любимой игрушки? Давай закажем тебе дизайнерскую версию машинки? Ой, тебе нужно присутствие родителей? Извини, у меня работа, а у тебя уже новенькая тачка под окном. И так по кругу. Обидно, не правда ли? Вот и Гречкину младшему было обидно до истерик, ненависти ко всему миру и апатии. Как же это всё наступило? Очень просто. Простая оплошность отца, которого весь месяц все няни ребёнка, прислуги и собственный сын просили прийти на важный концерт для мальчика, а Всеволод не приехал. Отправил вместо себя своего коллегу и даже не заметил, как изменился Кирилл. А он не выходил из комнаты лишний раз, предпочитая живым людям новую консоль. Совсем перестал есть и лишь бездумно глядел в потолок, пока на щеках высыхали новые слезы. Жизнь зациклилась и превратилась в нелюбимый для Кирилла день сурка.       Голова раскалывается от воспоминаний, когда на его телефоне высвечивается контакт «Отец» с точкой в конце. На кухне колдует Лёша, готовя завтрак, а у Кира сердце в пятки уходит. Появляется уведомление о пропущенном звонке, а в мыслях слова Гречкина-старшего.       «Да ты ничего не сто́ишь без меня!»       «Я всегда давал тебе больше, чем требовалось!»       «Если бы не я, ты бы давно уже сидел в тюряге за свои поступки!»       Как бы не хотелось забыть этот ужас — всё не получалось. По комнате вновь играет мелодия звонка и всё же приходится ответить. Кирилл закусывает губу и тяжело вздыхает. — Сынок, что у тебя за тишь да гладь в жизни? — сразу начинает он, и парнишка хмыкает. — И тебе привет отец. — Я задал вопрос. Чего готовишь там? Вечеринку, что ещё хуже, чем в твои 18?       Ох да, Кирилл помнит эту вечеринку, как вчера. Тогда в каждом уголочке их шикарного особняка было хотя бы пару человек. Вся золотая молодежь Москвы была у него дома и все пили до посинения. И за месяц до этой тусы Гречкина младшего почти никто не видел — всегда сидел в комнате, о чем-то договариваясь с поставщиками. — Отец, ничего не будет. — Тебя давно не видели в клубах. — Я просто туда не хожу. — Ох, что на путь истиный вышел? Понял, что пропиваешь всю жизни? — Хотя бы не работаю до посинения и не забиваю на своего сына. — У тебя есть сын? — удивлённо спрашивает Всеволод.       Кирилл лишь устало вздыхает и, пробормотав «пока», отключается. В комнату заглядывает Лёша и, кажется, он всё слышал. — Зай, ты чего? Когда проснуться успел? — проговаривает он, неся поднос с едой. На ней расположилась яичница с беконом и рядом кофе из турки. — Ох, что же ты мне принес?       Кирилл улыбается, садясь на кровати. Настроение улучшается в геометрической прогрессии, заставляя лыбиться шире. — Покушать тебе принес, а то ты так всю жизнь проспишь. — усмехается Лёша, отзеркаливая широкую улыбку.       Им вместе хорошо. Обоим нравится любить и быть любимыми. Макарову нравится по утрам готовить завтраки и засыпать в обнимку. Гречкину нравится целовать пухлые губы и дарить дорогие подарки своему парню, замечая на чужих щеках красноту. Они живут вместе, хотя изначально этого не планировали. Сначала просто хотели полежать вместе, отдохнуть от всей суматохи за окном. А после даже разъезжаться не хотелось.       Поначалу Кириллу было тяжело: его графская натура всегда жила в прекрасном особняке, а если он куда-то и ездил, то в самых лучших номерах отелей. А жить в двухкомнатной (читайте, как однокомнатной. В лизину комнату никто не заходит) было очень проблематично. Нигде нет пачек чипс вместе с банками пива, никаких вам изящных креветок под соусом на завтрак. На кухне вообще из чего-то обычного для Кирилла было только оливковое масло. — Отец звонил? — всё-таки спрашивает Лёша, поправляя прическу своего парня. Тот ночью ворочается, портя уложенные волосы. Макаров знает об их взаимоотношениях: Гречкин сам поведал грустную историю своей семьи, после рассказала Лёши о том, как было хорошо до той трагедии. — Да. — кратко и по делу. Он не хотел вновь распинаться в своих чувствах и объяснять, почему его охватывает дрожь при виде лаконичного «Отец». — Всё в порядке? — Лёша не может не спросить. Его очень волнует чужое состояние, особенно, если это состояние почти самого близкого человека (Ева и Лиза победно взмахивают руками). — Возможно. — уклончиво отвечают ему. Макаров лишь вздыхает и натягивает улыбку. — Посмотрим сегодня «Четыре свадьбы»? Там новый выпуск вышел. — нужно перевести тему. Если Киру неприятно говорить об отце — они поговорят, честно, но чуть позже. Когда ему станет легче.       Ответ ему служит кивок и опущенные глаза в тарелку. Лёша начинает болтать о своей работе, смеша и заставляя улыбаться шире. Кирилл счастлив, что у него такой замечательный парень.

***

      Когда он просыпается в комнате тишина. Хочется прижаться к теплому телу вновь и слушать чужое дыхание. Гречкин шарит по кровати рукой, но вокруг пустота. Кир приподнимается на локтях и осматривается. И вправду. Лёши здесь нет. Куда ушёл интересно? Кир берёт телефон и смотрит на время и пару пропущенных от отца. Что ж он сегодня заладил со звонками? Шторка колыхается от ветра, заставляя мурашки на коже танцевать вальс. В голове совсем некстати всплывают слова папы:       «Как девчонка боишься всего, бестолочь!»       «Мальчики ничего не бояться!»       «Ну, давай, поплачь ещё!»       Тело трясется, а по щекам вновь начинают течь слёзы. Хочется, как в детстве, залезть под одеяло, надеясь, что такая защита — самая лучшая. Под ним тебя никто не достанет и не найдет. Ты в безопасности. Кирилл начинает громко всхлипывать, пока память подбрасывает новые воспоминания:       «Чего ты, как маленький, боишься?»       «Не стыдно тебе?»       «Да ты позоришь не только меня, но и свою покойную мать, сопляк!»       Вокруг него сгущается темнота, переносящая его во всю прожитую боль.       Вот он отказался ехать с отцом на похороны, крича о том, что его мама до сих пор жива, и все они его обманывают.       Вот он разгромил всю свою комнату, даже разбив люстру, в итоге сильно порезавшись и получив нагоняй от отца.       Вот он получил за важный экзамен два назло отцу, за что получил тяжёлой ладонью по щёке и словами о ничтожестве.       Вот он завалил на права в пятый раз, потому что предпочитал не ходить на занятия, а выпивать, чтобы забыть весь этот ужас.       Хотелось вытащить клешнями воспоминания, как отец выпивал после гибели матери. Как он бил Кира за слёзы на похоронах после. Как он ненавидел своего сына за существование. Как он ненавидел своего сына за похожесть на мать. — Кир! Боже, что с тобой? — сказать, что Лёша испугался — ничего не сказать. Вот вы попробуйте оставить своего вроде как парня одного, пока он спит, а потом придите и увидите истерику у него. Посмотрим, что будет с вами. Макаров быстро ставит пакет с продуктами на пол и берёт в руки лицо Кирилла. — Прошу, обними меня… Я куплю тебе всё, что захочешь, но, прошу… Мне просто нужно объятие… — шепчет Кирилл, пока Лёша обнимает его. Аккуратно гладит по спине, покрывает лицо мелкими поцелуями-бабочками, тем самым сцеловывая солёные слезы.       Парни лежали на кровати и глупо смотрели в потолок, пытаясь понять с чего начать. Обоим говорить не хотелось. Тишина сейчас казалась такой комфортной, отчего бабочки по всему телу летали, врезаясь в органы и делая больно. Боль заставляла вернуться в реальность и давала понять, что от разговора не отделаться. — Так что ты хочешь? — Кирилла поворачивает голову на парня рядом, вопросительно выгибая бровь. — Что? — отвлекается от своих мыслей Лёша и тоже поворачивает голову. — Я же сказал «обними меня, я куплю тебе всё, что хочешь». Так что ты хочешь? — поясняет он, а сердце кровью обливается, когда понимает, что даже с Лёшой придётся пользоваться деньгами. Его просто так никто не сможет полюбить.       Или сможет? — Чего? — Макаров удивлённо расширил глаза. Он думал, что это бред, который мозг решил выдать вовремя истерики, а Гречкин говорил серьезно? — Тебе ещё раз объяснить? — Нет, в смысле, я… Мне ничего не надо, ладно? — Лёша даже привстает от шока на локтях. — В смысле? — тут уже время приставать Кириллу. — Как это не надо ничего? — Вот так это. Кир, я обнял тебя не потому, что мне нужны от тебя деньги. А потому, что ты мне… нравишься, кажется. И, наверное, даже давно. Просто… Я всегда видел, как ты проводишь Лизу к нам домой, всегда видел кучу заголовков про великого и ужасного Гречкина-младшего. Я всегда думал, что меня бесит твоё поведение и я тебя ненавижу, просто потому, что во не знаешь цену деньгам… Но, кажется, я ненавидел тебя за то, что ты не видишь мои чувства… — тихо шепчет Макаров. — Нравлюсь? — так же тихо говорит Кир и двигается ближе. — Нравишься. — Интересно, насколько они странно выглядят со стороны? — Ты мне тоже нравишься. — им обоим хочется закрыть глаза и спрятаться от стыда за свои чувства. — Нравлюсь? — Нравишься.       И эта тишина вокруг даёт им понять, что всё было не зря. Не зря Кирилл подвозил Макарову до дома. Не зря Ева потащила Лёшу на ту вечеринку. Не зря Гречкин тогда ушёл от друзей, чтобы встретиться с Лёшей.       Всё это было не зря. И может, деньги всё-таки не причина их существования?