Когда с нами была Сесиль

— По мне, так идиотская идея, — прокомментировал Эрнест, отправляя в рот ещё одну пластиковую ложечку мороженого. — Понятия не имею, что они в ней нашли. Заколка? Серьёзно? Сесиль закатила глаза и несильно пихнула его локтем в бок. — Не будь таким критичным, — сказала она. — Сам-то поди ничего подобного и в жизни не напишешь. Гридвери хмыкнул и повернулся к Ноа. Они сидели на ступенях университетской библиотеки, где около часа назад Флетчер занял третье место в городском конкурсе малой прозы с детективным рассказом, над которым студент корпел последние полтора месяца. Всё ещё не веривший своему счастью Ноа с отсутствующим взглядом жевал деревянную палочку, оставшуюся от эскимо, под ободряющие комментарии Сесиль и саркастичные замечания Эрнеста. Тот то ли завидовал, то ли просто не хотел показывать, насколько он на самом деле рад, поэтому ограничивался редкими комментариями в духе «ну, это они загнули» или «им просто твоя мордашка понравилась». — Нет, ну, а что тебе конкретно не нравится? — возмутилась Мартен, когда он в очередной раз повторил, что жюри ничего не смыслит в остросюжетной литературе. — Просто признай: ты завидуешь Ноа, потому что его теперь напечатают в CUP и может быть даже каком-нибудь журнале. — Ничего я не завидую, — отмахнулся Эрнест. — Я просто не понимаю, что такого они нашли в этом его символизме. В смысле, эй, — он повернулся к Флетчеру и тронул его за плечо. — Я знаю, что ты чудесно пишешь, но детективные рассказы должны быть захватывающими, а не наталкивающими на всякие там… философские страдания. Ноа беззлобно хмыкнул. — Да я сам, если честно, не ожидал, что им понравится, — признался он, точным броском отправив палочку от мороженого в ближайшее мусорное ведро. — Может быть, ты в чем-то прав. Надо писать проще. Может, тогда бы мне досталось бы место повыше. Думаешь, деталь с заколкой — перебор? — Да ничего я не думаю, — фыркнул Гридвери, вытянувшись на ступенях. Ласковое майское солнце нагрело камень, и Эрнест был похож на кота, или, скорее, на лисицу, гревшуюся в его лучах. — Только если бы ты писал проще, ушёл бы отсюда с первым местом. — Да не очень-то мне и нужно первое место, — пожал плечами Ноа. — Ну и дурак же ты, Флетчер…ай! — Эрнест не договорил, потому что Сесиль, встав со ступеней, отвесила ему шуточный подзатыльник. — Прекрати, — она покачала головой. — Мог бы просто порадоваться. Ноа, — она посмотрела на Флетчера сверху вниз, — пиши так, как считаешь нужным. — Да радуюсь я, радуюсь, — Эрнест поднял ладони в примирительном жесте. — Я одного понять не могу: почему стрекоза? Ну положим, с самой заколкой все ясно, она оказывается на жертве в конце и это помогает следователям найти преступника, который был ей одержим. Но стрекоза-то при чем? Очередной глубокий посыл? — он скорчил гримасу, едва уворачиваясь от второго подзатыльника. Ноа неожиданно рассмеялся. — Да нет, — произнес он. — На самом деле, я просто в прошлом году видел у Сесиль похожую. Где она, кстати? Мартен неловко потупила взгляд и заправила прядь за ухо. — Да потерялась где-то, — на мгновение она нахмурилась. — Ладно. Может, в Dunkin’ Donuts? Я угощаю. Эрнест и Ноа переглянулись. Отказываться от предложения поесть за чужой счет было как минимум глупо.

***

Подлокотник дивана был не самой удобной подушкой. Ноа тихо застонал, почувствовав, как ноют мышцы шеи, и попытался приподняться, отлепив щёку от кожаной обивки. В помещении царил полумрак, единственным источником света была настольная лампа в другом конце комнаты и свет фонарей, пробивавшийся через окно, поэтому Флетчер не сразу разглядел в кресле напротив человеческую фигуру. А разглядев, испуганно дернулся и едва не свалился с дивана, который на деле оказался куда меньше, чем ему сперва показалось. — Как самочувствие? — поинтересовался силуэт, и по голосу Ноа различил девушку, которая сегодня была с Гридвери. — Лучше, — соврал он. — Простите, я… Она встала с кресла, взяла что-то со стола и протянула ему. Флетчер моргнул, попытавшись сфокусироваться, и нащупал в чужих холодных пальцах собственные очки. О, так вот, в чём было дело. Как только Ноа прозрел, девушка вновь отвернулась к столу, а потом протянула ему ладонь, на которой лежали две таблетки — одна маленькая и круглая, вторая — вытянутая, окрашенная пополам в бело-зелёный, хорошо ему знакомая. — А… — протянул он. Почему-то сформулировать вопрос никак не получалось. — Просто анальгетик, — успокоила она. В другой руке девушка сжимала стеклянный стакан с водой. — А вторую мы нашли в кармане вашего пальто. Флетчер шумно выдохнул и бросил взгляд на стоявшую у двери вешалку. Его пальто и впрямь сиротливо висело там, в полумраке кабинета напоминая сгорбившегося человека. — Не принимайте на свой счёт, — он взял таблетку прозака с её ладони и проглотил, запив большим глотком: от сухости трескались губы. — С этим нельзя пить обезболивающие. Она смущённо опустила взгляд и положила оставшуюся таблетку обратно на столешницу. Потом девушка оперлась на неё поясницей, обнимая себя за плечи. То, что Ноа днём принял за раздражительность, оказалось усталостью — она читалась в тенях, залёгших у неё под глазами, спутавшихся несвежих волосах, сожжённых осветлителем, складках на форменном пиджаке. Девушка не выражала никакой враждебности, и Флетчер на секунду почувствовал к ней жалость. На вид она была совсем молодой — лет двадцать пять, не больше — но на ней, кажется, уже лежала не по возрасту большая ответственность. — Могу я узнать ваше имя? — все ещё слегка покачивавшись, он сел обратно на диван. Мир перед глазами вращался не останавливаясь. — Лора, — тихо ответила она. — Но… зовите меня, пожалуйста, сержант Ривера. Моё имя вам ни к чему. — Хорошо, сержант Ривера, — Ноа кивнул, решив не пренебрегать установленными правилами. — Могу я узнать, где нахожусь? — Отделение полиции города Итака. Штат Нью-Йорк. — Который час? — он зарылся рукой в волосы, тупо уставившись себе под ноги. Организм, придя в себя, мстил ему за пережитый стресс: голова раскалывалась, в горле стоял ком, сердце билось о рёбра, и каждый его удар отдавался легкой судорогой во всем теле. Лора почесала нос, отворачиваясь, будто ей было неловко за этим наблюдать. — Около шести, — она бросила взгляд на наручные часы. — Если быть точным, десять минут седьмого. Он кивнул. — Лейтенант Гридвери… — Ушёл в морг, слушает отчёт патологоанатомов, — Лора бросила на него обеспокоенный взгляд. Ноа допустил мысль, что, должно быть, доставил ей проблемы, взяв и свалившись ей под ноги. Конечно, сержант Ривера могла бы сейчас выполнять свои прямые служебные обязанности, а в лучшем случае — лежать дома в горячей ванной, но вместо этого была вынуждена возиться с ним, и более того, следить за его приёмом… стоп. — Вы обыскали меня! — он вскинул голову. Ривера дернулась от внезапного звука и посмотрела на Флетчера с какой-то смесью вины и сочувствия. — Это незаконно. Он выплюнул это с язвительной уверенностью. Пусть его судебная практика и осталась в далёком прошлом, он все же был дипломированным юристом, и прекрасно знал, какие у него есть права в сложившейся ситуации. — Простите, мистер Флетчер, — обречённо выдохнула сержант. Оттолкнувшись от края стола, она в пару шагов пересекла комнату и опустилась в кресло, по-мужски широко расставив ноги и уперевшись в них локтями. Её напряжённая спина под тканью пиджака была похожа на панцирь. — Поверьте, мне от этого тоже никакого удовольствия. Но это просто моя работа. Обыскать вас было приказом лейтенанта… — Я свидетель, — перебил он с нервным смешком. — Вы не имеете права ничего подобного делать со свидетелями по делу. — Да, но… — Лора сжала пальцами переносицу, жмурясь. — Лейтенант выдвинул против вас обвинение. Вы больше не свидетель, мистер Флетчер, вы — подозреваемый. Ноа открыл рот в немом исступлении, а потом надрывно рассмеялся. — А на этом вашем лейтенанте Гридвери что, американское законодательство должно кончиться? Или он один представляет весь нью-йоркский департамент полиции? Что-то плоховато это в голове укладывается. Вы уж не обижайтесь, сержант Ривера, но всё, что вы делаете — абсурдно и противоправно. Флетчер упал на диван, отвернулся лицом к спинке, подтянул колени к груди и закрыл глаза. Действие прозака было заметно только в навалившейся усталости — никакого успокоения он не чувствовал. Напротив, чем дольше Ноа тут находился, тем тревожнее ему становилось. Дело было даже не в выдвинутых против него обвинениях. Эрнест… За двадцать лет он так и не избавился от своей вспыльчивости, и это откровенно раздражало. Если бы Гридвери только взял себя в руки и хотя бы попытался повзрослеть, они бы сейчас спокойно со всем разобрались. Но нет, чёрт возьми, нет! Куда проще было выдвинуть обвинения против человека, которого видишь впервые с момента выпуска из университета. Просто потрясающе. Ноа сильнее сжался в комок, чувствуя, как тяжелеет голова. Сырой запах бетонных стен нёс воспоминания о тех самых нескольких часах, которые они провели в этом самом участке, о привкусе газировки, и о том, как Гридвери, сидя на бетонном полу, травил анекдоты, от которых откровенно выворачивало всех присутствовавших, кроме самого Флетчера, в тот момент беспокойно подсчитывавшего в уме, сколько ему будет лет, когда он выйдет из тюрьмы, и возьмут ли его после этого на работу. В тот раз их просто отпустили с предупреждением и требованием вернуть награбленное — две упаковки Twinkies, бутылку молока и кочан цветной капусты. («Эрнест, Эрнест, нахера нам капуста?!» «Не тупи, Ноа! Просто, ну… да потом объясню, бери уже!») А шуму-то было. Это всё чертов Dr. Pepper. Уголок его губ дернулся, когда память унесла его ещё дальше в годы юности. Знакомство их было просто фееричным, ничего не скажешь. Они встретились на втором курсе — в начале сентября. Ноа тогда выходил из библиотеки, только получив учебники, всецело готовый к столкновению с новыми знаниями и авторами. Но жизнь тогда распорядилась совершенно по-другому и столкнула его с придурковатым скейтером со стаканом колы в руках. — Осторожно! Когда до Флетчера дошел смысл выкрикнутых слов, он уже лежал на асфальтовой дорожке перед зданием библиотеки, явственно ощущая, как саднит ободранный локоть и как намоченная чем-то рубашка липнет к коже. Вторым открытием стали разбросанные по земле книги, третьим — катившийся куда-то дальше по улице скейтборд. Потом он увидел улыбавшееся лицо со шрамами от акне на щеках, застывшее в сантиметрах от его собственного с совершенно идиотским выражением. — Виноват, — произнёс обладатель лица. — Ты не сильно ушибся? — Нет, — выдавил Ноа, всё ещё пытаясь осмыслить произошедшее. — Смотреть надо, куда едешь. — Это точно, — неудачливый водитель наконец поднялся на ноги и протянул Флетчеру руку. Ноа оперся на протянутую мозолистую ладонь и встал, отряхиваясь. Пятно на рубашке расползлось и теперь чем-то напоминало очертания Аляски. — Ты уж извини. Если хочешь, заходи потом, я тебя чем-нибудь угощу. Ну, в качестве извинения, а? Не дождавшись ответа, он вытащил из бокового кармашка рюкзака маркер, схватил Ноа за запястье и, закатав рукав чужой рубашки до локтя, размашисто написал на предплечье: «Гридвери Эрнест. Кампус в Итаке, корпус 2, комната 17-А» Пока Флетчер растерянно смотрел на надпись, Эрнест успел поднять с земли его учебники и сунуть тому в руки. — Как звать хоть? — со смешком поинтересовался он. — Ноа, — глупо моргнул. — Ну бывай, корабельщик, — Гридвери улыбнулся и рванул вниз по улице догонять укатившийся скейт. А Флетчер, так и застыв на месте, подумал, что ушибся он всё-таки сильно, потому что вопреки здравому смыслу он вместо раздражения чувствовал какую-то дурную радость. Хлопок закрывшейся двери смазал приятные солнечные воспоминания, и Флетчер нехотя разлепил веки, уставившись в пустоту диванной обивки. За спиной кто-то простуженно кашлянул, зашелестела ткань. Потом знакомый голос произнес: — Можешь быть свободна, Лора. Осторожнее на дорогах. Небольшие каблуки служебной обуви простучали по полу, дверь скрипнула, потом хлопнула во второй раз, и вновь воцарилась тишина. Ноа привстал и повернулся к комнате лицом. Гридвери стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к краю стола — совсем, как Лора недавно. Краем сознания Ноа отметил, что, вероятно, она переняла эту привычку от Эрнеста. — Нужно поговорить, — констатировал лейтенант. Ноа хмыкнул и принял сидячее положение.