Танго вдвоём

Чимин.       Я проснулся от лёгких, как пёрышко, прикосно- вений. Почти невинных. Почти. Эта невинность возбуждала лучше, чем любая откровенная ласка. Было только одно «но»: позади, закинув на меня ногу, дрых… Ви. И это полностью разрушало мои планы и абсолютно идеальное утро. А когда Лена поняла, что мы не одни, меня окатила ледяная волна, я даже не хотел думать, чего именно.       Женщина, завернувшись в одеяло и оставив меня просто голым, гордо удалилась, а мне пришлось расталкивать Ви.       — Ты совсем страх потерял?! Ты зачем сюда припёрся? - орал я от злости, что душила меня, и тряс Тэхёна как грушу.       — Что тебе надо, Чимин-и? Дай поспать, — Ви отбрыкивался от меня, не открывая глаз.       — Ты реально не понимаешь, что творишь? - меня уже начинало потряхивать от ярости, что этот идиот решил поиграть в дурачка. - Я не один!       Тэхён приоткрыл один глаз, осмотрел меня с ног до головы:       — Если ты решил стать Адамом не для меня, то штаны надень, — и снова закрыл глаза, намереваясь спать дальше.       Его слова подействовали, как ушат холодной воды, я последовал его совету и весьма вовремя - Лена вышла из ванной, увидела Ви на прежнем месте и решительно направилась ко мне. Что ты творишь, женщина?! Одно только прикосновение мягких губ и тёплых шаловливых пальчиков отозвалось до боли в паху, член встал мгновенно. Тэхён взревел:       — Да понял я, понял! Отвернитесь, я ухожу. Могли бы просто сказать, а не устраивать показательные выступления.       Мне было глубоко наплевать на его вопли, я уже тащил за собой Елену в ванную. Кинув прямо в лицо Ви стянутое с женщины одеяло, я захлопнул дверь, закрыл её на замок и включил душ.       Я стоял под струями, не скрывая своего возбуждения. Тело плавилось, сердце, как безумное, колотилось о рёбра, а я заставлял себя смотреть бесстрастно на ту, что сводила меня с ума. Прямо в футболке, в которой спала, Елена шагнула ко мне. Вода — великий скульптор, несколько секунд и мокрая ткань проявила все изгибы тела женщины.       Шаг, и я обеими руками придерживаю её голову под затылком. Ещё шаг, и я впечатываю её в прохладную стену спиной. Снова шаг, и я пытаюсь объять необъятное, мои руки должны быть везде, но они не успевают за вожделением. И вновь шаг, податливые губы открываются мне навстречу. Я их безжалостно сминаю, врываясь в рот языком нагло и беспардонно. Разворот, и женщина почти распята на стене, прижатая мной, с заведенными за спину руками. Поцелуями-укусами я покрываю её шею и плечи, не сдерживая почти звериное рычание, не понимая, где это пряталось раньше, до неё.       Вдох… И лава разливается по жилам.       Выдох… Тела горят, наполненные страстью до краёв.       Вдох… Сквозь сжатые зубы рвётся стон.       Выдох… Пальцы до боли сжимают такую желанную плоть.       И вот дыхание уже одно на двоих, и не различить, чьё сердце отбивает бешеный ритм, и желание только одно — обладать, целиком и полностью, душой и телом. Без вопросов, без рассуждений. И нет вчера, нет завтра, есть только сейчас и здесь.       Одуряющий запах ванили, кофе и апельсина заполнил всю комнату. Пальцы скользили по бёдрам, ласкали гладкую кожу, забирались в женские трусики. Сквозь мокрую ткань губами по очереди прихватывал соски, мягко прикусывал их, пил стоны с припухших губ. Я опустился на колени, выцеловывая живот женщины, оставляя лёгкие следы, стягивая последнюю преграду между нами.       Возбуждение накатывалось жаркими волнами, заливая нас, накрывая с головой. Последние остатки самообладания пали, я вошёл в податливую плоть грубовато, выбивая из груди Елены протяжное «А-ах!», получив в ответ алые царапины на плечах. Хотел любить долго и нежно, но как сдержаться под напором ласкающих рук, мягких губ, таких послушных и отзывчивых к малейшим касаниям, как не смотреть в эти глаза, которые сейчас горели тёмным огнём, опасным, жгучим. Поддерживая женщину под колено, я то почти невесомо скользил, то яростно вбивался в её горячее нутро, доводя нас до грани безумия. Елена отзывалась мелкой дрожью, билась в сладких спазмах, зовя меня за собой. Судорожно глотая раскалённый воздух, застревающий в глотке, я догонял её, распадаясь на атомы и возрождаясь вновь.       … Я наслаждался мягкими прикосновениями лениных рук, наносящих на моё тело душистый гель. Они скользили по телу, проминая плечи, шею, рисовали только им понятные узоры на моём животе, ласково зарывались в волосы, массируя голову, отключая напрочь мозги. Ленивая истома поглотила меня, оставив лишь ощущение лёгкой эйфории и сытости. Мокрая одежда лежала чуть в стороне, напоминая о недавних минутах страсти. Лена сидела за моей спиной, охватывая меня своими длинными ногами, что-то мурлыкала себе под нос, пока её руки творили волшебство.       — Скажи, душа моя, — женский голос завораживал, — почему в тот день, на пляже, ты не оставил меня одну, наедине с моей… проблемой?       Я ожидал подобного вопроса и сам уже много раз задавался им. Почему? Я не мог оправдать мои действия простой заботой. Хотя именно опасение за здоровье, пусть и совершенно чужого человека, толкнуло меня на тот, казалось бы, необдуманный поступок. А потом случилось непредсказуемое: беззащитность и явное одиночество той незнакомки, прикрываемые мягким спокойствием и каким-то смирением, смели все доводы рассудка. Она виделась слабой, но оказалась сильной. Её спокойствие было не напускным, а результатом постоянных усилий. И каждый час, проведённый с этой женщиной, заставлял меня всё глубже увязать в своих таких непонятных чувствах к ней.       — Пожалел, как бездомного котёнка. А на самом деле… Слишком сложно, сам до сих пор не знаю точного ответа, — я не кривил душой. — Химия? Чудо? Колдовство? А ты, почему ты не оттолкнула меня? Польстилась на айдола?       — А если и так? Как я могла отказаться от такого сексуального сердцееда, воплощения Терпсихоры на Земле? — Лена говорила с улыбкой, я это чувствовал. — Нет, господин Пак Чимин, я просто решила, что больше не буду отказываться от того, что даёт мне судьба. Хватит. Я слишком долго пряталась и считала себя то некрасивой, то недостойной, я загоняла себя в рамки, лишала любви, счастья, свободы. Ты подарил мне надежду на выздоровление от той моей грустной и бесцветной жизни.       Елена обняла меня, положив подбородок мне на плечо, и грустно продолжила:       — Я завидую той, что однажды станет твоей женой, подарит тебе чудных детей. Но сейчас с тобой я, и этого мне довольно.       Что я мог ответить? Меня переполняла нежность к этой женщине и благодарность за такую простую и понятную мудрость.       Я поднялся, покидая уютные объятия, и протянул руку Лене, помогая ей встать. Краем уха я услышал как хлопнула входная дверь. Неужели Тэхён всё это время оставался здесь? Вот же паршивец. Почему-то сейчас этот факт не вызвал у меня раздражения или злости, я невольно сочувствовал ему, а ещё — я победил в этом странном соперничестве, по крайней мере в этот раз.