Танго вдвоём

      Елена.       Я смотрела на Чимина, который сейчас, в эту минуту, решал для себя очень важный вопрос. Рядом с ним стоял Тэхён, его друг, который прилично облажался. Он обнимал Чимина за плечи и заглядывал ему в глаза, ища там ответ на свой вопрос. А сам Чимин ждал этого ответа от меня. Я утвердительно кивнула, и парень тут же повернулся к Ви, коротко что-то сказал и сразу оказался в крепких объятьях своего друга. Ну что ж, кажется, всё будет хорошо. Хотя бы у них.       Мы всё ещё веселились с Чонгуком, когда он неожиданно поинтересовался:       — Лена, ты что, плаваешь в море по ночам? Не боишься? — и тут же повернулся к Чимину. — Хён, как ты умудрился отпустить её?       Я поперхнулась воздухом и закашлялась, Чимин замер на месте, а Шуга фыркнул. Тэхён и Намджун с любопытством ожидали, как будут развиваться события.       — А я и не отпускал, — лицо Чимина словно окаменело. — Знаешь, она взрослая женщина и сама отвечает за свои действия. Я лишь могу надеяться на её благоразумие. А вот откуда ты об этом знаешь?       — Да вчера не спалось, я на берегу сидел. И случайно увидел, как она русалкой стала, — Чон говорил бесхитростно, с толикой восхищения в голосе. — Ты точно не замёрзла? Вода же очень холодная, — обратился он ко мне, а я отрицательно покачала головой.       — А ты б ещё согреть её предложил, — ледяной тон Чимина не оставлял сомнений в его реакции.       — Я бы согрел, да ты подоспел, — Чон явно смеялся над ревностью своего хёна, — и разорался на всю округу.       Я мысленно угорала от происходящего. Они вообще этой ночью спали? Ну хоть кто-нибудь? Или все в курсе наших с Чимином ночных развлечений? Кто ещё нас видел, и насколько много видел? Судя по выражениями лиц, Тэ и Джун не в курсе, а вот Шуга… Да, Шуга точно был ночью на пляже и видел абсолютно всё. Но молчит, держит марку. Я повернулась в его сторону и спросила прямо, без экивоков:       — Мин Юнги, я знаю точно, ты был ночью на пляже. Понравилось?       Такой прямоты он точно от меня не ожидал. Шуга нервно сглотнул и как-то сдавленно пробормотал, что ничего он не видел и не понимает, что должно ему понравиться. Его уши заалели. Ну вот, участники спектакля определены. Мой выход.       — Так, парни, — я обвела всех собравшихся взглядом, — давайте проясним ситуацию. Нравится вам или нет, но сейчас мы с Чимином вместе. И спим мы с ним тоже вместе. Во всех смыслах. Во всех позах. В любых местах. В любое время. Мы не знаем, как долго мы сможем быть рядом, но сейчас вам придётся принять это как данность и смириться. Вы уже видели, чем закончилась попытка Тэхёна. Не повторяйте его ошибку.       Все эти дни я только и пыталась быть с вами понимающей, деликатной, ненавязчивой. Но вы перешли все границы в своих, вольных или невольных, попытках манипулировать мной, вашим другом и нашими чувствами. Вы никогда не влюблялись? Никогда не сходили с ума? Нам всего лишь надо немного времени, чтобы этот костёр прогорел и потух. А вы подбрасываете в него больше дров, чтоб горел ярче и жарче.       Я поднялась, отвесила поклон притихшим парням и вышла из гостиной на террасу. Сегодня у меня много дел, надо возвращаться домой. Я хочу каждый отпущенный мне судьбой день с Чимином прожить на полную катушку, не задумываясь о последствиях, о том, что будет потом. Просто жить, просто быть с ним.       Услышав знакомые шаги, я обернулась к Чимину. Он довольно улыбался, его глаза превратились в узкие щёлочки. Недолго думая, я впилась в улыбчивые губы, требуя поцелуя. Его руки легли мне на шею под затылком, направляя и поддерживая, его язык властно ворвался в мой рот, распаляя жгучее желание. Мои пальцы впивались в жёсткие плечи, путались в густых прядях, спускались по спине к соблазнительно-упругим ягодицам.       — Шли бы вы отсюда, — голос Шуги пробился в моё сознание. — Хоть приличий ради.       — И как я постоянно забываю, что Корея полна лицемерия, — покинув сладкий плен чиминовых губ, беззлобно парировала я. — Не будем смущать публику, милый. Идём, мне пора домой.       Чимин усмехнулся, звонко чмокнул меня в кончик носа и увлёк за собой к машине. Заехав ко мне на пару минут, чтобы я могла переодеться и взять одежду и туфли для урока, мы двинулись дальше в Пусан. Оба прятались в свободных спортивных костюмах, масках, тёмных очках и панамках. Оставалось только купить мне линзы в ближайшей аптеке.       Машина остановилась в каком-то неприметном переулке, и Чимин поманил меня за собой в очередной многоэтажный лабиринт. Через несколько минут я попала в мечту любого очкарика: вокруг меня были линзы, линзы и снова линзы. Сорок минут мучений с выбором и споров с невыносимо-упрямым айдолом и, неся в пакете годовой запас самых разных линз, мы покинули магазин. Он, довольный как кот, слопавший сметану, я, вновь проигравшая ему битву. Ну и пусть, лишь бы он был счастлив.       В машине Чимин стащил с меня очки и восхищённо поцокал языком — ему очень нравились светло-серые глаза в обрамлении чёрных ресниц. Подушечкой большого пальца он провёл по моим губам, перешёл на щёку, оставляя обжигающий след на коже. Невыносимо. Убийственно. Так умел только он.       — Отпусти меня, Чимин, — мой голос дрогнул, когда я попыталась в последний раз вернуть всё на круги своя. — Нам будет очень больно потом. Отпусти меня сейчас, пока не стало поздно. Пожалуйста.       — Уже поздно, Лена, поздно, — Чимин нежно коснулся моих губ, нехотя отстранился и продолжил: — Мы прошли точку невозврата, чагия. Теперь у нас только один путь — вперёд.       Парень завёл мотор, и мы поехали в студию. Знакомый уже класс встретил нас тишиной. Чимин сразу прошёл в глубь зала, чтобы включить музыку, подтолкнув меня в сторону ширмы. Я была готова через несколько минут и встала посередине класса лицом к зеркалам, наблюдая в их отражении за мужчиной, который сейчас стоял позади меня, успев переодеться в узкие рваные джинсы и майку, босой, с растрепанными волосами.       Наш урок начался с повторения пройденного. Шаги, ляписы, перестуки и оче были знакомы, но их надо было довести до автоматизма, и мой учитель гонял меня до изнеможения, заставляя моё неуклюжее тело запоминать эти простейшие движения. Так пролетело несколько часов, я уже падала от усталости, но малейшая похвала из уст Чимина придавала мне новых сил. Всё было для меня ново, интересно. Да, мне пока не хватало пластичности и лёгкости, но несколько дней тренировок — и всё получится.       Парень выбрал другой трэк, и из динамиков полилась чувственная мелодия аргентинского танго. Чимин сделал первые шаги этого страстного танца, а я, надеясь остаться зрителем, отошла в сторону. Но он покачал головой, двумя пальцами поманил меня, заставляя включиться в эту игру. Я подчинилась. Медленные шаги в такт музыке, протянутая навстречу мужская рука, соприкосновение пальцев… С Чимином в качестве партнёра мне казалось, что я парю над паркетом. В зеркалах отражалась не та неуклюжая женщина, которой я себя считала, а жаркая красотка, отдающая себя любимому мужчине.       В дверь зала постучали, прерывая наш урок. Я знала, кто был за ней. Чон Чонгук. Он приехал за мной. Не дожидаясь ответа, Чон вошёл в зал и присвистнул от увиденного. Его глаза заблестели, язык толкнулся в щёку:       — Как я вовремя, однако! — лицо Чонгука исказила двусмысленная ухмылка. — Ну что, Лена, едем?       Я аккуратно освободилась от рук Чимина, заглянула ему в глаза:       — Продолжим завтра, учитель? Сегодня я должна ещё кое-что сделать, и Чонгук согласился мне помочь. Завтра утром я приду на пляж.       Я ушла переодеваться, предоставив парням разбираться самостоятельно. Я слышала, как они говорили, переходя на повышенные тона, но языка всё равно не понимала, хотя и догадывалась о чём они спорят. Оставалось надеяться, что Чон не выдаст меня. Я вышла из-за ширмы, готовая надеть маску и очки, и в ожидании уставилась на парней.       — О-о, а тебе хорошо с этим цветом глаз, такая секси, — Чонгук подмигнул мне. — А ты знаешь, что он тоже любит серые линзы?       — Может мы, наконец, пойдём, Чонгук? — я обращалась к Чону, а смотрела только на Чимина, пытаясь угадать его мысли. — Мы не опоздаем?       Маннэ усмехнулся, склонился в шутливом поклоне, указывая рукой на выход. Чимин задрал подбородок вверх, изображая незаинтересован- ность происходящим, а потом и вовсе отвернулся, не дождавшись, пока мы с Чонгуком уйдём.       Чон вызвал такси, чему я удивилась, но спрашивать ничего не стала. Я не знала, в какой район мы едем, полностью доверившись младшему из бантанов. Полчаса спустя мы входили в неприметную стеклянную дверь, над которой не было никаких вывесок или объявлений. Нас уже ждали и провели в отдельный кабинет, где было установлено специальное кресло и оборудование для набивки тату. Да, я решила оставить себе на память хоть что-то, связанное с происходящим сейчас.       Чон познакомил меня с мастером-девушкой, чьё имя сразу же вылетело из моей головы, и показал той рисунок будущей тату. Это было ёмкое everything, написанное тем же шрифтом, что и nevermind, Чимина. Мастер указала мне на кресло и спросила, где я хочу набить надпись. Я подставила ей левое запястье и запаслась терпением.       … Почти три часа спустя Чонгук высадил меня из такси около моего дома в деревушке, а сам покатил дальше. Я рассматривала заклеенное прозрачной плёнкой запястье, которое сильно саднило, и раздумывала о принятом решении. Не то чтобы я сомневалась в нём, нет. Я думала о том, как отреагирует Чимин.       Я вошла во двор и вздохнула — знакомая машина стояла на уже привычном месте. В окнах первого этажа горел свет, а в дверях стоял Чимин.