Найди меня

Тем же вечером

      До паба в районе Мунго компания так и не дошла — Ханна попросилась в новый бар-клуб, что давно хотела посетить, ну а другие не видели ничего плохого в том, чтобы опробовать новое место. Аббот зацепила рекламная статья Ведьмополитена «Случайности не случайны»: поговаривали, в этом месте нет совпадений, и всё услышанное, сказанное и произошедшее обязательно возымеет значение — особенно спонтанные встречи и знакомства.       Итак, в одном из ответвлений от площади Пикадилли расположилось то самое загадочное заведение. Ребята спустились в подвал по наружной лестнице и встретились с необычным фейсконтролем: входной постер с афишей не пропускал внутрь, покуда постетители не представали перед ним в одежде, соответствующей тематике вечера. В ту пятницу в клубе выступала джазовая группа, обязывающая волшебников переодеться по американской моде 20-40-х. Фейсконтроль дождался, когда заинтригованная компания волшебников трансфигурирует мантии под его инструкции, и пропустил их внутрь.       Гарри изумлённо оглядел свой костюм-тройку, поводил идеально лакированными туфлями, а затем переступил порог, где сразу окунулся в другую эру: приглушённый свет, антураж в стиле ар-деко, другие посетители, которые тоже приоделись для атмосферности. Живое выступление уже началось: игривые духовые открывали вечер под ритм контрабаса и барабанов, а полувейла с завораживающим голосом завлекала гостей томной песней про запутанную любовь, сопровождая слова эпизодами из блёсток.       Пока ребята пробирались к бару сквозь толпу посетителей, певица поочерёдно задействовала их в своём представлении:       — Разрыдался потухший феникс, — прошлась она вуалью по Гарри, оборачиваясь вокруг своей оси, — единорог лишился рога, — забрала она и затянулась сигаретой Тори, которую та едва успела зажечь, — а перья гиппогрифа разлетелись, — из-под фрака Майкла взметнулся пух, — когда их дорогуши исчезли на закате — или мне сказали так… — позаигрывав с публикой, волшебница, покачивая бёдрами, плавно вернулась на невысокую сцену, где продолжила джазовую песню.       Её вокал был разным, проникновенным, затрагивающим струны души. Завороженный Гарри погрузился в представление, не отрываясь наблюдая за волшебной визуализации слов песни в воздухе, и даже позволил себе мысленно позаигрывать с девушкой:       «Можешь ли ты перейти на шепот? А следующую строчку пропеть более сексуально? Как насчёт сделать первую часть припева более невинной?» — какой бы мысленный запрос он не посылал, девушка подхватывала его и исполняла: такова была свобода джазовых репертуаров.       Гарри льстило её внимание, он быстро заказал чистый огневиски, поглядывая на девушку, но затем вспомнил, что пришёл в заведение не один. Он поспешно переключился на разговор с Невиллом (который шикарно выглядел с гладко зачёсанными волосами), обмениваясь впечатлениями от терапии, лишь периодически отвлекаясь, чтобы по окончанию песен выразить своё восхищение громкими аплодисментами и свистом.       Тем временем, одиночки, натерпевшись за день, приударили по веселящей воде. Войдя в ритм вечера, Гарри подхватил Ханну на танец, затем вручил её Невиллу, а сам остался развлекать Асторию под заливистый хохот. Он знал, что девушка живёт вниманием, и раз оно ей нужно как воздух, что ж, на этот вечер Гарри был готов стать её кавалером.       — Да, все озверели от любви, ведь любовь сводит всех с… ума-а, — закончила певица выступление дерзким акцентом под финальную дробь барабанов.       Оркестр поблагодарил посетителей, продолжая вечер уже простыми мотивами. Становилось поздно, и семьянины постепенно расходились по домам. Поттер не спешил закругляться, попивая крепкий напиток и общаясь то с одним, то с другим участником группы, пока ненамеренно не напился.       — Отвратительны, — промычала сквозь десятую сигарету Тори, осматривая влюблённых парочек в затемнённых углах заведения, которых осталось подавляющее большинство, — они просто отвратительны. Ты посмотри, как они всосались и не отлипают друг от друга! И никогда не отлипнут! Все одержимы до безумия, а я не вижу в этом никакой привлекательности… Честно говоря, целующиеся люди сбивают меня с толку, я не знаю, куда мне деваться.       Многие из группы поддержки тоже отправились на боковую. Остались только Тори, Гарри да Майкл, и то последний дремал на барной стойке, а сам Поттер лишь чудом не съезжал с высокого стула. Тем не менее он держался и планировал не сдаваться до закрытия, подав домовому-бармену плеснуть ещё огневиски. Он был пьян в жопочку, но ощущал себя прекрасно. Лучше, чем за долгое время.       Астория даже стала казаться ему приятной волшебницей. За стеной брани и возмущений скрывалась прямолинейная, душевная — как она назвала себя ранее? — бунтарка. А Поттеру импонировала честность; он предпочитал общение с грубоватыми людьми, а не с жеманными и увиливающими, лишь бы угодить знаменитому герою. Гринграсс же оказалась прагматичной, прямолинейной и безжалостно решительной, когда это было необходимым (и нет). Её наблюдения были проницательными и не менее точными из-за вульгарности. Гарри даже испытал некую досаду, что её в своё время определили на Слизерин — в Гриффиндоре ей не было бы отбоя по популярности.       Итак, то ли благодаря необычной компании, то ли горящему пламени алкоголя внутри, Гарри не ощущал себя больше одиноким, как правильно подметила Тори, среди отвратительно влюблённых волшебников.       Нет, он не держал на них обиду. Как он мог, когда его лучшие друзья обрели счастье в Притяжение? Просто когда он застревал без пары среди моря любви, ему становилось невыносимо тоскливо.       — Зато, — сосредоточил на парочках расплывшийся взгляд Поттер, — зато они не одиноки. Не-нэ-нье-нелюбимы. — Выговорил он наконец заплетающимся языком.       — Эй, а чем это мы плохая компания? Считай, Майки и я — твои новые Рон и Гермиона, только наоборот. — Подтолкнула Астория его локтем, да так, что Поттер едва не съехал с барной стойки — благо девушка его вовремя ухватила и вернула на место.       — Это каким… каким-таким образом?       — Ну вот возьми Майки, он умный и рассудительный, идеальный образец Когтеврана; в поисках своей невесты задействовал сыщиков да врачей, он впереди этой нашей программы купидонов на два шага. Я же стратег и реалист, только с харизмой и с сиськами, что ну о-о-очень помогает для реализации планов, в отличие от методов Уизли. Не в упрёк твоему лучшему другу, но он часто шёл напролом и вообще не старался найти подход к людям.       — Ты? Стратег? Да ещё и очаровывающий людей? — скептично посмотрел на неё исподлобья Гарри.       — Эм, да-а? Только когда мне выгодно заполучить чужое расположение, перед всеми я любезничать не собираюсь. Тем более не теперь, когда мне больше нет смысла строить планы величия с Малфоями, и я могу перенаправить своё коварство и плетение интриг в другое русло. Вот скажи, ты думал, что будешь делать, когда программа купидонов провалится? — поинтересовалась она, заказав три шота «Дары Смерти». Видимо, девушка твёрдо намеревалась добить себя перед уходом из клуба.       — Что ты имеешь в виду? — Гарри было всё труднее уследить за потоком мыслей Астории. Он искренне не понимал, сколько необходимо алкоголя на такую малявку.       — Только подумай. За всеми этими воссоединениями сердец стоит финансирование. У Министерства есть лимит на пробы и ошибки, особенно, когда бюджет куда нужнее другим нуждам общества. Рано или поздно, некоторым из нас помашут ручкой и скажут, что соулмейты не про нас.       Подтвердила Астория слова соответствующим жестом, закинувшись тремя шотами: ягодно-бузинным, полностью прозрачным и чернильно-вязким. В то время Гарри начал трезветь; слова девушки застали его врасплох, и он никак не мог собраться с мыслями.       — Но что тогда?       — Вот на этот вопрос я и хочу ответить, — призналась Астория, изящно промокнув губки салфеткой после убойной дозы алкоголя, — что если мой престарелый соулмейт окажется без гроша, а? Что если спящая красавица Майки не проснётся? Что если твой идеал прихуел от войны и свалил из страны, в то время как ты её защищал?       В её словах был смысл и, честно сказать, до свершения Притяжения Гарри долгое время полагал, что будет наслаждаться жизнью холостяка. Но сейчас, под действием периода одержимости, его сердце сжималось от одной только мысли о подобной перспективе, она казалась совершенно неправильной и неприемлемой. В подтверждение его мыслей, Майкл разомкнул глаза и с чувством растёр грудь.       — Нет. Нет. Она проснётся, пренепременно проснётся, и я буду рядом. — Дал он клятву, вцепившись в волосы. Под алкоголем он легче поддавался панике, и совсем не знал, куда деть руки. — Как мне реализоваться тем временем без волшебства? Куда податься? В контору трудоустройства сквибов?       Захмелев, Астория с видом знатока взяла его ладонь.       — У тебя изящные кисти и длинные пальцы, да и мордашка ничего. Могу взять музыкантом к себе на приёмы, будешь развлекать аристократок. Кто знает, может одна из них покажет, что у неё под юбкой? Правда, Гарри?       Сквозь пьяную дымку в глазах Гарри рассмотрел запястья и пальцы Корнера, которые действительно были утончёнными, если не женственными. Но, по его мнению, талантам мозговитого выпускника пропадать нельзя — он просто загнётся, если устоится на магловскую подработку.       — Я могу связаться со Снейпом. У него должок передо мной и отличные связи после окончания войны. Не во всех сферах необходимо махать палочкой; достаточно знаний, внимательности и прилежания.       — Спасибо, Гарри, — благодарно улыбнулся ему когтевранец настолько обворожительной улыбкой, что могла остановить сердца многих девиц. Алкоголь преображал людей, превращая одних в драчунов, других — в весельчаков. Но Майкл под градусом становился невыносимо милым. Да, когда он переставал занудствовать и открывался, то казался даже хрупким. Человечным. Близким.       — А я слышала, — заговорщически приступила к сплетни Астория, игриво водя пальчиком по предплечью Гарри, — у тебя было что-то с моим деканом, м?       — А это уже личное, дорогуша, — взял её ладонь Гарри и, сделав вид, что чмокнул, отвёл от себя.       — Ну, попытка не пытка. Так, Слизерин знает, когда отступать, поэтому я, пожалуй, отправлюсь домой, — икнула миниатюрная шатенка, сползая с барного стула.       Корнер уже полностью пробудился и поднялся с неимоверным изяществом, возвышаясь над ней в полтора раза.       — Тебе нельзя в камин, — с полной серьёзностью заявил он, — мы поедем на такси.       Что-то подсказывало Гарри, что когда Корнер начинал командовать, то его не остановить, и даже возмущающаяся Тори не могла заговорить ему зубы. Точно Гермиона.       Стоило Майклу взять под контроль Асторию (которая, собственно, уже не очень-то и сопротивлялась), как он перевёл всё своё внимание на Гарри. Голубые глаза, которые чертовски ярко контрастировали со слегка смуглой кожей когтевранца, пронзили его насквозь. Гарри почувствовал себя на мушке, но не мог отвести взгляд. Если Кандида Когтевран в своё время также смеряла Годрика и Салазара, не удивительно, что она могла совладать с их дурными характерами.       — Ты с нами? — требовательно спросил Майкл.       Признаться, сначала Гарри хотел согласиться, но он не был готов возвращаться в пустой дом. Ещё нет.       — Нет, Корнер, поезжайте без меня.       — Что ж, твой выбор, Поттер. Только не поминай меня лихом утром — я предлагал остановить пьянку до плачевных последствий.       — Договорились.       Они кивнули друг-другу, и Майкл деликатно взял Асторию под локоть, чтобы та не упала, — парень уже успел насмотреться на её драки с Дафной и не хотел ненароком схлопотать от тасманского дьявола, да ещё и пьяного. Гринграсс поддалась ему с отсутствующей улыбкой человека, который под алкоголем потерял контроль над мимикой, но её взгляд не отрывался от Гарри. Гринграсс ткнула в него шатким пальцем, пролепетав:       — Ты классный, Поттер. Красавчик, и я тя уважаю, — она покачнулась в сторону Майкла, затем снова к Гарри, чтобы высказать ему всё напоследок, — крепись, мужик, я знаю, ты могёшь. Можёшь. Можешь. Ну? — потрепала она его щёку, ожидая ответа на вопрос, который забыла задать.       — Астория, нам пора, — аккуратно напомнил ей Майкл, что они вообще-то собирались уходить.       — Щас-щас-щас, погоди, я почти, — пьяно затараторила она, снова сжав предплечье Поттера, — подумай о том, что я сказала сегодня, хорошо?       — Хорошо, Тори, — мягко согласился Поттер… не то, чтобы у него был выбор, если он хотел, чтобы она успокоилась.       Довольная его ответом, Тори отцепила свой якорь от Гарри и позволила парусу — Майклу вынести её из клуба. Она пятилась за ним назад, до последнего провожая взглядом гриффиндорца, а перед выходом приложила к лицу сложенную в знаке телефона ладонь, выведя губами «позвони мне».       Ох, не завидовал Поттер таксисту и салону его автомобиля. Но вот, наступила долгожданная тишина. Наконец-то. Гарри испустил вздох свободы и приготовился погрузиться в свои депрессивные мысли ночного пьяницы о жалости бытия.       «Если я должен был получить некий знак сегодня, — вспомнил он о слогане клуба «случайности не случайны», наблюдая, как плавятся кубики льда на дне обжигающего огневиски, — то сейчас самое время».       — Не проходит и дня, чтобы я не радовался, что не женился на ней. — Раздался резкий голос сбоку, вынуждая Гарри вздрогнуть.       Его владелец развеял заклинание невидимости, являя никого другого, как Драко Малфоя. Мужчина быстро передал бармену заказ «один коктейль Ступефай-сауэр» и повернулся к знакомому со школьной скамьи.       — Хотел бы я сказать: «ты жалок, Поттер» – как в старые добрые времена в Хогвартсе, да прекрасно тебя понимаю.       — Чего тебе надо, Малфой? — в свою очередь не стал отказывать давно зазубренному сценарию Гарри, пытаясь понять, какого чёрта у судьбы столь сухое чувство юмора: если вы просили у неё знака, а получили Драко, то вам определённо пора закругляться домой.       — Расслабься, я здесь не для пустяковой ссоры. — Лениво отмахнулся Малфой, усаживаясь поудобнее. Он расположился так, словно собирался провести здесь довольно много времени. — Это одно из моих любимых заведений, да и Джинни давно просит проведать, как ты поживаешь.       Поттер ничего не ответил, отпивая свой бесконечный виски. Он не знал, как относится к тому, что его бывшая всё ещё переживает за него и при этом посылает жениха на разведку.       — Мои дела — не твоя забота, — буркнул он в стакан, — но вот если бы ты собрался и вышел на нормальный разговор с Асторией, то моя жизнь стала бы определённо легче.       Драко тоже оказался непреклонен.       — Не моя проблема, что она так вцепилась в договорной брак — моя семья и так выделила ей приличную сумму за разрыв помолвки, и она вольна поступать со своей жизнью, как пожелает, а не ныть и ударяться во вредные привычки.       — Звучишь прямо как всегда, как урод.       — От мямли слышу.       Обменялись они любезностями, уткнувшись в свои напитки. Когда с традиционным грубым приветствием было покончено, Малфой расслабился и взял более уравновешенный тон.       — Однажды ты поймёшь, что не можешь спасти всех... И всё же, я хотел передать тебе кое-что. — Он покопался во внутреннем кармане пиджака и протянул изумрудную визитку, покрытую бархатом. — Как бы посоветовать тебе эту опцию и при этом не получить по морде… Скажем так, это мой контакт, что не против скрасить твою одинокую жизнь за скромный гонорар.       От возмущения напиток Гарри попал не в то горло, и он прыснул алкоголем через нос, что спровоцировало долгий кашель. Драко терпеливо ждал окончания бурной реакции, элегантно потягивая свой Ступефай-сауэр, словно рядом с ним не разразился вулкан с извержением огневиски.       — Ты предлагаешь мне эскорт? — прорычал Гарри громче, чем нужно, заработав несколько косых взглядов от соседей по стойке.       — Я предлагаю тебе альтернативу, Поттер. — Спокойно пояснил слизеринец. — Астория — не дура, и пришла к правильному выводу: рано или поздно Министерство забросит программу, и тебе необходим план «Б» в случае, если тебе не помогут. Этот контакт, — постучал он средним пальцем по визитке, — из потомственной семьи одиночек-волшебников, что Притяжение всегда обходило стороной, поэтому Визенгамот не штрафует их за временную связь с теми, у кого не получилось найти пару.       Гарри то ли в неверии, то ли в недоверии пялился на искушающий прямоугольник изумрудного бархата, Малфой же продолжил. Он говорил тихо, с расстановкой, хотя в его голосе звучала некая горечь.       — В моей семье многие браки заключались в Притяжение — покуда они не вредили чистокровному генофонду; тогда связь, конечно же, пресекалась на корню. Больше всего мне запомнился союз моего деда; он женился сразу после смерча Гриндевальда, что снёс добрую часть волшебной Британии. Знаешь, что Абракас прошептал мне на смертном одре от драконьей оспы? Он признался, что был без ума от моей бабки только до момента рождения моего отца. Потом — всё. Долг выполнен, магия одержимости ослабевает. Вы остаётесь в браке либо из уважения, либо если успели зародить нежные чувства. Поэтому… Не жди, что все твои проблемы разрешаться с появлением той единственной. Будет сложно. И без неё. И с ней.       — И ты также поступишь с Джинни? — не унимался Гарри, — будешь держать фасад верного семьянина, а потомству передашь секрет, как безнаказанно изменять своей паре?       — Нет, — пророкотал отрицание Драко. Он встретился с Гарри взглядом полным серьёзности, показывая свои намерения, и продолжил, проговаривая каждую букву слова. Его решение было абсолютным и не поддавалось обсуждению. — Мне это не нужно, Поттер, именно поэтому я и передаю тебе визитку.       Его признание отрезвило Гарри. Он почувствовал укол стыда за поиск подвоха в каждом действии Драко. Постоянная разгадка мотивов Слизерина стала его дурной привычкой, которая со временем переросла в озабоченность. Ему давно пора отпустить прошлое, ведь Драко и сам прошёл через многое во время и после войны. Они оба устали, и, судя по тому состоянию, в котором оказались за этой барной стойкой, с них было довольно игр. Поэтому Поттеру нужно было знать наверняка:       — И всё же, почему, Малфой?       — Потому что я в неком долгу перед тобой за то, что ты отпустил Джинни и позволил ей быть со мной. Потому что я прекрасно знаю, каково это — быть пристыженным обществом за то, что выше твоих сил. Потому что судьба никогда не была благосклонна ни ко мне, ни к тебе, и я способен на, мать её, солидарность. — Признался Драко, поднося бокал к губам. — К чёрту судьбу. Я сам хозяин своей жизни.       И за это Гарри был готов поднять тост.