Детераль

Пробираясь сквозь узкие улочки города, Энс то и дело оглядывался на идущего следом гостя, ведя непринужденную беседу. – Вот скажите, Биларгий, вы упомянули о том, что наказание нашему городу было вынесено судом, да? А кто это совершил? Тяжелый протяжный вздох старика мог бы свидетельствовать, что он не слишком хочет ввязываться в этот разговор. Тем не менее, спустя некоторое время он решил ответить: – Очевидно, это совершила Фелензия. – Оно само собой разумеется, – согласился “начальник”, – я имею ввиду, кто был исполнителем? Кто вынес приговор? Биларгий неожиданно задумался. Разумеется, подобного рода задание должно было достаться кому-то высокопоставленному, но королевский судья этим не занимался, об этом скриптор точно бы знал. Верховный судья также не покидал пределы столицы на длительное время. Его заинтересованность в разговоре резко возросла. – Признаться, я об этом не задумывался и не знаю ответа на этот вопрос. Наверняка какой-то выдающийся судья из столицы. – Да, наверняка… – уклончиво пробормотал Энс. – А не слишком ли ответственное задание для человека, чьего имени вы даже не знаете? В смысле, ваша должность подразумевает, что знаете вы очень много, но как это так ускользнуло из вашего внимания? – Будем считать, что вы меня заинтриговали. Вы сами знаете ответ на свой вопрос? – Представьте, что у Фелензии есть личный судья, который стоит выше привычной вам системы. Безмерно талантливый, а потому, решающий…особые вопросы. – Минуя меня? – недоверчиво поинтересовался скриптор. – Настолько особые вопросы, что им не стоит оставлять след на бумаге, а лучше бы и в истории. – И вы хотите сказать, что он… – начал говорить Биларгий, но Энс его грубо перебил. – Наш первый рассказчик! С этими словами он вскинул руки к зданию, к которому они подошли. Массивное, высокое, полное грубых углов и лишенное каких-либо украшений – строгость и невзрачность этой постройки настолько преобладало в её архитектуре, что, наоборот, даже выделяло среди остальных. В подтверждение безумных слов Энса, над входом висело уже пожухшее и местами порванное знамя, характерного серого цвета, с отчетливо виднеющимся общепринятым символом судейства Фелензии – скованные терновой ветвью крылья. Даже маленький шанс на правдивость его слов нагонял на Биларгия тревогу. Он понимал серьезность своей миссии, но для королевского скриптора и не существовало неважных дел – и текущее он не выделял среди остальных. До этого момента. От размышлений его оторвал звук открывающейся двери. Энс дождался его внимания, после чего провел рукой в пригласительном жесте. Внутри их сразу же встретил просторный слабоосвещенный зал. Большую его часть занимали скамьи, обращенные к дальней его части, где, на некотором возвышении, находился большой тяжелый стол, за котором возвышалась статуя Фелензии. Помещение больше походило на зал собора, нежели здания суда, впрочем, судейство Фелензии тоже во многом больше религиозный обряд, чем бюрократический. Здесь было предсказуемо безлюдно, за исключением одинокого человека, сидящего за столом перед статуей. Пожилой мужчина был одет в скромную серую мантию, лишенную хоть каких-либо украшений; её фасон подчеркивал внешнюю и внутреннюю строгость обладателя. Он был обложен кипами бумаг, внимательно вчитываясь в содержимое то одного листа, то другого, будто в судейском храме кипела жизнь, а он был завален работой. – Господин судья, у нас гости из столицы, – окликнул его Энс, проходя мимо скамеек. Добравшись до первого ряда, прямо перед столом, Энс уселся на скамью, приглашая Биларгия поступить так же. – Позвольте представить вам Виктора, Гордеца – человека, с чьей легкой руки была наказана Детераль. Его безупречно исполненный приговор настолько сильный, что он сам не смог его избежать, такая вот ирония. – Да, мне действительно есть чем гордиться, – раздался сухой голос судьи, однако в тихих словах бурлило столько скрытой власти, что кожа Биларгия покрылась мурашками. Последний раз он ощущал что-то подобное, когда сама Фелензия благословляла его на службу. – Здравствуйте, Виктор, – скриптор поспешил взять себя в руки, – именем Фелензии, я должен записать вашу историю становления грешником, из-за чего вы были заключены в городе Детераль. Сложив бумаги в аккуратную стопку, Виктор отложил их в сторону, складывая руки в замок. – Это ваше святое право. Думаю, я могу уделить время для столь занимательной истории, – судья направил взгляд в сторону высокого окна, погружаясь в воспоминания. – Всё началось с одного непримечательного поручения…