Бумеранги

Ослепительный белый свет бил в глаза, до рези в голове. Миха поморщился и закрыл лицо руками. Свет сменился полной чернотой, а боль, бетонной плитой придавившая грудь, почти растворилась. Совершенно не понимая, что происходит и где он находится, Миха сделал наугад пару шагов и врезался в стену. Ощупал её неровную поверхность, пригляделся и различил белые витиеватые узоры. В голове будто кто-то щёлкнул выключателем, и всё стало ясным и понятным. Он уселся на широкий подоконник, положил руку на гитару, что стояла рядом в чехле, и закурил. Непривычно крепкий дым до кашля обжёг горло, и Миша ругнулся. Посмотрел за окно, где в ясном небе висели гроздья очень близких созвездий, встал, подхватил инструмент и пошёл искать приятелей. Но в клубе никого не было. Даже знаменитая тамтамовская гримёрка была пуста. Мишка очень долго сидел на длинной деревянной скамье, глотая оставленное здесь кем-то пиво, и наконец решил пойти гулять в одиночку. Толкнул тяжёлую дверь служебного входа и опять зажмурился от резкого света, а когда открыл глаза, понял, что находится в больничной палате, и лет ему вовсе не двадцать, а все тридцать девять, если уже не сорок. Он не помнил, что случилось, но мерцающий монитор, манжета тонометра на руке, постоянный катетер в вене и вернувшаяся тупая боль красноречиво говорили, что ничего хорошего. Миха откашлялся, пошевелился и хрипло, но громко спросил: — Эй! Есть здесь кто-нибудь? — Да, Миша, — отозвался Влад, задремавший в кресле. — Я здесь. Он сел возле него и осторожно взял за пальцы. — Владька… Я снова выбрался? Ё-моё… — спросил Миха очевидную вещь и призадумался. — А ты чего не на работе? — Да какая тут работа… Я отпросился. — Ясно, — Мишка всё так же задумчиво провёл рукой по левой половине груди, наткнувшись на свежий шов под повязкой. — Мотор стуканул, да? — Да. Врач потом объяснит тебе всё подробно, даст рекомендации. Ты их, конечно, пропустишь мимо ушей… — Влад… Спасибо. Я вспомнил, что это ты… Спас, короче, меня. Влад коротко кивнул. Той ночью он успел вовремя. Постучал для приличия, открыл дверь своим запасным ключом и, прислушавшись к сонной тишине, изредка прерываемой Мишкиным кашлем, прошёл в гостиную. Забрал флешку и хотел было уходить, но всё же заглянул в спальню. Миха сидел на краю кровати, видимо, недавно проснувшись, прижимал руку к сердцу и явно задыхался, со свистом вдыхая воздух. Растерянный Влад пожалел, что рядом нет Лены с медицинским образованием, сообразил, что надо вызвать скорую, и испуганным каменным изваянием замер рядом со свалившимся на пол уже без сознания Михой. Кардиологическая бригада, на счастье, примчалась минут через пять, и только это спасло Мише жизнь. — Ты давно здесь? Несколько суток, стопудово, — Миша посмотрел на его красные глаза с отяжелевшими веками и заметными кругами под ними. — Поезжай срочно домой и ложись спать. — Вот и я говорю то же самое, — вошёл в палату доктор. — Идите, говорю, голубчик, поспите, иначе сознание потеряете, но куда там! Упрям ваш сын, Михаил Юрьевич, как и вы, ей-богу! Миша хлопнул Влада по спине, выпроваживая из палаты, и откинулся на подушку. Через полчаса дверь снова отворилась. Горшок приподнялся, ожидая увидеть Ладу, но перед ним оказался Андрей. Улыбнулся, протянул руку и крепко пожал холодные пальцы. — Ну что, Мих, снова сыграл со смертью в кости? Везучий ты, шельмец, и здоровье у тебя конское. Сколько лет себя гробишь, а организм всё терпит. — Выходит, зачем-то я нужен здесь, а, Андрюх? — неожиданно спросил Миша и сморщился от того, насколько торжественно-религиозно прозвучала эта фраза. — Конечно, нужен. Ты… — Андрей поднял зажатую в кулак руку в приветственном объединяющем жесте и хотел что-то сказать, но передумал и просто опустил раскрывшуюся ладонь ему на плечо. — Миха… Куда ж ты собрался? Живи, блин, ладно? — Ну, разве что назло тебе, — иронично хмыкнул Миха, — чтоб ты не захапал всё наследие группы. Андрей подкол проглотил и рассмеялся. — Ты бы за Лосем лучше смотрел. Я-то ни на что не претендую. А он уже собирался играть концерты в твою честь. Ну да ладно, с этим сам потом разбирайся. Я… Я тебе принёс кое-что, — Андрей полез в сумку за блокнотом и айподом. — Тут тексты и парочка рыб. Времени у тебя сейчас много, поэтому… Посмотри, послушай, может, что-то понравится. А как выйдешь отсюда, запишем совместку. Ну, если захочешь. Миха оторопело замер и глянул Андрею в глаза. Тот поиграл бровями, прогоняя смущение, и тихо сказал: — Я не готов тебя терять насовсем, Мишка. Думал, что готов, и… ошибся. — Но ты не вернёшься, — вдруг расхохотался Миха. — Я понял. Нет, серьёзно, понял, Андрей. Тебе… Тебе хорошо со своей группой, да? А у меня своя новая тема, слыхал? Люди-кошки. А можно ещё «Гамлета» поставить. Я, Андрюх, вообще хотел бы в театр на некоторое время уйти. Больше, больше театра! — Притормози коней. Тебе сперва отсюда надо выйти. Пролечись, подлатай себя, договорились? Ну, пока, Мих, — Князь опять пожал ему руку и вышел. Миха пролистал блокнот, втайне радуясь знакомому почерку и фирменным рисункам, быстро устал и вскоре опять уснул. После ужина пришла Лада с Дениской на руках. Миша широко улыбнулся и посадил Деньку себе в ноги. — Папа! — Тихо только, День, — оглянувшись на дверь, приложила палец к губам Лада, — с детьми вообще-то сюда нельзя. — Папа, бо-бо? — понятливым шёпотом спросил Денис и положил ладошку Мише на грудь. — Да, Дениска, — сипло сказал Миша, — заболел я. Но скоро всё пройдёт. — Уверен? — покачала головой Лада и шумно вздохнула. — Эх, Миха… Она узнала о случившемся от Влада. Он позвонил рано утром и всё рассказал. Ладка охнула, чуть не выронив из рук телефон, но быстро вернула себе самообладание, узнала адрес больницы и принялась выспрашивать у Владьки подробности. Она боялась, что Миха снова вернулся к наркотикам, но Влад заверил её, что Горшок был просто пьян. — Мам, ну не было там ни порошка, ни ложек. Зажигалка была, но он же её постоянно в руке таскает, как и сигареты. Просто сердце настолько износилось, что уже всё… Но врачи сейчас сделают всё возможное. Может, какой-то специальный стимулятор вживят. Ладка покивала и, когда узнала, что Миха уже в обычной палате, взяла Дениску и приехала к нему. Вязкий разговор не клеился. Лада захлёбывалась злой жалостью и побыстрее хотела уйти. — Ладно, Мишка, нам пора, — она встала и наклонилась, чтоб поцеловать его. Миха потянулся к ней дрогнувшими в улыбке губами, но Ладка резко сдвинулась и целомудренно коснулась его лба. — Не думай, будто эта ситуация что-то изменила, Миш. Нет, наоборот, — она разом обрубила все надежды. — Даже если в твоей голове что-то щёлкнет и ты захочешь начать жизнь с нового листа, я не вернусь, так и знай. Миша с размаху стукнулся затылком о подушку и беспомощно сжал кулаки, а когда остался один, тоскливо зарычал. Нахер такая жизнь… Лучше б он сдох, ей-богу! Страшные слова прокатились по вселенной и отозвались в мониторе писком. Прибежавшая медсестра ввела лекарство, и Миша провалился в дурные сонные раздумья. Гонял-гонял мысли по просторам своей черепушки и наконец признал, что Лада права. Она столько лет потратила на возню с ним, что достойна спокойной жизни. У него всё равно останутся Влад и Денис. Ну и музыка. Мишка включил записи Князя, зацепился за одну мелодию и всю ночь вертел её так и сяк. К утру была готова новая песня. Он попросил Влада принести ноутбук, скинул её пацанам и Андрею для доработки и аранжировки и связался с директором группы. Отменил ненадолго все концерты и прочие мероприятия, а когда вышел из больницы, окончательно помирился с Князем, больше времени проводил с Денисом и старался поменьше пить. Но сцена манила, как прежде, и ветер перемен быстро стих. — Всё это, — сказал он однажды журналисту в клубе, обведя рукой танцпол, — рок-н-ролл. Понимаешь, да? Здесь я вырос, здесь и сдохну. Всё просто. И заржал.