Возгонка

Осенний ветер треплет волосы Драко. Пробирается до самых рёбер через бледную кожу, через рубашку, через расстёгнутое пальто. Малфой вздрагивает и хочет застегнуться, но долбаная пуговица снова оторвалась. А ведь Драко починил её только вчера. Даже волшебство бессильно придать сносный вид его дрянному пальто. Драко наклоняется, чтобы поднять пуговицу с земли. Под ногами шелестят жёлтые листья. Металлическая пуговица сияет солнцем. Малфой берёт её и поднимает руку. Смотрит через сквозные отверстия пуговицы на небо. Небо напоминает старую застиранную простыню. На простыне такого же цвета спит теперь Малфой. Желудок сводит. Драко брезгует даже воспоминанием о своей мерзкой квартире. На днях Драко узнал из «Пророка», что кто-то купил на аукционе Малфой-мэнор. Покупатель пожелал остаться неизвестным. Министерство выгодно избавилось от очередного конфискованного имущества Пожирателей Смерти. И пусть бывших Пожирателей Смерти для понимания Министерства не существует, Драко отделался довольно легко. Всего лишь допросы, исправительные работы, да пренебрежительное отношение. Визенгамот признал его жертвой трагических обстоятельств. Драко помнит лишь обрывки фраз, что зачитал ему судья: …под психологическим давлением собственных родителей… …из страха за свою жизнь и жизнь своих близких… …в силу юных лет… …пусть и в последний момент, но принял верное решение встать на сторону… Отец взял всю вину на себя. Согласился бы Люциус умереть в Азкабане, если бы знал, чем обернётся свобода для его сына? Драко стал нищим, как рыжий Уизел. Все те, кто прежде заглядывал Малфою в рот, теперь насмехаются. Некоторые проникаются напускным состраданием. Только Малфою проще загнуться, чем принять милостыню от подпевал Кингсли. Дурацкая гордость. Всё было бы проще, если бы у Драко был хоть какой-то заработок. Малфой схватился бы за любую работу, но никто не хотел его нанимать. Все драгоценности, что успела спрятать Нарцисса, Драко продал по дешёвке, чтобы оплатить её лечение в больнице Святого Мунго. И зачем было вливать в Нарциссу столько целебных зелий и пытаться вернуть ей рассудок? В итоге она всё равно повесилась — прямо на поясе своего халата. Медперсонал не частил к ней в палату. Зачем лишний раз проверять бывшую подстилку Волдеморта? К удивлению Малфоя, чем хуже ему становилось, тем сильнее ему хотелось жить. После смерти Нарциссы Драко ревел две недели. Ему казалось, раз он пролил столько слез и потерял всё на свете, что уже никакое событие не заставит его снова заплакать. Кто же знал, что спустя пару лет он разрыдается из-за пуговицы? — Да сколько же можно! — кричит Малфой и со всей силы метает пуговицу вдаль. Словно эта маленькая блестящая пуговка стала последним, что сдерживало самого Малфоя от распада. Слёзы затекают под воротник рубашки. Малфой закрывает рот ладонью и поспешно оглядывается по сторонам. Не увидел ли его кто? Он больше не может варить оборотное зелье: у него нет денег на компоненты. К счастью, в такую рань на улице ещё никого. Даже в нынешнем положении Малфой не хочет, чтобы кто-то увидел его сломленным и зарёванным. Он старается себя успокоить. Не так давно ему подмигнула удача. Как раз когда у него закончились последние сбережения, для него нашлась работа. Малфой совсем уже отчаялся и просто ходил по алхимическим лавкам, предлагая услуги. В конце концов, в зельеварении он всегда хорошо разбирался. Спасибо Снейпу, который учил его с самого детства. С такими мыслями три месяца назад Малфой и заглянул в маленький магазинчик с названием «Редкие реагенты для возгонки». «Раскройте волшебные свойства уникальных ингредиентов! — гласила вывеска. — В продаже: целебные припарки, аптечки, концентраты ядовитых растений, экстракт аморфы, необычные рецепты». Владельцем магазина оказался старичок-зельевар Оберон Пейли. Он был похож на засохшую рыбку, а его магазин — на мутный аквариум, заваленный всяким хламом. Помимо отваров Оберон продавал волшебные предметы. Но ни один из них не был широко известен магическому обществу Великобритании. Скорее всего, Оберон подсовывал неразборчивым покупателям подделки и контрабандные артефакты. Малфою выбирать было не из чего. Оберон Пейли оказался первым, кто узнал Малфоя, но не упрекнул его прошлым. Старик просто сказал, что ему сложно стоять за прилавком, что он давно думает нанять кого-нибудь, что Малфой заглянул весьма кстати. — Можешь хоть сейчас приступить к работе, — сказал Оберон. Благодарный Малфой разве что не расшибся, как стеклянная колба. Он схватился за все дела сразу: провёл учёт, навёл порядок, помыл окна, расставил все микстуры в шкафах по алфавиту, принялся варить новые зелья на продажу. Оберону оставалось лишь удивляться, откуда у Малфоя столько прыти. — Как мальчишка за два дня разобрался с тем, чего я избегал десять лет? — спросил старик Оберон с чашечкой кофе. Она за день была далеко не первой. Может, десятой или двенадцатой. Малфой ни разу не видел его без чашки кофе в руках и всерьёз опасался за его бедное сердце. Кто пьёт столько кофе в Лондоне? А как же чай? Малфой гадал, почему Оберон позволил ему работать, ведь клиентов у них поубавилось. Если покупатель узнавал Малфоя, то сразу отказывался от покупки. Мало ли чем торгует бывший приспешник Волдеморта? Какое-то время Малфой выходил за прилавок только под обороткой в виде самого Оберона. Потом Оберон отговорил его от этой идеи. — Слушай, мальчишка, я так совсем облысею, ты у меня все волосы отобрал, — аргументировал Оберон. — И мне всё равно, если тебя узнают. Я не стыжусь, что ты здесь работаешь. И ты себя не стыдись. Малфой не стыдился ни себя, ни работы. Ему было всё равно на мнение магического большинства, просто… если узнает он. — Поттер, — произносит Малфой, разглядывая огромный подвижный баннер с лицом улыбающегося Гарри Поттера, защитника Магического Мира, Национального Героя, лучшего аврора Министерства и т.д., и т.п. Поттер рекламирует международный чемпионат по квиддичу: «Гарри Поттер будет болеть за Сборную Великобритании! А вы уже купили билет?». — Кому вообще нужна реклама квиддича, Поттер? — говорит Малфой и хлопает себя по карманам. — Может, твоей рыжей Уизли? Она же играет в сборной, должна и так знать. Да грёбаный Мерлин… где мои сигареты? Малфой глубоко вдыхает. Наконец он добирается до сигарет, вытаскивает одну и стучит ей по пачке. Сигарета сама загорается, едва Малфой подносит её к губам. Драко затягивается и идёт на работу. Дым плывёт за ним до магазина Оберона в Косом Переулке. Над дверью в «Редких реагентах» висят колокольчики в виде разноцветных стеклянных трубочек. По идее Оберона, они должны извещать о приходе покупателя. Он называет их музыкой ветра. Но эта музыка так сильно раздражает Малфоя своим резким звоном, что у него сразу перекашивается лицо. — Они нейтрализуют негативную энергию, мальчишка! — восклицает Оберон, едва увидев мрачного Малфоя. — Смотри, не исчезни! Малфой не понимает, по какой причине в свои двадцать три года всё ещё остаётся мальчишкой для Оберона. Точного возраста самого Оберона Малфой не знает — примерно от пятидесяти до ста. Старик Оберон с каждым днём всё сильнее напоминает кофейное зёрнышко. Тому виной даже не возраст, а количество выпитого чёрного кофе. Столько горечи в рационе вполне может заставить человека скукожиться. Только не Малфою судить старика за то, чем он выбрал травиться. Оберону не стоит пить много кофе, Малфою не стоит курить. И никому из них говорить об этом тоже не стоит. — Просто будь счастлив — и музыка утихнет! Драко изображает счастье. Но музыка ветра не видит никакой разницы между его скорбным и радостным видом. Стеклянные трубочки продолжают звенеть, сколько бы Драко ни корчил лицо в улыбке. Оберон некоторое время наблюдает за ним. — Как можно быть столь угрюмым в твоём возрасте? — Оберон машет рукой и идёт варить кофе. По взмаху руки музыка ветра стихает. И Драко думает: а правда ли всё дело в негативной энергии или Оберон пытался его повеселить? Оберон порой выражает заботу не самым понятным образом. А порой и понятным. Например, может подсунуть Драко конфету, но никогда не признается в этом. Может завернуть кусок пирога и тайком бросить Драко в сумку, чтобы ему было, чем ужинать. Или внезапно заварить ему не просто кофе, а кофе с молоком, да ещё и нарисовать пенкой злую рожицу. Если клиенты начинают препираться с Малфоем, Оберон выходит из лаборатории и изображает старого дурака. Однажды он «узнал» в клиенте своего внука и бросился обниматься. Клиент сразу забыл про дискуссию с Малфоем и выбежал прочь. Малфой вспоминает всё это и косится на музыку ветра. На сердце теплеет. Драко встаёт за прилавок и достаёт журнал учёта. За вчерашний день они продали не так уж много. Но всё равно надо пополнить запасы: сварить пару целебных и любовных зелий. Малфой окидывает взглядом шкафы со склянками. В полумраке висит лучик света. Он пробивается через щёлку между плотными шторами. Лучик бесстрастно подсвечивает летающую в воздухе пыль. Она хранилась здесь годами, и как ни пытался Малфой полностью избавиться от неё — всё бесполезно. Драко морщит нос, ощущая на лице пыльные частицы. «Редкие реагенты» не поддадутся даже величайшему волшебнику. Магазин попросту не желает быть чистым. Куда уж тут справиться Малфою с его поломанной палочкой? В последнее время он вообще избегает ей пользоваться. Вдруг музыка ветра снова напоминает о себе. Малфой поднимает взгляд и леденеет. В магазин заходит его бывший сокурсник по Хогвартсу. Гриффиндорец Дин Томас. Какого Мерлина он здесь забыл? Малфой спешит спрятать лицо и отступает подальше за прилавок, в темноту. Кажется, его сердце делится на две части и остервенело бьётся в барабанные перепонки. В ушах звенит. Томас вроде дружил с Поттером в школе? Они вместе пошли на курсы авроров? Они до сих пор общаются? — Эй, вы работаете? Что это? — Томас кивает на один из контрабандных артефактов Оберона. Предмет ничем не примечательный — просто небольшая сфера в окружении трёх колец. Она может поместиться в ладонь. Дин Томас тянется к ней; лиловое свечение сферы едва освещает его пальцы. Слава Мерлину, бывший гриффиндорец не смотрит за прилавок. Малфой пробует изменить голос. Выходит подозрительно неестественно. — Артефакт из Болгарии. Он указывает на присутствие опасных и неразумных призраков. Малфой вспоминает ту ерунду, что рассказал ему Оберон. О диких болгарских духах, от которых не так-то просто отбиться. Кровавый Барон просто ангел небесный по сравнению с ними. По крайней мере, Барон не сбивается в стаю с другими такими же Баронами и не пытается изнутри заморозить органы Оберона. Тогда ещё Оберон был горяч и молод, только поэтому он смог выжить. Но с тех пор путь в Болгарию для него закрыт. Наверняка Оберон врал, но делал это так убедительно. Дин Томас хмыкает и небрежно возвращает безделушку на место. — Значит, здесь у вас призраки? Или чего она светится? Вроде в Англии все призраки разумные, нет? Какая от них опасность? Малфой молчит. Он и без того опозорился: хотел сымитировать голос Оберона, а прозвучал как какая-то хриплая барышня. — Как-то вы не особо приветливы, мистер?.. — Пейли, — быстро отвечает Малфой. — Пейли, ага… — Дин проводит рукой по застеклённому шкафу. — Мистер Пейли, я хотел козырнуть чем-нибудь перед коллегами, понимаете? Вот я на задании, на магглов нападает очередная заколдованная вещичка… — Дин берёт с подставки длинную катану, которую Оберон, по его словам, лично изготовил из двадцати мистических слоёв стали. — Делаю так и так! И нет никакой вещички! Если Дин Томас уничтожит заколдованную вещичку, то ему нечего будет предоставить в качестве доказательства несанкционированного волшебства. Что же этот придурок напишет в своём отчёте? Уничтожил объект нарушения, потому что хотел козырнуть? — Ничего такого нет, — говорит Малфой и поворачивается к Дину спиной. Драко делает вид, что ищет что-то в ящичке с ингредиентами. Как раз в этот момент маленький лучик света слегка меняет свою траекторию и освещает волосы Малфоя. Дин Томас сверлил взглядом его затылок. Гриффиндорский мозг пусть и медленно, но сопоставляет некоторые данные. — Эй, мистер Пейли, а нам не случалось встречаться раньше? Может, в Хогвартсе, а? Малфой кусает нижнюю губу. Чем ещё отличаются Малфои, если не своими платиновыми волосами? Может, и стоило сменить цвет, только… что ещё его будет роднить с семьёй? Почему он вообще должен стыдиться своей семьи? Малфой поворачивается и с отвращением смотрит на Томаса. Точно таким же взглядом, каким всегда награждал этих выскочек-гриффиндорцев. — Если мы и встречались, то я не помню. У вас весьма заурядный вид, — заносчиво говорит Драко и ощущает прилив злобного удовлетворения. Дин Томас удивлённо разглядывает Малфоя. Даже приоткрывает рот, словно Драко — новая модель какой-нибудь охеренной метлы. — Это реально ты, Малфой? Обалдеть… — наконец говорит Томас. — Сколько прошло? Три-четыре года? Все думали, ты загнулся! Удавился. Тебя даже Министерство найти не могло, а ты — вот он, стоишь весь выхоленный, будто только с обложки сошёл. Смотрю, не так уж тебе плохо живётся, как говорили. Малфой решает не уточнять, с каких это пор опрятный вид для Дина в диковинку. Или тот факт, что Малфой стал бедным, должен был сделать его ещё и свиньёй? — Хотя с таким личиком ты запросто мог стать чьей-нибудь содержанкой. Когда были мелкими, я этого не замечал. — Томас присвистывает. — Подумать только! Вот Поттер поржёт, как узнает! Малфою словно загоняют иглу под рёбра. Но он лишь высокомерно хмыкает: — Не смешите, с чего бы Гарри Поттеру разговаривать с вами? Вы работаете на Министерство? Охраняете унитазы? Их вроде бы до сих пор используют в качестве главного входа. Томас хмурится, пристально рассматривая лицо Малфоя. — Реально делаешь вид, что не узнал меня? Ну, ты вспомнишь, ничего страшного… — Вас всё ещё интересует мистическая катана, которой вы можете делать… так и так? — Драко изящно повторяет недавние движения Томаса. — Если нет, то положите её на место. Она совсем не дешёвая. Дин швыряет катану на пол и идёт к выходу. Он определённо принесёт проблемы и Малфою, и Оберону. Но что Драко должен сделать? Попросить Томаса не рассказывать Поттеру? Хранить в секрете, что Малфой работает в «Реагентах»? Стеклянным звоном по комнате рассыпается музыка ветра. Малфой наклоняется и поднимает катану, осторожно ставит её на подставку. Прежде он не добирался до этого шкафа и даже не протирал пыль наверху. Драко проводит пальцем по верхней полке, чтобы оценить объем катастрофы. Он нащупывает какой-то листок. Маленькая потёртая фотография. Малфой подходит к лучику света, чтобы получше разглядеть двигающееся изображение. На фото скучающий подросток. Мальчишка сидит на стуле, закинув ногу на ногу и подперев подбородок ладонью. Он чем-то неуловимо напоминает Оберона: такие же тонкие губы и лисий разрез глаз. Мальчишка поднимает скучающий взгляд и сдувает тёмную прядь с лица. По позвоночнику Малфоя пробегает холод. Драко знает, кто это. Он всегда сидел возле Алекто Кэрроу, когда они собирались все вместе, чтобы в кошмарно-торжественной обстановке выслушать очередную речь Тёмного Лорда. Этого мальчишку убили одним из первых, когда началась война. Малфой кладёт фотографию обратно и решает повременить с протиранием пыли. Может быть, навсегда.