Возгонка

После перепалки с Дином Томасом в «Редкие реагенты» часто заглядывают покупатели. В основном из Министерства. Выручки это не прибавляет, потому что все приходят посмотреть на Малфоя. Некоторые откровенно глазеют, другие шушукаются, третьи — не стесняются открыто высказаться на его счет. — А ты смелый, раз не забился в какую-нибудь норку и там не помер, хорёк! Оберон непреклонен в своём мнении и не разрешает Драко принимать оборотное зелье, чтобы прятаться от реального положения дел. Да и Драко устал притворяться, что он — не он. Всё это время, после суда в Визенгамоте, он отказывался смириться с очевидным. Всё это правда случилось с ним: теперь Драко Малфой такой. Бывший Пожиратель Смерти, всеми осмеянный, оставшийся без родителей, без дома, без денег, даже без нормальной возможности использовать магию. Волос единорога проглядывает бледной полоской в трещине на волшебной палочке. Что у Малфоя осталось, кроме него самого? Почему он должен изображать из себя кого-то другого? Пусть приходят, смеются. По крайней мере, до серьёзных сцен пока не доходило. А если и дойдёт… ему просто нужно купить новую палочку. Даже если придёт Поттер и рассмеётся ему в лицо… Драко будет горько, но что с того? Потерпит. Оберон же пьёт свой горький, противный кофе. Драко поправляет шторы. Две девушки возле стенда с любовными зельями хихикают и оглядываются на него. — А он красивее, чем я помнила. Стал постарше и даже… — Но он такой тощий… не то что парни из отдела магического правопорядка! «Да-да, авроры крутые, а я худой, как домовой эльф», — думает Малфой и трогает свои рёбра через рубашку. Вообще-то он пытается нормально питаться. Просто ему лень готовить. Он прежде никогда не утруждал себя этим. Едва девушки выходят, как снова звенят стекляшки музыки ветра. Ну и кто там? Очередная дамочка, которая будет комментировать его фигуру и загадочный кислый вид? Малфой поворачивается, делая глоток кофе, и давится горечью. Поттер. Малфой немедленно прижимается спиной к шкафу. «Он не видит меня, не видит. Слишком темно», — думает Малфой. Он пытается незаметно подать Оберону знак, чтобы тот вышел из лаборатории. Но Оберон яростно варит какое-то зелье и гремит склянками. Ну, в самом деле, осталось только спрятаться под прилавком… значит, Поттер столкнулся с теми сплетницами? Вдруг он что-то услышал? «Почему я надел белую рубашку?» — думает Малфой, и на него вдруг снисходит озарение: наверняка даже со своим плохим зрением Поттер видит мечущееся белое пятно во мраке. Драко замирает, размышляя о том, что дальше позориться просто нельзя. Он глубоко вдыхает и старается рассмотреть Поттера. Поттер выше, чем Драко его запомнил. И внушительнее? Курсы авроров явно пошли ему на пользу. Так и не скажешь, что это тот же самый мальчик из Хогвартса, чьи отличительные черты — шрам на лбу и круглые очки. Кстати, где очки? Малфой обводит взглядом лицо Поттера. Шрама не видно, волосы падают ему на лоб. Похоже, что Поттер сделал коррекцию зрения или надел линзы. Без стёкол лучше видно, что глаза у него совершенно зелёные. Как лето в садах Малфой-мэнора. Малфой с силой стучит себе по лбу. О чём он только думает? Какие сады? Он давно похоронил эти чувства: его отвергли ещё на первом курсе. Малфой обхватывает себя за плечи и вымученно улыбается. Если Поттер больше не носит очки, тогда почему на всех плакатах он остаётся в них? Наверное, общество не может отказаться от привычного образа Национального Героя. Даже самого Драко слегка ошарашило то, что Поттер вдруг вырос. Он был ребёнком, когда спас магический мир, а сейчас перед Малфоем стоит взрослый мужчина. Интересно, подумает ли Поттер подобное про Малфоя? Как сильно Малфой изменился в его глазах? Поттер смотрит в сторону, словно его интересует какой-то товар. Может, он действительно пришёл что-то купить, а Драко мнит о себе слишком много? — Извините, — говорит Поттер, и Малфой вздрагивает. Он едва узнаёт этот огрубевший голос, лишь улавливает знакомые нотки. — Есть ли необходимость в такой таинственной атмосфере? Я даже не могу разглядеть этикетки на склянках. — Видимо, конкурс в авроры нынче ослаб. Берут даже тех, кому незнаком простой «Люмос»? — выпаливает Малфой и тут же кусает язык. «Блядь. Просто будь продавцом. Он не догадается, с кем говорит». Надежда, конечно, слаба. Малфой прокашливается. — Вам не надо читать этикетки. Просто скажите, что вам нужно, я это подам. Темнота необходима для большей части зелий. Они портятся от длительного воздействия света. Больше их хранить негде. Магазин «Редких реагентов» совсем маленький. Новые шкафы со створками заказать невозможно из-за объёма бюджета. Приходится довольствоваться поломанными. Вторая комната занята лабораторией, так что зелья на продажу убрать вообще некуда. Если бы Оберон не готовил их в таком количестве! Был ещё крошечный подвал, но… там стояли десятки кофемашин. — Нет, вы правильно сказали, — отвечает Поттер. — Как же я сам не подумал про «Люмос»… какой дурак. — Стойте! Поттер только достаёт палочку и собирается произнести заклинание, как Малфой бросается к нему и хватает за руку. И надо было Драко сказать про «Люмос»! Поттер же его увидит! Палочка Поттера с глухим стуком падает на пол. Поттер замирает в изумлении, а Драко поспешно отдёргивает от него свои холодные пальцы. — Простите, — шепчет Драко. — Сейчас нельзя использовать даже «Люмос», у нас тут… — Он поспешно окидывает взглядом магазин в надежде наткнуться на какой-нибудь артефакт, на который можно свалить нетерпимость к свету. — У нас тут… — Ох, я понял, — улыбается Поттер и поднимает свою палочку с пола. — Вам не нужно объяснять. Наверняка есть причины. Безмолвно Малфой благодарит Поттера за избавление от объяснений. — Так что вам подать? — тихо спрашивает Малфой и отходит от Поттера обратно за стойку. — Мне нужна партия доксицида. — Поттер идёт за ним следом. Он кладёт руки на стойку и стучит пальцами по столешнице, словно настукивает какую-то песенку. — Недавно я приобрёл одно… здание. Понять не могу, как там могло развестись столько докси. Нужно их вытравить. Думаю, там гнёзд десять, не меньше. Драко удивлённо на него смотрит. Неужели Поттер занимается такой ерундой, как травля докси? С другой стороны, не должен же Поттер целыми днями быть главной звездой магического мира и позировать для фотографий в «Пророке». Мало ли какие у него дела? Драко открывает журнал учёта: в наличии двадцать три бутылька. — Доксицид, 10 штук, — Малфой делает отметку в журнале, — галлеон за одно зелье. Скидок не делаем. — Хорошо. — Поттер достаёт кошелёк, но вдруг поднимает взгляд, пристально рассматривая лицо Малфоя в полумраке. — Приплюсуйте к этому ещё вон ту вещицу. С невинным видом Поттер указывает за спину Малфоя. Драко оборачивается и смотрит на маленькую каменную статуэтку «древнего» любовного божка. Вид этого божка вообще не внушает доверия. Он лысый, толстый, у него огромные уши и множество бус на широкой шее. Божок в продаже совсем недолго, а краска уже облезла. Красные, полные губы божка размазались, словно кто-то нанёс на него помаду, а затем страстно поцеловал. В лаборатории валяется ещё сотня таких же. Оберон притащил их после какой-то таинственной сделки в порту. Плёл, что их покупка станет предвестником будущих крепких любовных отношений для покупателя. Оберон прямо так и написал на этикетке, которую прилепил божку на лоб: «Любовный божок, предвестник вашей любви — 1 000 галлеонов». Наверное, Оберон сошёл с ума или в порыве озорства добавил два лишних нуля. Ещё и приписал: «Любовь-то бесценна, а это всего лишь 1 000 галлеонов». Такая цена просто немыслима за подобную вещь! Это четверть цены за весь их старый магазин. — Уверяю, вам это не надо, — как можно убедительней говорит Драко. — Почему же? Очень понравился. Малфой не может понять, Поттер шутит или он серьёзно верит лживой этикетке? Поттер улыбается так искренне, что Драко становится дурно. Как он может продать Поттеру эту фигню за такие деньги? — Это просто выдумка… статуэтка ничего не стоит. И конечно, своих обещаний не выполнит. — Разве здесь есть обман? Написано, что это всего лишь предвестник. Этого мне достаточно, остальное я сделаю сам. — Поттер перегибается через стойку, словно хочет получше рассмотреть божка. — Знаете, у вас уникальный магазин. Покупатель сам уговаривает продавца продать ему что-то. Поттер очень близко. У Малфоя уже нет никаких сомнений в том, что его давно раскрыли. Драко в недоумении разглядывает профиль Поттера. Он что, издевается? Поттер поворачивает голову, и они сталкиваются взглядами. — Пожалуйста, — говорит Поттер, — продайте мне это. Глаза Поттера так и сияют. Он определённо сдерживается, чтобы не рассмеяться. Малфой бросает попытки его отговорить. Некуда деньги девать — не вопрос. Да и вдруг Поттер хочет подарить божка своей рыжей Уизли? Может, ей такое по нраву с её деревенскими вкусами. Двумя пальцами Малфой брезгливо берёт божка за лысую голову, вытягивает руку и передаёт его Поттеру, словно божок источает омерзительный аромат. — Пусть послужит отличным подарком для вашей невесты, — говорит Малфой. — Очень ей подойдёт. Поттер берёт божка и кладёт в карман чёрной форменной куртки. — Не представляю, про какую невесту вы говорите, — пожимает Поттер плечами. — Я выпишу чек, вы не против? Или вам нужны только наличные? «Про какую невесту я говорю? Он хоть иногда заглядывает в «Ежедневный Пророк»? Или у него так много невест, что ему нужны уточнения?» — мрачно думает Драко. — Выписывай… те. На самом деле, эти деньги очень кстати. Наконец-то можно будет расплатиться с долгами Оберона за поставки ингредиентов из Румынии. А то им уже отказываются присылать что-либо только за одни обещания оплаты. Поттер складывает доксицид в наплечную сумку с заклятием Невидимого расширения, оставляет чек и уходит. А Малфой так и остаётся стоять, разглядывая маленькую бумажку из банка Гринготтс. Ну конечно, денег у Поттера завались. Малфой не должен ощущать вину за то, что продал Поттеру липового божка. К тому же Поттер сам настаивал на покупке. Драко вздыхает и отправляется в лабораторию порадовать Оберона прибылью. На самом деле, Малфой так и не понял, чего именно ждал от встречи с Поттером. Что Поттер поведёт себя с ним как с давним врагом? Проигнорирует его? Или будет холодно вежлив? Они оба просто сделали вид, что не узнали друг друга, хотя их игра была очевидной. Будто не было во всём Магическом Лондоне другого магазина, где Поттер мог купить доксицид. Зачем он вообще приходил? Просто взглянуть на Малфоя? Может, ему было любопытно, каким он стал. Малфой качает головой. Любопытно, как же. Все годы в Хогвартсе Малфой вёл себя как придурок, чтобы заполучить внимание Поттера. А он всегда смотрел на Драко так, словно задавался вопросом: «Зачем ты всё это делаешь?». Ну почему все гриффиндорцы обязательно тупоголовые? Да и Драко в том возрасте был ещё довольно смелым. Сейчас бы он сроду ничего такого не сделал. Малфой закрывает лицо ладонью. Подумать только, ну что за идиотизм — слать Поттеру записки на уроках, а потом нервно ждать, когда же он прочитает и повернётся с этим своим выражением лица вроде: «Тебе нечем заняться?», и тут же скорчить ему рожу. Или караулить его в Хогсмиде, чтобы запустить снежком и элегантно сбежать. Но только так, чтобы Поттер как бы невзначай увидел, что это был именно Малфой. Или… Одно воспоминание позорней другого. Драко нервно смеётся. Мерлин, как стыдно. «Надеюсь, что Поттер просто забыл или вообще не запоминал всё это», — думает Драко и заходит в лабораторию.