***
Он просыпается и тут же засыпает несколько раз; мозг упорно не хочет отключаться до конца, и Саске беспокойно крутится на кровати, не понимая, где реальность, а где — картинка воспалённого сознания. Ему то жарко, то трясёт от холода, но подняться и переодеться или же достать более тёплое одеяло не хватает сил. Он так и лежит на постели в свитере и джинсах, в которых был ведь день на работе, но как же Учихе плевать. Из лап сна его вытаскивает какой-то громкий звук, но осознание, что это, приходит не сразу. Саске стонет, — голова из-за шума отдаёт болью, — и понимает, что это звонок в дверь. Он заставляет себя разлепить глаза и видит, что уже день, ведь в комнате светло. Поднять себя с кровати кажется непосильной задачей, особенно когда вспоминаются подробности вчерашнего дня, но противные звуки раздражают ещё больше. Учиха почти сползает с кровати, морщась из-за ощущения пересохшего горла и противного озноба, и подходит к двери, заглядывая в глазок. А потом упирается лбом в прохладную поверхность стены, тяжело вздыхает и произносит: — Пожалуйста, уйди. Видеть Сая сейчас хочется меньше всего. Картина, свидетелем которой он невольно стал вчера, снова всплывает перед глазами, и Саске морщится. Он чувствует раздражение и усталость, — но плакать уже не хочется. Хочется только разнести всё и вся и бросить что-нибудь уже бывшему мужу в лицо, но Учиха сдерживает злость, ведь она сейчас — только бессмысленная трата сил. На краю сознания даже мелькает отчаянная мысль пустить сейчас Сая в квартиру и попытаться простить его ради спокойного будущего их дочери, но Саске морщится от неприязни к самому себе. Пытаться вернуть человека, который наплевал тебе в душу и полностью разрушил доверие… Учиха не может позволить другому человеку так обращаться с собой. Он не в состоянии это простить. Но будет ли счастлива Аманда, если Сая больше не будет в семье? Да и где гарантии, что её не отнимут у Саске по решению суда? Что, если с его мужем дочке будет лучше? Как Учиха справится и справится ли с такой потерей? Уход Сая он переживёт. С гневом, болью, злостью, отчаянием, но переживёт. Но вот что он будет делать без Аманды? Сможет ли отдать и оторвать от груди любимую дочь, которая является самым ценным человеком в жизни Саске? Он так много проводил с ней времени, воспитывал, занимался уроками, гулял, смотрел и обсуждал мультфильмы, открывал столько для себя нового во время общения с ней. Аманда всегда так радуется, когда он забирает её из школы или когда возвращается с работы, она налетает на Учиху с объятиями и улыбается. Он не готов терять дочь. Но и Сая простить не готов. Но если так будет лучше Аманде… Только как Саске прямо сейчас может понять, как ей будет лучше? — Я знаю, что ты не откроешь, — слышится из-за двери до боли знакомый голос, заставляющий Учиху зажмуриться. — Я собрал и привёз все твои вещи и вещи Аманды. Оставлю их здесь. Саске обнимает себя руками и до боли сжимает пальцы на плечах, съёживаясь. Ему кажется, что Сай даже и не чувствует себя виноватым. Неужели это всё было запланированной постановкой? Его муж никогда не был неосторожным дураком. Что, если?… — Я не хочу отбирать у тебя Аманду, — продолжает Сай, прерывая мысли Учихи. — И хочу, чтобы мы разошлись мирно. Хотя я понимаю, что без суда не обойдётся. Эта вчерашняя.. сцена… — запинается он, а Саске жмурится, не зная, хочется ему плакать или же врезать Саю. — Она была спланирована. Да, я трус, который не смог заставить себя поговорить с тобой по-человечески и устроил этот театр. — Но почему?.. — слетает с языка Учихи, и он тут же прикусывает его, считая эти слова слабостью. — Потому что мне тебя было мало. Ты уделял Аманде и работе больше внимания, чем мне. Я просто хочу забыть про вас и эти отношения. Саске очень хочется смеяться. И он делает это, громко, с ноткой неведомого безумия и нервозности. Глаза чуть слезятся, но плакать не хочется, — душу заполнила злость. Ведь Сай должен был понимать, что значит воспитывать и растить ребёнка. Это не то занятие, которое можно начать и отложить, когда надоест. Этим нужно заниматься каждый день, упорно и на протяжении многих лет. И Учиха был готов к этому. Конечно, теперь после удочерения у него было меньше сил, ведь тащил почти все дела, касающиеся Аманды, в одиночку. Сай отстранялся и отнекивался от этого, как мог, а Саске не то чтобы настаивал. Но, естественно, сил на общение у Учихи стало меньше. Но вместо того, чтобы попытаться как-то мирно разрешить эту проблему, — а ведь сделать можно было много разного, от перераспределения обязанностей до мирного развода по согласию обеих сторон, — Сай устроил этот театр. И Саске смешно. Больно настолько, что не хохотать не получается. Из глаз текут слёзы, но он только с нажимом потирает глаза, надеясь их остановить, и пытается отдышаться. Сай правда оставляет вещи и уходит, а Учиха ещё долго стоит, касаясь лбом успевшей нагреться стены. Он медленно дышит, пытается привести чувства в порядок, но в голове каша. Его оставили, устроив целую постановку с изменой, потому что он уделяет ребёнку больше внимания, чем, по идее, самостоятельному и самодостаточному мужу. И Сай даже не удосужился попытаться обсудить это. Просто обвинил во всем Саске и ушёл в закат. Тут шанса на воссоединение нет никакого. Но Учиха злится, — злится до скрипа зубов и крепко сжатых кулаков. Себя ему почти не жалко, но вот Аманда.. ни в чём неповинная девочка, которая почти всю свою жизнь росла в детском доме и даже до пяти лет не знала, что такое ласка и любовь. И вот в пять её приняли в полную семью, которая прямо сейчас рассыпается на глазах. И как только Саске сможет это объяснить? Вместе со злостью кипит немного детское желание обвинить во всех бедах Сая. Нет, конечно, в измене виноват только он, но Учиха не может не думать о том, что мог бы это предотвратить, если бы был немного внимательнее к почти бывшему мужу. Если бы Саске вовремя заметил проблему, Аманда бы не лишилась отца. В душе мешается злость не только на Сая, но и на самого себя. Она заполняет его всего, накрывает волной, и он только и может сжимать челюсти до хруста. Но Учиха в итоге поддаётся порыву гнева и со всей силы ударяет стену, — а та, как стояла ледяная и равнодушная, так и стоит. Только кулак пронзает острой болью, но Саске на неё не реагирует. Физическая боль — последнее, на что он обратит внимание сейчас. Учиха откидывает голову чуть назад, воспалёнными глазами смотря на белый потолок. Эмоции немного поутихли. Ему нужно собраться с силами и пережить все свои чувства сегодня, — завтра ему нужно будет забрать от Итачи дочь. И с ней Саске обязан быть спокойным. Уравновешенным и сильным. Он прекрасно помнит, как в детстве необходима такая фигура, на которую можно равняться. Для него самого все годы в детдоме, да и сейчас тоже, таким человеком был и остаётся Итачи. Ведь его старший брат почти всегда остаётся спокойным и рассудительным. От него веет какой-то неведомой силой, и Саске так до сих пор и не может сказать, что это за ощущение. Но даже сейчас, к тридцати годам, он не может не отметить, что рядом с Итачи все проблемы кажутся маленькими, незначительными и решаемыми, даже если до встречи с ним они казались катастрофой. И Саске в глубине души хочет являться тем, кем для него является старший брат. Хочет быть опорой и поддержкой для Аманды. Хочет стать тем, к кому она сможет прийти с любой проблемой. И сейчас Учиха должен медленно, по кирпичикам, выстраивать доверие с дочерью. Сейчас она маленькая и открытая, но ведь скоро начнётся переходный возраст, и у неё появятся более взрослые и серьёзные проблемы. И Саске должен быть готов к этому. Хотя… Он должен быть готов ко всему, но, к сожалению или счастью, он всего лишь такой же живой человек, как и все остальные люди и родители, которые ошибаются, срываются и бывают самыми обычными и ослабевшими. С этими мыслями Учиха тяжело вздыхает и отпирает дверь, чтобы затащить в квартиру несколько сумок с вещами. У него не хватает сил, чтобы разобрать их, и Саске идёт на кухню, чтобы налить себе воды. Оттуда — в ванную, но заставить себя сходить в душ не получается, поэтому он просто переодевается в чистую домашнюю одежду и снова идёт в постель. Глаза предательски слезятся несколько раз, но полноценно плакать не получается. Он проводит ещё несколько часов в непонятной полудрёме, на грани сна и яви, иногда открывая глаза, чтобы поморгать и избавиться от солёной влаги. За временем Саске совсем не следит, — часов в спальне нет, а телефон уже разрядился.***
И снова в сознание его приводит противный звук звонка в дверь. Учиха сначала ужасается мысли, что это вернулся Сай, но, когда выходит в коридор и смотрит на электронные часы, заодно показывающие дату, понимает, что с визита мужа прошло чуть меньше двадцати часов. Он открывает, даже не глянув, кто к нему пришёл, и видит перед собой Итачи, который выглядит крайне встревоженным. И Саске вспоминает дату, которая была на часах, и понимает, что утром должен был прийти к брату. Но не пришёл. Да ещё и телефон в руки два дня не брал. — Блять, — шёпотом выдыхает Саске, делая шаг назад, пропуская гостя в квартиру. Итачи же осматривает состояние квартиры — в коридоре и спальне, часть которой видно из-за открытой двери, бардак, совсем не свойственный Саске. Стоят неразобранные сумки с вещами, словно он только что переехал. — Что случилось? — с искренним сочувствием и переживанием в голосе спрашивает Итачи, даже не поздоровавшись, смотрит на брата, который устало потирает глаза руками. Саске понимает, что врать сейчас бесполезно. Он слишком устал, да и грамотную и логичную ложь сочинять не хочется. И нужды нет, — Итачи всё равно всё узнает, ведь он видит его насквозь. — Пойдём, — вздыхает Саске, направляясь на кухню. Он сбрасывает с себя остатки полудрёмы и ставит чайник, а потом перебирает в шкафчике несколько баночек, чтобы достать любимый чай брата. Разговаривать не хочется и хочется одновременно. Он чувствует присутствие Итачи за своей спиной, даже оборачиваться не нужно, чтобы понять, что тот стоит у порога кухни, облокотившись одним плечом о стену и терпеливо ожидая ответа на свой вопрос. Саске ставит две чашки с ароматным чаем на стол, кивая на стул рядом, приглашая без слов, и его понимают. У него с братом всегда были близкие и тёплые отношения. Они чувствуют эмоции друг друга, знают, кто и как их выражает, способны показывать свою любовь и поддержку без слов. Потребовалось много лет общения с осознанием, что они — единственная опора друг друга. Так было в детском доме, где оба не нашли себе никого более близкого, чем брат. А сейчас… А сейчас они научились любить своими поломанными душами, и этой любви хватает на всех. — Как Дейдара? — спрашивает Саске, смотря в свою чашку и крепко сжимая её пальцами, выдавая свою нервозность. Он прекрасно знает, что Итачи это всё видит, и поэтому отвлекает брата, чтобы подобрать нужные слова. — Когда я уходил, Аманда пыталась научиться заплетать косички на его волосах, — пожимает плечами Учиха-старший. — Так что у него всё хорошо. Саске слабо и вымученно улыбается, — он так и представляет, как его дочь сидит и с сосредоточенным лицом пытается запомнить, в какой последовательности нужно перекладывать пряди волос. Но на краю сознания снова мелькает мысль, режущая глубоко и болезненно, — что будет, если у него отберут Аманду. Итачи молчит. Он не задаёт вопрос заново, зная, что его услышали и с первого раза, и терпеливо ждёт. Когда его телефон начинает вибрировать, оповещая о новом сообщении, он просто отключает звук, чтобы Саске мог собраться с мыслями в полной тишине. — В пятницу я провёл четыре пары, — хрипло начинает он, а потом прокашливается. Язык поворачивается с трудом, и между словами большие паузы. — Я.. я писал Саю, так что он был в курсе, что я скоро буду дома. И дома.. он, — Саске невольно передёргивает плечами, прикусывает губу и ненавидит себя за проявление эмоций, но при этом знает, что брат никогда его за них не осудит. — В общем, он был в наше.. в постели с другим. И, я прошу тебя, — с мольбой в голосе шепчет он, поднимая взгляд на Итачи. — Не говори о том, что Сай тебе никогда не нравился. Я это и так знаю. И ты… ты был прав, чёрт возьми. — Я и не собирался это говорить, — тихо произносит он, затем замолкая, чтобы подобрать нужные слова. Итачи всегда был очень осторожен, поддерживая кого-то, чтобы не задеть чужие чувства в момент, когда человек максимально уязвим. — Вчера он привёз остатки моих с Амандой вещей, — продолжает Саске, воспользовавшись тишиной. Он наконец почувствовал эту болезненную необходимость выговориться, хотя он это делает очень редко, предпочитая искать силы в себе. Но сейчас в себе сил не находится. — И сказал, что у него не хватало духу порвать со мной, поэтому он устроил эту сцену. У Итачи глаза чуть расширяются на мгновение, и это — единственное проявление эмоций, которое видит Саске. Его брат очень хорошо держит спокойное лицо. Всегда так было. — Сай сказал, что не будет отнимать у меня Аманду на суде, но.. но если… — Саске сглатывает, чувствуя ком в горле. Он снова трёт и без того красные и воспалённые глаза, пытаясь сдержать слёзы, но голос всё равно выдаёт его, звуча на тон выше, чем обычно. — Если её заберут, я могу это не пережить, — тихо произносит он. Объяснять то, насколько сильно он любит дочь, нет нужды, ведь эти чувства очевидны для всех, кто близко знаком с Саске. — Я помогу найти юриста, — негромко обещает Итачи. — Мы сделаем всё, чтобы.. чтобы этого не произошло. Саске, — зовёт он, этим заставляя посмотреть на себя. — Ты выкарабкаешься. Мы с Дейдарой постараемся помочь всеми возможными способами. Я рядом, окей? И буду рядом, несмотря ни на что. Саске правда не хотел плакать при брате. Ему не нравится мысль о том, что кто-то будет свидетелем его слабости, но сейчас слёзы брызгают из глаз, как бы он ни старался их сдержать. Он жмурится и обнимает себя за плечи руками, слышит шорохи рядом и чувствует, что Итачи его обнимает. И в этих движениях нет никакого осуждения или же неприязни, только сочувствие и спокойствие. — Всё будет в порядке, — продолжает он, гладя Саске по голове, как делал когда-то давно, ещё в полузабытом детстве. — Ты не один. Он плачет в объятиях Итачи, как маленький ребёнок. Он и чувствует себя маленьким ребёнком, которого снова бросили. Но и тогда, и сейчас рядом есть спокойный и сильный старший брат, который, даже если не сможет помочь, всегда будет рядом. Саске со слезами немного отпускает эту боль, отчаяние и испуг, которые поселились в его душе. Объятия, из которых его не отпускают, пока он не успокаивается, дарят хлипкое и одновременно с этим надёжное ощущение, что он не один. А если он не один — он справится со всем. Время стремительно летит, и стрелка часов уже приближается к четырём часам вечера. Саске понимает, что нужно быстро убраться в квартире, привести себя в порядок и пойти забрать Аманду, спасая Дейдару от плетения косичек. Итачи помогает ему разобрать сумки и прибраться в спальне, в которой стало совсем душно за два дня безвылазного нахождения Саске там. А когда квартира становится похожа на что-то жилое и сюда спокойно можно пустить ребёнка, они оба спокойно выдыхают. И Саске уходит в душ. Он совсем чуть-чуть ужасается, увидев своё отражение в зеркале, и распускает волосы, которые где-то в полусне, видимо, собрал в маленький хвостик, — он не помнит. Под воспалёнными глазами залегли синяки, на практически белой коже отливающие тёмно-синим, волосы спутанные и грязные, и он тяжело вздыхает, представляя, как сейчас будет их распутывать. Полчаса уходит на то, чтобы привести себя в состояние, в котором можно показаться дочке, не напугав её до смерти. Саске задумчиво смотрит на косметичку, не зная, стоит ли пытаться замазать синяки под глазами, но в итоге решает, что это бессмысленно. Аманда всё равно увидит вечером, какой он уставший. Он выходит из ванной и направляется в спальню, чтобы посмотреть, насколько зарядился телефон, который поставил на зарядку во время уборки. В целом, на путь до квартиры Итачи и обратно хватит, поэтому он засовывает его в карман толстовки и осматривает единственную комнату в квартире. Ближе к окну стоит его полуторная кровать, а у стены — односпальная постель дочки. Саске не хочет ночевать в одной комнате с Амандой, ведь в таком случае личного пространства нет ни у него, ни у неё, и это было одной из причин, по которой они жили в трёшке Сая. Только сейчас такой возможности нет, как и нельзя переселиться в другую квартиру — он всё ещё выплачивает ипотеку. Учиха тяжело вздыхает и выходит в коридор, кивая Итачи, сидящему на кухне. На улице влажно, но не холодно. Солнце ещё не село, озаряя рыжеватыми лучами невысокие дома Бруклина. Где-то вдали блестят величественные небоскрёбы, словно напоминая, насколько же мал человек. Саске всё старается понять, как именно сказать дочери, что с Саем встретиться не получится. Как объяснить, почему они теперь живут в этой квартире? Как можно осторожно и бережно донести до семилетнего ребёнка, что отец её не хочет видеть? Голова от этого всего идёт кругом. Слишком всё поменялось за несчастные два дня, а на плечах Саске большая ответственность. Ответственность, которую по-хорошему должны нести два человека, но которая оказалась на нём одном. — Ты громко думаешь, — нарушает тишину Итачи. А Саске даже не сомневался в том, что все его чувства и эмоции очевидны для брата, хотя малознакомые люди сказали бы, что его лицо ничего не выражает. — А вообще… Я хотел ещё раз сказать, что мы постараемся тебе помочь. Я подумал, может быть, нам стоит забирать Аманду на пару дней в неделю? Чтобы ты мог в эти дни спокойно побыть один или же разбирался с юристами и судами. — Я очень благодарен тебе, — выдыхает Саске. — Правда, спасибо, — он старается чуть приподнять уголки губ, и Итачи видит этот жест, улыбаясь в ответ. — Нужно будет спросить у Аманды. — Конечно, — кивает он, доставая ключи. Саске на мгновение прикрывает глаза, собираясь с силами. Готовится улыбнуться, сделать максимально спокойное лицо, чтобы не напугать дочь. Чтобы остаться сильной, надёжной, взрослой фигурой для неё. Они заходят в квартиру, и буквально спустя несколько секунд из гостиной выходит тёмноволосая девочка с тёмно-синими глазами, держащая за руку Дейдару, который смотрит на ребёнка и с умилением улыбается. Аманда его отпускает и бежит к Саске: — Папа! — её звонкий детский голос вызывает у него улыбку на губах. Девочка с налёту его обнимает, и Учиха гладит её по волосам. — Привет, папа! — смеётся она. — Привет, дядя Итачи, — поворачивается она, но Саске ещё не отпускает. — А можно тебя обнять? — спрашивает Аманда, ослабляя хватку. Саске смотрит на неё и чувствует много всего, слишком много всего. От поглощающей всё нежности, умиления и любви до тоски и страха. Итачи, Дейдара и Аманда дружно втроём уговаривают его посидеть здесь, а не сразу идти домой, и он сдаётся. Сняв пальто, разувшись и вымыв руки, он идёт в гостиную, куда его активно зовёт дочь. Она показывает ему страницы в раскраске, а потом — нарисованный в пятницу в школе рисунок. И если до этого момента Саске искренне улыбается, то, смотря на лист А4 с пятью простенькими, но узнаваемыми человечками, ему хочется плакать. Но прилагает все усилия для того, чтобы ни один мускул на его лице не дрогнул. Продолжает держать уголки губ приподнятыми, но внутри всё сжимается от тревоги, когда он рассматривает себя с чёрными волосами по плечи, рядом стоящую Аманду, Сая, держащего их обоих за руки, и жёлтоволосого Дейдару с Итачи, у которого на этом рисунке однозначно самая лучшая причёска. Где-то на краю сознания мелькает мысль, что за последние месяцы дочка начала намного лучше рисовать. И Саске поднимает взгляд от рисунка, нежно улыбаясь счастливому ребёнку, и спрашивает: — Можно тебя обнять, солнышко? Аманда улыбается ещё шире и кивает, и Учиха осторожно прижимает её к себе, целуя в макушку. Ему мучительно больно от мысли о том, как будет плохо ей, когда она узнает, что с Саем встретиться не получится. Да ещё и переезд в другую квартиру. Два стресса на маленького ребёнка, и это одновременно. Саске сейчас поразительно плевать на то, что он выражает свои чувства так откровенно и на людях, — в этой же комнате находятся его брат и Дейдара. Хотя он и раньше знал, что здесь за любые эмоции его не будут осуждать. Он краем уха слушает, что ему рассказывает Аманда и сосредоточенно кивает на все её слова. Дочке не нужен ответ сейчас — ей просто хочется рассказать, что произошло за эти два дня. — А причёски делать у неё хорошо получается, — вставляет в монолог девочки Дейдара, что-то ища в телефоне. — Во, смотри. Саске не может не заулыбаться, смотря на фото. Его светлые волосы заплетены в две не очень аккуратные косички, а сверху украшены заколками с пластиковыми стразами. — Тебе очень идёт, — смеётся Итачи, а Дейдара гордо отвечает: — А то! — и после этих слов он отвлекается на звонящий телефон и выходит из гостиной, оставляя Саске и Итачи с Амандой, которая притихла и молча сидит, обняв своего папу за руку. — Ты устала? — тихо спрашивает он, снова гладя дочку по её чёрным волосам. На самом деле, они с дочерью почти что не похожи внешне, имея только одну общую черту — чёрные, чуть отливающие в синеву, волосы. Несмотря на то, что по крови они не родные, — Саске и Сай удочерили её, когда ей только-только исполнилось пять, — для всех очевидно, что Учиха и Аманда — отец и дочь. Она очень напоминает его своей манерой двигаться, словно скопировав некоторые его позы, и даже говорит некоторые слова очень похожим образом. — Немного, — кивает девочка, и он тяжело вздыхает. Нужно всё-таки собираться домой. — Тебе привет от Наруто, — говорит Дейдара, заходя в комнату и падая рядом с ними на диван. — Он там вообще живой? — лениво интересуется Итачи, а Саске почти не обращает внимания на их диалог. Он знает, что Наруто — это лучший друг его брата и Дейдары уже много лет, пару раз видел его краем глаза, но всё равно ничего не знает про этого человека. Только какие-то отрывки из рассказов Итачи. Они негромко переговариваются, обсуждая что-то, а Саске чувствует, как проваливается в приятную полудрёму. И ему хочется заснуть, чтобы не думать о жестокой реальности, о проблемах, свалившихся на него. И ему так хорошо в этот момент — его обнимает дочь, рядом сидит брат, мирно разговаривающий со своим мужем о какой-то ерунде. Саске окружают самые близкие и дорогие его сердцу люди, и, если забыть о Сае, всё прекрасно. Но об измене и проблемах забыть не получается. И он открывает глаза, произнося: — Мы, наверное, уже пойдём. Итачи и Дейдара понимающе кивают и переглядываются, и Саске ловит себя на мысли, что у этих двоих всегда было какое-то особое взаимопонимание и способность говорить без слов. У него с Саем такого не было никогда — ни в самом начале отношений, ни спустя несколько лет совместной жизни. Возможно, именно поэтому у него даже получается на несколько минут забыть об этой измене, — он никогда не был слишком уж сильно привязан к бывшему мужу. И Учиха на мгновение зависает, задумываясь, насколько сильно он вообще любил Сая. Чем это было последние годы? Привычкой? Желанием обрести спокойствие? Было ли после первичной влюблённости что-то более глубокое и сильное? Может, потому, что ничего не было, он сейчас не умирает от боли и не захлёбывается в слезах? Но не время и не место думать об этом. Он выныривает из этих мыслей, и, уже готовясь выйти из квартиры, Саске оборачивается и негромко говорит: — Спасибо. Честно, я… — он запинается, подбирая слова, которые смогут полностью описать его чувства. — Я не знаю, что бы я без вас делал. Спасибо. Он в который раз за день поддаётся чувствам и быстро обнимает Итачи, а потом пожимает руку улыбающемуся Дейдаре. Боль и страх в груди очень сильные, но у Саске есть семья и поддержка. Он протягивает ладонь дочери, и они вместе выходят.***
Учиха с тревогой ждёт вопроса о том, почему они пришли в его однушку, а не в квартиру, к которой привыкла Аманда. Он сотню раз прокручивает возможные ответы в голове, но, когда за ужином она наконец начинает говорить, понимает, что не готов. Он даже ещё не разобрался в собственных чувствах, даже не осознал до конца произошедшее. Но выбора нет. Нужно оставаться сильным. — Пап, а почему мы пришли к тебе, а не домой? — произносит девочка, ковыряя еду в тарелке. — А папа Сай на работе? Саске прикрывает глаза на мгновение, собираясь с силами, но их отчаянно не хватает. И ловит себя на мысли, что хочется соврать, — но понимает, что лучше этого не делать. Сердце в груди начинает биться чуть чаще, и он тяжело вздыхает, вспоминая заготовленные заранее слова. Нужно быть честным, но аккуратным.