Риск жизни

—Начнём? После этих слов Вова поднял ведро над головой, напрягая мышцы, дабы случайно подобное "пробуждение" не оказалось на нём самом. Но всё-таки, не удержав равновесие, и, неуспев даже выругаться, Вару пролил внушительное количество воды на пол. Увидев сию картину, Паша, перед этим демонстративно охнув, поднимается с кровати, что отдаётся скрипом пружин, недавно находившихся под немаленькой массой. Приблизившись к Вару для поддержания ведра с другой стороны, Пик ухмыляется, наблюдая за раздражённым выражениям лица "жёнушки". Но мужчина тут же, когда чувствует тонкий каблук на носу своих туфель, отскакивает к креслу, удачно впечатываясь бедром в подлокотник мебели. Шипя сквозь сжатые зубы, Лидер из-под лобья смотрит на Вару, на чьём лице сейчас расплылась надменная усмешка, а напомаженные губы делали образ ещё более изящным и даже властным. —Я пытаюсь помочь, хватит строить из себя невесть что! — укоризненно прорычал Пик. Но тут же сбился, когда почувствовал на себе взгляд Вовы, который уже успел прижать ведро к груди, чтобы содержимое того не расплескалось до конца. Как бы он не отнекивался, что он властный манипулятор без каких-либо нравов, но всё равно подсознательно осознавал, что рядом с "жёнушкой" чувствует себя собачкой на поводке. Конечно, иногда шутки от товарищей по типу: "Эх, страшнее женского каблука — только мужской!" могли позабавить, но Пик иногда сам за собой не замечал, что неподатливость и амбиции уходили на второй план, а желание удовлетворить нескончаемый поток желаний Вару тут же переходил на первое место в критерии задач Лидера. А вот обиды "жены" были ещё страшнее. Тут уж Баранов все соки был готов выжать из Паши, после чего просто отмахнуться: "Я подумаю." Но даже такой расклад Павел принимал за благословение богов, так что особо не привередничал. Правда, шутки приятелей, после этого, уже не казались забавными. —Обойдусь и без твоей помощи. Лучше уйди и не мешайся под ногами, — почти приказывает Вару после такого заявления Пика. Последний лишь обречённо вздохнул, понимая, что делать больше нечего. Выполнив "просьбу", Паша, хоть с трудом сдерживаясь, чтобы не отправить язвительный комментарий, смотрит как Вару, наконец сумев встать в наиболее устойчивую позу, уже готов пробуждать Яковлева, при этом гадко ухмыляясь. Но в голове Кузьмина что-то резко щёлкает, намекая, что данное действие со стороны Баранова приведёт к лишней мороки. —Тебе не кажется что на такого кабана жалко столько воды тра-... — слова мужчины были оборваны громким всплеском воды. Яковлев, что пару секунд назад прибывал в отключке, тут же подскочил, если это можно таковым назвать, так как он был привязан к стулу. Глаза мужчины широко раскрылись, а непрерывные попытки встать привели его лишь к падению и тяжёлому удару спины об спинку мебели. Паша, во время пробуждения Вячеслава, непроизвольно прикрылся рукой, дабы ледяные капли не затронули его. Но взглянув на свою одежду через несколько мгновений, осознал, что предыдущие действия были бессмысленны. Подняв взгляд со своей одежды на "жену", Павел приоткрыл рот в немом удивление, видя, что Вова даже не дрогнул, но Кузьмин тут же осознал почему так, видя, что не одна капля не попала на самопровозглашённую модель. И как ему удаётся это делать? Хотя, возможно, Вару изначально проливал воду в сторону Пика. —Тц! Издеваешься? Тут теперь не пройти, не проехать! Всё в воде! — возмущался Павел, переступая основные лужи на полу. —Хе-хе, возможно, — отшучивается Вару, переводя взгляд на лежащего мужчину, что всё ещё отчаянно пытается выбраться. Вова размеренным шагом приближается к ошеломлённому Яковлеву, что пытается что-то выкрикнуть через слой изоленты. "Жена" бандита смотрит на мужчину несколько секунд, выражая явное превосходство в данной ситуации. Всё это время, пока он находился рядом с владельцем предприятия, Вару невероятно хотел ему отомстить в пятикраткой силе. В голове Баранова что-то останавливается. А когда он собственно успел стать таким жестоким? Его никогда нельзя была назвать пацифистом или до умопомрачения честным и добрым человеком, но уж точно не настолько мстительным, как сейчас. Вова быстро выкидывает подобные мысли из головы, отмахиваясь, что, в принципе, многое изменилось с того момента, когда он стал бандитом. Вернувшись к изначально поставленной цели, Баранов продолжает свой шаг, задирая голову всё выше, а внутри чувствуя приятное чувство от ощущения собственного величия. Подойдя уже в притых, Вару резким движением прижимает каблук к паху мужчины, на что последний громко промычал, показывая свою панику. Поймав на себе взгляд Паши, что сейчас лишь смущённо пялился в окно, Баранов медленно наклоняется, пытаясь прочувствовать весь ужас Яковлева, который ещё не до конца осознал, что его минуты сокращены. Смотря тому чётко в глаза, делая свой образ ещё более величественным и превосходящим, он расплывается в мерзкой улыбке, дающая понять на сколько опасный человек сейчас надвисает прямо над тобой. Глаза Вячеслава забегали из стороны в сторону, будто ищя защиту в затрёпанных стенах и виде за окном, от которого так и веяло свободой и безопасностью. И плевать что подобных личностей на улице ещё больше, плевать на здравый смысл, было настолько плевать, что Яковлев почувствовал, что готов хоть из окна выпрыгнуть, лишь бы убежать от этого кошмара на яву. В попытках сделать последнее, Вячеслав зажмуривает глаза и отдёргивает голову в сторону, на что чувствует невероятную боль в районе лица. Вару сжал подбородок того и зафиксировал голову Яковлева на месте. Настолько страшной картины для мужчины не было никогда. —Ну что? Теперь я уже не та "куколка"? — уголки губ бандита поднялись ещё выше, наблюдая за растерянным лицом Вячеслава. Но, после того как Вару удовлетворил внутренний садизм, он тут же вернулся к былому месту на кровати. Несколько секунд всё ещё пялясь на Яковлева, не оставляющего надежду выбраться, Вова переводит взгляд на Пика, вскидывая бровь. Паша же, непонимающе хлопая глазами, заметил перевёрнутое положение владельца предприятия, после чего подошёл в мужчине и не без труда его поднял. Кузьмин остановился, поглядывая то на Вару, то на мужчину, обдумывая последующие действия. —Так и будешь ему глазки строить? Или может начнёшь уже? — насмехается над ситуацией Вова. Выразив всё своё возмущение цоканьем, Лидер, разомнув шею, подходит к окну, немного приоткрывая шторы. Это странное чувство во время подобных действий всегда преследовало Пика. "Человечностью" в сторону своих жертв было сложно назвать, скорее неоднократно всплывающая совесть, что мужчина пытался унять с помощью прокручивания фраз "так надо" и подобное. Паша всегда придерживался одной позиции: неважно какими действиями он добьётся своей цели, главное — чтобы в итоге цель была достигнута. Но всё ещё неприятное ощущение в районе груди отзывалось, заставляя задумываться: "Неужели я настолько материальный ублюдок?" Пик мотает головой, откидывая подобные мысли на второй план и приступает к основной его цели сейчас. —Яковлев, ты тот ещё гандон, знаешь? Подобные крысы, как ты, подыхают очень быстро, чаще всего от чужих рук. Но у тебя ещё есть шанс не перенять подобную судьбу, — задумчиво протягивает Пик, старательнее отходя от сути, хоть и всем присутствующим и так понятно куда клонит Лидер. —Предприятие хорошее, дети здоровые и денег много, на которых ты проживаешь свою убогую жизнь, — последнии три слова Паша выделил особой интонацией, при этом зажигая паяльник, который приготовил на случай если Вячеслав начнёт пререкаться. Вару мысленно подмечает, когда уже Павел успел достать подобные вещи. Это картина так что-то напомнила Баранову. Будто нечто невероятно знакомое, отложившиеся в его памяти в самом дальнем углу мозга, но никогда при этом незабываемое. Вова переводит взгляд на окно, пытаясь не заострять внимание на ненужные раздумья. Шторы так красиво развиваются на ветру. Так легко и изящно. Жаль только что скоро они будут запачканы алой жидкостью, теряя свой изначальный невинный оттенок голубого. —Хотя знаешь, ненавижу эти прелюдия. Скажу по простому: деньги на стол, иначе этот паяльник окажется у тебя во рту. И на будущее: я сейчас сниму изоленту, и если ты только пискнуть посмеешь, я тебе тут же мозг прострелю. Предупреждение Пика звучало чётко и уверенно, он точно не шутил. Срывая одним движением изоленты, Лидер тут же прикладывает паяльник к пальцам мужчины, намекая, что его ждёт, если он не будет придерживаться поставленным требованиям. Но Яковлев, откинув все предрассудки, тут же завопил разнообразные фразы, что в некоторых случаях были лишь сумбурным набором слов. И в тот же момент завопил он уже от другого — а именно от паяльника, что с силой прижали к его руке. В следующие несколько секунд он вопить уже не смог, так как его со всей силы ударил по лицу Павел. Страх сковал Вячеслава, не давая и слова произнести, лишь пытаться судорожно просить прощение перед богом за все свои грехи. Хотя странно думать о чьей-либо грешности, когда находишься в помещении с подобными личностями. —Неужели вы настолько жестокие? — из последних сил, будто сам себя, спрашивает Яковлев. Вова замер. Фраза юрким холодом прошлась под кожой, вызывая тонну неприятных мыслей и воспоминаний. Снова переведя взгляд на прозрачную тюль, весящую на окне, Вару вспомнил, что ему напоминает подобная картина. *** —Неужели мы настолько жестокие? В комнате парит спёртый, тяжёлый металлический аромат. Из открытого настежь окна забегает свежий воздух, пытающийся прогнать ужасный запах алой жидкости, что так забился в ноздри парню. Холодный, пробирающий ноги до костей, заставляя невольно поджимать пальцы ступней под себя и, пытаясь согреться хоть на несколько градусов, дышать на кисти рук, лишь бы не почувствовать обморожение, ветер пробирался через окно всё сильнее и сильнее, нежно развивая чёлку парня, на которой заметны пару капель жидкости посредством кровопролития. Занавески развиваются на ветру, создавая ощущение, что они хотят улететь в далёкие края вместе с постоянно неугомонным ветром, они открывают глазам пару лужь крови, что распространилась по всей несчастной комнатушки. Сегодня, на удивление, рано потемнело, хотя сейчас самый разгар лета. Солнце уходит за горизонт, провожая всех людей своими лучами, которые изредка проскакивают в некоторые окна солнечными зайчиками. Солнце никак не отдавало каким либо теплом, лишь стальной, непробиваемый ветер бродил по квартирам граждан, выискивая открытые окна. На улице многие люди, как муравьи разбегаются по своим норкам, не желая больше оставаться на растерзание пронзающему ветру, что сейчас так сильно развивал занавески в квартире бандитов. Парень стоит босиком на голом, холодном полу, видимо, уже привыкший к пробирающему морозу, что до боли в пятках резал ступни. На нём висит тонкая футболка, что никак не спасает от холода, а на ней алыми, мелкими пятнами распространялась кровь, уж явно не его. Кровь давно уже застыла, она покрывала всю одежду паренька, да и не только одежду, начиная с босых, бледных ног, заканчивая ядрёно-зелёными кудрями, что выглядели уже не так ярко и привлекательно, лишь как половая тряпка свисали с лица Вовы. Вару безжизненными глазами уставился на одну точку, что лишь приукрашивали лицо парня, выделяя красные щёки, которые выглядели как свежевыжатый брусничный сок, а лицо бледнеть, как нежную, бархатную тюль, что так развивалась на окнах. Презирающий взгляд снова окинул мужчину, который закуривал третью по счёту сигарету, а когда ловил взор парня, Павел тут же отворачивался. К горлу Вовы поступил новый ком отвращения и рвотного рефлекса, вспоминая ту картину: "Мужчина простреливает руку старика, заставляя того верещать как свинья, что разделывают на разделочной доске по кусочкам, никак не переставая орать. Кровь брызгами украшает белые, измотанные стены, что слишком многое повидали в квартире, они разрастаются на груди старичка, как свежая роза, что дарят по праздникам. Глаза вылупленно смотрят на Вову, что зажимает рот в силе, лишь бы не закричать. Он думал, что всё обойдётся. Он думал, что будет злорадно смеяться, упиваясь в коварстве, садизме и власти, смотря на того, кто мучал его однажды. Но нет, сейчас он лишь матает головой, всё сильнее прижимая ладони к исохшим губам, пытаясь всё отрицать. Пытаясь доказать себе, что всё так, как должно быть. Удар. Мужчина с грязно-пурпуными локонами всё что-то прикрикивает, видимо, что-то о деньгах. Правда ли Павлу нужны лишь деньги или он просто хочет отомстить за свою любовь? А может просто выполняет очередное желание "жёнушки"? Он точно не знает, просто продолжает избивать мужчину. Будто это его истезал и мучил тот сутенёр. "Да заткнись уже!" — разносится глухим криком по всей квартире. А тот лишь глазами хлопая испуганно, наконец больше не может это терпеть, откидывает мужчину назад и, надрывая голос, кричит на того. "Паша! Перестань! Больной ты дурак!" — губы сжимтся в тонкую полоску, подрагивая, — он ублюдок, да, и мне его не жалко, но хватит!" К горлу снова поступил неизвестный комок, страха и боли, безысходности и отчаяния. Вару знал, где находится, знал, что на подобной "работе" такое происходит постоянно, но как только увидел это собственными глазами, сомнения мелкими букашками закрались в голову и оккупировали все мысли. Правильный ли выбор он сделал? Он доверяет мужчине, правда иногда просто не может понять его или его намерения. В голове Вовы прокрадывается мысль о собственном эгоизме, но в тоже время он признаёт, что лучше бы Паша сделал это точно так же, только не на его глазах. Здравый смысл совсем прогнулся под гнётом обиды и желанием отомстить своему бывшему сутенёру." Павел смотрит на "жену", он так же окровавлен, как и тот, над кем он издевался. В соседней комнате лежит труп старика, привязанный к батареи, весь в слюнях, слезах, соплях и крови. Паша с сигаретой в руках опускает глаза то ли от стыда, то ли от накатившего чувства отвращения к самому себе. Отложив сигарету, смотрит на свои окровавленные ручища, что сделали много грехов, но сразу выкидывает это из головы, вспоминая, кто он такой и сколько подобного уже сделал. Лидер смотрит прямо в очи Вару, свесив ноги с кровати и томно вздыхая. "Вов, так надо." *** Вару быстро хлопает глазами, будто выходя из тумана и пытаясь вернуть помутневшее зрение. Эти воспоминания нагрянули так резко, застав его врасплох. Но думать об этом ему помешал громкий крик со стороны Яковлева, запястье которого находилось под нагретым утюгом. Вова на мгновение задумался: "Когда подобные действия для него стали абсолютно привычными?" —Говорю, нет у меня ничего! — привязанный к стулу сорвался на крик. В глазах отражался весь ужас и паника от этого кошмара. В голове бегали мысли разного рода, но при этом всё равно сводящиеся к тому, что жизнь его сокращена. "Надо было позвонить маме!" "Почему я не извинился перед всеми ними за измены?" "Как там Эмма... Арсений... Влад... Ксюша..." —Поверь мне на слово, такие речи я слышу уже не в первый раз, — подмечает Пик, подобно коту, зевая и откладывает утюг, посчитав на данный момент его самым неэффективным предметом. Паша нахмуривает брови. Вячеслав был крепок. За такое количество пыток ни разу не сказал что-либо о местонахождения деньгах. Павел невольно задумался о правильности в своих действиях. Может быть и правда тут ничего нет? Но отступать было поздно. Все в этом помещении понимали — Яковлев умрёт. —Может тут и правда ничего нет? — будто прочитав мысли Кузьмина, между прочим интересуется Баранов, не особо то и стремясь получить ответ. —С чего вдруг? — на секунду отвлекается Павел, дабы послушать хоть какие-то аргументы в сторону своих подозрений, потому что сам никаких доказательств, подтверждающих эту теорию, не видит. —Всего лишь предположения, но, возможно, он приходит в эту квартиру только лишь потрахаться, это квартира выглядит довольно пыльной, — высказывает своё предположение Вова, при этом иногда проходясь взглядом по пыльным поверхностям и пустующим полкам. —Не думаю. Один из наших следил за ним на протяжение долгого времени, каждый раз он выходил и заходил именно в эту квартиру, — опровергает предположение Вару Павел. —Такими темпами ты его просто убьёшь, никакой выгоды, — подмечает Баранов, немного приспуская очки, дабы взглянуть в глаза Яковлеву. Тот же, поймав на себе презирающий взгляд, в ужасе отдёргивает голову и, уже собираясь кричать и звать на помощь, тут же замолкает, дабы не ощутить повторный ожог от паяльника. Пик прикрывает глаза и устало вздыхает. Казалось, будто и выходов не было, кроме как выполнить условия договора Эммы и послушно подчинится такому неприятному ходу событий. Но Павел был бы не Павлом, если бы не хотел найти выгоду в любом его и общественного действия. Яковлев был не из бедных, его состояние огромно, и Паша просто не мог упустить такую золотую жилу. Плюсом шло то, что Вячеслав много знает о Климове — близком друге и товарище Лидера, и по совместительству пропавший без вести бандит, владеющий ценной информацией. На ум вообще ничего не приходило, не только то, как вынудить побольше денег и дополнительные знания о Климове, но и где сейчас в принципе может находиться пропавший. —Знаешь, Свинья, Арсений милый мальчик, — Яковлев замёр в холодном поту, как только расслышал имя сына. Мужчина медленно поворачивает голову в сторону Вовы, что сейсас непринуждённо мотает ногой и рассматривает свои ногти на руках. —Да и мать у него женьщина неплохая, хоть и с оговорками, —усмехается Вару, после чего встаёт с кровати и медленно, почти что вразвалочку Баранов приближается к Яковлеву. —Будет не очень хорошо, если с ними что-то случится, ведь так? Эти слова пробирают до дрожи. Вячеслав в ту же секунду откинул все предрассудки, задумываясь о жизнях тех, кто был ему по-настоящему дорог, не смотря на его измены, безответственное поведение с его стороны и многое другое. Но он всё ещё любил их всех, как бы не обманывал и не заставлял страдать. Они не заслуживают подобного. Лучше он разориться, лучше умрёт, но он никогда бы не подставил под опасность их жизни. Эти мысли Яковлева выглядели так мерзко и лицемерно. Мужчина обманывал не только свою родню, но и себя самого, когда снова брал проститутку и изменял своей жене, или когда он снова врал кому-то из детей, что это их мама его выгоняет, а не он бросает их всех. Он просто лжец, но за это он себя и ненавидит. Вячеслав не чувствовал подобной ненависти к себе, когда только начинал измены, долги, но сейчас, он призирает себя за это, винит. Может быть, если бы он немного раньше задумался о этих самых детях, сейчас бы не ставил на кон их жизни, если бы не связался с Климовым, он бы сегодня не умер, если бы он был немного рациональным и более задумывающимся о последствиях, то возможно... —В "Преступление и Наказание" и в "Мастер и Маргарита" лежит около тридцати штук, это в каждой, а под ковром лежит пятьдесят тысяч, около того, — заключает Яковлев, тяжело вздыхая и вглядываясь в даль, задумываясь, а что же будет дальше. Вячеслав не обманул. Все деньги в названной сумме лежали именно в этих местах. Вова недовольно фыркает, видимо, не дождавшись благодарностей от Лидеры, которые, по его мнению, должны были выражаться активно и в огромном количестве. Баранов садится обратно на место и, хихикнув самому себе, гордо задирает голову, обдумывая всю свою красоту и ум. —Чтобы ты без меня делал? — с довольным лицом задаёт риторический вопрос Вару. —И правда, проблем было бы меньше, — весело шепчет себе под нос Павел, на что Вова обиженно фыркает, признавая ничью в их маленькой "битве". Через время от Вячеслава послышались ещё пару крупных сумм и их местонахождение в квартире, но дальше он ничего уже не мог сказать. Видимо, Пик обчистил уже всё. На удивление, не смотря на не особый приятный вид помещения, денег было много, даже очень. Паша в голове отмечает галочку в списке задач. Дело осталось за малым: разузнать о Климове и решить, жить мужчине или нет. —Климов. Знакомо? Яковлев сначало растеряно бегает взглядом по комнате, пытаясь понять смысл фразы. Что-то знакомое звучало в фамилии, что-то отдалённо приближённое. В голове мужчины возродились пару картин. Только недавно он выпивал с названным и обсуждал ценность долгов. Вячеслав знал, что тот бандит, но никогда не мог даже представить, чтобы этот "бандит", с которым он хорошо общался и имел дружеские отношения, мог подставить его, и из-за него он сейчас привязан к стулу, а жизнь его висит на волоске от смерти. —Неужели он? — фраза звучит отчаянно настолько, что даже самый бесчувственный человек, почувствовал, хоть и каплю, но настоящую, непреодолимую безысходность, что омрачает весь мир, заставляя задумываться о правильности своих действий. —Нет, он ни причём. Он пропал, — после этой фразы Павла, безысходность тут же вылетает из приоткрытой форточки и пускает на своё место обыкновенное недопонимание ситуации. Вячеслав на мгновение даже выпал из реальности, будто сказали, что пропал не просто неплохой товарищ и собутыльник, а один из его детей. Но он тут же возвращается обратно, начиная ощущать непреодолимую злобу на всё вокруг. Что он им сейчас скажет? Хотелось поставить этих двоих бандитов на место. Хоть никто из этих двоих и не обвинял Вячеслава, но почему-то воспринял он это именно так. —Ладно, начнем с простого: кем он тебе приходится? — прямо спрашивает Пик, не давая Яковлеву и шанса на какой-либо контроль ситуации или возможность задавать вопросы. —Никем, иногда просто вместе выпивали, — Вячеслав приостанавливается, будто понимает, что умалчивать что-либо будет плохой идеей, — я взял у него в долг... Со стороны Вовы слышится еле слышный смешок. Положение мужчины выглядело в его глазах настолько жалко и никчёмно, что что-то скрутилось неприятным комком отвращения. —Это я знаю, но, думал, что вы более близки, — Пик кашлянул, осознавая двусмысленность этих слов, — в плане деловых отношений. И где же была ваша последняя встреча? —В баре с внешней стороны у главного вокзала, бар там один, улицу не помню. Это было недели две назад, может больше. Мы тогда ни о чём особо и не говорили, лишь просто поздоровались, перекинулись пару словами и у... Мужчина резко запинается. Его зрачки уменьшаются до невообразимых размеров. Яковлев вскидывает голову к потолку, пытаясь всеми силами восстановить дыхание. Иногда у него бывают приступы, сердечная недостаточность, как никак. Но в этот раз знакомая ему в висках боль была намного, намного внушительнее. Он пытается схватиться за сердце, будто тем самым сможет как-то перекрыть поток этой агонии, но его руки привязаны к стулу, что делает его конвульсии ещё страшнее. Видимо, всё закончится не так уж и плохо. Он умрёт не от рук грязных и в плоть прогнивших бандитов, а от банального, будто в каких-нибудь дешёвых драмах, сердечного приступа. Глаза, несколько секунд ранее уставленные в одну точку на потолке, начинают медленно, совсем непринуждённо закатываться назад, будто это обыденный обморок, случившийся от переизбытка кошмарных событий вокруг. Мужчина последний раз вдыхает воздух в грудь, падая замертво на спину стула. "Лёгкая" смерть. *** —Ох, Феликс, я настаиваю. Ты в таком состоянии точно дойдёшь? — беспокойно интересуется Зонтик, мягко укладывая руку на плечо друга, расплываясь в нежной улыбке перед своим товарищем. —Захар! А я настаиваю, чтобы ты не тратил на меня столько времени! Я и так доставил немало проблем, знаешь ли! Я сам дойду! Тебе вообще домой надо бы по быстрей, мало ли, дождик пойдёт! Два парня медленно шагают по асфальту вдоль дороги, приближаясь к развилке. Не смотря на прошлый инцидент, одноклассники вели себя как ни в чём не бывало, будто это и правда самый обычный день, которые они проживают каждый раз, просыпаясь утром в своей кровати. Даже не смотря на не до конца засохшие дорожки слёз на глазах Феликса, друзья всё ещё не обращали на это внимание, пытаясь вести себя тактично и вежливо, хоть каждому сейчас очень нужно побыть одному. Правда, от совместной прогулки до своего дома Феликс отказывался не по вышесказанной причине, а по более тонкому чувству, почти что незаметному. С одной стороны это было некое смущение, присущие скорее пятикласснику, который первый раз держит симпатичного сверстника за руку, а с другой незаметное, но всё ещё ощущаемое чувство вины, за причинённые неудобства, или скорее за своё слишком открытое поведение, показ своих страхов и переживаний, будто это что-то неправильное или неприемлемое, хотя это вовсе было не так. Но Феликсу от этого лучше не становилось, ему всё ещё было стыдно смотреть в глаза Захару, хоть он и всячески пытался демонстрировать своё простое отношение к раннее случившейся ситуации. Приятный уличный ветерок слегка дул в лицо, развеивая пряди волос на ветру и заставляя нос смешно морщится от небольшой щекотки в районе физиономии. Листья на деревьях легонько покачивались, ни куда не торопясь, а лишь медленно, спокойно, будто отдаваясь потоку воздуха. Вдоль аллеи, что находилась на одной стороне развилки, а на другой всё ещё продолжались многочисленные киоски и нескончаемые шаги в пункт назначения, было видно мало людей, видимо, многие уже давно не ходят в такую рань куда-либо, отсиживая последние деньки весны дома, готовясь к долгожданному лету и каникулам, а ещё многие как раз-таки находятся в этой ненавистной школе, мечтая о тёплых неделях и беззаботном время провождение. —Так, ну всё! Я пошёл! Как только приду — позвоню по стационарному! — после этих заявлений рассказ всё ещё продолжался, но его уже не было слышно по причине быстро отделяющегося Феликса, который даже не заметил, как диалог превратился в монолог. Зонтик даже и заикнуться не успел, как всё уже решили за него. Оставалось лишь поддаться воле судьбы и вяло шагать по направлению к своей улице. Зонтик, по пути разглядывая асфальт под ногами, не осмелясь поднять голову вверх, всё ещё раздумывал над словами Феликса: "Я и так доставляю много проблем!" Может ли Ковалёв задумыватся о своей проблематичности, пока рядом с ним ходит сын бандита? Захара всегда мучил этот вопрос, да и в принципе его статус в обществе, который почти никто не знает. "Сын бандита". От одного произношения Зонтика бросало в дрожь, будто этим клеймом, которым он сам себя и наделил, омрачняется вся его судьба. Иногда хотелось заявится к матери со словами: "Как ты умудрилась сделать такой выбор?!", но даже и заявится не к кому. Мать Захара давно спилась, как рассказывал отец, и это единственное что Климов знал. Возможно, он был бы сейчас не против оказаться рядом с матерью-алкашкой, чем засыпать с мыслью о том, что его жизнь под угрозой. Иногда в голове Зонтика просыпались светлые мысли, говоря о том, что он ни в чём не виноват, но чувство вины за поступки отца тут же перегораживало весь поток этих "просветлений". Когда Захар лежал в кровати, он всё-таки позволял себе задуматься о будущем, где отец был бы обычным, среднестатистическим алкоголиком, была бы его жизнь лучше? Или чувствовал ли он этого себя в безопасности? Но даже при таком раскладе обстоятельств, Климов не мог давать стопроцентную гарантию того, что жизнь его была бы проще. "Лучше бы отца не было!" С такой мыслью Зонтик пинает первый попавшийся камень. Поддавшись своему детскому "я", Захар продолжил с удовольствием пинать ни в чём не провинившийся минерал. Это будто затуманивало его разум, такое простое действие и правда расслабило Захара, и парень смело делает вывод о том, что прогулка по городу путём избиения камня будет выигрышным вариантом, чем возвращение домой и самокопание. Прибывая в затуманенном состояние, Захар явно пожалел, что не взял с собой наушники и плеер. —Ой, — произнёс сам себе под нос Зонтик, — а мне теперь куда? Климов был готов удушить сам себя за свою безответственность и беззаботность. Завести себя непонятно куда, пока занимался невесть чем — было на удивление до ужаса банально, но до таких же мурашек правдоподобно. Захар мог ещё долго заниматься самобичеванием, но резкий холодок по коже заставил школьника впасть в сильнейшую тревогу. Пытаясь привести мозг в порядок, парень начал осматривать округу и, к его счастью, заметил знакомый переулок между домами. Именно он вёл к знакомой ему развилки. Тревога спала, а брань в сторону себя потихоньку начала остывать, пуская на своё место более рациональные мысли. Зонтик даже был рад, что всё обошлось. Немного пройдя между домами, в ноздри ударил резкий запах. Захар никогда не чувствовал подобного, кроме как в мясных магазинах, ну, или на крайний случай — рядом со свалкой. Но Климов не стал придавать этому значения, ведь неудивительно, люди часто скидывают в такие места мусор, не желая доходить до ближайшей мусорки. Но, к сожалению, запах шёл не от мусора. Сердце будто замерло, а лёгкие отказались работать. Челюсть была готова отвиснуть, но её прикрыли две руки, перекрывающие пронзительный крик. Картина, что сейчас предстала перед школьникам, была незнакомой ему, по просту кошмарной, единственное, как сейчас мог отреагировать организм парня — это поддастся шоку и незамедлительно упасть на колени, вызывая дичайшуй боль, хоть и незаметную на фоне остального шока. Организм будто остановился, лишь остался условный рефлекс отрицания, в виде медленных покачиваний головой влево-вправо. Труп отца валялся безжизненной тряпкой на дороге. *** Школьник, витая в облаках, даже не заметил, как за его спиной кто-то начал шептаться. С одной стороны, он и правда ничего не замечал, с другой, занимался самообманом. Скорее всего это была группка хулиганов со школы, которые издевались над ним сегодня днём. Феликса, на самом деле, нельзя было назвать "изгоем класса". В какой-то степени, он даже был душой компании и любимцем среди активистов, но это не отменяет того, что одноклассники им яро пользовались. Они прикрывались словом "друзья", подразумевая за этим выражением совсем не то, о чём предполагал Ковалёв. Возможно, школьник думал, что смысл этого слова в том, что они готовы с ним остаться при любой ситуации и помочь, но на самом деле это означало: "Мы воспользуемся тобой и уберём из нашего круга общения, когда ты нам станешь не нужен." У каждого ведь своё понимание "друзей", но у этих людей она была именно таким. Раздумья Феликса резко прерывает чья-то прохладная рука на плече и звонкий голос. —Ох, Феликс, давно не виделись! Ты ведь не сильно обижаешься? — это был один из тех ребят, что задирали Феликса чуть ранее. На удивление, его интонация звучала дружелюбно, на что Ковалёв сразу же повёлся. —Ну, не знаю на счёт обид, было и правда неприятно... А ты что-то хотел? — Феликс неловко отводит взгляд и незаметно пытается убрать руку собеседника с плеча, чувствуя себя некомфортно. —Да нет... Просто так, поговорить. Машка! Иди сюда! — к двоим мальчишкам подбегает высокая девочка с длинным хвостом и пёстрыми зелёными глазами, натянувшая саркастичную улыбку. —А ты слышала, что у нас на заднем дворе школы кошек мёртвых нашли? Вроде серые, а одна белая... Феликс остановился. Его зрачки сузились, а разум пытался принять сказанные слова. По описанию он точно понимает, это те кошки, которых он каждую неделю кормил. Ковалёв быстро хлопает глазами, всматриваясь в свою обувь. —Это же те... Которых я кормил... — голос парня явно дрожит, предвкушая будущие слёзы. Со стороны послышался неприятный гул и завывание. Они сказали это не просто так, они это знали. —А ведь учителя говорят, что они умерли от отравления... Не уж то это ты их убил, а, Фель? — жестокие, мерзкие слова, пробивают мысли, впиваясь в уши, заставляя руки трястись. Всю грудь распирало от навязчивого чувства вины, а глаза начали окантовываться хрусталиками слёз. —Вы только посмотрите! Наш Феликс — убийца котов! Нет. Котоубийца! — гадкий смех бьёт по ушам, заставляя чувствовать себя ещё более униженным и виноватым. Какая-то из задир подаёт сигнал, дабы окружить Ковалёва. Одноклассники, как голодные животные, готовые наброситься на жертву в любой момент, выжидающими реакции глазами смотрят на Феликса. Они ждут. Ждут чтобы окончательно довести мальчика. —Котоубийца! —Котоубийца! —Котоубийца! Каждый возглас слышится с разной стороны, при этом ударяя по мозгам больше предыдущего возгласа. —Нет-нет! Вы всё не так поняли! Я просто хотел помочь... Я... Я... — школьник начинает задыхаться, пытаясь сдержать поток слёз. Он плачет не из-за издевательств, он уверен — это его вина. —Простите меня пожалуйста! Прошу вас, простите! Извините меня! Простите.... Я не хотел... Юная психика не выдерживает, заставляя испуганно бежать в направлении к себе домой. *** —Пошёл нахуй! Вару хлопает входной дверью со всей выручкой в сумке (Пик иногда задавался вопросом о наличие дна у этой сумки) и, выйдя на лестничную площадку, не сдерживаясь начал покрывать Пашу матом, что сейчас переминался с ноги на ногу, иногда поглядывая на зеркало в прихожей, тяжело вздыхая, будто принося соболезнования самому себе. Как только Яковлева настал сердечный приступ, Вова начал тут же бранить Пика за безответственность и изощрённые способы пыток, которые оставили следы, то бишь прикрыть это как случайный случай не получится. Паша же, видимо, больше не в силах выдерживать придирки "жёнушки", начал кидать ответки и обвинять во всём Вару, мол, если бы он не стал прыгать через голову, пытаясь быть в курсе всего плана и делать всё по-своему, то проблем было бы меньше. Так они оба и рассорились, начиная с аргументированных предъяв, заканчивая уже личностными оскорблениями и криками в пустоту. Но сложилось всё так, что у Вовы нашлось больше аргументов и обвинений, чем у Паши, что под конец, просто пепелил взглядом пол, будто резко возненавидев невинный паркет. Когда уже и у Баранова закончились какие-либо внушительные речи, он, яростно перед этим ругнувшись, запихал всю прибыль в сумку, лишь оставив большую сумму на попечительство Пика, фыркнув, громко хлопнул входной дверью, перед этим заявив что-то по типу: "Свет и дверь!" Кузьмину же ничего не оставалось, как закрыть глаза трупу Вячеслава и, усевшись на то самое кресло, набирать по телефону нужный номер, про себя выговаривая цифры. Бегать за Вовой вообще не хотелось, учитывая то, что сейчас в квартире безжизненным грузом валяется одна большая улика против них. Павел обычно не занимался чисткой подобного, для этого были свои люди и методы, которые, к сожалению, иногда не могли выйти на связь, и уж тут Пику приходилось закатать рукава. В мыслях прокручивая лишь одни мольбы о том, что сегодня его избавят от грязной работы, он чуть ли не залыбился, когда из трубки после продолжительных гудков послышался знакомый голос. —Ага, привет, нужна помощь, ага, с собой еще пару людей возьми. Нет, работы немного, — поговаривал Пик указания, немного отодвигая шторы вглядываясь в силуэты за окном, что мелкими пятнами мелькали на дорогах, но силуэт с ярко-зелёными волосами, выделяясь одним разноцветным пятном у подъезда, Павел явно узнал. Огни всё отчётливее виднелись в глазах Вару, и это были уж точно не огни увлечённости. Баранов просто пылал от злости и обиды разрастающиеся в нём, от которых желанию закурить было ещё сильнее. И, не став перечить внутренней привычке, он невольно поджигает одну из сигарет, вглядываясь в вид в округе, лишь бы отвлечь себя от мысли о недавней ссоре и нагрянувшей мигрени, отдающая пульсацией в висках и неудержимым желанием приснуть где-нибудь за кустом, надеясь на смягчение боли. Увидев знакомую машину, Вару невольно вспоминает Пашу, но тут же фыркает и, бросив сигарету, ругает себя за слишком частое упоминание Пика у себя в мыслях. Вова недовольно потопал в сторону машины, наплевав на какое-либо ожидание. Приблизившись, рывком открывает дверцу машины и усаживается, тут же сложив руки на груди и в попытках испепелить взглядом проходящих мимо машины людей. Это продолжалось недолго, пока Вару не вскрикнул: "Блять!" В машину резко врывается Павел, на что получает резкий удар в плечо от Вовы. —У тебя привычка врываться?! — вопрос Вару остаётся не закрытым, так как Пик отвечает на совсем другой вопрос. Только сейчас Баранов замечает, что тот говорит по телефону, а после обращения "Эмма", ему всё сразу становится понятно. Вова пытается вслушаться в разговор и, как тот понял, Пик отчитывался и соглашался на счёт встречи. Вару тянет воротник Паши на себя и произносит что-то невероятно тихо. Но, благодаря знанию великого русского языка, Кузьмин спокойно смог прочесть по губам: "Пошли её нахуй." Но, при всём желание, Павел не успевает это сделать, так как трубку скинули. Тяжело вздыхая, он без лишних слов заводит машину, даже не афиширую куда они едут, что возмутило "жену". Только успев заикнуться о своих новых претензиях, Вару резко замолкает, вспоминая обещанный бойкот в сторону Пика. Всю дорогу Баранов молчит, даже не вглядываясь в виды за окном и не выбрасывая немного глупые анекдоты. Но как только те пересекают первый квартал, Вова не выдерживает и подрывается, заставляя Пика остановить машину. —Нет! Я так не могу! Я должен выйти перекурить, с тобой невозможно рядом находиться! — заявляет Вару и быстро выходит из машины, а в последствие спотыкается, пытаясь как можно пафосней покинуть Павла, на что Паша из последних сил сдерживает смех. Оба пиковых выходят из машины, один в обиде и с непреодолимым желанием покурить, а второй просто составить компанию и проводить свою "жену" между домами, сохраняя его безопасность. Но даже на таком маленьком расстоянии успевают поссориться и обсыпать друг друга оскорблениями. Но все ссоры резко прекращаются, меняясь на ступор. Мальчик с неественными голубыми волосами, видимо, покрашенными, склонил голову над трупом мужчины, самозабвенно рыдая. —Паш... Это случайно не Климов?