***
— Мне все еще нужны чернила и пергамент, — Маркус нацарапал еще одну строчку в своем списке покупок, и Кассий вздохнул: «Почему ты говоришь нам об этом сейчас? Мы купили наши всего десять минут назад». — Я забыл. Мои мысли были заняты, — Маркус нахмурился, а Адриан хихикнул — Я чувствую тебе хорошо. Эта молния украла твое сердце и то немногое, что осталось от твоего разума. — Ха, как будто ты не думаешь о том же, — упрямо возразил Маркус и пожал плечами, — это хорошая метла, я признаю. Но я не стану тратить целое состояние на то, что мне не пригодится после седьмого курса. Маркус фыркнул и снова с тоской посмотрел на магазин квиддича, на его лице появилось страдальческое выражение. Адриан собирался оттащить его прочь, когда его взгляд упал на гриву черных как смоль волос, которые он так хорошо знал. — Это Поттер. Что она делает здесь, бродя в одиночестве? У девушки нет чувства самосохранения, — Кассиус цыкнул, и он кивнул, искренне соглашаясь. Ноги сами вели его к ней, несмотря на стоны и мольбы Кассиуса. — Приятно увидеться с тобой здесь, Котенок, — протянул он, заметив, что теперь она стала выше. Макушка ее головы доходила ему до подбородка. Это было не единственное, что изменилось за лето. Она потеряла всю детскую мягкость, которая была у нее раньше. Черты ее лица изящно выделялись, высокие скулы стали более рельефными, а глаза лани казались больше. Другие вещи, казалось, тоже развивались, ее маггловский наряд свидетельствовал об этом. Но он определенно не собирался думать об этом. — Пьюси. Я не могу сказать, что это приятно или доставляет удовольствие. Чего ты хочешь? — выражение ее лица было недоверчивым, и он ухмыльнулся. Его взгляд упал на книгу гаданий в верхней части пачки, которую она держала, и он ухмыльнулся: «Предсказания? Почему я не удивлен. Вполне подходит для умственно отсталых людей». Она прошипела, напомнив ему его любимое прозвище: «Я не глупая!» Он поднял руки: «Разве я сказал, что это ты? Гадание предназначено для людей, у которых есть зрение, чего нет даже у Трелони, или…» — он указал на нее, наслаждаясь двумя изумрудными шарами, пронзающими его. — Или что, скажи на милость, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Или для ленивых людей, которые не могут усердно работать и получать свои оценки честно. Но кто я такой, чтобы судить? Я просто выбрал арифмантику, руны и уход за магическими существами по выбору, — он указал на себя, и она в ужасе уставилась на него. — Ты… — прохрипела она. — Слишком идеальный, Котенок. Дело не только во внешности или навыках игры в квиддич. Что ж, было приятно снова с тобой поговорить. Скоро увидимся, и позволь мне напомнить тебе, будь осторожны, чтобы не пострадать до начала занятий, нам все еще нужно свести счеты. — Я покажу тебе. У меня будут оценки лучше, чем у тебя, и я снова побью тебя в квиддиче, — холодно пообещала она, и он поклонился, одарив ее своей приводящей в бешенство кривой улыбкой. Не оглядываясь ни на секунду, он ушел. Если бы он обернулся, то увидел бы, как ее плечи опустились в знак поражения, когда она уставилась в свою книгу предсказаний.***
Адриан вздрогнул, услышав смешки Малфоя. Он все еще плохо себя чувствовал после инцидента в поезде. Холод был невыносим, и это удушающее чувство печали и надежды было тем, что он так отчаянно хотел забыть. О чем думал Фадж, приводя этих монстров в школу, полную беззащитных детей? — Она упала в обморок, как жалкая предательница крови. Подождите, но Поттеры — предатели крови, — Малфой похвастался громче, убедившись, что его голос донесся до намеченной цели. Он заметил, как напряглась ее спина, но она не ответила на его вызов. — Сядь, Драко, — Адриан посмотрел на альбиноса, подняв бровь без всякого выражения. Малфой вопросительно посмотрел на него, и он кивнул в сторону своего места. Он неохотно сел и повернулся к Паркинсон, которая цеплялась за его бок, как ножи за золото. — А потом этот несчастный профессор спас ее шкуру. Подожди, пока мой отец не услышит об этом. Почему он выглядит больным? Не забыть его старую, вонючую одежду, — протянул он, и гарпия похлопала его по плечу и захихикала. — Твой отец ни о чем не услышит, — голос Адриана стал ледяным, когда он тщательно нарезал курицу, не поднимая головы или голоса. — Но… Пьюси… — Я сказал, что ты заткнешься и будешь есть свой ужин молча, как цивилизованный волшебник. Никто не хочет тебя слышать, не сегодня вечером. Прочти номер, Драко, и хоть раз веди себя как мужчина, — добавил он, и за столом Слизерина воцарилась тишина. — Спасибо. Я собирался ударить его, — пробормотал Маркус себе под нос. — Ты не единственный, приятель, — сокрушался Кассиус, — я не могу пережить дементоров и ужасное поведение Малфоя одновременно. Адриан небрежно кивнул, его глаза были прикованы к спине Поттер. Она казалась… встревоженной.***
— Мне неприятно это признавать, но я думаю, мы должны поблагодарить Драко Малфоя за то, что он спас нас, — посетовал Кассиус, когда они прижали шарфы ближе к лицам. — Но теперь Вуд подумает, что мы трусы. Как ты можешь быть таким счастливым? — огрызнулся Маркус, не сводя глаз с неба, хотя они ничего не могли видеть. — Пусть он думает все, что хочет. Я не собираюсь замораживать себя только для того, чтобы заставить твою пассию уважать тебя, — бросил Адриан в ответ. — Не говори мне… — выдохнул Кассиус и буквально замер. Орда дементоров материализовалась и начала окружать игрока. Ловца, одетого в красно-золотые одежды. — Милосердие Мерлина! — прошептал он, его сердце почти разрывалось от страха. К его изумлению, она упала со своей метлы и начала кружиться вниз. Трибуны наполнились криками, но он их не слышал. Его глаза не отрывались от маленькой фигурки, несущейся к земле с безумной скоростью. Он развернулся, ища Дамблдора, и задрожал, увидев выражение его лица. Да, ему лучше разозлиться и начать действовать. Он поднял свою необычную палочку и что-то пробормотал себе под нос. Спуск Гарриет был остановлен, и ее неподвижное тело мягко коснулось мокрой травы. Адриан сжал руки в кулаки. Он не был уверен, что его сердце выдержит все это давление, проклятого Фаджа и его глупых советников.***
— Риан, пожалуйста. Только не снова, — Кассиус схватил его за рукав, когда он собирался покинуть общую комнату. — Касс. Что ты делаешь? — он изобразил безразличие, пытаясь оттолкнуть своего лучшего друга. — Я знаю куда ты собрался. Я беспокоюсь о тебе, приятель. Эта одержимость Золотой девочкой вредна для здоровья, и я боюсь, что ничего хорошего из этого не выйдет. С ее безумными приключениями и все такое, — Кассиус был настроен решительно и похлопал его по плечу. — Кто сказал что-нибудь о Поттер? У меня назначено свидание с Чанг, а из-за тебя я опаздываю. Почему, Касс, я думал, что ты мой друг, и вот ты портишь мне веселье, — он ухмыльнулся, когда его друг выглядел ошеломленным. — Но… ты и… По… Чанг! Ты теперь встречаешься с Чанг? — пролепетал он. — Почему ты удивлен? Разве ты не видел, какие взгляды она посылала мне в прошлом году? Ты знаешь, что я джентльмен, я больше не могу выносить ее страданий, — Адриан вздохнул, и его приятель смягчился. — Х… хорошо, если это то, чего ты хочешь. Он поправил свою мантию и широко улыбнулся: «Конечно, знаю. Не жди меня. Я не знаю, сколько потребуется, чтобы удовлетворить леди, ты же знаешь, насколько любопытны когтевранцы». Кассиус ахнул, подмигнул и быстро ушел. Он убедился, что его дезиллюминационные чары действует надежно, прежде чем войти внутрь. Он действительно хотел, чтобы у него был надежный двойник. Что, во имя Салазара, он там опять делал? Это увлечение девушкой определенно переходило в одержимость. Слова Кассиуса были верны. Гарриет Поттер доставляла неприятности, более того, он ей не нравился. Не стоит забывать, что она, по-видимому, была наполовину Блэк, следовательно, сумасшедшей и определенно не в себе. И потом, он был Адрианом Пьюси, парнем мечты каждой девушки Хогвартса. Итак, почему он мучил себя и тратил свое время на кого-то, кто не дал бы ему шанса? Его глаза заметили что-то зеленое рядом с волосами цвета воронова крыла, разметавшимися по белой подушке, и его сердце замерло. Его подарок, игрушка-василиск, которую он подарил ей в прошлом году в шутку, свернулась калачиком рядом с ее головой. Поэтому она сохранила его. Мягкая улыбка появилась на его губах, и ноги понесли его дальше в комнату. Он склонился над ней, изучая ее расслабленные черты. Она выглядела умиротворенной во время сна; однако его глаза заметили пятна слез на ее щеках. Она плакала. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, что произошло ранее в тот день. Он был уверен, что она не пострадала, по крайней мере, физически. Дамблдор позаботился об этом. Это были чертовы дементоры? Он ахнул, конечно! Учитывая ее прошлое, он не хотел представлять, какие воспоминания принесет ей любая встреча с дементорами. Он стиснул зубы, так сильно желая обхватить руками шею Фаджа и безжалостно сжать. Увы, он не мог. Но было кое-что, что он определенно мог сделать. Не дожидаясь больше ни секунды, он развернулся и поспешил к своему следующему пункту назначения. Профессору Люпину лучше не спать. Адриан был не очень осторожен, когда бежал к двери, поэтому он не заметил озадаченных зеленых глаз, пристально смотрящих на место, которое он только что освободил. — Клянусь, мне кажется, что здесь кто-то был, Рэй, — прошептала она маленькому василиску. — Тебе просто приснился сон, Гарриет, здесь никого нет, — он вздохнул сонным голосом — Нет, я уверена, что на этот раз я права. Я почувствовала то же самое в ту ночь, когда нашла тебя лежащей в моей постели Рэй высунул язык и понюхал воздух: «Это действительно пахнет, как тот белый двуногий мерзавец, который чуть не задушил меня в своем кармане». Гарриет тайком улыбнулась. Да, это было то, что сделала бы белокурая угроза, с которой она была хорошо знакома.***
Дыхание Гарриет стало затрудненным, когда она изо всех сил старалась стоять спокойно. — Молодец, Гарриет, ты стала лучше с тех пор, как мы начали в первый раз, — с гордостью похвалил профессор Люпин, но она не чувствовала себя лучше. Ей нужно было создать Патронуса, если она хотела выжить в этом году. Даже Оливер Вуд, абсолютный фанатик квиддича, колебался между верой в ее навыки и страхом проиграть еще один матч. — Но это еще не материальное, — она нахмурилась. Люпин был ошеломлен самоуничижением в ее голосе. — Гарриет. Патронус — одно из самых мощных защитных заклинаний, известных волшебникам. Способность создавать бестелесного — это подвиг, недоступный некоторым аврорам. Тебе следует быть проще к себе. Гарриет опустила глаза, чувствуя себя оскорбленной. Она не была тщеславной или гордой; ей нужно было овладеть этим заклинанием, потому что она боялась. Она не хотела снова слышать дементоров в своей голове. Слышать мольбы своей матери, а затем… Она покачала головой и решительно посмотрела на своего наставника: «Снова». Люпин мгновение смотрел на нее, вероятно, взвешивая свой следующий шаг, затем вздохнул: «Я понимаю, почему ты так сильно хочешь дать отпор дементорам. Просто будь снисходительна к себе. Ты напоминаешь мне другого ученика, который попросил меня научить его заклинанию несколько дней назад, ему, казалось, не терпелось овладеть им» — он улыбнулся ей сверху вниз, и ее глаза сузились. — Кто-то еще просил выучить Патронуса? — спросила она в замешательстве. — Да. Я не знаю его причин, но он не остановится, пока не добьется успеха. Гарриет ахнула, а профессор ЗОТИ усмехнулся: «О, не делай мне такое лицо. Он на два года старше тебя». Если его целью было заставить ее чувствовать себя лучше, он с треском провалился. Демон соперничества, живущий внутри нее, поднял свою уродливую голову, когда она холодно сказала: «Снова».***
Гарриет вздохнула, следуя за Роном в Большой зал. Казалось, с Золотым трио покончено навсегда. Ее друг не переставал указывать пальцем на Гермиону, обвиняя Живоглота в том, что он положил конец никчемной жизни Коросты, а Гермиона не переставала защищать своего питомца. Она была зла на брюнетку за то, что та побежала к МакГонагалл и сообщила ей о самой ценной вещи, которую она когда-либо получала. Она потеряла свою «Молнию» еще до того, как смогла ее попробовать. К сожалению, сейчас она должна расстаться со своим другом, так как у них было два разных занятия. — Почему ты не пошла со мной на прорицания? — простонал Рон, и она покачала головой. — Потому что я должна проявить себя. Я никому не позволю думать обо мне хуже, — возмущенно заявила она. — Но… Руны и арифмантика? Ты превращаешься в Гермиону. Гарриет улыбнулась и похлопала его по руке: «Эй, в учебе нет ничего плохого. И потом, у меня нет ни таланта, ни терпения для прорицаний. Я была удивлена арифмантикой, это почти как математика. Что касается рун, то это действительно интересно. Я бы хотела, чтобы ты сменил свои факультативы, как я». — О нет, большое тебе спасибо. Мне очень комфортно там, где я нахожусь. Гарриет покачала головой. Рон был безнадежен. Его лень не имела себе равных. К счастью, она получила ранний звоночек, даже если источником был Адриан Пьюси. Когда ее глаза искали его среди соседей по дому, она напряглась. Он что-то объяснял Дафне Гринграсс. Слизеринская красавица прижималась к нему, казалось, поглощенная какой-то ерундой, которую он говорил, и она почувствовала гнев. Ей ни в малейшей степени не нравилась картина, которую они представляли вместе.***
На следующий день Гарриет спустилась в Большой зал в окружении большинства своих гриффиндорских однокурсников. Казалось, все согласились с тем, что «Молния» заслуживает, своего рода, почетного караула. Когда она вошла внутрь, головы повернулись, а глаза вылезли из орбит. Люди с других столов подошли, чтобы поближе взглянуть на самую чудесную метлу, которую когда-либо видел Волшебный народ. Оливеру Вуду доставляло удовольствие дразнить Флинта, и ярость в глазах капитана Слизерина по квиддичу наполнила ее удовлетворением. Она знала, что за большинством их коварных тактик стоял именно он. Так ему и надо было. Адриан Пьюси замер, рассматривая новую метлу, и она самодовольно ухмыльнулась. Она не могла дождаться их следующего матча. Глаза Малфоя сузились, когда он подошел посмотреть, и она, затаив дыхание, ждала, когда этот дурак снова сядет в лужу. — Ты уверена, что сможешь справиться с Молнией, Поттер? Это может быть слишком для такой девушки, как ты. У него даже нет парашюта. Зная, как сильно ты любишь целовать траву, мне действительно жаль тебя, — он усмехнулся. Ее глаза восторженно блуждали по его заостренному лицу, когда она хихикнула: «Жаль, что я не могу подобрать тебе другую пару рук, Малфой, может быть, тогда ты поймаешь снитч». Все громко рассмеялись, и он зашагал прочь. Ее глаза снова встретились с Пьюси, и он подмигнул. Она нахмурилась, глядя на него.***
Гарриет пронеслась мимо Чанг, волнение наполнило ее вены, когда она нырнула с головокружительной скоростью. По странной причине она возненавидела красивую брюнетку. Она видела, как она строила глазки некоторым «красивым» мальчикам, и презирала ее за это еще больше. Она терпеть не могла девушек, которые полагались на свои женские уловки, чтобы получить то, что они хотели. Со злобной усмешкой она сомкнула ладонь вокруг своенравного снитча и высоко подняла руку. Когда она повернула налево и начала спускаться, она услышала крик Чанг. Посмотрев вниз, три дементора смотрели на нее снизу вверх. Недолго думая, она взревела: «Экспекто Патронум!» Ослепительный свет вырвался из конца ее палочки и… Еще один похожий свет исходил от трибун; он имел форму… огромного волка. Прозвучал свисток мадам Хуч, и трибуны Гриффиндора взорвались аплодисментами. Она была уверена, что Вуд тайно плакал, однако она не хотела смущать старшего мальчика, он хорошо справлялся сам. Когда она возвращалась на землю, ее на некоторое время поглотила ликующая толпа. Профессору Люпину каким-то образом удалось догнать ее. Он странно улыбнулся и прошептал ей на ухо: «Молодец, Гарриет, это был настоящий Патронус. Вы оба были великолепны». Она уставилась на него, разинув рот: «Кто…», но ее прервал голос Макгонагалл, отчитывающей Малфоя и его подхалимов. Что ж, это был очень прекрасный день.***
Адриан был на грани совершения убийства, когда присутствовал на очередном бесконечном обсуждении тактики с Маркусом. Когда он огляделся, до него дошло, что он был не единственным. — Ты должен поймать снитч, когда мы достигнем отметки в семьдесят очков, ты слышишь, Малфой? Если ты этого не сделаешь, я не буду нести ответственность за то, что я с тобой сделаю, — он свирепо посмотрел на альбиноса. Малфой судорожно сглотнул, его глаза расширились от страха. Кассиус фыркнул и пробормотал: «Разве это странно, что я почти желаю, чтобы мы проиграли финальный матч?» Адриан зажал рот своего друга ладонью: «Шшш, если он услышит, что ты сказал, ты покойник». — Но… — Кассиус укусил его за ладонь, и он зашипел, одарив его пылающим взглядом. — Маркус сейчас не в том настроении. Мы должны действовать осторожно, — прошипел он себе под нос. — Адриан, Кассиус! Что вы делаете? — проревел Маркус, и они замерли. Адриан пришел в себя первым. Он нахально улыбнулся, высоко подняв кулак: «Я планировал, как сбить Поттер с ее метлы и обеспечить нашу победу». Глаза Маркуса сузились. Он многозначительно посмотрел на него, прежде чем снова повернулся к Малфою. — Итак, Малфой. Позволь мне сказать, что ты должны сделать. Не смей ловить снитч, пока мы не наберем семьдесят очков, — он сказал ему еще раз. Адриан фыркнул: «Мне почти жаль этого ублюдка».***
Наконец, ему удалось забить. Адриан ударил кулаком по воздуху, паря над полем. Его глаза расширились, когда Грэм свернул перед Белл и чуть не сбил ее с ног. Он покачал головой. Этот матч был кровавой баней, и он не мог дождаться, когда он закончится. Он был поражен, когда Поттер промчалась мимо него, Малфой у нее на хвосте. Он был поражен легкостью, с которой она управлялась с самой быстрой метлой в мире. Она протянула руку, и он напрягся. Заметила ли она снитч? Маркус наверняка попытается покончить с собой сегодня вечером. Он выругался, когда Малфой схватил конец Молнии: «Почему скользкий ублюдок…» — Ты, мошенник! — взревел Джордан Ли, и он почти кивнул. Это было действительно неловко. — Прекрати это, Адриан! — крикнул Маркус, поймал квоффл, посланный Кассиусом, и направился к Вуду. Он увидел красное пятно, стремительно несущееся на трибуны, и резко остановился. Мгновение спустя Поттер подняла руку, и он простонал: «Только не снова». — Мы обречены, — Кассиус бросился в его сторону, и он опустил голову. Это должна была быть очень долгая ночь.***
Гарриет крепко обняла Сириуса и прошептала: «Иди!» — Гарриет… — слабо произнес он, и она покачала головой. Для нее этого было достаточно. Знать, что ей удалось спасти его, что у нее был крестный отец… Ночь началась с того, что они попытались поймать скользкого, как угорь, предателя. Ее все еще раздражало, что ему удалось сбежать, но она могла принять все, что угодно, если это означало, что Сириус в безопасности. Она была разочарована.На мгновение она подумала, что покончила с Дурслями, увы, этому не суждено было случиться. По крайней мере, пока. Следовательно, она не должна испытывать никаких сожалений. Ей удалось спасти невинного, создать, возможно, самого сильного Патронуса в мире и узнать правду о смерти своих родителей. Она также воссоединилась с лучшими друзьями своего отца. Она больше не была одна. — Как я могу когда-нибудь отблагодарить… — прохрипел Сириус, и она подтолкнула его уйти: «Иди! Макнейр направляется сюда. Давай позже обменяемся письмами и… пожалуйста, береги себя». Сириус кивнул, печаль наполнила его глаза, прежде чем Клювокрыл взлетел в воздух. Они становились все меньше и меньше, и взгляд Гарриет следовал за ними, пока они не исчезли.***
Войдя в кабинет профессора Люпина, Гарриет закрыла за собой дверь. Ее глаза расширились, когда она заметила его упакованные вещи. — Что? Вы уходите? Это все из-за той летучей мыши… — она стиснула зубы, и он покачал головой. — Гарриет. Я с самого начала знал, что это ненадолго. Родители не отнесутся к этому легкомысленно, когда узнают, что их детей учит оборотень, — мягко сказал он. — Но Вы лучший профессор ЗОТИ, который у нас когда-либо был. Это нечестно, — сказала она, ее голос стал хриплым. — Жизнь несправедлива. Итак, я нашел этот плащ вчера, я знаю, что он принадлежал Джеймсу, так что он твой, — он протянул ей последнюю вещь, которую она получила от своего отца, и она крепко сжала ее. Ремус поколебался, прежде чем сказать: «Я больше не учитель, поэтому я не чувствую вины за то, что возвращаю это тебе. Я уверен, что найдешь ему применение». Гарриет ухмыльнулась, беря карту. Возможно, она потеряла хорошего профессора, но зато приобрела дядю.***
Когда она, волоча ноги, возвращалась в общую комнату, чтобы начать собирать свои вещи, она обнаружила Адриана Пьюси, прислонившегося к стене. Она попыталась проигнорировать его, но он лениво высвободился из своей расслабленной позы и повернулся к ней лицом. — Чего ты хочешь? — устало спросила она. Она была не в настроении для еще одной конфронтации. — Ты ходила прощаться? — бросил он вдруг, и она напряглась. Она сделала шаг ближе и оказалась с ним нос к носу. — Это из-за вашего декана он подал в отставку. Фанатичные люди вызывают у меня отвращение. Ты пришел сюда позлорадствовать? — холодно прошипела она. На мгновение он, казалось, растерялся, прежде чем его беззаботная маска вернулась на место. — Ты всегда слишком поспешно судишь обо мне, Поттер, — цыкнул он, и ее глаза сузились. — Тогда чего ты хочешь? — грубо спросила она. — Я как раз собирался попрощаться с ним. Он человек, которого я уважаю, и он очень помог мне в этом году. На самом деле, я уверен, что благодаря ему я получу О+ в защите, — он улыбнулся. Она вздрогнула, когда он поднял указательный палец и разгладил морщинку у нее на лбу. Его лицо было в дюйме от ее, она могла видеть кончики его пушистых темных ресниц. Его глаза казались такими голубыми так близко, цвет был… завораживающим По необъяснимой причине ей было жарко и взволнованно. Губы Пьюси приподнялись в ухмылке, его глаза удерживали ее неподвижно: «Он научил меня Патронусу, ты знаешь. Я так сильно хотел защитить кое-кого, и он услышал мои мольбы. Увы, похоже, что этот кто-то вообще не нуждался в моей помощи». — Кто? — прохрипела она. Вместо ответа он взял ее руку в свою, повернув ладонью вверх. Тем же пальцем, которым он гладил ее лоб, он нарисовал что-то, отчего ее кожу покалывало. Он не сказал ни слова, когда подмигнул и зашагал к кабинету Ремуса, закрыв за собой дверь. Гарриет пристально посмотрела на свою ладонь. Она могла поклясться, что форма предмета, который он нарисовал, была похожа на Эйваз, руну Силы, Стойкости и Вечности… Но ни в коем случае… Зачем Пьюси посылать это загадочное сообщение?